Позывной Лис

      Заканчивает посадку рейс №767… — услышал мужчина средних лет, заходя в здание. Бегло посмотрев на табло, он чертыхнулся и, возобновив движение, ринулся вглубь, тщательно всматриваясь в толпы людей.       «Я опоздал. Его рейс уже давно прибыл. Но где же ты, чертов мальчишка?»       Нервничая и волнуясь, мужчина ускорился, продолжая уже чуть ли не бежать, всматриваясь в лица людей и ища нужную ему шевелюру.       «Ну же, где ты? Ты ведь прилетел. Ты должен был прилететь».       Сжимая зубы и кулаки, он остановился, тяжело дыша и снова, и снова всматриваясь в лица.       «Должен, должен».       Эти слова словно мантру повторял про себя мужчина. Снова сделав шаг, он начал идти дальше, нервно покусывая губы. Он был одет в строгий черный костюм, только на данный момент помятый и растрёпанный. От удавки галстука мужчине стало тяжело дышать, он оттянул его, отстегивая также верхнюю пуговицу. Пиджак так же был расстегнут и колыхался в разные стороны. Нервно откинув серебряные волосы пятерней, мужчина снова уже в панике остановился и огляделся. Полчаса назад ему позвонили и сказали забрать парня из аэропорта. Когда он это услышал, первой мыслью было лишь «он жив и он дома».       — Ну же, где же ты, глупый мальчишка… — Повернувшись в очередной раз, он замер. — Жив. — Сжав дрогнувшую руку в кулак, он медленно направился в сторону парня, всматриваясь в него, словно не веря, запоминая, подмечая новые детали.       Рядом с большим окном на заходящее солнце смотрел совсем еще молодой красивый парень. Лучики касались его светлых волос, создавая эффект золотого свечения, которое исходило от парня. Они будто проникали и исчезали в козырке черной кепки, уходя за его спину и скрываясь под ней. Одет он был в черную майку, открывавшую широкие плечи и обтягивавшую подтянутое спортивное тело. Правая рука была почти полностью перебинтована, а на предплечье виднелась витая татуировка. На бедрах свисала черная толстовка, прикрывая нижнюю часть ног. Также на нем были широкие темно-серые штаны с большими карманами, и довершали все тяжелые берцы. Почувствовав на себе взгляд, парень обернулся, сталкиваясь с встревоженными карими глазами своими холодными голубыми.       — Какаши…       И мужчина, скорее не услышав, а почувствовав голос парня, срывается с места, словно кто-то переключил кнопку, обхватывая парня, крепко прижимая к себе, обнимая.       — Живой, живой, — шепчет мужчина, сдерживая слезы, сжимая зубы. Парень вздрагивает, почувствовав прикосновение, стоя неподвижно, а после подается навстречу, словно открываясь, и, прикрыв глаза, прижимается к мужчине.       — Я дома, — шепчет он, кусая губы, слегка морщась от слишком сильных объятий, но не отстраняется от таких желанных и давно забытых касаний. Крепкие руки мужчины сильнее обхватили уже давно сравнявшегося с ним по габаритам мальчишку. Парень же уткнулся лицом в шею, пряча свои скупые слезы, левой рукой сжимая ткань пиджака на спине мужчины. Словно отвечая и цепляясь, пытаясь удержаться и не отпускать дорогого сердцу человека. Чувствуя его сильные и крепкие руки, которые словно дарили защиту, и прижимаясь к такому желанному теплу, о котором мечтал последние годы.       Они стояли так, пока не зашло солнце. После, отстранившись, мужчина, которого назвали Какаши, откинул кепку, стягивая ее с парня, и прошелся рукой по его отросшим блондинистым волосам.       — Ты так вырос, Наруто. — Он поджал губы, словно не веря, что парень стоит перед ним, пальцами прошелся по его лицу, оглаживая давнишние шрамы на щеках, заправляя пару прядей за ухо. Тяжело вздохнув, прошелся по плечам, перевел взгляд на перебинтованную руку, а после коснулся рукой правого бока, от чего парень ощутимо дернулся, тихо шипя, и, поджав губы, отвел взгляд. — Насколько все серьезно?       — Не так уж все и плачевно.       — Время?       Парень пожал плечами.       — Приблизительно полгода на полное восстановление, может, больше. Не знаю, могут и вообще списать. В ближайшие дни надо будет пройти полное обследование, после уже будут решать, что со мной делать. — Он замолчал. — Я не справился, Какаши. Из-за меня они… — Он замолчал, прикрывая глаза, сжав зубы. — Они… — тихо прошептал парень.       — Тш. — Какаши снова притянул парня к себе, обнимая, пытаясь успокоить дрожащего парня, одной рукой зарываясь в волосы блондина. — Ты не виноват. Не виноват.       — Нет, — тихо шепчет парень, крутя головой, сильнее прижимаясь, пальцами одной руки цепляясь за мужчину, сжимая, пытаясь спрятаться, укрыться в нем. Как давно, когда-то в детстве. Когда было страшно и холодно, он смог найти источник тепла и покоя, который согреет и подарит защиту. Сгорбившись и уткнувшись в мужчину, он завыл, больше не сдерживаясь. Только этому человеку он мог открыться, только ему он может показать свои слезы. — Я не смог. Они погибли из-за меня. Из-за меня.       Какаши сжал зубы, чувствуя его боль, удерживая парня и давая ему выплакаться.       — Поплачь. Тебе нужно выпустить это, нужно вытерпеть и пережить. Пока не сделаешь это, не отпустит.       Темнело. За окном то поднимался, то садился очередной самолет. Люди спешили по домам, обнимая и встречая своих родственников, знакомых. Диспетчер объявлял очередной рейс, и слышен был шум самолета. Весь этот шум скрывал рыдание и боль светловолосого парня, закрывая так же и боль мужчины, у которого сердце разрывалось от страданий дорогого ему человека. Он хотел забрать всю горечь мальчика, но не мог этого сделать, и поэтому ему лишь оставалась сильнее прижимать этого сгорбившего спину подростка и успокаивать своим теплом его подрагивающее тело.