***
Пути назад не было. В буквальном смысле этого слова. Когда портал перенёс его в иное, дотошливо тесное, тёмное и мрачное помещение, то сразу же потух, оставляя короля наедине со своими мыслями. Где-то вдалеке мерцал алый огонёк, и Эредин шёл к нему ибо иного пути он перед собой не видел: сзади тупик, по бокам — каменные стены, и только впереди, в конце тоннеля — свет. Пространство давило на эльфа, высоты потолка едва хватало для того, чтобы он мог идти, не склонив шею. Чем ближе он подбирался к «маячку», тем отчётливее слышал странную музыку. Эта музыка не была похожа на земную, будто её играли вовсе не на привычных инструментах, хотя в мелодии и угадывалось что-то отдалённо похожее на скрипку и флейту. Но только отдалённо. И с каждым пройденным шагом музыка манила его всё сильнее — неудержимо сильно. Глас перемещался по коридору так быстро, как только мог. Алый свет мерцал совсем близко. И Эредин вскоре достигнул сводчатого проёма и вошёл в залу. Помещение впечатляло размерами, Эредин не был готов к тому, что увидел. Его окружали эльфы: молодые прекрасные юноши и девы. Казалось, никто из них не смутился, увидев короля. Монарх сразу оглядел самого себя, чтобы понять, изменился ли его облик. Он был одет в те шелковые одеяния, которые носил и в обычной жизни. Руки тоже выглядели нормально: бледные, с длинными пальцами, украшенные богатыми перстнями. И ростом он не отличался от себя настоящего, на плечах ощущалась привычная тяжесть длинных густых волос. К эльфу вернулось физическое восприятие собственного тела. Это была лишь хитро спроектированная иллюзия, Глас не должен был об этом забывать. Но ощущения были настолько реальны, что Эредин ясно осязал прикосновение чужих взглядов к своей коже. Король оглянулся по сторонам и решил, что попал в какой-то неизвестный ему храм. Все присутствующие здесь эльфы либо лежали на парчовых, вышитых золотом, подушках, разбросанных на полу, либо располагались на широких лавках, стоящих вдоль стен. На них почти не было одежды: на девушках красовались прозрачные коротенькие туники, на юношах — лёгкие бриджи. Некоторые эльфы демонстрировали абсолютную наготу и ни капли не волновались по этому поводу. Обитатели храма отвлеклись от вина, бесед и наслаждения телами друг друга, чтобы обратить взор на правителя мира Ольх. Среди них не было Аварит. Глас прошел немного вперед, рассчитывая увидеть ведьму в море прекрасных юных дев. Но нет. Он не мог её найти. Зато на глаза попалась другая знакомая фигура. Чуть дальше от центра залы, на возвышении из подушек, окруженная эльфами, одетая в роскошное платье, без следа любых увечий возлежала Zireael. Живота у неё не было. Увидев повелителя, ведьмачка неспешно поднялась с ложа, приосанилась. С удивлением, Эредин осознал; она невероятно красива. Казалось бы — все те же черты: в чём-то людские, в чём-то эльфские, тот же рост и та же стройная, суховатая фигурка без чётко обозначенных округлостей. Только теперь шрама на лице не было, как и россыпи других тонких бледных полосок, полученных в ходе то ли боёв, то ли падений или прочих увечий. Абсолютно чистая, словно светящаяся изнутри, кожа. Шёлк платья подчёркивал всё то, чем могла похвастаться Zireael: тонкую талию, длинные стройные ножки, аккуратно выпирающие ключицы, покатые плечи. И только чуть позже Гласу удалось понять, чем же ещё она отличается от земного образа Цириллы. Скулы и подбородок выглядели по-эльфски острыми, а глаза — более яркими. Сейчас она неимоверно напоминала покойную Лару Доррен, сильнее, чем когда-либо. Если прежде в ней можно было разглядеть только смутную тень знаменитой праматери, то ныне она казалась чуть ли не копией знающей. Цирилла мягко усмехнулась, видно, она была довольна произведённым на монарха эффектом. Невесомо, совершенно несвойственно для себя, изящно и плавно она подошла к Гласу, прикоснулась к его груди маленькими ладошками и сладко вздохнула. Эльф ждал, что ведьмачка скажет ему хоть что-нибудь, хотя бы выразит удивление их встрече в столь странном для свиданий месте, но она не молвила ни слова. Только приникла к его устам в страстном поцелуе. Столь приятном и волшебном, что Глас не сразу почувствовал другие ладони у себя на плечах. Ладони Карантира. Он понял, кто это был, даже не поворачиваясь к нему. Эредин узнал эти прикосновения и почти ощутил, как его пробирает холодок. Навигатор не должен был видеть здесь Гласа! Ведь король здесь по вине Сороки, их договоренность необходимо было сохранить в тайне! К счастью, Эредин вновь вспомнил, что всё вокруг — не настоящее. Карантир не настоящий. Ласточка не настоящая. И даже зная, что это иллюзия, монарх однако позволил себе увлечься. Когда чародей приник к нему в жарком поцелуе, Эредин готов был на всё. Даже заняться с ним любовью прямо здесь, на глазах у всех… И кто знает, куда бы завели его фантазии, если бы не выработанная годами сурового опыта, железная сила воли Гласа. Он пришел в этот выдуманный мир с конкретной целью, её нужно было достичь любой ценой. Пора всё-таки найти Аварит. И король отстранился от Карантира, неожиданно заметив, как тот сменил облик. Всё тот же Навигатор, но его глаза стали другими: теперь они были не лазурными, а глянцево-чёрными. Это заставило Эредина вздрогнуть, отступить на шаг назад и замереть, не зная до конца, пугает ли его это зрелище, или манит. -Э-ре-дин, — пошло растягивая по слогам его имя, усмехнулся демон. Или не демон? Какая разница: Навигатор ненастоящий. Теперь был Глас в этом точно уверен. Ложный Карантир снова ступил навстречу ему, прижал с силой к груди и припал к его губам в жарком поцелуе, в этот раз ещё более соблазнительном, развратном. Бесстыдно скользя длинным языком во рту короля, Ар-Фейниэль старался отобразить всю ту пучину похоти, что была готова обрушиться на голову Гласа, если тот позволит тому случиться. Когда Карантир внезапно отстранился от уст эльфа, к ним припала на этот раз Zireael, и поцелуй был мягким, нежным. Какая удивительная фантазия: Навигатор и Ласточка готовы слиться с ним в сексуальном экстазе. В реальности этого бы никогда не случилось. Но, стоило отдать духам должное; они завлекали его тем, что могло бы быть действительно интересным… Красивая, горячая Ласточка, на которой можно было выместить всю ту страсть, что приходилось сдерживать, дабы не навредить ей или ребенку. Теперь можно не сдерживаться, можно не бояться… К ним потянулись другие эльфы, их манила та сцена, что разворачивалась посреди храма. Существа, которых Эредин сначала принял за обыкновенных юношей и дев, окружили короля. Он пребывал в объятиях собственных желаний, в плену их жутких воплощений. Монарх отстранил от себя Zireael, чтобы потом резко развернуть к себе спиной. Девчонка игриво захохотала, уперлась руками в колонну и призывно толкнулась бёдрами к его паху. — Ну же, Эредин. Я так хочу этого, — услышал он её стон и одновременно почувствовал, как Навигатор крепко прижался к нему сзади. Прохладная ладонь ложного Карантира смело опустилась на бедро Эредина, а позже последовала к напряжённой плоти, проникла под шёлковые одеяния, и ощутимо сжала член. Прикосновения демона были слишком соблазнительны, слишком манящи. Глас не смог сдержать тихого стона. Губы Ар-Фейниэля припали к шее монарха во влажном поцелуе. Zireael соблазнительно изогнулась и прижалась к бёдрам мужчины плотнее, задрав длинную юбку платья. Снова засмеялась. Так пугающе легко, так пугающе беззаботно. Это совсем не Цирилла… никогда бы в жизни она не стала вести себя подобным образом…. А вот Карантир получился достоверным. Это всё — иллюзорные творения Аварит. Именно этим можно было объяснить пугающую правдоподобность Навигатора и почти полное противоречие между лже-Ласточкой и ею настоящей. И даже знание правды не могло отрезвить Эредина. Он инстинктивно сжал её обнаженные упругие ягодицы… Ему вдруг захотелось иметь её жестко, грязно. Здесь. Сейчас. Король никогда бы не сделал это с настоящей Zireael, желание просто оттрахать у него случалось, когда речь шла о Сороке… Вытрахать из неё всё то, что девчонка только может дать, а затем опустошающее излиться в неё, отдав вместе с семенем, все жизненные силы… Поддельная Ласточка, поддельное влечение, но оттого не менее сильное. И Эредин уже готов был завладеть её телом, Навигатор подстегивал к этому, лаская девчонку одновременно с королем. Она была мокрой, горячей, соки уже блестели на её бедрах; Карантир дразнил монарха сзади, прикусывал мочку его уха, настойчиво касался твёрдой, налитой плотью его ягодиц. Больше не было сил терпеть, и Эредин дёрнул девчонку на себя, чтобы, наконец-то, то погрузиться в неё. Но почему-то остановился, так и не совершив желаемого. Ложная Ласточка захныкала, но Глас не поддался на этот трюк. Его вниманием завладел другой юноша, который молча наблюдал за происходящим. Мирит? Откуда было здесь взяться королевскому ублюдку? Это — мир фантазий Эредина, мир его тайных желаний и сексуальных предпочтений. Всё, что здесь есть, все, кто здесь есть, созданы, словно специально, для услаждения короля. И только этот парень был совершенно неуместен. Глас не сомневался: его бывший враг явно не тот, кого бы он желал трахнуть. Мирит выглядел совсем иначе, чем писанные красавцы и красавицы храма похоти — мертвенно-бледный, измученный и потерянный. Жестокая печаль искажала черты его лица, делая если не уродливым, то абсолютно непривлекательным. Его даже стало невольно жаль… Мирит горько усмехнулся, его губы подрагивали. Он был похож на безумца: — Эредин? О… ты тоже потерялся? Как и я, — он обеспокоенно посмотрел на стены, изучая странные фрески. Здесь, издалека, настенные рисунки были Эредину практически не видны. — Ищу Её, должно быть, больше века. Время тут идёт иначе. Медленно. Если Её не найти, то отсюда не выбраться! Ты понимаешь?! Бастард обхватил светлую голову руками, мутным взглядом блуждая по огромной зале. Беспокойный, жалкий, напуганный и отчаянный. Казалось, в приступе паники этот эльф будет рушить всё, до чего сможет дотянуться. Но тут прекрасные эльфийки обступили парня, стали его обнимать, прижимать к себе, ласкать. И тот успокоился скоро, будто ребёнок в мягкой колыбели. И, видно, снова забылся, теперь уже не замечал Гласа. Некоторое время Глас наблюдал за Миритом, самостоятельно пытаясь придать смысл его словам. На первый взгляд казалось, что юнец бредит, но так ли это? Что, если Эредин видит не иллюзию, а живую душу погибшего эльфа? Он говорил, что потерялся здесь. А ведь это могло означать, что сей храм — тюрьма для пленённых душ. И это место существует на самом деле — ад, так похожий на рай… Эредин неожиданно для самого себя порывисто отступил ещё на шаг, посмотрел на Карантира и Цири, в чьих глазах плескалась манящая тьма. — Не уходи, — шепнула Zireael и потянула к нему тонкие, изящные руки. Но Эредин должен уйти, если не хочет остаться здесь на века, как Мирит. Он должен найти Её. Она там — в конце пути. Глас сбросил с себя ладони Карантира, что снова очутились на его плечах, и устремил взор на фреску, на которую указывал Мирит; уверенно двинулся к ней. Судьба юноши не волновала короля: самозванец получил то, что заслуживал. Вниманием Эредина ныне завладели удивительные фрески. Красивые, искусные, словно их рисовал опытный художник, и пугающе реалистичные. Множество совокупляющихся пар были изображены на них во всевозможных позах и вариациях. Что-то из этого Глас уже пробовал, а что-то было бы любопытно испытать… Монарх вновь взял себя в руки: сконцентрировался на поиске подсказок, что могла нести за собой настенная живопись. Взгляд эльфа вдруг зацепился за изображение крылатой демоницы, внимательно наблюдающей за влюбленной парой, охваченной страстью. Стоило ли это воспринимать за особый знак? Эредин подошел ближе и пытливо заглянул в лицо изображенной демонессы. Точно не было известно, имела ли она общие черты с Аварит, или так лишь казалось, потому как эльф хотел поскорее разобраться с головоломкой. Но сюжет фрески имел определенный смысл. Юноши и девы, предающиеся сексуальным утехам выглядели небольшими фигурками на фоне статного силуэта демоницы, которая наблюдала за происходящим с высоты своего впечатляющего роста. Её лицо выглядело довольным происходящим. «Покажись» — подумал Эредин и прикоснулся кончиками пальцев к гладким фрагментам фрески. Резкая боль ужалила кончики пальцев. Мужчина инстинктивно отдёрнул руку. Глас заторможено посмотрел на кисть: густые капли крови окропили её, стекая быстрым потоком к локтю. Такое впечатление, что каким-то образом фреска срезала с подушечек пальцев верхние слои кожи, обнажив мясо. Неприятно. Но Эредин помнил, что это — сон. Всего лишь сон. Эредин обвел кровью контуры рисунка, прекрасно помня, что Аварит ценила сию субстанцию и властно повторил: «Покажись». Сначала казалось, что ничего не изменилось. Но ответ всё-таки последовал: — А я полагала, ты будешь некоторое время тут развлекаться, — Король Гона повернулся в ту сторону, откуда исходил звук голоса ведьмы. Удивительно, но что-то раньше он не замечал здесь мраморной лестницы…***
Кровь всё ещё стекала по пальцам, падая тяжелыми каплями на пол. «Как ожидаемо», — думал Эредин, поднимаясь по лестнице. — «Что может быть лучшей жертвой, чем кровь?». Он легко преодолевал ступень за ступенью, приближаясь к своей цели. Старался не оглядываться назад. Эредин, конечно, оценил старательность ведьмы: все иллюзии, которые он здесь видел, были завораживающими. Однако Глас просто обязан был сохранять трезвость ума и всё время видеть разницу между сном и реальностью. В памяти мелькали образы жертв Аварит, что терпели поражение из-за неспособности противостоять собственным желаниям. И если монарх проявит такую же слабость, то вся эта затея может легко обратиться ему во вред. Эредин шёл к ведьме, и каждый его шаг был твердым и звучным. Он — правитель мира Ольх; она — шлюха его придворного чародея. Что бы ни происходило в сновидениях Гласа, он не должен забывать, кто есть кто на самом деле. Фигура демоницы возвышалась над прочими. Удивительно, что на неё никто не обратил внимания, кроме Гласа. Или их глаза были слепы? Аварит стояла на небольшом балконе, задумчиво окидывая взглядом окружение. Интересно, что за чем или кем наблюдала она? Первое время ведьма игнорировала приближающегося к ней Эредина; даже не повернула голову на звуки его тяжёлых шагов. А затем молвила, словно в пустоту, усмехнувшись: — Когда-то люди поклонялись нам, как богам. Приносили жертвы, возводили храмы, молились. Кто-то поклоняется и до сих пор, но это такая редкость… Эредин подошел ближе и остановился рядом с ведьмой. — Что же изменилось? Почему вам больше не поклоняются? — спокойно спросил он, невзирая на лёгкое волнение, которое испытывал в тот момент. — Обыкновенная конкуренция. Да и инфляция счастья. Для небольшой деревушки или даже города хватит и силы демона, чтобы навести трепет, а изредка и исполнять особые желания. А вот сила богов… и так огромна, так ещё и каждый верующий лишь усиливает её мощь. Что же, демоны тоже этим свойством всегда пользовались, будут пользоваться. Во что смертные верят, о чём мечтают, то и питают. Где внимание, там и энергия. И уже никто не разберёт, кто есть боги, а кто — высшие демоны. Только вот демоны подходят к вопросам смертных индивидуально, а Боги… кто их разберёт? Для них люди, что песчинки в океане, слишком незначительные, чтобы обращать внимание… А для нас они хотя бы пища, — демонесса мягко улыбнулась Гласу, наконец-то обратив на него взор бездонных глаз. Эредин кивнул головой. В целом, он был безразличен к противостоянию божественных и демонических сил. В большей степени его волновало собственное могущество, которое Глас вознамерился нарастить с помощью гена Старшей Крови. Но существовали некоторые нюансы, всё ещё мешающие монарху прийти к своей цели. Именно для устранения оных Эредин и решился на сделку с демоном. — Ты знаешь, что мне от тебя нужно. — Здесь можно не бояться быть услышанным, — заметила сущность, шумно взмахнув перепончатыми крыльями за спиной. — Любая сделка требует четкой договоренности о деталях. Аварит подступила к Эредину, лениво коснулась ладонью его руки, вытирая густую кровь. Эльф лениво разворачивал ладонь, и Аварит тщательно растирала алую кровь, и та постепенно таяла прямо на коже, растворяясь алым облачком пара. Он смотрел прямо в лицо ведьмы, удивляясь тому, как демоны могут выглядеть пугающе и привлекательно одновременно. В демоническом облике Аварит была такой же высокой, как и Эредин, он мог без труда и подолгу разглядывать её необыкновенные глаза. Но он не для этого здесь. — Я хочу, чтобы ты устранила Ге’эльса, — чётко произнес монарх. — Устранить его можно несколькими способами. Некоторые из них могут показаться со стороны подозрительными. Тебе нужен особый вариант, который опозорил бы наместника, отвернул бы от него всех друзей и приближенных. И только тогда смерть Ге’эльса останется неотомщенной. Иначе бы ты и сам его казнил. Верно? — Аварит снова взмахнула крыльями, теперь уже касаясь плеч короля. Она так волновалась или же не могла скрыть нетерпение приступить к заданию? Эредин не мог понять. Сорока быстро уловила суть и чётко описала то, что нужно было Эредину. В конце концов, именно этим она зарекомендовала себя — умением давать то, чего желает душа. Гласу лишь оставалось подтвердить: — Верно. — Это не так просто. Полагаю, что прежде чем портить его здоровье, надо дать возможность ему ошибиться в расчётах. Повысить шансы на тотальный промах. Да так, чтобы об этом все узнали, — задумчиво заметила она. — На полное устранение в таком случае уйдет не меньше месяца. Месяц кропотливой работы. Моей. Но за всё должна быть своя цена. И в этом случае цена крайне высока. Итак, Аварит сама направила разговор в нужное русло. Эредин не любил торговаться, ему предпочтительнее было слышать чёткую стоимость запрашиваемых услуг. Тем более, монарх и так догадывался, чего может хотеть свободолюбивый демон. Удовлетворить желание ведьмы — это как раз то, что вмещалось в круг полномочий правителя мира Ольх. Но освободить Аварит означало предать Карантира. И можно было бесконечно оправдываться благой целью, которую преследовал Глас, заключая сделку с демоницей, но предательство есть предательство. И король не хотел его совершать, ведь Навигатор был слишком дорог ему. Поэтому Эредин принял решение пока играть по правилам Сороки, но потом, когда девчонка выполнит свою часть уговора и уберет Ге’эльса, ей придется столкнуться с гневом чародея. А там уж как повезет. Сможет — выживет, но останется без любви и опеки господина. А не сможет — погибнет. Оба варианта устраивали Эредина. — Называй цену, — молвил он. — Свобода. Полная юридическая свобода и подданство. В мире эльфов стать равной эльфам, даже самым высокорожденным, — начала она, отвернувшись подобием лица к оргии, царящей в храме. Она выглядела совершенно равнодушной к происходящему в храме, похоть не могла её увлечь. И только потом, когда зала наполнилась стонами экстаза, демонесса ухмыльнулась, протянула когтистые руки вперёд, зачерпывая ими тёмно-алую, ровно венозная кровь, энергию. Заливисто рассмеялась, а потом внезапно умолкла, продолжив свою речь: — И должность твоей придворной чародейки с соответствующей оплатой, должна же я достойно жить! — здесь, в астральном мире она вела себя совершенно противоположно поведению в материальном мире. Нагло. Открыто. И свободно. Некоторое время король молча наблюдал за всей той дикостью, что разворачивалась перед его глазами. Всеобщее безумие словно ползло по лестнице и норовило охватить Эредина душными щупальцами, и в какой-то момент ему показалось, что он не устоит: потянется к демонице, чтобы и самому вкусить сладость этой энергии. И снова воля эльфа успешно прошла испытание на прочность, король с трудом, но всё же сохранил спокойствие. — То есть, ты хочешь на место Карантира? — спросил он, чтобы выиграть время на раздумья. — Место Карантира незыблемо. Мне лишь нужно дополнительное местечко, — обворожительно улыбнулась она, коснулась ладонью его груди, усиливая искушение. Эредин проследил взглядом за движением её руки. Когтистые пальцы касались его на удивление нежно. Но Глас знал, он наверняка знал, что каждый жест Аварит в этой иллюзии имеет смысл. И сейчас она трогает его безо всякого на то позволения, чтобы продемонстрировать свою власть над обстоятельствами. Власть над ним. Пусть. Эредин не отбросил её руку, не оттолкнул, а подступил ближе, уверенно касаясь её крепкого, изящного тела. — Будь по-твоему. — Мне нужны гарантии соблюдения договора, дорогой Эредин, — смело она обратилась к нему по имени. В последний раз это было, когда они были в каюте Нагльфара… После битвы с офирцами. Аналогии рождались сами собой, а демонесса продолжала. — Поклянись тем, что тебе дорого… Как ни пытался Эредин противостоять заразительной похоти, окружающей их, но удержаться не смог. Руки сами скользили по гладкой мраморной коже Аварит. Эльф никогда не прикасался к кому-либо подобному: Сорока в демоническом облике не была похожа ни на одну женщину из тех, что он имел. Высокая, сильная, но при этом необычайно очаровательная. Такую можно крепко сжать в объятиях и не бояться причинить ей вреда… Она хотела гарантий? Эредин чётко услышал её требование, но не спешил первым предлагать варианты. Аварит нравилось то, как он ласкает её, притягивая ближе к себе — Эредин это чувствовал. Её крылья неустанно шелестели вокруг, Сорока мягко улыбалась, позволяя трогать себя, изучать восхитительное демоническое тело. — Поклянись Дикой Охотой, — предложила она, приобняв Гласа крыльями. Прижала ближе, демонстрируя силу и власть, но мягко. Казалось, ей стоит приложить совсем немного усилий, чтобы заставить треснуть его ребра. Но нет. Она была обманчиво нежна. — Клянусь, — почти не задумываясь, ответил Эредин. Король гордился легендарными Красными Всадниками, которых сам и воспитал. Сильнейший отряд армии Aen Elle, его знаменитое детище… Перейдут ли они к Аварит когда-либо? Чушь. Не бывать этому никогда. — Прекрасно, — ответила Аварит и крылья более не удерживали Эредина рядом с ней. В голове медленно нарастал противный гул. Эльф недовольно поморщился и отступил на шаг назад. Демоница вдруг стала совершенно равнодушной к нему, вмиг потеряв всё очарование. В ней ничего не изменилось, но Эредин теперь смотрел на неё другими глазами: словно до этого момента он был пьян и слеп, и только сейчас он смог хорошо разглядеть её истинное лицо. Столь пугающее, сколь и красивое. Он окончательно осознал: Аварит всегда видела в нём лишь средство достижения свободы, иначе ей и не было смысла ластиться к нему. И гул звучал всё громче и громче, пока не стал совсем невыносимым. И тогда король приложил пальцы к вискам, плотно закрыл веки, пытаясь облегчить свои страдания. Но становилось только хуже: Глас вдруг ощутил, что задыхается. И в момент, когда он едва не поверил, что погибнет в собственном сновидении, Эредин, наконец-то, смог сделать жадный глубокий вдох. И проснуться.***
Монарху понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя и осознать, что он снова очутился в своей спальне. Или он вовсе не покидал её? Потревоженная частым дыханием и громким сердцебиением эльфа, Ласточка зашевелилась, что-то пробормотала во сне и крепче обняла мужчину. Они лежали в кровати вдвоем — обнявшись, точно так же, как и уснули. Zireael, скорее всего, ни разу не просыпалась и не могла даже догадываться о том, что случилось в эту роковую ночь. Позже, когда Эредин окончательно успокоился, то аккуратно переложил Ласточку на бок, а сам мягко приобнял её сзади. Вновь засыпая, утешал себя мыслью, что самым дорогим для себя, он всё же не поклялся.