Пересекая черту

      Она была здесь.       Она была, правда была. Так близко к нему, такая реальная. В безопасности и живая.       Неожиданная волна облегчения накрыла его с головой, когда его ноги быстро понесли его к ней. В тот момент ничего не имело значения, только она и её безопасность, только её маленькое тело, свернувшееся на полу.       — Эл!       Он опустился перед ней на колени, и его руки притянули её к нему, как если бы невидимая сила направляла его, и в тот же момент он уже знал о ней всё. Как оно есть.       Её надломленный, колеблющийся голос. Её дрожащие губы. Её тепло, когда её руки нежно коснулись его лица, притягивая его ближе. Её цветочный аромат. Её спутанные волосы, щекочущие его щёку. Её онемевшие, отчаянные пальцы, проскальзывающие сквозь его тёмные локоны.       — Ты в порядке… — прошептала она на резком вздохе, и тихий плач сорвался с её губ.

~~~

      Финн слышал её слабый, почти неуловимый голос, как будто её слова предназначались не для камеры, а для него и только для него одного. Как будто она в самом деле была Эл; как будто она была девочкой-подростком, испугавшейся за жизнь своего парня.       Не было Элевен без Милли, не было Майка без Финна, как и не было Милевен без Филли.       Он знал, что иногда Милли даже не могла провести черту между игрой и реальностью, между правдой и ложью…       Теперь же, когда она была в его руках, он знал, что тоже не смог бы её провести.       Только не тогда, когда его руки обхватывали её, заставляя его таять от тепла её тела. Только не тогда, когда было ощутимо биение их сердец друг напротив друга. Только не тогда, когда его лицо было скрыто в изгибе её шеи. Только не тогда, когда её дыхание щекотало его кожу, пока она отчаянно делала новый глоток воздуха. Только не тогда, когда её руки обхватывали его лицо, удерживая его настолько близко, что казалось, будто он был её жизнью, будто её жизнь в самом деле зависела от него. Только не тогда, когда он прижимал её к своему сердцу, просто не в состоянии выпустить её из своих объятий. Только не тогда, когда всё, что он мог, — это видеть только её глаза. Только не тогда, когда её лоб коснулся его. Только не тогда, когда она склонила свою голову набок, нежно задевая своим носом его.       Только не тогда.       Только не тогда, когда она оставила на его губах самый кроткий поцелуй, такой мягкий и осторожный, что он почти подумал, что это была лишь иллюзия. Сон.       Поцелуй, которого не было в сценарии.       Буквально мгновение, несколько бесценных секунд, когда он мог быть с ней, когда он не мог чувствовать что-либо ещё, кроме неё одной. Тот момент был только их, не Майка и Элевен.       Он был для Финна и Милли, и только для них.       Сначала он напрягся, а удивлённый вздох вырвался из его рта, и этот маленький вздох попал в ловушку их губ, потому что… Они не могли. Им не следовало этого делать.       Они оба знали об этом.       Он понятия не имел, что это означало. Была ли это Эл, целующая Майка, потому что они оба только что избежали смерти? Были ли это целующиеся Эл и Майк, потому что это было единственное, что они могли делать в тот самым момент?       Или это было…       — Миллс?       Он произнёс её имя, его голос был приглушён, но достаточно громок, чтобы она услышала. Но всё, что он получил в ответ, — это ещё одно лёгкое касание её губ, лёгкое, как прикосновение крыла бабочки, и он просто не мог не растаять в тот же самый момент, целуя её в ответ — его губы двигались напротив её почти инстинктивно.       Это длилось две секунды, может, три, но этого было достаточно. Достаточно, чтобы изменить всё.       Он знал, что все были здесь: другие актёры, члены съёмочной группы, режиссёры, — все, все наблюдали за ними. Но их губы, соединённые в таком сладком, влюблённом, неопровержимом поцелуе и скрытые завесой её волос, должны были остаться их секретом.       Они были здесь вдвоём. Всего лишь на короткий миг, но пока они оба были в нём… Они принадлежали друг другу.       Это было всем, чего он хотел.       И всё же он не знал, как назвать это. Назвать то, что соединяло их в такой прекрасной манере; назвать то, что связывало их в такой сильный и невидимый союз; назвать то, что безмолвно окружало их невысказанными словами; назвать то, что только они вдвоём были способны понять.       Это было как… это было как чувство. Чувство, о котором он знал с самого первого дня, с того самого мгновения, как его взгляд впервые встретился с её.       Нет, он не знал, как назвать это. Но это было неважно.       Его сердце знало.       И пока что этого было вполне достаточно.