***
— Тебе бы не понравился мой вес, — тихий шёпот оглушающе громок для меня. — Да, Нико, мои косточки слишком выпирают, мистер, я знаю. Нет, об них ещё никто не порезался, и ты тоже не сможешь. Я не знаю зачем, но иногда мне нравится общаться с пустотой, так легче существовать без него. Уверена, что Перси появится на пороге через пару минут, поэтому спешу выйти из домика как можно быстрее. Не обнаружив брата поблизости, направляюсь на, теперь постоянное моё пристанище, тренировочную площадку. Кто-то неуверенно здоровается со мной, кто-то кивает я делаю тоже самое в ответ. Удивительно, но после его исчезновения многие живут как прежде, многие кроме меня, это странно. Имитирую улыбку, за которую он пожурил меня и усмехнулся бы, и здороваюсь с Джул, новенькой, что он привёл. Она милая, на удивление спокойная и смышлёная для своих десяти лет. Джул улыбается и уступает мне чучело для рукопашного боя, убегая в направлении домиков.***
Забавно, мы привели её в лагерь вдвоём, это был наш последний поиск и наше последнее бежим. Тогда он кричал нам обеим, а потом…потом его не стало, но никто ничего не заметил. Поэтому да, он привёл Джул в лагерь. Не я, притащившая девчонку без сознания в лазарет и не я, проделавшая оставшуюся дорогу сама. Это Нико привёл её, Нико пожертвовал собой, он вывел нас из западни. Делаю глубокий вдох, отгоняя воспоминания и оправляя свой тёплый свитер. Да, на улице лето, но я мёрзну: а) без него, б) из-за слишком маленького веса. Именно в такой последовательности. Нехватка его леденящих кожу прикосновений, его угрюмых и редких объятий морозит меня больше, чем критически низкий вес. Я знаю, что это неправильно, знаю, что он был бы недоволен и даже зол, но ничего не могу с собой поделать. Это трудно. Набрать вес, когда ты за всю свою жизнь не весил больше, чем пятьдесят пять килограмм, да ещё и постоянно тренировался, трудно, особенно без аппетита и желания жить. Усмехаюсь и на меня оборачивается стайка ребят, что тренируются рядом. — Что? — удивлённо вскидываю брови, хотя сама прекрасно знаю ответ. Один из них категорично машет патлатой головой мол ничего, но я прекрасно знаю, что ещё как чего. Дело в эмоции, не отрицательно-негативной или отстранённо-бездумной, а живой эмоции. А именно, в моей слабой усмешке и кривоватой ухмылке больше похожей на улыбку. Никогда не умела ухмыляться. В этом деле он был мастак. Уголки губ дёргаются вниз, а руки ожесточеннее бьют по пугалу стоит мне вспомнить его. Слава богам уголки глаз не заполняются влагой — устала плакать. Да и Перси уже пару минут как наблюдает за мной и мнётся в нерешительности. Иногда это меня забавит, но сейчас у меня нет желания веселиться, у меня в целом нет желания. Поэтому, оборачиваюсь широко разводя углы губ, машу окоченевшей рукой своему брату. — Привет! — как можно радостно произношу я, — Не хочешь присоединиться? Спрашиваю и киваю на мечи. Перси удивлённо смотрит, на секунду во взгляде проскальзывает замешательство, но в ту же минут он уверенно кивает и подхватывает холодное оружие. — Как дела? — чуть слышно спрашивает брат, обволакивая теплом своих объятий. Я устала хмыкаю и что-то лепечу про «нормально, да и в целом сойдёт», высвобождаясь из объятий и вставая в боевую стойку — чётко давая понять, что разговор окончен. Джексон вздыхает и начинает нападать. Лязг металла о металл, резкие движения и безошибочные попадания лезвия о лезвие. Я люблю это ощущение напряжённых мышц и боли во всём теле после хорошей тренировки. Мы с Перси равные соперники, он сильный и выносливый, а я просто училась у Повелителя тьмы драться, поэтому каждый из нас на равных. «Звяк-звяк-звяк» лезвие к лезвию, переход, атака, уклонение. Моё дыхание сбивается на пятнадцатой минуте нашего боя. Моё тело устало ноет, но я не могу проиграть, ни Джексону. Если проиграть Перси — значит убедить его в своей правоте и подлить масло в костёр «Ты слишком мало ешь, Сон.» «Знал бы ты, братец, что я вообще не ем» пролетает задорная мысль в моей голове, отвлекая меня от очередной атаки. Приземление происходит быстро и почти неощутимо — спасибо песку под ногами.