Служанка из Зазеркалья

«Иди за мной, дитя. Мы последуем дорогой смертной тени по пути людского отчаяния и страха. Не дай ужасу сковать тебя, а сердцу дрогнуть. Иначе пробудишь тех, чей голод ничем не утолить. Ты пахнешь человеком. Я не стану спасать. Таково твоё испытание» Дух Аварит в астральном обличие демонессы следовал за высокой, мрачной фигурой, укутанной в алую, ровно кровь, мантию. Не было видно ни лица, ни ног, ни рук тёмной сущности, одеяние скрывало всё. Только голос — низкий, тихий и совершенно спокойный позволял хоть немного познать суть Азазеля, и принимать плоды просвещения, что Владыка Ада ей готовил. Под ногами демоницы трещали широкие бледные камни. Лиловый неоновый свет далёкого светила, зияющего на беззвёздном, пустом небосводе перекрывало почти полностью Чёрное Солнце, словно бесконечное и бездвижное затмение. Времени в привычном понимании смертных, тут не было, всё вокруг выглядело мёртвым, застывшим в искажённом пространстве. Но Аварит чувствовала; не так всё просто. Её дух ощущал еле заметное копошение проклятых существ, что прятались в тенях высоких валунов и каменных глыб. И только тогда, когда демонесса достигла одного из бесформенных кусков камня, стремящегося к мёртвому светилу, она осознала: он состоял полностью из человеческих лиц, изуродованных, застывших в безмолвном крике. Отшатнулась. И липкий страх на мгновение занял её сердце. Тут же лица ожили, а из их широких, источающих невыносимую гниль, ртов стали вырываться хриплые стоны, по их толстым губам стала потекла вязкая слюна. Аварит закрыла глаза, сосредоточилась, унимая ужас, и тогда лица снова застыли, умолкнув. Позже ведьма поняла, что весь этот мир, всё, что есть в нём, кроме самого Чёрного Солнца, состоит из этих лиц. «Здесь находится вместилище слабых, никчёмных душ. Их поглотили пороки, изъели до самой сути и даже бесы гнушаться вкусить их души. Это — клоака существования» «Это место — реально?» — шокировано вопрошала Сорока. «Что есть вообще реальность? Реальна только энергия, восприятие же всегда иллюзорно», — отвечал ей тёмный дух и вёл дальше. «А материя?» «О, материя — наибольшая иллюзия смертных. Искуснейшая из всех» «Я так и думала…» «Ты не услышишь от меня больше, чем сама осознаёшь в глубине души. Все ответы внутри тебя» Аварит замолкла. Ей стоило обдумать всё то немногое, что она услышала от Азазеля. Этот демонический король ничего не говорил случайно. Каждое его слово стоило неизмеримо дорого. Человеческие правители в древние времена готовы были продать душу за великую мудрость сего существа. И Аварит чтила Владыку. Азазель не мог властвовать над ней, но она не могла не почитать его. Это чувство было сродни восхищению малого дитя к сильному, умному, опытному родителю. Для ребёнка взрослый — почти что Бог. «Ты хочешь совета о том, как получить свободу и приобрести власть в мире эльфов. Я привёл тебя к Тому, кто сможет помочь тебе. Однажды Он жил в мире людей, познал все тяготы и лишения, возвысился до невероятных вершин, и в шаге от победы, пал. Пал из-за глупой ошибки, позабыв о том, что каждый Его шаг должен быть выверен. И тогда Он принёс великую жертву, благодаря этому перевоплотился здесь. Стал великим демоном. Стал Дланью Демиурга». Азазель остановился. Жестом указал на высокую скалу, ведущую к сияющему в золотистом свете, замку посреди пушистых облаков. Этот образ невыносимо напоминал Аварит фрагмент людской цивилизации, воссозданной, словно невпопад гнетущей атмосфере этого мира. Только позже демонессе удалось разглядеть низенькую мальчишескую фигуру, стоящую в одиночестве на вершине скалы. И ведьма, поклонившись Азазелю, ступила наверх, стараясь не смотреть под ноги, стараясь не задумываться о том, что наступает на лица грешников, слишком грязных, чтобы стать пищей для Тёмных и слишком слабых, чтобы перевоплотиться хотя бы в мелкого беса или чёрта. Падальщики астрального мира, ниже которых, в иерархии Преисподней, нет никого. С каждым шагом Аварит видела замок всё чётче. Вот она уже с лёгкостью может разглядеть узкие башенки и покатые крыши, резные решётки на небольших окошках. Каменные ступеньки и широкая дверь. Это — королевский дворец. Не такой изящный, как эльфский. Но прекрасный. Демонесса невольно залюбовалась картиной, позабыв даже о мальчишке. И мальчик сам заговорил с ней, стоило Аварит достигнуть вершины скалы. — Правда, здорово?! Я мечтаю жить тут. Я стану королём! Светлые, ровно молоко, волосы спадали небрежными волнами на его худенькие плечи. А пронзительные сапфировые глаза смотрели на Аварит не по-детски серьёзно. Черты лица мальчика были красивы, будто вырезанные из белого мрамора талантливейшим скульптором, а фигурка так гибка и тонка, что мальчик был невыносимо похож на девочку. Словно эльф, но с закруглёнными, людскими ушами. Одет он был в простую, льняную рубаху и хлопковые тёмные штаны. Бос, беден, но опрятен. — Очень здорово… — растеряно ответила ему ведьма. Она понимала, что в астральном мире ничего нельзя воспринимать буквально. Мальчик — вовсе и не мальчик, это — демон, куда более могущественный, чем она. От него веяло невыносимо сильной энергетикой. — Яви свой истинный облик. Я прошу тебя об этом. И вот уже пред нею стоял дух, образ которого был сколь устрашающ, столь и соблазнителен. Аварит снова подавила страх в сердце, не дав лицам под её ногами испустить малейший звук, только почувствовала короткое шевеление. Кожа демона была гладкой, но крепкой, словно броня. Если бы это вообще можно было назвать кожей… ведь под шлемом в форме головы сокола была другой кожа, более близкая к человеческой. Всё такая же белая, мраморная, демонический же покров был тёмно-лиловым. За спиной существа были сложены огромные крылья, а вместо ступней — острые птичьи когти. Сапфировая радужка сменила цвет на киноварную. Твёрдые мышцы демона создавали идеальный рельеф, аккуратный, объёмный, образовывая непревзойдённое совершенство мужской фигуры. — Какое любопытное отражение сути Слан, — задумчиво прошептал демон ей, не менее внимательно разглядывая гостью, чем она рассматривала его. — Поймана в ловушку и подчинена смертному. Вот ирония. Какой же ты могла бы быть прекрасной и сильной без оков. — Это так заметно? — Я вижу не только твой астральный облик, но и дух. И дух твой мечется, словно хищная птица, заключённая в клетку. Поразительно, что может статься, если его отпустить на волю. — Я мечтаю об этом, — призналась она. — Мечта, ради которой ты готова пожертвовать всем, что имеешь. Такая мечта способна искажать время, рушить любые стены, любые препятствия. Так, чтобы кипели моря и развевались пеплом горы. Так, чтобы дрожало светило и смертные падали ниц. Так, что будут вершиться судьбы миров, — в равнодушных глазах демона, с недвижимыми зрачками, вдруг мелькнуло воодушевление. А голос стал из холодного, бархатистым: — Какое совпадение. И у меня есть подобная мечта. Я мог бы исполнить твою, а ты — мою. — Каким образом? И какова цена? — Цена известна: жертва. Ты должна суметь пожертвовать собой. Или другими. Или всем сразу. Когда кровь до краёв наполнит алтарь, ты получишь всё, что пожелаешь. Свободу. И силу такой величины, о которой, ты не могла мечтать, даже живя в Бездне. — Звучит заманчиво, — Аварит мягко улыбнулась демону. Её было сложно увлечь исключительно красноречием. Ей нужно было понять больше о том, с кем конкретно ей предстоит заключить сделку и какими знаниями он владеет. — Однако я хочу узнать, кто ты, кто такая Слан, что это за мир. — Я постараюсь ответить. Этот мир — один из миров демонов, коих множество. В каждой вселенной, в каждой реальности есть свои нижние миры, — существо расправило крылья, взглянуло на собственную когтистую руку, будто впервые видя её. — Слан. Тут её зовут так. В ваших мирах — Лилит… Разные воплощения, разные имена, суть — одно. Одна суть и с тобой. Только ты — меньшая частица этой Силы, а Она — исток. А я… когда-то был человеком. Твой спутник кратко рассказал мою историю. Я мечтал стать королём, но был повержен в шаге от победы. Я потерял всё, что было у меня — силу, здоровье, статус в обществе, власть и имя. Одно оставалось — мой рассудок, моё сознание, стремящееся к старой детской мечте. И я пожертвовал всем, что у меня оставалось, чтобы стать тем, кого ты сейчас видишь. Предпринял новую попытку материального воплощения, и был повержен некогда лучшим другом. — Каково твоё имя, дух? — Фемто. Иное узнаешь, когда договор будет подписан. Демон устремил острый взгляд к образу замка. Аварит задала новый вопрос, что немало волновал её: — Что ты хочешь? Жаждешь новой попытки? Нового шанса исполнить мечту? — Верно, — фигура существа выпрямилась, а мышцы стали напряжёнными, как струна. В нём было столько силы… и столько стремления… вплоть до угрозы каждому, кто обесценит его желание. И Аварит не собиралась этого делать. — Я понимаю твоё стремление, Фемто. Но я не представляю, как могу тебе помочь… — Твоя задача будет в этом… — демон взмахнул рукой и, вместо дворца, на небе появились образы того, что он хотел от Аварит. Они мелькали, будто отрывки киноленты. Яркие, безумные, невероятные. Ведьма отшатнулась от собеседника, прошептав: — Я никогда на это не пойду! Никогда! — она видела картины величайшего предательства и жестокости, картины путей поражения её недругов и врагов. Лишь один из них был неприкосновенен… только Карантир. Но этого всё равно было недостаточно. Аварит была не готова причинять столь фатальный вред даже худшим из её противников. В ней всё ещё жило милосердие. Слишком человеческое чувство для демона. То, что, в сущности своей, делает её слабой и безнаказанно гонимой, унижаемой. То, от чего стоило бы избавиться. Наверное. Но то, что было той последней, тонкой ниточкой, что сохраняла добрые чувства к Навигатору. Если эту ниточку обрубить, вряд ли останется что-то к нему, кроме жажды мести… По крайней мере, Аварит так казалось. — Это — единственный способ освободиться. Ради самой себя, — демон продолжал пытать пленить ведьму сладостными речами: — Разве ты не хочешь возвыситься над собственной сутью? Стать нечто большим? Пройти путь самообожествления? — Хочу. Но не такой ценой. Должен быть иной способ освободиться. Я всё продумала. Мой план вот-вот свершится. — Ты врёшь сама себе. Ты прекрасно понимаешь, что следуя ему, будешь обманута, предана и унижена. Твоя ошибка может стоить тебе жизни. А ещё шанса выиграть лучший приз в этой игре, такой приз, о котором не может помыслить ни один демон, живущий в Преисподней. — Однако если я сделаю так, как ты желаешь, мир погрузится в Хаос… — Так кажется на первый взгляд. Однако мир постепенно примет изменения, усовершенствуется. Произойдёт эволюция. Усовершенствуешься и ты сама. Ты ведь думала о таком ритуале, правда? Но поняла, что не хватит ни магических, ни моральных сил на ЭТО. Я же предлагаю верный способ воплотить твою старую задумку. Я помогу тебе, взамен ты — мне. — Мне стоит подумать. Я попробую достигнуть свободы мирно, не причиняя вред. — Попробуй. Когда-то и я это пробовал, — устало вздохнул Фемто, и в голосе его слышалась огромная скорбь. — Скоро ты осознаешь, что нет ничего в мирах смертных дешевле пресловутой морали. Выбор лишь в том, оставаться ли пешкой, или стать королевой на шахматной доске. Проиграть, заведомо догадываясь о глупом исходе, цепляясь за ничтожные жизни, или выиграть, воспользовавшись тонкой тактикой и хитростью, на которые способны лишь мы, демоны. Сделай выбор, когда придёт время. А пока… В ладонь Аварит демон вложил что-то круглое, странное, с необычными на ощупь выступами. Нечто, походящее на кулон. Тёмно-красный элипс вылепленными на нём человеческим носом, ртом и закрытыми глазами, расположенными вразнобой. — Что это? — Бехелит. Когда придёт срок и поймёшь, что готова; что наступило нужное время, что находишься в нужном месте, активируй его своей последней кровью. И свершится… Аварит крепко сжала в руке фигурку. Она думала о том, стоит ли её мечта таких чудовищных жертв. Думала о том, стоит ли её свобода столь жестокого предательства. Думала о том, есть ли иной выбор. Среди сотен и тысяч заведомо проигрышных путей существовал лишь один, приводящий к победе наверняка. Но и он был тернист, опасен и балансировал на грани её возможностей. Даже с учётом вероятной помощи Фемто. Победить, чтобы заполучить свободу. Победить, чтобы избавиться от оков эльфского чародея. Победить, чтобы доказать всему мирозданию, что она достойна быть творцом собственной реальности. Карантир её не любит. И верно: истинная любовь может возникнуть только между равными во всём друг другу существами. Не перед господином и рабом. Но перед союзниками или врагами, чья духовная сила является отражением их стремлений, их твёрдой воли. Ведь любовь и ненависть в сути своей всё же едины. Если она получит в ответ ненависть, значит, это и будет доказательством того, что она стала ему равной. И тогда мир затрепещет, содрогнётся в их руках… Но быть тому, только если Карантир ей не оставит иного пути…