Тайна в его глазах. Книга II.

Я всю ночь не спала, потому что мы опять поругались. Мне кажется, ты так и не понял ничего из того, что я говорила. Как же все-таки эта кровать соответствует миру между нами. Мы сказали: «Спокойной ночи», но тишина была такой плотной, Словно ее можно было резать ножом. Мы опять уперлись в стену, и я ничего не могу поделать. Ты — мой единственный, я доверяю только тебе. Загляни в мои глаза — я вся перед тобой, вот она я. You don't understand me. — Roxette Наташа громко вскрикнула, когда Майкл со всей страстью вошел в нее, и ему на мгновение показалось, что это был крик боли, а не наслаждения. «Майкл…пожалуйста… не надо…мне больно…пожалуйста…»  — страшным эхом пронеслось у него в голове, а следом слова на непонятном ему языке, очень похожие на молитву. События той жуткой, роковой ночи мрачными, хищно оскалившимися тенями вновь встали перед его глазами, хотя сам он помнил очень немного. И если уж до конца откровенно, не очень то и хотел вспоминать… Мужское тело мгновенно покрылось мелкой испариной, а сердце в груди бухало так, что виски грозились разбиться вдребезги, словно стаканы от прицельно пронзившей их пули. Панический внутренний тремор бил изнутри как дикий монстр, отчаянно пытающийся выбраться наружу. Майкл неподвижно застыл, шокировано ощущая, как сексуальное возбуждение быстро уступает место неконтролируемому страху, причем, не только на эмоциональном, но и на физиологическом уровне. Наташа, замерев под ним, с тревогой всматривалась в застывшее мужское лицо, которое сейчас ее невероятно пугало. Затем она почувствовала, как мужское тело внезапно и сильно напряглось, а сам Майкл как-то неестественно дернулся, и в его темных глазах мелькнул страх, граничащий с ужасом. — Майкл? Что случилось? — девушка едва успела коснуться пальцами его щеки, как он тут же мотнул головой в сторону, стараясь избежать ее прикосновения. Он не мог объяснить своих ощущений даже самому себе, но он чудовищно боялся продолжать заниматься любовью с ней. — Майк? — ее голос на этот раз прозвучал растерянно и с уже явными нотами испуга. — Я…я…прости, я сейчас… Майкл не нашел ничего лучше, как сорваться с огромной кровати и, быстро забежав в ванную комнату, с силой захлопнуть за собой дверь и закрыться на замок. — Что за очередная хрень со мной творится? — недовольно нахмурил мужчина брови, пристально рассматривая свое отражение в зеркале. — Господи, какой позор… Интересно, она успела заметить?.. Он хотел ее. Безумно хотел. Но тело, по совершенно непонятным причинам, среагировало по-другому, и эрекция вдруг стала ослабевать прямо во время любовного процесса, стремясь исчезнуть совсем. И что теперь ему делать? Отсиживаться в ванной до утра абсолютно не вариант. Майкл продолжал удрученно рассматривать свое отражение в зеркале, которое сейчас ему казалось особенно омерзительным, и периодически косил глазами на дверь — хоть бы Наташа не начала через нее выяснять, что такое с ним приключилось. Но девушка не спешила за объяснениями по поводу случившегося, и Майкл был искренне ей за это благодарен. Он пытался отдышаться, пытался убедить себя в том, что ничего страшного или непоправимого не произошло, но охватившее жуткое отчаяние оказалось сильнее. Отчаяние и…стыд. А еще, глубокое, искреннее сожаление о той мерзости, которую он совершил под воздействием психотропных таблеток. Можно умом простить и даже забыть, но высокий морализм, который, казалось, был у Джексона в самой крови, никак не хотел отпускать ситуацию, то и дело напоминая о ней. Его подсознание, его совестливость и доброта никогда не позволят забыть, и он будет всегда чувствовать себя виноватым перед Наташей, и это чувство будет день за днем, капля за каплей точить прочный фундамент их отношений. Ничего и никогда между ними уже не будет как прежде. Неужели, это конец? Стоя босыми ногами на кафельном полу и хмуро всматриваясь в свое отражение, Майкл накручивал негатив все больше и больше, ненавидя при этом себя и проклиная тот злополучный день. Он обессиленно сполз спиной по стене и, усевшись на пол, прикрыл лицо руками. Его нещадно колотило, и он из последних сил сдерживался, чтобы не расплакаться. Проторчав в ванной примерно с полчаса, Майкл, наконец, поднялся с пола, умыл лицо ледяной водой и принял тяжелое для себя решение выйти из ванной. Несколько раз резко выдохнув, певец дрожащими пальцами взялся за ручку двери. Наташа полусидела в кровати, придерживая рукой белоснежную простыню на груди и молча, одним только чутким взглядом, отслеживала траекторию передвижений мужчины. Майкл не смотрел в ее сторону, боясь увидеть насмешку или, что еще хуже, жалость в глазах любимой женщины, но он бы вряд ли увидел нечто подобное — Наташа переживала не меньше. Майкл робко улегся на самый край кровати со своей стороны, спиной к девушке, и обреченно вздохнув, натянул простыню до самой головы. — Майк, знаю, это тяжело, но нам надо поговорить, — ее пальцы очень и очень осторожно коснулись его плеча через простыню. Ей ответом была напряженная тишина. — Майкл, ты же понимаешь, что всему виною стресс и сильные физические нагрузки. Ты просто дико устал. Ее голос прозвучал мягко и доброжелательно, что благотворно подействовало на мужчину и он решился заговорить. — Но раньше со мной такого не случалось… — печально выдохнул он, натягивая простыню себе на голову, словно желая спрятаться от проблемы. — Майкл, рано или поздно такое случается с каждым мужчиной. — Я не каждый. Его интонация капризного ребенка вызвала у девушки улыбку умиления. — Майк, родной, послушай, тебе уже далеко не восемнадцать и… — Вот именно, что «и», — он тут же вспылил, и Наташа мысленно выругалась от того, что разговор пошел совсем не в ту сторону. Тем временем певец продолжал негодовать: — И что дальше? Одна осечка, затем другая, а потом я вообще перестану удовлетворять тебя в постели? — Ну, значит, больше хороших книжек будем по вечерам читать друг другу вслух. — Очень смешно, — недовольно буркнул мужчина, но легкая улыбка все-таки коснулась уголков его рта. — И, в конце концов, у тебя еще есть пальцы и язык… — соблазнительно прошептала она, на что Майкл издал сдавленный смешок. — Ну, Джексон… — Наташа все-таки рискнула и прижалась к нему всем телом, нежно обнимая со спины. — Я уверена, что мы найдем, чем заняться… мм… не менее интересным. А теперь, давай спать. Как говорят у меня на Родине «Утро вечера мудренее». *** Майкл наклонился чуть ближе к спящей девушке, пытаясь разобрать, о чем она бормочет во сне. — … Большой стейк с кровью и три шарика ванильного мороженого, пожалуйста… — выдохнула Наташа, при этом смешно причмокивая губами. Майкл прикрыл рот ладонью, пытаясь подавить смешок. — Ваш заказ принят, мэм, — он очень правдоподобно спародировал манеру официантов в ресторане и, кубарем скатившись с кровати, бросился к стационарному телефону в гостиной, не переставая при этом улыбаться. Быстро отыскав в справочнике отеля телефон доставки блюд в номера из местного ресторана, Майкл принялся быстро набирать нужные цифры, но вдруг нажал на отбой, при этом глубоко задумавшись. Суть его размышлений сводилась к тому, что он не знал, сколько еще времени проспит Наташа, а за это время стейк может остыть, а мороженое растаять. И если мороженое можно было элементарно положить в холодильник, который был в номере, то со стейком дело обстояло не так однозначно: его возлюбленная категорически не любила остывшую и вновь подогретую еду. — Доброе утро, Майк. Надолго завис у телефона? Как только он услышал ее тихий, с волнующей после сна хрипотцой голос, то тотчас положил телефонную трубку на рычаг и перевел взгляд в ее сторону. Наташа стояла на пороге спальни, переминаясь с ноги на ногу, и как-то неуверенно ему улыбалась. Она просто пыталась понять, позабыл ли Майкл о событиях прошедшей ночи или все еще циклится на данной теме. — Доброе утро, — мужчина ласково ей улыбнулся. — Во сне ты просила стейк и ванильное мороженое, и я решил позвонить в местный ресторан. — Мясной стейк на завтрак? — девушка непринужденно рассмеялась. —   Довольно оригинально с моей стороны. — Значит, не будешь? — он вопросительно приподнял бровь. — Отчего же, очень даже буду. Я пока в душ, а ты звони в ресторан, — Наташа развернулась в сторону спальни и бросила в догонку: — Уточняю: стейк с кровью и три шарика мороженого. Майкл с огромным удивлением посмотрел туда, где секунду назад стояла девушка. Она что, действительно помнит о чем болтала во сне, или это простое совпадение? На то, чтобы оформить заказ, певцу понадобилось ни много ни мало, а целых десять минут: помимо стейка и мороженого он также попросил большую фруктовую корзину, пару овощных салатов, сырную нарезку, безалкогольные напитки и конечно же несколько десертов на усмотрение шеф-повара. Окончив телефонный разговор, Майкл подошел к окну и, резко раздвинув шторы в стороны, подставил лицо яркому солнечному свету. Майкл! Майкл! — тут же понеслось с улицы, и певец, быстро махнув рукой фанатам в знак приветствия, задернул шторы обратно. И все-таки ему хватило немного солнечных лучей, чтобы кожа на лице ощутила благодатное тепло, а сам он довольно улыбнулся. Когда он посмотрел вглубь гостиной, то обнаружил там Наташу, которая стояла у дальней стены и смотрела на него соблазняющим взглядом. Как только Майкл обратил на девушку свое внимание, она начала медленно двигаться в его сторону, и он в который раз отметил про себя, сколько природной грациозности было в каждом ее движении. Мужчина невольно замер, откровенно любуясь прекрасной женщиной, которая за столько лет стала чуть ли не главным смыслом его жизни. В женственной шелковой сорочке на тонких бретелях, длиною до пола и с фантазийными вставками из тончайшего французского кружева в самых волнующих местах, с мокрыми после душа и зачесанными назад волосами Наташа была похожа на божественно-неприступную кинодиву 40-х. Каждый изящный шаг головокружительно обнажал ее левую ногу до самого бедра и сопровождался тихим звоном хрустальных нитей сережек в ушах и миниатюрных букв «M» и «J» в золотом браслете на ее ноге. — Великолепно выглядишь. — Спасибо. Даже знать не хочу, кто ездил в магазин за всей этой красотой. — Это был Билл. — Билл Брей слишком много знает обо мне, даже размер нижнего белья, а это чревато… Я редко оставляю свидетелей… — Наташа грациозно двигалась вдоль противоположной стороны дивана, нежно поглаживая рукой кожаную обивку, и пристально смотрела ему в глаза. В его глазах читалось откровенное сексуальное желание и чудовищный страх, и Наташа прекрасно понимала его природу: Майкл боялся еще раз потерпеть фиаско в глазах любимой женщины. Спустя несколько мгновений они уже стояли друг напротив друга и молча смотрели в глаза. Им снова не нужны были слова — энергии их тел притягивались, словно один из них был мощным магнитом, а другой — стальной стружкой. Перемешиваясь между собой, на выходе получалась такая убойная смесь, что и мужчина, и женщина, казалось, становились глухи и слепы ко всему остальному миру, полностью погружаясь в свое невербальное общение друг с другом. Они даже не сразу заметили, что в дверь его номера постучали. — Майкл, может все-таки откроешь дверь, а то мы рискуем остаться без завтрака, — по ее губам тенью скользнула улыбка. — Ах, да, конечно, прости. Словно разом очнувшись от прекрасного гипнотического сна, Майкл пошел открывать дверь. В это самое время Наташа скрылась от посторонних глаз в спальне. После они сидели в гостиной и наслаждались солнечным, безмятежным утром и великолепным завтраком. Майкл, неспешно потягивая любимый апельсиновый сок, с улыбкой наблюдал, как Наташа снова ест розоватое мясо прямо с ножа, и находил это дико сексуальным. В его женщине так до конца и не угасли первобытные инстинкты, и он вновь отметил про себя, что такие тонкие нюансы ее личности безумно привлекают его, хотя сам он к мясу относился более чем равнодушно. Сама же Наташа испытывала настоящее наслаждение от утренней трапезы, а Майкл всегда восхищался людьми, которые умеют наслаждаться жизнью и не бояться этого показывать. Майкл все смотрел и смотрел на нее, и взгляд его был с ярко выраженным сексуальным подтекстом, но сам мужчина так и не предпринимал никаких действий, чтобы соблазнить свою прекрасную леди. И девушка решила взять инициативу в свои руки. Она грациозно перебралась к нему на колени и нежно, словно домашняя кошка, лизнула самый кончик его вздернутого носа. Майкл зажмурился и тихо рассмеялся на ее действия, — это было так трогательно и одновременно волнующе… Затем Наташа бережно взяла его ладони в свои и приложила их к своим щекам. Затем медленно повела ими вниз, к шее. Когда их руки оказались на ее груди, она сильно и резко сжала его ладони своими, и он томно выдохнул, почувствовал пальцами волнующее тепло и мягкость женского тела. Его дыхание мгновенно участилось и стало шумным и поверхностным, а глаза начали менять свой цвет с карего на черный из-за быстро расширяющегося зрачка. Она отняла свои ладони от его рук, и Майкл тотчас рванул тонкие бретельки с женских плеч, обнажая для своего жадного взора великолепную грудь. Наташа вновь взяла мужскую руку и провела его пальцами по своим полураскрытым губам. — Помнишь, что я тебе говорила про пальцы и язык? — она мягко, но решительно направила его руку вниз. —  Чувствуешь, какая я горячая и вся мокрая там?.. — Дааа… — прохрипел Майкл, жадно хватая ртом воздух. — И ты хочешь отказаться от всего этого? — возбуждающе прошептала Наташа ему на ухо. — Нееет… — его пальцы уже вовсю ласкали ее нежную плоть, слегка проникая внутрь и заставляя ее сладостно постанывать в ответ. — И я не хочу, Джексон, — выдохнула она, лаская кончиком языка его нижнюю губу. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня и в Копенгагене тоже. Хочу почувствовать твою мужскую силу… Умереть в твоих объятиях… Боже, Майк… Я кончу… кончу прямо сейчас… Ее откровения сводили его с ума, заставляя мужские пальцы двигаться все глубже и сладострастнее. Наташа, запрокинув голову назад, стонала все громче, все быстрее насаживаясь на его пальцы и до хруста царапая ногтями кожаную обивку дивана. Как только женское тело задрожало в его руках от наступившей разрядки, Майкл обхватил рукой ее талию и переместился вместе с девушкой на пол. Быстро избавив ее от ненужной сорочки, мужчина закинул женскую ногу себе на плечо и начал быстро и ритмично вколачивать в нее свою плоть, при этом агрессивно стимулируя пальцами возбужденный клитор и игриво покусывая нежную кожу на женской ноге. Меняя позы, интенсивность и виды ласк, Майкл занимался с ней любовью с какой-то невероятной одержимостью, словно это был последний секс в их жизни. — Детка, ты такая громкая, тебя наверняка слышно в коридоре, — прошептал он сквозь свое сбитое дыхание, когда ее стоны слились в один сплошной крик наслаждения. — Тебя это смущает, милый? —  задыхаясь, спросила она. — Нет… Меня это возбуждает… Он внезапно остановился и перевернулся на спину, побуждая ее быть сверху. Наташа положила свои ладони ему на грудь и склонилась к мужскому лицу. — Поверь, уровень моей громкости намного ниже уровня того кайфа, который я испытываю сейчас. — Ты такая красивая, детка, — мужские руки сладострастно блуждали по горячему женскому телу. — Трахни меня… — Что, Джексон, мой день рождения закончился и теперь опять все делать самой? — она иронично вздернула бровь, но даже и не подумала при этом пошевелиться. Его лицо мгновенно стало серьезным, и он, крепко схватив девушку за бедра, начал агрессивно насаживать ее на себя. Затем обхватил ладонями женское лицо, властно притягивая к себе. — Тебе нравится? — прорычал он, продолжая сводить ее с ума движениями своих бедер. — Мм… — Тебе нравится мой член? — Дааа… — Тебе нравится трахаться со мной? — Да! — Я хочу видеть твой оргазм, детка. — Майк… — Прямо сейчас, детка! Ее тело вновь не посмело его ослушаться, и продолжительный, фееричный оргазм накрыл обоих с головой. — Спасибо… — немного отдышавшись, произнес Майкл, ласково поглаживая Наташу по взмокшим волосам. — Ты говоришь мне спасибо за секс? — Я говорю тебе спасибо за то, что не даешь мне сомневаться в себе и своих силах. Она не успела ничего ответить, так как в дверь его номера настойчиво постучали. — Да! — Я, конечно, дико извиняюсь, босс, но мы едем в Magasin du Nord? — раздался из-за двери громкий голос Билла Брея. — Обязательно едем! — крикнул Майкл в ответ. — Может быть не надо… — нерешительно начала Наташа. — Надо, милая, надо. Его безапелляционный тон дал ей четко понять — сопротивляться, увы, бесполезно. *** Огромный президентский люкс был буквально завален объемными бумажными пакетами с логотипами Chanel, Gucci, Guess, Armani, Versace, Dior, а также молодых датских дизайнеров. Глядя на все это, можно было сделать единственный вывод о том, что вчерашний шоппинг определенно удался, и влюбленная парочка скупила если не весь магазин, то добрую его половину точно. — И кто еще из нас больший шопоголик, Наташа? — закатил глаза Майкл, аккуратно пиная носком своих туфель огромный пакет с логотипом Prada, который стоял на полу чуть ли не посередине гостиной. — Шопоголик здесь один, и это ты! А у меня просто день рождения! —   беззаботно пожала плечами девушка и сделала небольшой глоток из кофейной чашки. В Копенгагене было раннее утро, а эти двое уже не спали. Во-первых, Майклу нужно было лично проконтролировать отбытие самолета с доп. аппаратурой в Бельгию — следующую по списку страну его тура, а во-вторых, сегодня Наташа улетала в США по каким-то срочным делам Бюро. Девушка расслабленным жестом развернула свежий номер местной газеты, и ее глаза тут же округлились от шока. — Вот же черт! — вслух громко выругалась она. — И когда только успели? На первой полосе местных вау-новостей красовалась их с Майклом фотография во время посещения торгового центра, а прямо под ней кричащая надпись «Король поп-музыки Майкл Джексон прогулялся по самому престижному торговому центру Копенгагена рука об руку с очаровательной незнакомкой.» — Что интересного пишет местная пресса? — Майкл подошел к ней со спины и аккуратно забрал газету из женских рук. Лицо мужчины было абсолютно спокойным, пока его глаза бегали по печатным строкам, и Наташе показалось, что Майкл даже доволен всей этой историей. — Отлично… — довольно хмыкнул он, возвращая газету. — Вчера известный певец посетил торговый центр Magasin du Nord в обществе таинственной незнакомки. Во время многочасового шоппинга пара почти все время держалась за руки, непринужденно смеялась и перешептывалась между собой. Один из работников центра, пожелавший остаться инкогнито, заявил, что парочка открыто флиртовала друг с другом и их поведение было очень далеким от дружеского или делового общения. Теперь все с огромным интересом гадают, кто же эта девушка в жизни известного певца? Хм… гадают… Вот и пусть гадают дальше, — недовольно проворчала Наташа и, убрав газету, посмотрела на улыбающегося Джексона: — Майкл, я совершенно не разделяю твоего приподнятого настроения. — Милая, ну ты же понимаешь, что рано или поздно, но это должно было произойти? Невозможно скрываться от людей вечно. Мы каждую свободную минуту проводим вместе, а всех, как говорится не купишь, и всем рты не зашьешь. Ну что тебя так расстроило? — Майкл присел перед ней на корточки и искренне заглянул в женские глаза. — На фото ты в огромных темных очках и в этом дурацком блондинистом парике. Ты совсем не похожа на себя. — Так значит мой парик ты считаешь дурацким? — Наташа «обиженно» скрестила руки на груди. — Он, между прочим, натуральный и стоит бешенных денег! — Я люблю твои настоящие волосы. Они такие красивые, — Майкл приложил к щеке длинную прядь ее волос. — Такие мягкие. Так вкусно пахнут тобой и еще какими-то потрясающими цветами. — Джексон, ты — подлиза, — улыбнулась девушка, обнимая его в ответ. — Мм… не хочешь до своего отъезда продемонстрировать мне то самое сексуальное белье, которое ты купила в бутике Victoria's Secrets? —  соблазнительно промурлыкал Майкл ей на ушко. *** 2 августа 1992 года, Восточная комната, Белый Дом, США Сегодня в Белом Доме давали торжественный бал в честь военнослужащих. Восточная комната самого главного здания страны как раз предназначалась для подобного рода мероприятий, и сегодня здесь было весьма многолюдно. Экскурсия по другим залам и комнатам первой резиденции президента США давно была окончена, а до начала официальной церемонии награждения оставалось еще полчаса. Большинство приглашенных столпились в Восточной комнате в ожидании торжественной части мероприятия и общались с коллегами и сослуживцами под тихую классическую музыку и хрустальный звон бокалов. Кто-то из людей был искренне рад встрече, и это отражалось в сиянии их глаз и улыбках на лицах, кто-то лишь вежливо изображал интерес ко всему происходящему. Женщины в изумительных вечерних платьях и мужчины в элегантных строгих костюмах вальяжно прохаживались по огромному залу, попутно изучая местный интерьер. А посмотреть здесь было на что: огромные хрустальные с позолотой люстры, напольные мраморные вазоны с композициями из живых цветов, коллекция раритетных картин на стенах, лепнина на потолке, позолоченные элементы декора, классические камины, над которыми висели большие зеркала  — все это вызывало тихое восхищение у присутствующих. Но жемчужиной коллекции Восточной комнаты был, несомненно, старинный рояль — в его до блеска отполированной крышке отражался свет хрустальных люстр, а ножки, на которых он стоял, были выполнены в виде бронзовых фигур белоголового орлана — главного символа суверенитета и могущества на гербе США. Наташа вот уже несколько минут внимательным взглядом изучала огромный женский портрет в массивной багетной раме, неспешно потягивая при этом прохладное шампанское из своего бокала. — Хорошо, что на этот раз не заставили прибыть на бал в парадной форме ФБР, в роскошном платье я чувствую себя намного лучше. А где Джонсон? Он что-то опаздывает… — голос Клэр отвлек Наташу от созерцания немолодой, но удивительно прекрасной женщины на художественном полотне. — Почему ты у меня спрашиваешь? Я Джонсону в няньки не нанималась, — хмыкнула Наташа и незаметно ткнула подругу под локоток. — А вот, кстати, и он собственной персоной. Лицо Клэр тут же просветлело, а на губах заиграла заинтересованная улыбка. — Так-так, подруга, запала-таки на нашего красавчика-босса? — иронично протянула Наташа, наблюдая за ее реакцией. — Ну, у тебя есть Джексон, так что Джонсона уж позволь забрать себе, — улыбка Клэр стала еще шире, когда она поняла, что замдиректора ФБР напрявляется прямиком к ним. — Да без проблем, — сказала Наташа скорее себе и спрятала улыбку за хрустальным бокалом. — Приветствую вас, о герои сегодняшнего торжества! — Марк шутил и был явно в хорошем расположении духа. — А ты, Романова, чего не за роялем? Твое исполнение Богемской рапсодии на банкете в честь моего повышения произвело впечатление на многих. Некоторые даже звонили и спрашивали, откуда в ФБР такой редкой красоты бриллиант? Марк явно заигрывал с ней, и Наташа прекрасно понимала, что ее лучшей подруге это не нравится. — Передай всем интересующимся, что на днях рождениях, свадьбах и юбилеях я не пою! — хмыкнула девушка, нервно покручивая в пальцах опустевший бокал. — А ты все-таки язва, Романова. — Угу, еще какая… Найдя благовидный предлог, чтобы оставить Клэр наедине с предметом ее обожания, Наташа быстро смешалась с толпой нарядно одетых людей, до последнего ощущая затылком пристальный взгляд Джонсона. *** Наташа сидела в первом ряду между Марком и Клэр и откровенно скучала. Все эти торжественно-пафосные речи о том, как «их служба и опасна, и трудна» и что именно на их плечах держится безопасность и целостность великой страны, за столько лет уже успели порядок ей поднадоесть. Красивая «говорильня» на публику, не более… — А сейчас мы переходим к самому приятному и долгожданному моменту нашего мероприятия — вручению правительственных наград и благодарностей. Люди вокруг сразу же оживились, предвкушая получение очередной благодарности от руководства страны и прибавки к жалованию. В это самое время Джонсон что-то спросил у Наташи, и она пропустила окончание предваряющей награждение речи, тихо перешептываясь с Марком. «Что?!» — опешила девушка, когда вновь посмотрела на трибуну. Рядом с президентом США Джорджем Бушем и генералом ФБР Генри Маккинзи теперь стоял холеный мужчина восточной наружности и сдержанно улыбался присутствующим. «Зафар?! Зафар Хариф?! Но…как?!..»