***
Тренировка тянулась слишком уж долго и как-то чересчур мучительно. Антон снова, уже в который раз за последнее время, пребывал в своих мыслях, чем полностью сбивал ритм команды и ловил недовольные взгляды и возгласы Сёмина. Лёша молча наблюдал за ним, даже не стараясь как-то повлиять. Он понимал, что брату нужно самому свыкнуться с тем, что было, и только тогда он сможет двигаться дальше. Уже в раздевалке к Антону подошел тренер, желая переговорить с глазу на глаз. Юрий Палыч был донельзя серьезным, отчего Миранчук уже было подумал, что своими выходками он просто довел его. — Антон, у тебя что-то случилось? Ты слишком вялый, что, как видишь сказывается в первую очередь на команде, — Сёмин внимательно осматривал парня, словно ища видимые причины его странного состояния. — Не важно себя чувствую, — без угрызения совести солгал Миранчук, ведь сказать истинную причину он точно не мог — слишком личное. — Значит, давай, быстро к командному врачу, пусть посмотрит тебя, потом мне передашь. И не филонить, Миранчук! Здоровье совсем не шутки, — тренер похлопал парня по плечу. Антон кивнул и поплелся к доктору, быстро соображая, что бы такого придумать, чтобы на несколько дней заработать освобождение от тренировок. Он хотел как можно больше времени проводить с Викой, чтобы хотя бы постараться ей помочь пережить первое потрясение, которые было не только ее, но и Миранчука. Сергей Сергеевич удивился, увидев на пороге кабинета Антона, который посещал его за всю свою клубную карьеру всего пару раз и то, как говорится, когда уже было невмоготу. Заметив на тренировочных штанах цифру одиннадцать, мужчина точно сообразил, кто перед ним, ведь братьев все еще иногда путал, как и некоторые остальные работники клуба. — Какие жалобы? — произнес мужчина, отрываясь от каких-то важных записей. Антон неопределенно передернул плечами, пока еще не придумав нужную легенду, которая бы не выглядела слишком ущербной. — Неважно себя чувствую, недомогание какое-то, — парень присел на кушетку, снимая олимпийку и готовясь к будущему осмотру. Хайкин взял стетоскоп, желая послушать легкие. Антон выполнял все указания, то дышал, то не дышал, открывал рот, показывая горло. В целом за пару минут, доктор уже твердо видел, что никаких симптомов у парня нет, и он попросту симулирует, только вот зачем. — Антон, у вас все в порядке, но я прекрасно вижу, что вам нужно пару дней больничного явно для решения каких-то личных проблем, — Миранчук вытаращил глаза, предчувствуя, что сейчас получит по первое число. Его как-то напугала такая сильная прозорливость Сергея Сергеевича, отчего парень ожидал некий подвох. — Я могу предоставить вам такую возможность, в душу лезть не буду, ведь это совершенно не моё дело, но вы обязательно примите витамины, название которых я сейчас напишу. Они помогут восстановить полное равновесие организма. Миранчук готов был прыгать от радости, но подумал, что это будет слишком нескромно, и надо бы состроить не слишком радостное лицо, чтобы тренер поверил, что ему действительно нужно пару дней небольшого отдыха. Рецепт Хайкин выписал довольно быстро, тем самым вселяя в сердце парня надежду, что не все такие бесчувственные, как тот, который работает в больнице у Вики.***
Вику выписали через несколько дней, отчего девушка даже, кажется, свободно вздохнула, ведь видеть и чувствовать на себе каждый день сочувствующие взгляды порядком надоело, но не хватало сил ответить что-то резкое и колкое. Накануне вечером Антон практически поставил Новикову перед фактом, что она переезжает к нему. Девушка, казалось бы, вообще никак на это не отреагировала. Принимая как данность, что ли. Она вообще мало разговаривала, постоянно о чем-то думая, отчего ее взгляд всегда был каким-то слишком растерянным, если ее отвлечь от внутренних терзаний и что-то спросить. Антон не хотел давить, а даже наоборот, чтобы все было исключительно добровольно со стороны Вики, но сейчас он впервые проявил лучшую черту своего характера — решительность, ведь дальше тянуть волынку уже было нельзя, слишком опасно. Стас согласился без разговоров, спрашивая только разрешение у Миранчука на то, может ли он приходить в гости. Антон удивился такой, с его точки зрения, странной просьбе, ведь уж чего-чего, а лишать Вику общения с братом, он точно не собирался. Особенно, если это будет благоприятно сказываться на ее психическом выздоровлении. Еще перед выпиской с девушкой общался психолог, ведь в таком ее состоянии, как считали врачи, девушка может натворить страшные вещи, якобы от отчаяния. Но у Вики даже в таком подавленном и убитом расположении духа не возникло и мысли свести счеты с жизнью — слишком ожидаемо для некоторых. Собрав все нужное, без чего ни одна девушка не сможет прожить, Новикова покинула некогда любимую квартиру, которая теперь уже таковой не являлась, к сожалению. Она не очень хотела, что Стас оставался один здесь, наедине с отцом, но парень поспешил заверить его, что в связи с существенными изменениями в его личной жизни, он теперь твердо уверен, что Маринка готова принять его в любой момент, поэтому волноваться нечего, да и Новиков в состоянии за себя постоять, что уже неоднократно демонстрировал. Обняв на прощание Вику, Стас попросил пару минут, чтобы поговорить с Миранчуком. — Антон, пожалуйста, будь с ней рядом как можно больше, я уверен, что у тебя получится Вике помочь пережить это всё, — парень говорил уверенно, смотря Миранчуку прямо в глаза, как говорится, для лучшего эффекта. — Я сделаю всё, чтобы Вика снова улыбалась, обещаю.***
Сложности начались уже первой ночью, когда Вика металась по кровати, что-то шепча. Ей снилось что-то страшное, и Антон долго не мог ее разбудить, хоть и очень старался. Девушка очнулась резко, смотря на парня испуганными глазами, совершенно не понимая, где она находится. На щеках в свете луны блестели слезы, а сердце Миранчука разрывалось от того, насколько ему сейчас хотелось забрать всю боль себе, чтобы девушка так сильно не страдала. До рассвета они не спали. Антон одной рукой обнимал Вику, другой — перебирал ее волосы, периодически успокаивающе поглаживая ее по голове. Он понимал, что это еще не самое страшное, и нужно быть готовым переживать вместе с любимой девушкой все ее горести. Оказалось, что быть рядом постоянно довольно проблематично, особенно, когда на горизонте начинают маячить сборы в Катаре. Антон понимает прекрасно, что не поехать он не может, что не может сейчас на пике своей карьеры наплевать на нее, но страх за Вику, за то, что за время его отсутствия с ней может что-то случиться. Девушка на его отъезд отреагировала спокойно — она же все тоже понимала и просто не имела права чего-то требовать. Вика каждый день благодарила Всевышнего за то, что Антон рядом, что он не бросил ее, что он любит её. Правда, тоска поглотила девушку уже тогда, когда Антон улетел в Катар, пообещав звонить утром, в обед и вечером. Каникулы в университете продолжались, и девушка проводила все время дома, изредка выходя погулять, ведь по-прежнему чувствовала себя крайне паршиво. Ночами на нее накатывали жуткие истерики, только некому было успокаивать, прижимать к себе ближе и невесомо целовать в висок. Приходилось самой переживать такие некие припадки, но Новикова не жаловалась. Она ни разу не упрекнула Миранчука ни в чем. Но и не рассказывала никогда о том, как ей без него плохо. Не хотела, чтобы он еще сильнее за нее переживал и сдавал позиции в команде. Матчи с «Зенитом», «Ростовом» и «Спартаком» девушка смотрела внимательно, отмечая, что Антон на поле смотрится очень прилично, просто кайфуя от того, что он делает. Больше всего ее умиляли его объятия с Лёшей после забитого гола. Вообще Новикова, если честно, впервые видела настолько теплые и близкие отношения между братьями, даже несмотря на то, что они близнецы. В день прилета Антона Вике приснился странный сон. Девушке снилась улыбающаяся мама. Больше ничего запомнить не удалось, но внутри что-то начинало болезненно ныть. Захотелось обнять маму, почувствовать ее теплые и ласковые руки, ощутить любовь самого близкого человека, только оттуда не возвращаются, как бы не хотелось и не желалось. Встречать его в аэропорту Антон не разрешил, сокрушаясь на вечные пробки и отвратительную погоду, поэтому девушка ждала его дома. Лёша сразу после рейса поехал к Соне, что и неудивительно. Антон открыл дверь своим ключом и едва успел поставить чемодан, как на него налетела Вика, крепко обнимая. Парень сразу же перехватил инициативу, прижимая Новикову к себе как можно ближе, чтобы можно было почувствовать любимый запах ее шампуня и легкий аромат духов. — Я так соскучилась, — прошептала девушка, и парень, казалось, от таких слов вообще растаял. Он покрывал невесомыми поцелуями лицо Вики, отчего она, кажется, даже немного улыбалась. — Я очень соскучился, — Антон оторвался от такого любимого лица, а уже он уже через мгновение парень самозабвенно целовал Новикову, слегка прикусывая губы. Он очень хотел продолжения, но все еще боялся, что Вика испугается, особенно в виду бывшего отвратительного опыта, а ему хотелось, чтобы все было волшебно. Поэтому Антон быстро выкинул ненужное из головы, решая подумать об этом завтра, как одна из любимых книжных персонажей Вики — Скарлетт О’Хара. Из прихожей ребята переместились на кухню. Где был накрыт просто божественный ужин на две персоны. Новикова очень старалась, изо всех сил желая отблагодарить таких образом парня, который так много для нее сделал. Почему-то именно сейчас, в такой чертовски домашней обстановке, Вике захотелось поговорить с Антоном о ее детстве. Поделиться самыми светлыми моментами, которые, разумеется, были связаны с мамой и братом. — Давно мне не было так хорошо и спокойно, — голос девушки был тихим, но Миранчук слышал каждое слово. Он отставил в сторону пустую тарелку, в которой до этого красовался чудесный запеченный картофель и мясо по-французски. Поймав девичью ладошку, парень как обычно прикоснулся к ней губами, передавая свою любовь и нежность. — Когда была жива мама… Девушка говорила сейчас настолько спокойно, отчего Антон даже немного удивился, ведь даже когда Стас рассказал ему о том, что они с Викой несколько лет живут без мамы, парень на некоторое время вообще выпал из равновесия. Он сильнее сжал руку Вики, а она только сдавленно ему улыбнулась, формулируя про себя то, что хотела рассказать. — Когда мама была жива, мы каждые выходные ходили в парк, гуляли, катались на разных аттракционах и просто вместе время проводили. После школы я практически всегда бежала домой, чтобы поделиться с мамой какими-то новостями и своими успехами или оценками. До сих пор не могу поверить, что вот уже пять лет, как ее с нами нет. Правда… Поднявшись на ноги, девушка подошла к Антону, обнимая его за шею, а парень, притянув ее ближе, усадил к себе на колени, уткнувшись носом в девичьи волосы. Вика же закрыла глаза от некого наслаждения и защищенности рядом с ним.***
Когда четвертого февраля Антон с командой улетел в Испанию на второй сбор, Вике снова приснилась мама. Девушка тогда снова прорыдала всю ночь, совершенно отказываясь хоть немного понимать, что такие сны вообще могут значить. Утром Вика позвонила Стасу, приглашая в гости. Парень согласился быстро, тем более, что ему не терпелось узнать, как сестричка обжилась в новой квартире. По дороге он купил Викины любимые шоколадные пирожные, которые всегда поднимали ей настроение, поэтому сейчас были очень кстати, особенно, когда Антон очень далеко. Выглядела Вика довольно бордо, правда глаза были абсолютно пустыми, а ведь Стас обожал, когда они горят неистовым огнем и радуют его и окружающих своим обалденным зеленым оттенком. — Привет, малышка, — парень целует сестру в щеку, разувается и снимает верхнюю одежду, проходя вглубь квартиры. Где ему удалось побывать только единожды. Вика замечает в его руках коробку с пирожными и улыбается по-настоящему, и парень улыбается ей в ответ, надеясь, что это не начало какой-то истерики. Они проходят на кухню, где довольно быстро съедают любимое лакомство, после чего перемещаются в гостиную, располагаясь на довольно удобном огромном диване. — Мне мама часто снится… Стас поворачивает голову к Вике, стараясь разобрать ее эмоции, но лицо девушки остается подозрительно непроницаемым. Она молчит, словно борясь с какими-то внутренними демонами, которые мешают ей говорить дальше. — Улыбается…как тогда, когда была жива… — на этой фразе голос девушки уже дрожит, а слезы грозятся вырваться наружу. При Стасе можно — он ее и не в таком состоянии видел. Недолго думая, парень подается вперед, заключая сестру в объятия, желая разделить с ней такие теплые и сокровенные воспоминания, которые навсегда в их сердце. Казалось, что Стас нашел нужные слова и помог понять какой-то тайный смысл снов, но они продолжались, обрываясь постоянно на одной и том же месте, тем самым загоняя Вику во все большее и большее замешательство. Двадцатого февраля, снова в день прилета Антона, Вика наконец-то понимает, что может разобраться со своими всеми вопросами только одним способом — сходив на могилу мамы. Девушка впервые полностью игнорирует занятия в университете и с самого утра, купив любимые мамины розовые розы, отправляется туда, где пять назад навсегда оставила частичку своего сердца. Кладбище было почти пустым, и только одиноко ходили бабушки, похоронившие мужей. Вика положила цветы на могилу, смахнув грязный снег и мусор со скамейки, присаживаясь. — Привет, мамуль. Прости, что так долго не приходила. Наверное, слишком эгоистично приходить только тогда, когда нужна помощь… Девушка всматривается в лучшую фотографию мамы, которую когда-то сама выбирала. Женщина на фото улыбается, а глаза горят нереально счастливым огнем. Кажется, в тот день Вика продемонстрировала свои умения кататься на роликах, падая уже после первого неудачного движения. Было больно, но стоило маме подуть на сбитые коленки и улыбнуться вот так вот тепло и ласково, что уже совсем не больно. Именно тогда отец и запечатлел маму на новенький полароид. — Ты мне снишься, мам…я не знаю, как сказать, но ты улыбаешься так, что мне до чертиков, до зуда в коленках хочется тебя обнять, а от понимания, что этого больше никогда не будет, становится просто тошно и жутко больно… Дует ветер, а с сосны на голову падает немного снега, но Вика не обращает на это внимания, бездумно смахивая его рукой, затем отогревая ее чуть теплым дыханием. — Знаешь, мамочка, я теперь не одна, у меня есть Антон. Мой любимый Антон, который теперь важнее мне всех на свете. Кроме тебя, мам… Слезы начинают душить, и Вика не сдерживается. Плакать здесь — нормально, все плачут, прощаясь с родными и любимыми. К горлу начинает подкатывать истерика, и Новикова уже рыдает взахлеб, абсолютно наплевав на всё и всех. Внезапно какой-то шорох привлекает ее внимание, и девушка поднимает голову к небу, стараясь там что-то рассмотреть. На полностью затянутом тучами небе появляется какое-то странное свечение, словно пробивающееся солнышко. Свечение медленно приобретает более точную форму. Превращаясь, кажется, в женщину. Красивую женщину. В маму. Девушка открывает от изумления рот, не зная, как реагировать. То ли уже сейчас позвать санитаров и всю оставшуюся жизнь провести в психбольнице, то ли просто спихнуть все на обычные галлюцинации от пережитых не так давно эмоций. Несколько раз моргая, Вика снова поднимает глаза к небу, но светящееся очертание мамы никуда не девается, и девушке становится страшно, ведь это уже вообще ненормально — видеть такие видения. Фигура все приобретала конкретные очертания, и Новикова смогла рассмотреть, даже сквозь непрекращающуюся пелену слез, что призрак, не иначе, что-то держит на руках. Призрак все спускался с неба и остановился около ограды. Вика неотрывно смотрела, боясь даже пошевелиться — вдруг что-то страшное случиться. Хотя, после таких видений, бояться, кажется, уже попросту нечего. Призрак стоял на месте, улыбаясь, а на ее руках, вроде бы, были дети. Двое. Что это значило, Вика не поняла, отчего еще сильнее испугалась, закрыв лицо руками. Слезы продолжали стекать по щекам, а после увиденного вообще, кажется, усилились, ведь только так девушка могла реагировать на происходящее. — Вика! — голос парня врезается в ее сознание, и девушка распахивает глаза, смотря прямо туда, где несколькими секундами ранее был призрак, только сейчас на том месте никого не было.***
Антон открыл дверь в квартиру, прислушиваясь к неестественной тишине. Теплого пуховика и любимых девичьих сапог в прихожей не было, и парень сразу сделал вывод, что Вика, скорее всего, на занятиях. Оставив чемодан в прихожей, парень прошел на кухню, желая сделать глоток воды или сока, который всегда был в холодильнике. На одной из полок красовалось вкуснейшее шоколадное пирожное, а на небольшом лоскутке бумаги было написано «Для Антоши». Улыбнувшись, Миранчук достал пирожное, явно изъявляя желание его съесть, естественно запивая любимым апельсиновым соком. Достав из кармана телефон, Антон отзвонился маме, оповещая ее, что они с Лешей вернулись и вечером обязательно приедут на семейный ужин. Парень почему-то именно сегодня хотел познакомить Вику с мамой, словно чувствуя, что именно вечером будет самый подходящий момент. Елена Юрьевна была только рада увидеть наконец избранницу любимого сына, тем более, что была о ней уже наслышана не только от Антона, но и от Лёши, который был безумно рад, что братик нашел свою любовь. Закончив разговор и переведя взгляд на настенные часы, парень сообразил, что у Вики в университете сейчас как раз может быть перерыв и набрал ее номер. Холодный голос оператора оповестил, что абонент вне зоны доступа. В душу начинало закрадываться беспокойство, но парень быстро перестал себя накручивать, ведь мало ли, мог разрядиться телефон. Зная, что в четверг, а сегодня был как раз четверг, у девушки пары заканчивается около двух часов, Антон решил встретить ее, тем самым наконец-то открывая все карты перед некоторыми однокурсниками Новиковой, которые некогда жутко уморили ее вопросами о Миранчуке. Подъехав к учебному корпусу. Парень вышел из машины, чтобы было лучше видно всех выходивших. Ровно в два часа из университета хлынула толпа студентов, быстро расползавшаяся по территории. Многие прощались, расходясь в разные стороны. и парень сообразил, что это именно они и является одногруппниками Вики. Только Новиковой среди них не было, и парень снова достал телефон, набирая ее номер. Сотовый девушки молчал, а противная фраза впивалась в мозг, начиная бить по самым уязвленным местам. Казалось, что все-все-все студенты покинули здание, но Вики среди них по-прежнему не было. Антон заволновался не на шутку, ища в толпе хоть кого-то, к кому можно было бы пристать с вопросом. Как назло, на глаза ему попалась только Лилька, рассматривавшая его в упор и как-то мерзко улыбаясь. Недолго думая, Миранчук двинулся к ней. — Здравствуйте, девушка, — он вежливо улыбнулся, а Лилька сразу же растеклась по древу. Вот дура! — Вы знакомы с Викой Новиковой? — С Викой? Конечно! Мы же с ней лучшие подруги, — заливала Лилька, попутно накручивая на палец локон, явно полагая, что это выглядит чертовски соблазнительно. — Вика сегодня была на занятиях? — Антон никак не реагировал на ее тщетные попытки привлечь ее внимание, и девушка это сразу же приметила. Она терпеть не могла подобного невнимания к своей персоне, поэтому милость на гнев сменила быстро. — Вика твоя по-любому с каким-то кренделем загуляла, пока ты по своим играем выездным катаешься. Что вы только все в ней находите?! Миранчук вскипел, а на его лице заиграли желваки. Вообще его сложно было вывести из себя, но Лильке это удалось за пару секунд. Он мог стерпеть негатив в свой адрес, но только не в адрес самых любимых и близких ему людей. Он схватил Лильку за запястье. Больно его сжимая и почти прошипел: — Я задал вопрос: Вика сегодня была на занятиях? Лилька быстро-быстро заморгала, словно боясь, что ее сейчас даже смогут ударить, но бить ее Антон точно не собирался. Он женщин не бил, даже таких, которые его дико бесили. — Нет, ее не было сегодня. Даже преподаватели удивились — она никогда не пропускала, — девушка говорила тихо, продолжая бояться какой-то расплаты, но Миранчук. Услышав нужную ему информация, разжал руку. Отпуская девушку. — Благодарю. Извини, если больно сделал, — Антон помахал ей и быстро пошел к машине, набирая номер Стаса. Новиков заволновался сразу же, как только Миранчук рассказал ему, что Вики нет ни дома, ни в университете. Забрав Стаса около метро, Антон поехал к тому кафе, где ребята часто бывали. Там девушки тоже не было. Даже посетили квартиру Стаса — вдруг Новикова туда зачем-то пошла, но и там было пусто, то есть так, как утром, когда парень уходил. Волнение заполняло все сознание парней, когда к Стасу, кажется, пришла догадка. — Я вроде бы знаю, где Вика. Поехали. Антон ехал молча, только изредка реагируя на указания Стаса, куда ехать. Припарковавшись около огромных кованых ворот, Миранчук сглотнул. Идя уверенным шагов вдоль рядов одинаковых холмиков, Стас издалека заметил Вику, сидевшую на лавочке возле могилы мамы, закрывая лицо руками. — Вика! — его голос раздался, словно эхом, и девушка открыла глаза, смотря перед собой, будто выискивая кого-то, ища кого-то невидимого. По ее щекам текли слезы, а глаза были какими-то больными. Такими они были только пять лет назад. Что же такого случилось сейчас?! Девушка немного шаталась из стороны в сторону, тем самым давая понять, что с ней точно что-то случилось. Антон сорвался с места, подбегая к ней и сгребая в объятия. — Мама…мама…мама… — шептала девушка, а парню стало жутко не по себе. Что же, черт возьми, случилось?! Подняв плачущую девушку на руки, Миранчук быстро пошел на выход к машине, Стас семенил следом, кажется, догадываясь, что с ней случилось. Стоило только посадить Вику на заднее сидение, как она, такое впечатление, что пришла в себе, принимаясь несильно избивать Антона кулачками. — Там она…отпусти меня…мне нужно туда…пожалуйста… Миранчуку вообще стало страшно, и он, крикнув Стаса, чтобы тот ускорился, закрыл заднюю дверь. Вика продолжала плакать, но уже не рвалась наружу, только закрыла лицо руками, а ее плечи содрогались настолько сильно, что казалось, будто бы у девушки приступ какой-то трясучки. Остановившись около какого-то метро и высадив там Стаса, которому нужно было на работу, Антон ускорился, чтобы быстрее доехать домой. Вика на заднем сиденье затихла и, кажется, заснула. Ее ресницы трепетали, в губы шевелились, что-то шепча. Такого страха за девушку Антон еще никогда не испытывал.