Недоделанный дарак

Девушка трясущимися руками управляла верёвкой, обвязывая руки Эйдана крепче, потому что оборотень вот-вот должен был прийти в сознание, и что-то ей подсказывало, что он не будет мило улыбаться, говоря: спасибо, что пытаешься меня убить. С верёвкой на руках Эйдана было покончено, поэтому Кэтрин отрезала ещё чуть-чуть, чтобы обвязать протянутые руки Итана. Парень не сопротивлялся, скорее — скрывал лёгкую улыбку облегчения — но он и не хотел противиться, это то, что он просил, о чём умолял, за что благодарил. Ему не нужна верёвка — он не собирается сбежать, и даже если Стоун передумает, Итан прямо здесь и сейчас вонзит когти в своё сердце, только бы всё закончилось. Он просто не хотел выглядеть предателем в глазах брата.       — Хэй, твои руки трясутся, как после запоя, - обхватив кончики чужих пальчиков, прошептал оборотень со смешком. — Всё будет хорошо, сегодня всё закончится. И она верила ему. Сегодня должен наступить конец. Наконец-то. Но какая-то часть её чёрной душонки желала увидеть родителей перед смертью, попрощаться с Дереком, таки заехать в ту закусочную, которую Кэтрин вечно обходит стороной, ведь там все по парочкам… почему-то. Кэтрин внезапно осознала, что она ещё очень многого не видела, не знает, не чувствует. Но отступать поздно. Неметон почти готов забрать то, что когда-то дал, близнецы здесь — всё идёт по плану.       — Ч-что… происх… дит? Эйдан медленно открыл глаза, лениво смотря по сторонам и находя взглядом Кэтрин, не имея возможности двинуться с места из-за связанных рук верёвкой, что были крепче, чем сталь, запаниковал. Кэтрин отвлеклась, отпустив руку Итана и в тысячный раз поправляя все предметы для «ритуала». Итан не обращал внимание на «пссс…» от брата, притворившись спящим, словно и его тоже вырубили. Казалось, иного выхода просто нет — Эйдан должен спасти брата, спасти себя и их шкурки. Близнецу казалось, что у него нет выбора, поэтому… он завыл, громко и протяжно, зовя своего альфу на помощь, вот только придёт ли он? И правильно ли он поступил, — об этом он подумать не успел, потому что никто этого не ожидал, включая Кэтрин. Секундный страх накатил на девушку. Было тысячи ситуаций, исход которых она могла предугадать, повернуть в свою пользу, но не в этой. Она не могла сделать их обычными людьми, нужна была их полноценная сущность оборотней, не могла убить Девкалиона, ведь ей он и не нужен был, только бы не мешался. И сейчас, Кэтрин замерла на месте, держа в руках кинжал, которым собиралась себя убить, остолбенев от яростного и полного ненависти взгляда когда-то любимого оборотня, она не знала, что должна была сделать. Он ненавидел её, Эйдан ненавидел её всей своей сущностью, что ясно читалось во взгляде. Все мысли выветрились из головы — что она должна сделать, что сказать, что предпринять — ни одной мысли не осталось. Хотелось просто спрятаться и горько заплакать, потому что прошло десять лет, десять лет, за которые она хоть и ненавидела его, не переставала любить ни на день, а он не сомневаясь ни секунды, захотел снова… снова её убить. Это сломало её. Окончательно.       — В чём… моя вина? – прошептала Кэтрин, упав рядом с оборотнем на колени. Она не сдерживала себя, серебряные слёзки скатывались по щекам, но казалось, даже они не трогали оборотня. Эйдан продолжал упрямо смотреть ей в глаза своими ярко-красными, сжимая от отвращения губы. Она была слишком близко, её тело, как и прежде, пахло лавандой, её голубые глаза светились болью, но не трогали его душу. Парень и не помнил, когда это произошло — когда она перестала значить что-то в его жизни, когда он возненавидел её, когда в его голове сработал переключатель. Словно и не было тех лет, когда она всячески спасала его от гнева альфы, подставляя себя, позволяя срывать зло на ней, принимая всё, в то время как они прятались за хрупкой девушкой с рыжими волосами. Её рыжие волосы распались, обрамив хрупкие плечи — огненные, словно сам феникс. Она была фениксом. Прекрасным, восхитительным существом, которое несло знамя чистоты и бессмертия, уважения и соболезнования. В её ярких голубых глазах горел огонь, который никто не сможет потушить. И он будет гореть вечно. Глупые оборотни Бейкон-Хиллс, которые считали её дараком, этим низким существом, которое опустилось до мести, но нет… она просто была фениксом, который не мог сгореть, не мог возродиться. Кэтрин Стоун застряла в одном теле и не могла его покинуть, почуяв страх, который овладевал её телом с каждой секундой всё больше и больше. Время неумолимо неслось вперёд, оставляя всё меньше и меньше времени, а Кэтрин не могла двинуться с места, тихонько плача в свои раскрытые ладошки. Она не отзывалась на зов Итана, больше не смотрела в полные ненависти глаза Эйдана — Кэтрин была окончательно сломлена, и как оказалось, сломать её было проще простого.       — Довольно траурно здесь, - раздался низкий и спокойный голос позади, заставив девушку обернуться. Девкалион. И всё же он пришёл. Он отозвался на зов, и хотелось бы девушке узнать, пришёл ли он спасти оставшуюся частичку своей стаи или всё же убить её, ему хотелось больше, а может… он решил сделать два дела сразу. Итан притих — он не просил помощи, не пытался выбраться, не делал ничего, хотя внутри горел от желания помочь врезать оборотню за то, что явился. Эйдан задёргался, желая выпутаться и спрятаться за спиной альфы, но стальные путы всё ещё сдерживали его.       — Что же вы за джентльмены такие? Девушка плачет, неужели вам не жаль её? Он издевался. Девкалион прекрасно знал причину чужих слёз и сейчас, и тогда. Тогда, десять лет назад, когда он поставил выбор между их жизнями и жизнью Кэтрин, и сейчас — в его глазах явно читалось намерение повторить прошлое. Альфа знал, какая власть у него в руках, и умело ею пользовался, убивая и причиняя боль чужими руками. Девушка поднялась с колен, гордо смотря в глаза альфы — если он пришёл убить её, она не станет мешать. Эмоций не осталось, не было страха, желания жить, боли — не было ничего, только усталость.       — А ты смелая, - мужчина усмехнулся. — Десять лет назад, как сейчас помню, в твоих глазах было столько мольбы и страха, что у меня даже мурашки пробежались по коже. Ты выросла, Кэтрин Стоун.       — А ты нет, - покачав головой, ответила девушка. — Если ты пришёл убить меня, чтобы защитить свою стаю, то вперёд, я не буду сопротивляться.       — А не лучше ли, позволить тебе жить? – альфа легонько постукивает палочкой по земле, подходя ближе, смотря прямо в чужие глаза, и в отражении чужих очков, девушка видит лишь саму себя. — Ты столько лет стремилась умереть, что мне просто интересно, что ты будешь делать, если я не позволю тебе воссоединиться с предками? Он подходит всё ближе и ближе, останавливаясь в метре от Кэтрин и снова усмехается — мужчина точно считывает чужой страх, обращая его в свою пользу. Альфа не боится преследования, оно его забавляет. Он играется с её жизнью, словно она ничего не стоит, словно жизнь Кэтрин Стоун лишь одна из пылинок на его безумно дорогой обуви. Кэтрин поворачивается к Эйдану, смотря на его лёгкую победную полуулыбку.       — Запомни, Эйдан, если я сегодня не умру, если сегодня ещё что-то пойдёт не так, я найду тебя, и никто — ни одно существо в мире, не сможет мне помешать. Я встану у тебя на пути стеной, комом в твоей глотке, и ни один твой день не пройдёт спокойно — всю свою оставшуюся жизнь ты проведёшь в страхе, боясь увидеть мою тень. Ты хотел меня разозлить? У тебя получилось! В тот момент произошло то, чего не ожидал увидеть никто из присутствующих — тело девушки постепенно начало загораться — от ног пламя переходило на бёдра и талию, завладевая каждой клеточкой тела и грозясь разрастись пожаром во всём мире. Её глаза превратились в два огонька, а рыжие волосы стали похожи на пожар. Оборотни боялись огня, пятясь назад, и даже великий и ужасный Девкалион, сделал несколько шагов назад от пламени, что перешло от ног девушки на землю. Огонь мелкими, но быстрыми шагами разрастался, захватив неметон.       — Кто… позволил вам играть с моей жизнью? – прокричала девушка не своим голосом. — Кто сказал вам, что вы имеете право? Кто… позволил? Кэтрин вытянула руку и струя пламени вырвалась, попадая точно в неметон и воспламеняя его, уничтожая всё, что она сама же и готовила для ритуала.       — Ой, теперь я точно не воссоединюсь с предками, - пожав плечами, прошипела Стоун. — С этого момента, да начнётся ваш личный ад, мелкие гадкие ублюдки. Вокруг всё полыхало, огонь уже кусал ноги отползающих оборотней и отходящего всё дальше Девкалиона — ничего не могло остановить ярость Стоун, она сдерживалась слишком долго — слишком долго она была хорошей девочкой, чтобы именно в этот день ей позволили умереть. Но вот незадача, ей надоело быть послушной собачонкой.       — Куда ты собрался? Девушке скучно, развлеки её! – прошипела Стоун, подходя к Девкалиону. — Ты же секунду назад распинался о вечной жизни в мучениях — я буду великодушнее, позволю тебе сдохнуть здесь и сейчас. Девушка обхватила шею оборотня рукой и подняла над землёй, передавая огонь на чужое тело, поджигая его и наслаждаясь криком, рычанием от отчаяния и боли. Девкалион был машиной для убийств, альфой, что погубил сотни душ, но он всё ещё был оборотнем и огонь — был его слабым местом. Он кричал и вопил, но девушка лишь сильнее сжимала руку на его шее, пока не раздался хруст — он умер, но продолжал гореть.       — Я же говорила, я очень великодушна, - прошептала девушка. — Он умер до того, как полностью сгорел, а я горела, пока не умерла. Он распинался о том, как хотел умереть, как устал и как все ему надоели, но сейчас, полностью слившиеся близнецы смотрели на Стоун горящими глазами и готовились напасть в случае чего. Десять лет прошли незаметно для них, а для Кэтрин они были вечностью.       — Впервые жалею, что тогда я не позволила убить вас. Я прекрасно знала, что после меня, он убьёт вас, и подписала себя на долгие годы мучения, только потому, что ты посмотрел на меня с сожалением и мольбой, потому что сказал: «Прости, Кэтрин!». Не хочешь извиниться сейчас? Стоун говорила и подходила всё ближе и ближе, а близнецы отступали, ведь, она горела в прямом смысле слова ярким пламенем, её глаза смотрели прямо на них, и от страха, у оборотней сжималось нутро, но отступать поздно — Кэтрин слетела с катушек.       — Прости нас, Кэтрин!       — Нет. Девушка за секунду преодолела расстояние между ними и схватилась за чужую руку, передавая своё пламя. Она прикасалась везде, где дотягивалась, поджигая и без того полыхающих близнецов, что вопили от боли, от облизывающих их тело, языков пламени — почти также, как когда-то кричала и сама Кэтрин. Ночь давно завладела территорией, поэтому полыхающие тела были яркими, как никогда. Кэтрин смеялась истеричным смехом и душила когда-то до боли любимого оборотня.       — Кэтрин! – раздался рык из неоткуда, отвлекая Стоун от её увлекательного занятия. — Остановись! Что ты делаешь?! Дерек. Девушка замешкалась, когда увидела его — он не уехал, он вернулся, зная, что может умереть. Дерек Хейл сейчас здесь, ради неё. Неужели, она того стоит? Неужели, её ещё можно спасти? Стоун отпустила чужое горло и резко схватившись за голову, начала отступать назад, упав на колени. Невыносимая боль прорезала лёгкие и голову, не давая дышать и думать. Весь мир поплыл перед глазами, но реальность оказалась более чем жестока — девушка почувствовала, как когти прошлись по её груди, вспарывая грудную клетку. Он снова убил её. Снова. У него появился шанс, секундный шанс и он воспользовался им. Эта жизнь никогда не была благосклонна к Кэтрин Стоун — деревню, где прошло её детство, окружали оборотни, её похитили и периодически издевались над ней, её изнасиловали и убили, её убивали сотни и тысячи раз, и боль всегда была настоящей. Она проходилась электричеством по телу, и не проходила никогда, застревая воспоминаниями в голове.       — Кэтти! Нет! Мама? Девушка из последних сил поднимает голову и видит чудо — её мама бежит к ней, её папа здесь, они здесь, мчатся ей навстречу, в их глазах боль и слёзы. Почему они плачут? Кэтрин чувствует лёгкость — её душа наконец-то освобождается, а тело рассыпается пеплом по ветру. Свобода. В тот момент, ей даже дышать становится легче, словно… этого момента стоило ждать десять лет. Кэтрин видит Дерека, слышит его голос через толщу воды, как будто чувствует его прикосновения, но она слишком далеко от него сейчас. Она видит, как оборотни сбегают, хромая, словно подстреленные белки. Девушка видит маму, она видит отца, что падают рядом с ней и хватаются за её щёчки, что-то приговаривая и не переставая плакать.       — Мама… - шепчет девушка, прикасаясь к её огненным волосам, к её старым и новым шрамам. Её мама — дарак в отставке, но она столь прекрасна, что ни одно проклятье, не встало на её пути стать замечательной матерью. — Папа… Девушка тянется, стирая слёзы с их щёк, ведь как они могут плакать, когда их дочь наконец-то свободно дышит?       — Простите меня, - шепчет девушка. Она падает на землю, пеплом выскальзывая из родных рук и больше не слышит, как рыдает мать, в очередной раз потерявшая своего единственного ребёнка, она больше не видит, как отец стучит кулаками по земле, крича от безысходности, больше не слышит, как на весь Бейкон-Хиллс раздаётся волчий вой, полный боли. Кэтрин освободилась, но оставила камни в их душах, огромные глыбы, сдвинуть которые не в силах никто.

***

Прошло два года.       — Да, мама, хорошо, я всё захвачу. Хейл проходит в лавку с пряностями, чтобы по указке миссис Стоун, купить всё необходимое для дня благодарения. Семья Стоун осталась в Бейкон-Хиллс, в доме их дочери, где всё напоминало о ней. Новые жители привлекли внимание всех, но так же, как и всё в этом мире, интерес со временем пропал. Стая доверилась пожилым друидам, даже, несмотря на то, что мать Кэтрин — была дараком, тщательно контролирующим себя. Скотт часто приходил к Джону за советом, а тот после долгих уговоров истинного альфы, согласился стать для них друидом, частью их стаи и советником. Мать девушки держалась в стороне, часто предаваясь воспоминаниями о дочери и всё больше сближаясь с Дереком, что был частицей их дочери — последним её ярким чувством. Прошло два года — Дерек стал для Стоунов, как сын, почти живший с ними в одном доме. Жизнь постепенно стала спокойной и размеренной, что можно было даже назвать её скучной, но нет — для стаи, что так долго стремилась к этому, она была благодатью. Скотт, Стайлз, Лидия, Эллисон, Айзек и Бойд поступили в университеты, переехали и наконец-то зажили спокойной жизнью, которая раньше им только снилась. Дерек быстро покупает всё необходимое и возвращается в дом, где его уже давно заждались. Женщина встречает оборотня улыбкой, мягко поглаживая плечо и принимая свой заказ.       — О, Боже! – восклицает оборотень. — Индейка!       — Что? – женщина смеётся громко и заливисто. — Ты забыл индейку? В день благодарения, ты забыл индейку?       — Что происходит? Что за шум? Из гостиной выглядывает Джон, глядя на свою жену, что хохочет над оборотнем, и растерянным Дереком, неловко чешущим затылок.       — Джон! Он забыл индейку. Такой милый. Мужчина улыбается — в последнее время, только Дерек и может вызвать столь громкий и искренний смех его жены. Он не завидует, он благодарен — Дерек стал им, как сын, стал отдушиной, частицей их души. В дверь негромко стучат, и Дерек, осмеянный своим промахом, идёт открывать. Он застывает, когда лёгкий ветер приносит к его носу запах лаванды, развивая рыжие волосы их гостьи, что неловко мялась на пороге.       — Здравствуйте, я переехала в дом по соседству. Сегодня день благодарения, а мне совсем не с кем его отметить. Вы не против, если я отмечу его с вами? У меня есть индейка. Кстати, меня зовут Кэтрин.