Служанка из Зазеркалья

Одно из самых впечатляющих чудес Тир на Лиа — это Текучие Сады. Рай в раю. Место, в котором природа теряет хаотичное буйство и принимает идеальные формы. В ночное время Сады особо прекрасны: в бесчисленных прудах и водопадах мерцают отблески горящих фонарей; зеленый плющ оплетает изящные арки, по ту сторону которых прячется во тьме другая красота. Там к темной изумрудной траве склоняются ивы, они неспешно качают ветвями в ночном воздухе, пахнущем водой и цветами. И каждый верхний ярус Садов становится лишь прекраснее, еще величественнее. Оттуда открывается божественный вид на город, что захватывает дух и вынуждает сердце замереть от восторга. Но Эредин Бреакк Глас был единственным живым существом в целом мире, у которого прелесть Садов уже не вызывала никаких чувств. Его бледные ладони покоились на каменной балюстраде, хорошо прогретой солнцем за прошедший день, пока холодные зеленые глаза слепо глядели вниз — на белое кружево мостиков, арок, узких мощеных тропинок. Над ним распростерлось черное бархатное небо, ночь обещала быть интересной и увлекательной. Эредин вспомнил об этом и довольно прикрыл веки. Он услышал шаги у себя за спиной — тихие, робкие. Эредин только повернул немного голову, дав понять, что услышал её. Легкий ветерок донес до него цветочный парфюм Малиэль. Этот запах также хранила безделушка, которая была приложена к роковому письму. После инцидента с Zireael король вернулся в свои покои, опустошенный и безразличный ко всему. В руках снова оказалась заколка, выполненная из серебра и жемчуга, пахнущая чужими надеждами и мечтами. Аромат был на удивление раздражающим. Его обладательница подошла ближе, стала рядом, смущенно опустила голову. Лунный свет коснулся её безупречного остроскулого лица, нежно заиграл на тонком жемчужном ожерелье, что украшало длинную шею. — Ваше Величество, — взволнованно шепнула эльфка в качестве приветствия. — Малиэль, — вежливо произнес король, и девушка зарделась, услышав, как сладко звучит её имя на устах возлюбленного. Дочь Ге'эльса попыталась рассказать, как рада тому, что повелитель удостоил её своим вниманием в эту ночь. Она нервно теребила рукав легкого шифонового платьица, взволнованно вздыхала почти после каждого слова. Эредин мягко остановил её, коснувшись румяной щеки. — Ты же не говорить сюда пришла. Малиэль взглянула на него смущенно и немного растерянно. Перед тем, как вплотную подойти к цели их свидания, девушка рассчитывала на некоторое вступление. Они могли бы поговорить о том, как здесь красиво, о том, как чудесно поют цикады... Хоть о чем-нибудь. Но Гласа в последнее время раздражали разговоры. Его язык уже болел после всех осторожных взвешенных речей, что то и дело доводилось вести с советниками, с придворными, с глупой дикой dh'oine. Как же он устал. Без лишних слов он взял Малиэль за руку и повел вглубь комнаты под защиту пышных лиственных крон. Там, на каменном полу для них уже было приготовлено ложе из бесчисленных шелковых подушек и покрывал. Оно располагалась рядом с широким углублением в полу, наполненном теплой прозрачной водой. На поверхности искусственного неглубокого пруда рядом с отражением серебряных звезд покачивались лепестки георгина и бледно-розовых лилий. По краям разместились несколько горящих свечей, что были здесь единственным источником света. Король лег на подушки, лениво опустил руку в пруд, зачерпнул ладонью воду и позволил ей убежать назад сквозь тонкие изящные пальцы. Повторил это несколько раз. Приятно. Хорошо. Малиэль глядела на него завороженно, не решаясь лечь рядом. Ее очаровательные светлые глазки горели ярче свеч, грудь вздымалась часто и немного хаотично. Эредин наклонил голову, выжидающе посмотрел на эльфку. Та очнулась, наконец-то, расстегнула ремешки, опутывающие тонки лодыжки, сбросила босоножки и босиком ступила на покрывало. Словно кошка, она опустилась на колени и осторожно прильнула к Эредину, но эльф отвернулся к пруду, и губы девушки угодили ему всего лишь в щеку. Малиэль растерялась на мгновение, но быстро сделала вид, будто так и намеревалась его поцеловать — невинно и легко, просто в щеку. Она сделала это еще раз и внимательно посмотрела на возлюбленного, ища на его лице признаки одобрения. Но так их и не увидела. Расстроенная Малиэль уже хотела было убраться прочь, когда король накрыл тяжелой рукой её плечи, снова притянул к себе. Воодушевившись, девушка потянулась к нему, но Эредин опять не позволил себя поцеловать. Он удержал эльфку за волосы на достаточном расстоянии и оценивающе скользнул взглядом по её милому личику. Маловероятно, конечно, но её прелестные губки могли быть вымазаны ядом, ведь никто достоверно не знал, какими методами Ге'эльс брезгует, а какими — нет. Но что-то подсказывало Эредину, что отец Мали ни сном, ни духом о том, что творит его дитя. Подумав об этом, Глас недобро ухмыльнулся, но эльфка не заметила ничего неприятного на его лице, как и не заметила того, с каким пренебрежением повелитель убрал руку от её головы. Или не хотела замечать. — Ты обещала мне удовольствие, — Эредин положил руки под голову, вытянулся на покрывале во всю впечатляющую длину своего тела. Мали тут же послушно стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Тоненькие пальчики почти не дрожали, эльфка почти не чувствовала чего-либо недоброго. И вот она раскинула полы его рубахи, ночная прохлада мягко коснулась бледной гладкой кожи эльфа. Он довольно вздохнул, устроился еще удобнее и позволил девушке дотронуться ладошкой к его груди. Ему нравилась эта игра. Малиэль нежно очертила пальчиком его крепкую грудь, положила ладонь на солнечное сплетение и осторожно провела ею вниз, ощущая под кожей Эредина сухие крепкие мышцы. У самого пояса она остановилась, вдруг смутилась и вернулась тем же путем назад. — Смелее, солнышко, — подбодрил её эльф, как показалось девушке, ласково. Словно в первый раз, подумал Глас. Хотя инициатива исходила от Малиэль, действительно, в первый раз. Во всех предыдущих случаях Эредин просто пользовался её телом. Обычно, это был хороший секс с красивой, немного робкой девушкой, который заканчивался для короля приятной разрядкой и эмоциональным расслаблением. Но так было лишь до того момента, пока у Карантира не появилась его демонесса в податливом, развратном теле dh'oine. Мали не могла больше его удовлетворить. Она слишком скучна, слишком проста по сравнению с ней... Эльфка наклонилась ниже, по-прежнему стоя на коленях. Губами она коснулась сначала его шеи, и Глас поднял подбородок, чтобы дать ей больше пространства для робкой импровизации. Мали нежно сжала его предплечья и попробовала для себя кое-что более откровенное — кончиком языка коснулась сначала яремной впадины, а затем переместилась к остроконечному уху и вдохнула терпкий, чуть резковатый аромат эфирных масел у кромки черных густых волос. Он не прикасался к ней, не гладил по спине и не прижимал к себе. Просто лежал спокойно, прислушиваясь к шуму листвы над головой. Девушка целовала его сначала предельно осторожно, затем смелее, не стесняясь смыкать пухлые губки на сосках. Эредин чувствовал, что твердеет, но продолжал лежать неподвижно. Её длинные светлые волосы приятно щекотали низ живота, только больше возбуждая короля. Мали старалась, очень старалась. И чем сильнее эльф это чувствовал, тем больше радовалось злобное когтистое существо, что ожило в Эредине в последние дни. Девушка не получала от него ничего, и не получит никогда, хотя именно надеждами на взаимность подпитывалось её желание. Быть может, не будь она дочерью противника, не будь такой скучной и неумелой, всё было по-другому. Король мог бы ответить ей нежностью. Но не ответит. — Я ведь еще не принял решение. Насчет тебя, — добавил он, когда Малиэль вдруг прекратила его целовать. — Докажи, что я не пожалею, если возьму тебя наложницей. Конечно, в её светлой, но глупой головке находился всего один способ доказать это. Тем более, он напрашивался сам собой — Мали локотком задела его возбужденный член, всё еще спрятанный под тканью брюк. Но по испуганным глазам Эредин понял — она думала, что до этого не дойдет, что скоро она просто ляжет на покрывало, раздвинет изящные ножки, и король удовлетворит себя сам. — Простите, господин. Я раньше никогда... — начала девушка смущенно. — Ты же хотела быть наложницей. Или ты думала, что наложницы делают в постели то же самое, к чему ты и так привыкла? У Малиэль не нашлось нужных слов, чтобы ответить. Теплые ладошки безо всякого смысла оставались лежать на животе эльфа, не решаясь направиться, куда надо. Эредин мог бы самостоятельно расстегнуть пояс, приспустить штаны и вложить в её ручонку хороший инструмент, чтобы доказать готовность стать наложницей. Но он не станет этого делать, этот шаг благородная Малиэль должна сделать сама. И она сделала, хотя её пальцы и подрагивали, когда девушка запустила их под брюки. Эредин лениво помог раздеть себя и снова заложил руки под голову. Эльфка смущенно смотрела на него обнаженного, впервые разглядывая мужское достоинство вблизи. Она никогда раньше не брала его в руки, не считая, что подобные вещи достойны её статуса. И всё же, преодолев себя Мали сделала это впервые в жизни — взялась ладошкой за член, брезгливо присмотрелась к нему. Король ждал, когда Малиэль справится с отвращением и начнет что-то делать. Он не хотел принуждать, но не потому что беспокоился о её чувствах. Так он не испытает должного удовольствия, если силой опустит её рот на себя. Истинное наслаждение Эредин получит, когда любимая дочка советника снизойдет к добровольному унижению, каковым она, несомненно, считает прикосновение к мужскому естеству. И эльфка не разочаровала, всё же наклонилась низко, спрятавшись за водопадом платиновых шелковых волос, и попробовала взять головку в рот. Довольно вздохнув, Эредин потянулся к ней рукой и убрал локоны Малиэль на одну сторону, чтобы хорошо видеть, как она ласкает его. Длинные драгоценные серьги замерцали в мягком сиянии свеч, Мали стыдливо закрыла глаза, еще немного подержала плоть во рту и выпустила. Это было слишком грязно для неё. — И это всё? — издевался над ней Эредин. — Всё, что ты можешь? У девушки выступили предательские слезы на глазах. Глас думал, что сейчас она встанет и убежит, попросит его забыть о том письме. Но влюбленность эльфки оказалась сильнее, чем стыд, и она попробовала снова. На сей раз крепче обхватила ствол и взяла в рот почти на половину. Эредин тихо засмеялся, смакуя победу. Он поднялся на локтях и залюбовался зрелищем: невероятно румяная Малиэль сосредоточено водила кулачком по напряженной длине, сомкнув губы чуть ниже уздечки. Она сосала его, словно леденец, усердно втягивая щеки, и была забавной до безобразия. Без предупреждения король приподнял бедра, и Мали не успела отклонился. Он прошел дальше сквозь плотно сомкнутые губы, ярче ощутил жар и мягкость её рта. Эльфка что-то невнятно промычала, хотела было освободить рот, но Эредин не позволил. Он запустил пальцы в её пышные волосы на затылке и толкнулся глубже. Мали уперлась руками в его бедра, резко отдернула голову, за что получила еще один глубокий толчок. Когда эльф взял её за голову ещё и другой рукой, девушка жалобно заскулила. Вибрация от её голосовых связок прошлась до самого основания крайне возбужденного члена, и звучание всхлипывающей Малиэль было лучшей мелодией, когда-либо ласкавшей слух повелителя. Он быстро и глубоко толкался в её рот, одновременно притягивая за голову, а сам откинулся на подушки. Мали упиралась в него ладошками, член скользил в её рот с влажным хлюпающим звуком, и это было едва ли не самым смущающим. Эредин нарочно не проникал в её горло, чтобы не провоцировать рвотные позывы, а использовал короткую, быструю амплитуду движений. Так ему нравилось больше всего. Позже, вдоволь наигравшись услужливым ротиком девушки, он поднял её за волосы и заставил посмотреть на себя. Её глаза всё еще были мокрыми, обиженными, как у ребенка. Губы покраснели, она дышала часто и тяжело — не то от быстрого темпа Эредина, не то от переживаемых эмоций. Такая похожая на Ге'эльса внешне, и такая слабая, ранимая в душе, не созданная для плетения интриг. Просто девочка, просто влюбленная дурочка, верящая в то, что постель используют для любви. Ей невдомек, что через постель мстят, манипулируют и отвергают. Он поднялся к девушке, вытер слюну, что неосторожно размазалась по её щеке, погладил по плечам и шее. Притянул к себе, и заплаканная Малиэль приоткрыла губы для поцелуя, что должен был стать наградой за смелость и пережитые унижения. Но король так и не поцеловал девушку, притянул к себе только для того, чтобы прошептать ей на ухо: — Слабовато, Мали, слабовато. Её красивое платье нежно-мятного оттенка можно было аккуратно снять, развязав шелковую ленту на шее, но Глас сделал так, что одежда Малиэль навсегда засвидетельствовала её позор. Он разорвал тонкий шифон на её груди, дернул бретели на её плечах так, что они отлетели от платья. Ткань жалкими клочками стекла к бедрам, оголив округлые груди и подрагивающий живот. — Не надо, — слишком поздно всхлипнула Мали. — Не надо? — противно улыбнулся Эредин. — Наложницы не знают подобного словосочетания, солнышко. Подбородок девушки задрожал, однако она послушно кивнула головой и не противилась, когда Глас уложил её на подушки. Уж чего у Мали не отнять, так это смиренности и, конечно же, бесподобной красоты тела. Малиэль была совсем юной, поздним и таким изнеженным ребенком Ге'эльса. Девушка обладала красивыми формами, особенно привлекательно выглядела грудь, немного полноватая по меркам эльфов, но от этого лишь более восхитительная. Соски с широкими розовыми ореолами твердели на упругих полушариях, чуть смугловатая кожа смотрелась очаровательно на алых простынях, да и настолько узкой талии Эредин не видел ни у одной эльфки Aen Elle. Любой на его месте уже давно не устоял бы, припал бы губами к этой красоте. Но не Глас. Он видел женщину и красивее. Мали немного успокоилась — она лежит себе на подушках, Эредин не спеша избавляется от рубахи, и всё вполне похоже на то, что они будут заниматься любовью по привычному сценарию. На её губах заиграла слабая, но довольная улыбка, будто вовсе не Мали только что грубо трахали в рот. Она заметила свежую, но уже затянувшуюся рану на плече возлюбленного, прошептала взволнованно: — Вы ранены, Ваше Величество... — Пустяки, — отмахнулся король. Меньше всего ему хотелось вспоминать обстоятельства, при которых он это ранение получил. Когда эльф приблизился к ней, Мали по привычке раскинула ноги, лодыжки которых украшали тонкие серебряные браслеты. Но Глас свел их обратно, согнул в коленях и положил на бок. На личике девушки мелькнула тревога. Он вошел в нее мягко, осторожно, Малиэль могла подумать, даже любя. В ней было тесновато, эльфка не успела возбудиться должным образом. Но король быстро исправил ситуацию своими медленными глубокими движениями, что так нравились его юной любовнице. Уже скоро она сладко прикрыла глаза, в экстазе смяла пальчиками шелковую простынь. Не прекращая размеренных ленивых движений, Эредин потянулся к графину с вином, стоящему неподалеку на бортике бассейна. Эльфке было так хорошо, что она даже не замечала, как Глас отвлекся на что-то постороннее. Вино имело темный кровавый оттенок, было вязким, сладким и крепким. Наполнив бокал до краев, он сделал несколько больших глотков и ощутил дурманящую легкость в голове. Король, глядя на извивающуюся эльфку, облизал губы. Эредин снова улыбнулся, и снова неприятно и криво. Кажется, он вовсе разучился улыбаться тепло. Когда он стал таким? Эльф во второй раз поднес бокал к губам, наполнил рот терпким нектаром, но не спешил глотать. Ведомый желанием испытать свою юную Мали, он все же раздвинул её ноги и лег сверху. Она радостно распахнула глаза и обвила руками его плечи, а когда король наклонился к её губам, то восторгу Малиэль не было предела. Но Эредин не собирался её целовать, вместо этого ему захотелось попробовать кое-что интересное. Не останавливаясь, эльф сжал пальцами её щеки, заставив приоткрыть губы, и тогда он поделился с ней вином, которое держал во рту. Вышло неаккуратно, Мали закашлялась, напиток разлился по щекам, попал в нос, окрасил волосы. Эредин засмеялся, наблюдая за попытками эльфки прийти в себя. — Еще? — он вошел в неё глубоко, сладко улыбнувшись ей в испачканные губы. Мали приложила ладонь к лицу, попыталась вытереться — вино раздражало нежную кожу. Девушка явно не ожидала от короля ничего подобного. Этой ночью он её удивляет и пугает. Неужели всему виной то предложение, которое она выложила на бумаге? Неужели всеми виной её неосторожность и излишняя навязчивость? Так и не дождавшись ответа, эльф пожал плечами и поднялся в исходное положение. Он допивал вино, глядя на юную грязную шлюшку перед ним, и в голове быстро выстраивались идеи, что еще такого можно с ней сделать. Алкоголь подсказывал ему, что экспериментами с Мали можно не только удовлетворить свою жажду удовольствий, а и обратить ситуацию себе на пользу с практической точки зрения. Главная проблема противостояния с Ге'эльсом заключалась в том, что советник был крайне осторожным, ничем не выдавал себя, действовал максимально расчетливо. Короля же вечно упрекали в том, что у него натура слишком вспыльчивая, позволяющая определить его слабые места. Но ведь слабые места есть у каждого. Даже у Ге'эльса. И прямо в тот момент у Эредина была прекрасная возможность ударить в слабое место советника побольнее. И тогда он вдруг покинул влажное разгоряченное лоно, вызвав недоумение у Мали. — Не передумала становиться наложницей? — вкрадчиво спросил эльф. Пока обескураженная эльфка думала над вопросом, то не сразу и поняла, куда переместились руки любовника. — Только не туда! — встрепенулась она и попыталась отодвинуть бедра, но Эредин ловко удержал её, снова переложил ноги на одну сторону, чтобы обеспечить себе удобный доступ. — Я жду ответа, — он мягко впился пальцами в её упругие ягодицы, слегка раздвинув их. Мали подняла голову, напрасно пытаясь разглядеть, что собирался делать король. — Да или нет? — Нет, не передумала, — выдохнула девушка и коротко вскрикнула, когда ощутила попытку нового проникновения. Между сложенных ножек давно было скользко и влажно, королю даже не пришлось смачивать себя слюной. Но даже при изобилии естественной смазки войти в Малиэль оказалось сложно. Узкое сжатое колечко всё никак не хотело пропускать его. Возможно, стоило это делать постепенно, начинать с пальцев... Но часто ли наложниц готовят перед тем, как отыметь? И Эредин вошел глубже на целую головку, несмотря на сопротивление её тела. Лицо Малиэль скривилось от боли, она схватила его за руку, будто это могло остановить эльфа. — Есть наложницы, — начал Эредин, игнорируя ладошку, что вцепилась в его запястье, — которые могут удовлетворять одновременно даже двух мужчин. Игрушками иногда делятся, Малиэль. Один здесь, — он ввел палец ей лоно, — а другой здесь. И он погрузился в неё глубже, толкнулся резче, ибо знал, что самый болезненный — это первый дюйм. Лично ему больше нравилось тепло и мягкость влагалища, но слезы разочарования Мали стоили того, чтобы наградить её новым опытом. Вино высыхало на её щеках вместе со слезами, запечатлеваясь грязными разводами. Но дочь Ге'эльса до сих пор не была достаточно грязной, чтобы возвращаться домой. Она терпела долго, едва слышно скулила, как побитая собака. Её мышцы обеспечивали хорошее давление, и быстрый темп способен был довести Эредина до кульминации. Мали так и не расслабилась, так и не смогла принять то, что с ней происходит. Налившиеся груди подрагивали от каждого удара внутри её тела, которое с шорохом скользило вверх-вниз по шелковым простыням. Казалось, что девушка находится сознанием вовсе не здесь, только сжатые кулаки говорили о том, что Мали при здравом рассудке и чувствует все грани болезненного наслаждения, которым щедро одаривал ее Эредин. Чувствуя, что скоро кончит, король вышел из девушки и переместился повыше — к её лицу. — Бери, — велел он, тяжело дыша, когда Малиэль попыталась отвернуться. — Нет, — выдохнула она. Эредин ударил её по лицу — совсем не больно, но достаточно унизительно, чтобы новые слезы побежали по её щекам. И пока Малиэль еще не пришла в себя, эльф проник в её рот. Он знал, что девушке придется распробовать вкус того разврата, что творился между ними. Первый раз запомнится надолго. Она еще долго будет чувствовать эту пряность на языке, даже когда будет пить вино на светских приемах, когда сядет ужинать с родителями... Эта мысль заставила его двигаться быстрее, неистово толкаться в горло пригвожденной к полу Малиэль, которой не было куда деваться. Он залил семенем её рот, подбородок и шею. Вязкие капли упали на нежное жемчужное ожерелье... К изысканному украшению не хватало только подходящей заколки. Эредин поднялся на ноги, оделся и вытащил из кармана тот самый гребешок, который обнаружил в письме. Испачканная вином и спермой эльфка присела на покрывале, пытаясь стереть с лица следы невероятного позора. Ему было немножко жаль Малиэль, поэтому он был предельно осторожен, когда собирал в руки растрепанные волосы девушки и прикалывал на затылке её же жемчужным гребешком. Перед тем, как уйти, Эредин всё же поцеловал девушку — легонько, в висок, шепча ей на ухо: — Прости, солнышко. Тебе лучше вернуться домой.