Учитель Марк

      Он несколько недель подряд смотрел на меня. Будто специально искал встречи. Словно он хотел, чтобы я видела его. Видела не своим. Марк Туан продолжал дразнить меня, разрывая всё внутри на атомы и запуская в грудной клетке фейерверк с серпантином, который оседал где-то в желудке, вызывая подташнивание и лёгкое головокружение. Пару раз он даже улыбнулся, а ещё начал меня приветствовать. Наверное, он чувствовал вину за свои слова, брошенные в тот день, когда застал меня с Усоком, а может, просто желал, чтобы мои с Чоном отношения прекратились раз и навсегда, потому что Чон Усок его давний соперник.       Даже когда я сдала все экзамены, он продолжал появляться в моей жизни. Да, я по-прежнему любила его, по-прежнему думала о нём, о том, что между нами было, но всё это начинало затмевать присутствие Усока, который просто не позволял мне думать о Марке. По крайней мере, пока я была рядом с ним.       Чон искренне был рад за меня, когда я сдала экзамен по биологии с отличной отметкой. Нет, он не просто был рад, он был горд мной. И я была счастлива. Счастлива потому, что он был искренен и честен со мной. Всегда.       Когда Чон Усок сказал мне, что готов ждать меня, и он действительно ждал. Мы оба ждали день выпускного, потому что после него собирались впервые заняться сексом. За всё время ожидания он ни разу не напоминал мне, что скоро выпускной. Он вообще не говорил со мной о сексе. Даже несмотря на то, что мы постоянно возбуждали друг друга, не важно, как и где, мы всё равно не выходили за грань. Потому что особенный день должен был случиться сегодня.       Я сидела в своей комнате перед зеркалом с измученным видом, пока Джухён лежала на моей кровати и, подняв ноги и болтая ими, листала какой-то журнал. Подруга периодически отвечала на сообщения своего парня Бхувакуля, который не забывал слать ей мемы и фото своих любимых кошек.       Югём и Ёнджэ сидели где-то у окна и ждали Банчана, который опаздывал. Мы собирались все вместе приехать в школу на торжественную часть, чтобы, так сказать, эффектно войти в зал, потому что Ёнджэ по-прежнему вынашивал свою идею розыгрыша с голубями. На этот раз он решился выпустить их на глазах у всей школы, а не в туалетах.       Кстати, о голубях. Клетка с шестью птицами стояла на моём письменном столе рядом с ноутбуком и ждала своего часа. Думаю, теперь можно было даже не переживать о том, что нас исключат или отстранят от занятий хотя бы потому, что школьные часы закончились ещё с началом экзаменов.       Югём пытался взбесить Ёнджэ тем, что много говорил о его сестре-близнеце, которая должна была выпуститься сегодня же со своим классом, параллельным нашему. Чхве Ёнджэ, вообще-то, никогда не любил говорить о своей сестре, но больше всего он не любил, когда о ней говорили другие парни. Чхве Джису была священной темой для своего старшего брата, который усердно оберегал её от всяких придурков вроде Югёма.       Меня бы кто-нибудь тоже оберегал от таких, как Югём, который реально хотел попробовать устроиться танцором в стрип-клуб. Что за идиотизм?..       Усок перед нашим отъездом написал, что не сможет присутствовать на торжественной части, поэтому приедет только в арендованный клуб и то только за тем, чтобы забрать меня домой.       Кстати, перед отъездом наша компания слегка выпила принесённого Банчаном коньяка для смелости. Ну, кроме Ёнджэ, всё-таки он должен был доставить нас в школу. Чхве на этот вечер хотел побыть трезвым водителем. Возможно, потому что в этот вечер он ждал чего-то. Ну или кого-то. Например, Сон Сынван, с которой он последнее время неплохо так сдружился. Их «дружба» была настолько неплохой, что Венди приходила на все тренировки и игры Ёнджэ, чтобы поддержать того, а он, в свою очередь, провожал её домой, помогая донести рюкзак, и звал гулять по выходным. Должна признаться, мне очень нравилось то, как Ёнджэ и Венди смотрелись вместе, возможно, прозвучит слащаво, но они реально будто были созданы друг для друга.       Мы ещё немного посидели у меня, а после направились к машине семейства Чхве. Банчан неуклюже тащил на себе птичью клетку, которую он же должен был держать на своих коленях всю дорогу. Все оживлённо обсуждали розыгрыш, и лишь Джухён по-прежнему не отрывалась от своего телефона, в котором я случайно уловила через плечо подруги нюдсы Бхувакуля. Господи, ну и как это развидеть теперь?..       Подруга, увидев, что я скривилась, неловко улыбнулась и извинилась, тут же спрятав телефон и запрыгивая на пассажирское сидение рядом с Ёнджэ, который, дождавшись, когда все усядутся на свои места, завёл мотор и плавно выехал на дорожную полосу. Ёнджэ безумно боялся как-то попортить отцовскую ласточку, поэтому ехал осторожно и очень сосредоточенно, вцепившись в руль так, будто у него сейчас вырвут из его рук.       — Знаете, я рад, что мы наконец-то свалим из этого дурдома, — протянул Югём, кладя руки за голову и довольно улыбаясь. — Я больше не увижу тупых учителей! Особенно этого нашего китайца американского и сынулю директора. Я слишком много потерял с их появлением.       — Ты сейчас о своей девственности? — невольно спросил Банчан, сидящий рядом со мной.       Все сидящие в машине присвистнули. Неужели кто-то дал самому Киму Югёму?       — Только не говорите, что вы переспали, — смотря в зеркало заднего вида, скривился Ёнджэ и продолжил напряжённо следить за дорогой.       — Я не пидор, — обидчиво хмыкнул Ким и отвернулся.       — Ну, гей — это ориентация, а пидор — это ты, Ким Югём, — Ёнджэ пожал плечами и засмеялся, пытаясь таким образом расслабиться.       — Да пошёл ты. Мне, между прочим, дала Йери!       — Ага, а мне Чон-сонсэнним, — выдал Ёнджэ, а я поперхнулась от сказанного. Уж чего-чего, а этого я не ожидала. — Ну вот он похож на гея.       — Я бы ему не дал, если бы был геем, — Банчан серьёзно задумался, прижав к себе крепче клетку с голубями. — Хотя, может быть, только отсосал.       — Слушайте, здесь хоть кто-нибудь отсосал бы ему вообще, кроме Криса? — Югём вновь оживился, пока я заливалась краской и прокручивала в голове события, произошедшие в первый день посещения нами спорткомплекса. Югёму следовало идти не в стриптизёры, а в экстрасенсы.       — Видимо, только ты, — завершил шутку Ёнджэ, и Ким больше не издавал ни звука вплоть до самой школы, делая вид, слово он обиделся.       И всё же между мной и Усоком много чего произошло. Это очень умело скрывалось от посторонних лиц. Даже я никому не говорила о том, что у меня были отношения, да не с обычным парнем, а с нашим учителем биологии. За такое обычно увольняют и больше не допускают к работе с детьми, а ещё отстраняют от занятий на неопределённое количество времени или, хуже того, исключают из школы, ибо нечего раздвигать ноги перед учителем.       На самом деле, я немного боялась предстоящих событий после выпускного. Наверное, я даже передумала и больше не хотела Чона. Ни в каком плане. Возможно, всё это было из-за Марка, который постоянно смотрел на меня.       — Кстати, я же тоже приготовил свой финальный сюрприз, — вдруг вспомнил Югём, отстёгивая ремень безопасности и выходя из машины, данной Ёнджэ родителями на вечер. — Надеюсь, вы все это увидите.       Никто особого внимания не придал этим словам, потому что все были увлечены клеткой с голубями, которую накрыли найденным у меня тёмно-синим полотенцем.       Все родители уже сидели в актовом зале и ждали своих детей, когда их пригласят и прочитают не одну речь.       И вот нас пригласили на сцену, мы все сели в ряд на поставленные стулья и стали слушать поздравления от родителей и учителей. Я сильно волновалась, сидя между Ёнджэ и Югёмом, даже, наверное, тряслась. Но всё вокруг затихло, когда я поймала его взгляд в толпе. Взгляд Марка, который сидел рядом с Сон Чеён и смотрел на меня, даже не слушая, что ему рассказывает блондинка. Туан тепло улыбнулся мне и подмигнул (!), от чего я часто заморгала и кое-как перевела взгляд. Наверняка он улыбался.       Я окончательно потеряла голову в раздумьях, когда начала ловить на себе его взгляды. Не те — хмурые, холодные и строгие, а другие. Которые словно не были его. Возможно, я просто забыла, каков он — обычный Марк Туан, но то, что изменилось в нём по отношению ко мне, заставляло в моей глупой душонке теплиться какие-то надежды даже тогда, когда их не должно было быть, всё-таки я встречалась с Усоком. С моей стороны даже смотреть на Марка было равно предательству и отсутствию хотя бы толики гордости и уважения к себе.       В любом случае, Туана можно было понять, всё-таки он учитель, а я его ученица, с которой его вообще ничего, кроме уроков, связывать не должно было. Но кого это волновало, на самом деле? Вся эта система пошла по наклонной ещё тогда, когда мы встретились в клубе. Вот только мне именно сейчас стало интересно, знал ли БэмБэм, по сколько нам с Джухён лет или его не волновал этот аспект от слова «совсем». Да даже если ребята и догадывались о том, что мы младше, один из них точно даже не мог предположить, что ему придётся работать в школе, в которой и училась его назойливая старшеклассница.       — Знаете, что я хочу сказать вам? — почему-то у микрофона стоял Ким Югём и говорил выпускную речь (о Господи, что? Кто доверил это Югёму?), вцепившись в кафедру и смотря на присутствующих пафосным взглядом. — Вам, наверное, сейчас будет неудобно это слышать, но знаете, что, на самом деле, неудобно? Секс в душе — это неудобно. Наш вечно недовольный историк — это неудобно. Наш биолог, который задавал проверочные работы за пять минут до конца — это неудобно. Вставать рано, чтобы получить D от учителя Туана — это неудобно. Ой, что-то я увлёкся, извините. Я не планировал, вообще-то, растягивать эту речь больше, чем на два слова, поэтому не ждите ничего особенного. Я не отличник, конечно, зато я мастерски целуюсь, — Югём подмигнул гостям и широко улыбнулся. — Короче, мои два слова, которые займут у меня всего одну секунду. Вы должны запомнить эти два слова — они очень важны. Если я и оставлю вас с чем-то в этой школе, пусть это будут два слова. Я — Бэтмен, — Ким вскинул вверх руки, показывая всем жест «коза», ставший жестом рок-н-ролла.       Конечно, ему для приличия аплодировали, а некоторые школьники, которым разрешили посетить торжественную часть, вообще так начали свистеть. Н-да, у Югёма вообще не было чувства стыда и знания, что можно говорить, а что нет. Его мама, сидевшая где-то рядом с моими родителями, улыбалась своему сыну и помахала ему ладонью, как только закончила снимать его «речь».       Когда ряд выпускников начал покидать свои места, на которые следом должны были сесть ребята из параллели, так как сцена нашего актового зала не предусматривала вмещение сразу нескольких классов, состоящих из человек тридцати, если не больше, наша компания отправилась к Банчану с клеткой, который стоял за дверью кабинета английского языка, расположенного прямо напротив самого актового зала.        Вообще, Чан был младше нас на пару лет и это, должна признать, никак не мешало нам дружить. Пусть моё первое впечатление о нём оставляло желать лучшего, я очень привыкла к мини-Югёму. Хотя я бы не сказала, что Бан был точной копией Кима, только младше. Кристофер был спокойнее и адекватнее просто потому, что поддерживал не каждую идею Югёма и любил ставить в конце каждого СМС-сообщения аж по три восклицательных знака, что было даже забавным.       Парнишка, завидев нас, тут же оживился и поднялся с парты, на которой сидел до этого и листал новостную ленту Фейсбука. Убрав телефон в карман, Чан снял с клетки полотенце, которое я свернула и убрала в пакет, чтобы потом увезти обратно домой. Ну, не выкидывать же его, правильно? Меня потом мама выкинет за это полотенце.       — Ну погнали, что ли, — с предвкушением вздохнул Ёнджэ, забирая клетку в левую руку и зажимая большим и указательным пальцами защёлку маленькой дверцы.       Если честно, я больше не горела желанием осуществить этот розыгрыш, наверное, потому что потеряла всякий интерес к нему, да и вообще забыла, в чём заключался его смысл. Ёнджэ просто хотел сделать это и всё. По-моему, он и сам забыл, для какой цели круглый год ждал день выпуска, чтобы воплотить в реальность задуманное. Да и какая разница вообще? Как говорится, «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы молчало». Вот так же и с нашим Ёнджэ.       Банчан открыл дверь актового зала, а Югём, влетая внутрь с криками «Голубиная атака», отступил в сторону, позволяя Ёнджэ открыть дверцу и выпустить птиц в помещении под крики взрослых, некоторые из которых начали прикрывать головы, пока Чхве Ёнджэ едва ли не мочился от счастья, как и Югём с Чаном.       Есть такие собачки мелких пород (и даже крупных), которые, когда сильно радовались, начинали мочиться под себя от переизбытка эмоций при виде своего хозяина или когда хозяин чешет ему животик, а тот от кайфа совершенно не контролировал свои органы. Ёнджэ напоминал мне маленькую лохматую болонку, пока Ким Югём создавал впечатление маленького тойчика, обмочившегося стоя на передних лапах.       Я почему вспомнила именно той терьера, просто как-то шла из школы домой и встретила старушку, у которой пёс выгуливался в буквальном смысле на передних лапах. Причём на передние лапы он вставал тогда, когда собирался делать свои вполне естественные делишки.       Просто представьте такую ситуацию: после работы вы возвращаетесь домой и всё то время, пока возитесь, разыскивая в сумочке ключи, пока открываете замок, из-за двери доносится нетерпеливое поскуливание щенка, который уже давно почувствовал, что вы где-то рядом, но никак не может к вам прикоснуться. А эмоции переполняют его маленькое сердечко. И вот, наконец, дверь открыта, преграда устранена! Вы наклоняетесь… В тот момент, когда ваша рука касается его головы, и вы, приговаривая: «Привет, привет!», начинаете его гладить, щенок не справляется с переполняющим его восторгом, и у ваших ног появляется малоприятная лужица.       Вот в нашей ситуации «малоприятной лужицей» и оказались восторг довольных собой парней. Ей-богу, лучше бы что-нибудь оригинальнее придумали, а не это…       Ну, ребятам хотя бы уже ничего не могли сказать, они просто получили несколько укоризненных взглядов не только от своих родителей, но и от родителей других школьников. Вот и всё. Терять-то уже было нечего, потому что экзамены были сданы, а аттестаты уже находились на руках. Школе просто нечего было отнять у нас.

* * *

      После того, как выпускники переоделись из удушливых длинных платьев и смокингов, нас всех направили в недавно открывшийся клуб в Сеуле, который арендовали родители специально для нас и который носил весьма странное название «Тёмная лошадка». Все выпускники развлекались по полной, пока я пила безалкогольные коктейли, перепробовав почти все. Ким Югём где-то танцевал с Йери, пока Ёнджэ пытался найти Венди. Джухён и вовсе ушла из клуба, как я поняла, с Канпимуком. Поэтому я сидела одна в гордом одиночестве и наблюдала за танцующими одноклассниками, не зная, к кому бы присоединиться, пока ответ сам меня не нашёл.       Учителя сидели где-то в VIP-секции и наблюдали за нами со второго этажа. Наверное, это нужно было для контроля за «алкооборотом», который успешно продвигался даже у них на глазах, причём учителя совсем ничего не замечали, как бы ни старались наблюдать за нами. Марк был среди других педагогов. Я как-то неосознанно отыскала его взглядом и просто наблюдала за ним со стороны, пока Туан не поймал мой взгляд.       Я всё никак не переставала думать о нём, а после того, как поняла, что Марк начал подавать признаки заинтересованности в мой адрес, и вовсе потеряла голову. Мне нельзя было вестись на это. Нельзя было смотреть на него в ответ, мне нужно было делать всё, чтобы дать ему понять, что он безразличен мне, что он стал лишним элементом в моей жизни. Но разве я слушала свой здравый смысл? Разумеется, я отложила его как можно дальше и просто не могла отключить мысли, которые только и несли в себе одно имя — Марк Туан.       Какая же я была наивная и глупая, когда продолжала идти на поводу у мужчины, который не то чтобы не был способен сделать меня счастливой, он просто не хотел этого. Если бы я взглянула на эту ситуацию через пару лет, то, наверное, поняла бы, что встреча в клубе не была знаком судьбы или что-то вроде того. В клубе не встречают свою судьбу. А судьба не должна видеть в тебе только лишь школьницу. В этом и была главная проблема Марка. Он видел во мне только школьницу. Он недооценивал меня.       Марк убеждал нас обоих, что между нами ничего быть не может в принципе, потому что любая, подобная нашей, связь должна пресекаться законом и не одной статьёй, а сразу несколькими.       И насколько бы аморальной не была наша связь, это не отменяло того факта, что она была. Не важно, какой. Главное, что она была между нами и главное, что мы оба знали это.       В какие только ситуации я не попадала, пока пыталась вновь предрасположить Марка к себе, да, Господи, на что я только не шла ради него. Я даже доверила решение своей проблемы Югёму, которому никак нельзя доверять такое, иначе он всё извратит.       Однажды в первом классе старшей школы Югём повздорил со старым физруком, который не хотел открывать мужскую раздевалку потому, что Югём, по его мнению, вёл себя безалаберно и не соблюдал субординацию при общении с ним, поэтому Ким подговорил парней нашего класса начать переодеваться прямо на крыльце школы, чтобы каждый мимо проходящий человек увидел, что творится в этом учреждении.       Думаю, именно эта его выходка привлекла в нашу школу змею-соблазнительницу Сон Чеён.       О'кей, не буду больше скрывать, что именно в первом классе старшей школы мы с Югёмом состояли в отношениях. Да-да, я и Ким Югём, как бы то неубедительно ни звучало, но это действительно так.       Всё началось просто с того, что я пришла в его «подземелье разврата», чтобы научиться целоваться. А потом всё закружилось-завертелось, и вот мы уже стали парой. Я и не распространялась никогда о том, что встречалась с Югёмом, да хотя бы потому, что здесь нечем было гордиться.       Ну, расстались мы так же тихо, как сошлись. Потому что Ким и в отношениях не был серьёзен. У него были отношения, а он вёл себя так, словно их и не было. Можно сказать, что я всегда была для него только подругой, не более, впрочем, как и сейчас. Да и любви в наших «отношениях» и не было никогда, я даже думаю, что это и не отношения были, а, скорее, эксперимент, не более.       Ну зато наши мамы, лучшие подружки ещё со студенческих времён, были рады нашей с ним дружбе. Мы часто гостили друг у друга, иногда по-дружески дрались, а иногда даже целовались, прямо как в тот вечер просмотра порно в его доме. Никто из нас двоих не воспринимал это как нечто серьёзное и что-то значимое. Потому что всё, что мы делали, не несло в себе никакого умысла. Мы просто делали и всё. Потому что в какой-то определённый момент так хотелось.       Кстати, как Ким Югём был связан с отсосами. Я же говорила, что у него целые коллекции порноматериала? Журналы, кассеты, DVD и многое другое, о чём я могла, вероятно, не знать. Ким слишком часто демонстрировал мне свои «ценности», вот я и научилась, как бы то странно ни звучало. Конечно, сам Ким Югём не знал о моих недавно открывшихся умениях, но так даже лучше, иначе парень запросто мог зазнаться. У Югёма же язык без костей — может рассказать по секрету всему свету, поэтому общаться с ним нужно было крайне осторожно.       Чуть не забыла рассказать, я же после того, как увидела у отца в телефоне звонок от той самой Чеын, всё же хотела поделиться с мамой, но ничего такого не случилось. Она сказала, что обо всём знает, и Чеын — это арендодатель, с которым отец хотел заключить договор. Если говорить короче, папа собирался ехать в другой город в командировку и, чтобы не платить за отель в несколько раз дороже, они с мамой решили снять ему квартиру на эти пару месяцев, что его не будет дома.       В какой-то момент я хотела рассказать родителям про Марка и Усока, но что-то меня останавливало и, наверное, не зря. Я не могла быть уверенной, что они примут такие новости спокойно, особенно отец, который и вовсе мог бы перевести меня в другую школу, что было бы ещё хуже, чем перевод в другой класс. Поэтому я решила ничего не говорить, по крайней мере, до тех пор, пока всё не наладится окончательно, а моя личная жизнь не стабилизируется.       Марк с кем-то разговаривал, но в тот же момент, когда поймал мой взгляд, поспешил завершить разговор и, поклонившись и не сводя с меня взгляда, направился к лестнице, чтобы спуститься, как я поняла, ко мне.       Я поднялась из-за барной стойки и направилась к нему навстречу, задерживаясь у начала ступенек, спустившись с которых, он сдержанно улыбнулся мне, осматривая меня сверху вниз. Не буду отрицать, я и сама открыто пялилась на него. Замечая все те изменения в нём, в которых он буквально топил меня, я просто не могла перестать таращиться на него и пытаться разглядеть настоящий мотив этих перемен в его глазах. Я чувствовала, что что-то было не так, и поэтому пыталась сообразить, в чём был подвох. Признаюсь, в моей голове крутились мысли, связанные с боязнью, что сейчас он скажет мне какую-нибудь гадость касательно Усока или нашей с ним связи. Всё-таки другого я почему-то и не могла ожидать от него, но, если быть честной, в тот вечер я готова была выслушать любую гадость о себе, любой упрёк, я готова была перенести любой удар, который он мог нанести одним лишь словом, лишь бы побыть с ним рядом хотя бы ещё секунду.       Просто стоять рядом с ним было уже чем-то за гранью реальности. Как будто все мечты сию минуту начали сбываться, а ты только и рад этому. Один его взгляд гипнотизировал и пропускал холодок по спине, заставляя сердце разгонять кровь по венам быстрее, а та, в свою очередь, заседала на щеках, из-за чего те легко пульсировали, отдаваясь покалыванием на кончиках пальцев. Всё тело просто пробивал озноб, будто ты болен самой тяжёлой формой ОРВИ. Марк Туан мог убивать меня изнутри всякий раз, как смотрел. Именно из-за такого взгляда колени дрожали, а тело переставало слушаться, всем нутром вымаливая его прикосновения, которых он не мог ему подарить.       Марк Туан не оправдал моих ожиданий, а наоборот — даже удивил, когда хитро улыбнулся и подошёл ко мне на непозволительно близкое расстояние.       — Не хочешь потанцевать? — протягивая мне локоть под начавшуюся медленную мелодию, спросил он, не дожидаясь моего ответа и беря меня за руку, после чего повёл в центр танцпола.