Сорванные цепи

Он настоящий псих Было первой мыслью Барика, когда он увидел, кого же Владыка прислал им на помощь. Безумный зверь, принюхивающийся к запахам вокруг как охотничья собака, на него бы ошейник с цепью да хозяина, не отличить тогда. Присланный Вершитель судеб ловит взгляды со стороны и безобразно скалится, с самодовольным видом почесывая шею длинными грязными когтями – ногтями это уже точно не назовешь. Они почти все обломаны и настолько измазаны в крови и грязи, что не понятно, где заканчиваются они и начинаются пальцы. Плечи Барика ежатся в омерзении, когда эта псина проходит мимо него, и четко слышит, как громко ноздри втягивают запах закованного в стальные латы тела. Будто пытаясь учуять душу. Когда Вершитель скрывается в шатре командования, воин тяжело выдыхает задержанный воздух, морщась от запаха мимо прошедшей псины. Он не соответствует виду – слишком приторный для того, кто с ног до головы измазан в грязи и крови. На секунду представилось, как эти самые когти впиваются в лицо жертвы и разрывают мясо изнутри, оставляют глубокие царапины и прокалывают сердце не хуже любого кинжала. Казалось, что даже стальной доспех не остановил бы эту тварь, захоти она отведать его мяса. Нет, он нам не поможет Надежды Барика поскорее покончить с восстанием угасают на глазах, когда из шатра он слышит раскатистый шипящий смех и что-то о глупых стариках, возмущения Грейвена Аше и какую-то очередную подколку Голосов Нерата. Глаза закрываются сами собой, а легкие боятся вдыхать слишком глубоко, памятуя о сотрясающем все вокруг запахе Вершителя. Еще хуже становится, когда ему приказывают сопровождать эту наглую псину. Барик с готовностью отдает честь и беспрекословно исполняет приказ генерала, сглатывая слова возмущения и недовольства. Какая разница, что он думает, если этот Вершитель был отправлен сюда, чтобы помочь им. Все это имеет смысл. Если именно он, то так тому и быть. Они выходят из лагеря и недалеко от выхода пересекаются с Фугой. Барик старается не выказывать своего удивления, вновь заставляя себя проглотить недовольство, когда Вершитель с наглой ухмылкой кивает ей, а она отвечает тем же. Она идет по правую руку от него, чуть позади и в добром метре от брата, но когда тот замечает ее взгляд, то ловит в нем беспокойство вперемешку с непониманием. Фуга тоже сомневается. Наконец-то мы хоть в чем-то согласны Вершитель абсолютно дикий и не приспособленный к общению пес. Барик даже позволяет себе колкое замечание по поводу того, что тот, оказывается, умеет читать и писать. Пес рычит и скалится, сузив глаза, но большим его не удостаивает. Барик отмечает для себя забавный факт, что Вершитель полностью полагается на магию. Когда ломает шеи, когда охотится, когда отдыхает, когда совмещает все это вместе. В его руках никогда не бывает даже заточенной палки, не то что меча или боевого посоха. А охотиться он обожает. С его лица никогда не пропадает безумная улыбка, когда он с диким смехом нападает на ничего не подозревающего медведя или волка. Но лучший его трофей с охоты – это люди. Он любит ставить лагерь неподалеку от места сражения, чтобы едва уловимый запах начавшегося разложения проникал прямо в ноздри, будоража голод. Его голод. Остальные предпочитали готовить более человеческую пищу на расстоянии от него. Порой воину казалось, что пес куда охотнее съест сырое мясо, чем жаренное. Но еще больше Барика ввело в ступор произошедшее в зале суда. Пес вымылся, выстирал одежду, причесался и стал похож на человека высшего сословия. Подобные метаморфозы заставили Барика нервно усмехнуться, когда в подобном виде он увидел Вершителя. Тот с явным недовольством на лице оттягивал богатые одежды, так не похожие на его простой порванный во многих местах балахон мага. Он не скалился, не смеялся, и огонек жажды крови пропал из глаз. Будто…был приручен. С низко опущенной головой он предстал пред Адъютикатором с докладом, старательно не смотря в глаза других Вершителей. Будто был изгоем. Опальный смеет признаться самому себе, что ему жаль прирученного, забитого пса. Бледен Марк останавливает их у выхода и треплет Вершителя по голове, говоря, что так тот больше похож на самого себя. Тот удовлетворенно скалится ему в ответ, и спутники в лице Барика, Фуги и невероятно как до сих пор выживающего с ними Лантри впервые удостаиваются чести услышать его имя из уст архонта Тени. Одинокий коготь. И все становится на свои места. Со Смертью-из-тени он ладит лучше всех. Они вместе ходят на охоту, раздирают жертву на части, валяются в крови и пыли. И не любят ванну. Забитый пес вне стен зала суда вновь становится собой, и даже в голове не укладывается, как он может выглядеть иначе. Смерти-из-Тени и Одинокому когтю нравится запах Фуги и совершенно не нравится выскочки Лантри. Коготь даже ни разу не интересуется, что же тот записывает в свои бумажки вонючими чернилами. Но больше запаха Фуги Смерти-из-тени нравится запах Когтя. Она зовет его Альфой. И Барик вынужден согласиться. Его решения жестокие и кровожадные, и порой опальный в корне с ними не согласен, но они действенны. Доказывают власть Вершителя. Несмотря на полное недовольство Когтем, Барик не может сказать, что тот не по праву носит свое звание. Дикий пес приручен давно и его вольности сейчас лишь отголоски былой дикости. На его теле много шрамов, а клеймо Кайроса на плече иногда болит. Он исполняет законы и не идет против воли Владыки, исполняя ее неукоснительно. Отряд не перестает удивляться тому, что его безумие не так велико, как страх пред Владыкой. Пес упорно идет к своей цели, вгоняя когти в запястья всякий раз, когда планы рушились на глазах. В шпиле, в Какофонии, в библиотеке. Он чуть ли не рычал от досады, когда видел раздор армии, проклиная и Аше, и Голоса в том, что они нарушили волю Кайроса. Он не может перестать ЕГО бояться Когда отряд встречается с Бледеном Марком, подначивающим пса предать всех и вся, тот морщится. Старательно принюхивается к словам архонта, пытаясь учуять истину. Кричит на него в слепом приступе ярости старается достать когтями, но все бесполезно. Марк говорит, что может заменить ему Кайроса, но Вершитель бездумно крутит головой из стороны в сторону, слыша в ответ только печальный вздох и искреннее огорчение архонта тени. Он говорит, что цепи могут быть сломаны, говорит, что клеймо может перестать нести какое-либо значение и болеть, говорит, что манию и безумие, дикость и жестокость можно будет больше не сдерживать…стоит лишь принять помощь старого доброго дядюшки Бледена. Долгие минуты тишины завершаются протянутой в ответ рукой, и губы архонта растягиваются в победной улыбке. А Вершитель уходит на охоту. В одиночестве. После этого Коготь перестает себя контролировать. В боях разрывает жертв на куски голыми руками, смотрит на Барика словно зверь и будто забывает простой человеческий язык. Только рычит. Он подпускает к себе только Фугу и Смерть-из-тени, пока остальные стоят в стороне, старательно делая вид, что не имеют к происходящему никакого отношения. От шпиля к шпилю, от полностью сгоревшей библиотеки до выброшенной со скалы маски Голосов Нерата, от под чистую вырезанного клана зверей до воткнутого в землю меча побежденного Аше. Он не может остановить бегство от Кайроса Однажды Барик увидел то, чего не должен был. Делая обход по окрестностям вокруг их ночного лагеря, он наткнулся на Вершителя. Коготь резал себе руки кинжалом и лил горькие слезы, завывая подобно раненому зверю. - Псина. Так ты меня зовешь? Я просто псина. - Нет, я не… - Что псине делать без хозяина? Безумные глаза животного посмотрели на него, будто ища помощи. Барик не знал, что сказать, он никогда не был зверем. Он не мог знать, что чувствует преданное животное. Но это самое животное своим жестким приказом вывело его из ступора после смерти обожаемого Грейвена Аше. И тут Барик в страхе застыл, не сводя глаз с отвернувшегося от него Вершителя. А так ли мы отличаемся?.. Барик жил Грейвеном Аше. Был верным псом, исполняющим любой приказ и смотрящим с бесконечным обожанием в глазах. Опальный был бы рад умереть за него, видел в этом смысл своей жизни. Не сказать, что он не думал о том, что все могло бы быть по-другому, не пойди он в армию. Но думать об этом нет более смысла. И вот перед ним вздрагивает плечами, пытаясь удержать всхлипы, преданный хозяином зверь, вынужденный пойти против него, точно такой же, как и сам Барик. Теперь воин немного понял эту звериную натуру. Опальный присаживается рядом с ним и протягивает фляжку с горячим пойлом. - Это поможет решить ряд проблем. - Это…горячая вода? Не люблю. Коготь отворачивает голову, почуяв сомнительный запах, но испытывает благодарность. Животную, но все же благодарность. Запах Барика похож на его. - С этим можно только смириться. Иногда хозяева предают своих питомцев. Без страха за такие громкие слова говорит опальный, и Вершитель вздрагивает, будто что-то осознав. - Я могу…не испытывать вину? Он осторожно поворачивает голову к воину, ища в скрытых тенью шлема глазах ответы. - Ты не обязан ему ничего. - Ошибаешься. Рычит Коготь и отворачивает голову обратно. - Нет, если ты хочешь предать его. Не важно, сколько угрызений совести испытываешь, ты уже встал на этот путь и почти дошел до конца. Будто ожидая слов оправдания, лицо пса осветил оскал. - В таком случае, мы почти закончили. У него нет совести В тот момент подумал Барик. Он понял это, когда Тунон уже был мертв, а Коготь весело смеялся над его телом. Словно у него напрочь слетела крыша. Его остановила только рука Бледена Марка, которую тот положил ему на плечо. Рука нового хозяина? Нет. Он больше никому не позволит быть его хозяином. Не теперь, когда он архонт шпилей, не когда он сам себе хозяин. Коготь смотрит на Барика как на друга, стоя на краю шпиля, и воину думается, как легко закончить все это безумие, просто толкнув его вниз, в пропасть. Но не делает этого, видя ясный взор зверя в глазах напротив. Новый архонт готов бросить вызов бывшему Владыке, и просит его, Барика, быть рядом, когда все это окончится. Опальный кивает, не в силах отказать. В конце концов, в каком-то смысле он ответственен за то, что цепи больше не сдерживают пса. Безумный зверь вновь вышел на охоту