We are friends. Right?

Блейн выгибается над матрасом и в очередной раз благодарит Берта за его отъезды в Вашингтон. Блейн очень сомневается, что смог бы сейчас молчать. Курт уже резко двигает в нем тремя пальцами, и, хотя Блейн чувствует, что готов для него самого, он не останавливает его действия. Курт выливает больше смазки на руку и вставляет четыре пальца. Блейн хватает воздух ртом и шире расставляет ноги. Он издает высокий звук в глубине горла и выгибает шею, открываясь для Курта во всех смыслах. Тут же тонкая кожа оказывается завлечена в теплые губы, и язык вырисовывает по ней восьмерки. Курт просит его закрыть глаза, и затем ощущение его присутствия испаряется. Блейн едва не паникует, но тот возвращается через пару минут и занимает прежнюю позицию. Руки Курта кажутся холоднее и глаже. Через несколько минут Блейн чувствует жгущее натяжение и беззвучно выдыхает, почти выплевывает воздух, оставшийся в легких. Курт сжимает ладонь в кулак внутри Блейна, и тот думает, что если продолжит так прогибаться, то сломает позвоночник. - Обожемойкуртнеостанавливайся, - выпаливает Блейн, уверенный, что это будет последней более-менее адекватной фразой за вечер. Курт усмехается, но как-то сдавленно, и Блейн решает поднять тяжелые веки, чтобы увидеть, как тот завороженно наблюдает за движением своей руки, с раскрасневшимися щеками, прижимающимся к животу членом и блестящими глазами. Блейн протяжно стонет от одной этой картины и снова запрокидывает голову. Сладкая пытка, однако, длится недостаточно долго, по мнению Блейна, и он недовольно скулит, когда Курт осторожно вынимает ладонь полностью. - Блейн? Блейн, милый, ты в порядке? - он снимает латексную перчатку (о, думает Блейн, вот в чем дело) и поглаживает его по бедру. Внезапно возбуждение ощущается в сотни раз острее от одного прикосновения. Член Блейна немного дергается, потому что даже такой ласки минут на пять хватит, чтобы довести его до края. - Сможешь потерпеть еще немного, детка? Блейн всхлипывает и отчаянно кивает. - Хорошо, еще один вопрос, и все будет хорошо, - вторая рука Курта проводит по лбу Блейна, смахивая капли пота и заглаживая волосы назад. - Я хочу трахнуть тебя без презерватива. Можно? Блейн сглатывает ком в горле, потому что он чувствует себя пустым, чрезвычайно открытым и пустым, и ему нужен Курт, чтобы заполнить, и одна мысль о том, что между ними не будет резиновой преграды, заставляет его сердце зайтись в таком ритме, что он боится, как бы оно не вырвалось на свободу. - Да... Да, Курт, все, что хочешь, - хрипит Блейн, обретая контроль над руками и поднимая их, притягивая Курта к себе за шею, - все что угодно, - шепчет он ему в губы, прижимая, и лижет, посасывает, открывая рот и давая Курту полный доступ, давая ему прикусить нижнюю губу и провести языком по нёбу. Курт на коленях между его ног, опирается руками на подушку под головой Блейна, а потом опускается на локти и ведет одну руку вниз. Кончики его пальцев задевают головку члена Блейна, и тот содрогается, сильнее путаясь в волосах Курта, отрываясь от него, чтобы глотнуть воздуха — легкие горят, как и все тело, но не тем приятным огнем желания. Поцелуи и секс — это хорошо, но кислород тоже нужен. Блейн знает, что растянут так, что, по идее, проникновение Курта не должно быть неприятным. Но легкое натяжение присутствует, и он ахает, обхватывая ногами талию Курта, заставляя его опускаться быстрее. Горячее, влажное тело Курта прижимает его к постели, его член полностью в заднице Блейна, он двигается короткими, резкими толчками, заставляя Блейна чувствовать постоянную заполненность, и, если бы не периодические укусы за шею, Блейн бы не поверил в реальность этого. Ему не требуется много времени, чтобы дойти до оргазма, с непрерывным давлением на простату и трением члена о живот Курта, и он бурно кончает, наконец имея полное право повторять и повторять «Люблюлюблюлюблю». Курт держит его в пост-оргазменном блаженстве, быстрее и более длинными движениями доводя до конца и себя. Он кончает в Блейна, и тот чувствует каждую пульсацию, задыхаясь. - Ты прекрасен, - шепчет Курт, замерев. - Я был идиотом, что не пускал тебя, что отталкивал твою искренность, - его голос дрожит, и Блейн обеспокоенно смотрит ему в голубые океаны своими солнцами. - Прости меня, - Курт целует его в ключицу, в плечо, в висок. - Я люблю тебя, - Курт целует Блейна в губы нежно, в сотни раз нежнее, чем когда-либо, и он плачет, и Блейну страшно и неловко, он не уверен, что делать в таком положении, когда между ними — месиво из спермы и пота, а у Курта, похоже, начинается истерика. - Мы вместе. Сейчас, здесь, мы вместе, - отвечает полушепотом Блейн, задевая губами ухо Курта. - И мы будем вместе, только ты не закрывайся опять, если что-то пойдет немного по косой, мы все исправим, вместе, - он целует закрытые веки Курта, чувствует слезы губами и старается удержать свои. Он нужен Курту спокойным. - Сейчас мы пойдем в душ, а потом ляжем и будем смотреть мюзиклы или диснеевские фильмы, как захочешь, и мы можем заказать пиццу, тем более, - усмехается Блейн, - мы согнали достаточно калорий, чтобы позволить ее. Все в порядке, Курт, - Блейн чувствует пробежавшую по спине Курта дрожь. Ему не нужен порядок, понимает он. - Все идеально, Курт. Все идеально. Я люблю тебя. И Курт, все еще покрасневший, с заплаканными глазами, поднимает голову и улыбается (не печально, не прося прощения, но влюбленно, и у Блейна голова идет кругом от того, какой он красивый). - Хорошо. Они моются вместе, смеясь и целуясь, и прижимая друг друга к скользким душевым стенкам. Они смотрят до рассвета диснеевские мультики, а в перерыве — Мулен Руж и искренне подпевают «Come What May». Курт облизывает измазанные шоколадом пальцы Блейна, а тот сцеловывает следы от молока с его верхней губы. Все идеально. Все идеально настолько, насколько это может быть в маленьком гомофобном городке, где их могут подстерегать с битами и арматурой в подворотнях. Они уедут отсюда, попрощаются навсегда — или до следующих праздников с родителями. Но в эту минуту они не знают ничего более идеального.