Встретимся на других параллелях

      Обратный полет занял, кажется, целую вечность. Микеллина заперлась в своей каюте и совсем не выходила. Все попытки разговорить ее или вынудить выйти из комнаты заканчивались железобетонным молчанием. Оби-Ван благополучно оповестил Амидалу о выполненном задании и пообещал в скором времени доставить на Корусант письменный ответ Зейгора Лиса. Но отчего-то это совсем не радовало его. Голову не покидали мысли о том, что так сильно могло напугать девушку. Спросить об этом не представлялось возможным.  — Думаете, что-то, что напугало Микеллину, как-то касается нас? — с нажимом на последнем слове шепотом спросил Энакин.  — Даже думать боюсь, Энакин. Вряд ли мы узнаем это раньше, чем положено.       Скайуокер вздохнул и оставил учителя одного с его тяжкими мыслями, которые были совсем не о будущем Галактики.       Люди, по своему обыкновению, с восторгом ждут того мига, когда вернутся в родной дом. Но только не Микеллина. В иллюминаторах уже давным-давно виднелась голубовато-зеленая родная планета, а сердце не замирало от радости. Оно чувствовало неизбежное и страшное, и от этого становилось дурно. А еще сердце, больное и израненное, совсем не хотело отпускать из своей тесной клетки одного рыжебородого джедая, который неожиданно и очень быстро поселился там. Через несколько часов Микеллина окажется дома и, возможно, больше никогда в жизни не увидит Оби-Вана, но все равно не могла перебороть себя и выйти из комнаты, чтобы провести последние часы вместе. Чего она в конечном итоге боится? Темного Энакина, угодившего в опасные сети Темной стороны Силы? Ей не было до этого дела. Или ее страшило то, что Энакин — самый сильный джедай за последнюю тысячу лет, и он переметнулся к противнику? Нет, Энакин и его заурядные способности не производили на нее впечатления. Ее трясло от одной мысли, что от грядущей катастрофы межгалактического масштаба Оби-Ван Кеноби будет находиться на расстоянии плевка, а ее не будет рядом, чтобы помочь. Да какое ей должно быть дело, ведь он — самый сильный и мудрый джедай, которого она когда-либо видела, и сам сможет разобраться с неразумным падаваном, но Микеллине все равно было до мурашек страшно. Тем временем Родия приближалась с каждой минутой.

***

      Трап опустился на раскаленную землю космического порта Родии. Микеллина поправила лямку сумки на плече и нехотя спустилась на родной песок. Оби-Ван стоял в небрежно-напряженной позе, желая показать всем видом, что эта ситуация его никак не трогает, а Энакин смиренно, как и полагается падавану, возвышался за его спиной. Они преодолели неприязнь, взаимные упреки, пролетели половину Галактики, но сейчас даже не могут и слова друг другу сказать.  — Было приятно знать тебя, Микеллина. — Скайуокер тепло улыбается и подмигивает ей правым глазом, а у нее мурашки по спине бегут от холодного блеска его глаз. — Надеюсь, мы увидимся вновь.       Ученик смотрит на омраченное лицо учителя и тактично удаляется, оставляя этих двоих наедине. Микеллина мнется, переминается с ноги на ногу и смотрит на носки своих ботинок, только бы не ощущать на себе пристальный взгляд его серых печальных глаз.  — Это конец? — тихо спрашивает джедай, сжимая ладони в кулаки в просторных рукавах туники.  — Думаю, да. — Она скрывает мимолетной ободряющей улыбкой болезненные спазмы в грудной клетке.       Возможно, они никогда больше не увидятся и это их последний шанс сказать друг другу то, о чем давно молчали, и Микеллина, собираясь с силами, делает несколько больших шагов, и оказываясь рядом с мужчиной, притягивает его к себе за шею и целует. Целует, пока легкие не начинает жечь от нехватки кислорода; целует, пока его большие теплые ладони так правильно не обхватывают ее талию. Они отрываются друг от друга с трудом и с жадностью путников в раскаленной пустыне вдыхают спасительный кислород. С дурацкой ухмылочкой на губах Микеллина запускает ладонь в его рыжеватые волосы и приводит их в полнейший беспорядок.  — Оби-Ван, — она перекатывает его имя на языке, растягивая буквы. — У нас бы все равно ничего не вышло!       Девушка целует его в лоб, вкладывая в этот поцелуй всю свою заботу и привязанность, которую не могла выразить словами. Она сходит с трапа и уходит, как можно быстрее, чтобы сердце не разорвалось от грусти, когда увидит взмывающей в небо космолет.

***

      Спустя миллионы лет технического прогресса и развития человечество так и не смогло постичь всего. Люди вообще существа странные и непонятные. Они рвутся за знаниями, не понимая их ценности и не готовые платить за последствия своих решений. Микеллина-то ее точно знала. И уж если бы какой-нибудь дурак сказал ей, что хочет знать все на свете, девушка ответила, что это полная глупость. Если ты уже знаешь все наперед, то зачем вообще жить? Предупредить все катастрофы просто невозможно. Спасти всех людей тоже. А что же тебе тогда остается? Спрятаться в безопасном бункере, чтобы пережить все ненастья. Но разве в этом смысл жизни? Его нет! Смысла не было и не будет никогда. Мы сами придумываем смысл вещам и своим жизням. А если спрятаться в панцирь до конца своих дней, то уже никогда не узнаешь дружбы, любви, ценности последнего глотка воздуха и ласкового солнечного луча. И это вам говорит Микеллина. Знающая. Которая в своей голове держит все возможные комбинации развития будущего дня и ближайшего столетия, но она не сидит сложа руки и наслаждается отведенными ей днями. Но все же один плюс знания можно найти — ты можешь изменить свою судьбу. Перекодировать, перешить на свой вкус, чтобы, наконец, перестать придавать своему существованию смысл.