***
Казалось, что после того, как Антон принял факт Викиной беременности, он стал еще заботливее и нежнее. Он проводил с девушкой все свободное время, часто звонил, интересуясь ее самочувствием и разрешив просить ее все, что только душе угодно, ведь организм беременной девушки способен на просто удивительные вещи. Вике было жутко неудобно напрягать Антона, который делал для нее абсолютно все, поэтому она значительно поумерила свои аппетиты и тревожила Миранчука только по крайней необходимости, что огорчало парня, но он ничего не говорил, снова боясь напугать Новикову своей настойчивостью. Вика много времени проводила у Антона и Лёши дома, ведь Миранчук четко дал ей понять, что в той квартире девушке в ее состоянии находится мало того что опасно, так еще и практически вредно для здоровья будущего ребенка. Новикова уже не особо сопротивлялась, ведь атмосфера в квартире братьев ей очень нравилась. Она была такой теплой, домашней, настоящей, отчего и возвращаться домой порой было слишком грустно. Когда у девушки в университете началась сессия, Вика, казалось, вообще превратилась в тень. Под глазами залегли круги от недосыпа и переизбытка занятости, и Антон забеспокоился еще сильнее, хотя, он с самого начала их знакомства переживал о Новиковой. Пару раз парень предлагал свою помощь в подготовке к зачетам или экзаменам, понимая, что совершенно не соображает в том материале, который у Вики должен отскакивать от зубов. Девушка заверила его, что будет больше отдыхать и меньше напрягаться, и действительно, значительно сократила нагрузки и даже без вреда своим знаниям. Последний зачет был назначен вообще на тридцатое декабря, и от него напрямую зависела будущая стипендия. Преподаватель был чересчур требовательным и ставил просто запредельные условия для получения заветной оценки. Тут уже у многих не выдерживали нервы, и студенты целыми группами шли на пересдачу, лишая себя полноценных каникул и новогодних праздников. Вика боялась, что и она попадет на зловещую пересдачу, испортив себе, да и Антону тоже все новогоднее настроение. Но на ее же удивление, девушка получила зачет без особых проблем, тем самым заработав парочку недовольных и завистливых взглядов со стороны однокурсников и обидные слова о том, что «этот старый хрен, кажется, завел себе молодуху». Новикова едва ли тогда не расплакалась от досады, еле-еле переборов желание вмазать этим сплетникам по лицу, причем, не один раз. В мыслях крутилась идея рассказать обо всем Антону, но беспокоить парня по такой ерунде было для нее слишком глупым решением, а ребята поболтают-поболтают и забудут. Сразу же после удачного зачета Антон забрал Вику из университета, поздравив ее с закрытием сессии и долгожданным отдыхом, и повез в неизвестном направлении, как немного позже выяснилось, в гинекологический центр. — Малыш, прости, что без предупреждения, но после такого стресса тебя обязательно нужно провериться, — Антон взял Вику за руку, как всегда даря ей невероятную уверенность и запредельное тепло. Девушка ничего против не имела, даже наоборот — ей очень хотелось увидеть ее будущего малыша на мониторе УЗИ и узнать, что с ним всё хорошо. В медицинском центре посетителей почти не было, и ребята прошли в нужный кабинет. Доктором оказалась вполне добродушная женщина, тепло улыбавшаяся Вике и Антону, словно знаю всю их историю. Новикова прилегла на кушетку, оголяя живот и стараясь расслабиться, что совершенно не получилось, а когда на кожу упало несколько капель холодного геля, девушка вообще вся сжалась от неприятных ощущений. Миранчук, словно почувствовав ее состояние, взял ее за руку, отчего Вике моментально стало спокойнее. И как этот парень только может так на нее воздействовать?! — Итак, молодые люди, десятая неделя, плод развивается нормально, причин для беспокойства абсолютно нет. Могу порекомендовать больше гулять, кушать фруктов и овощей и, конечно, исключительно положительные эмоции, особенно в преддверии праздников. Вика, казалось, только сильнее расцвела, услышав, что с малышом все в порядке. Она боялась, что ее чрезмерная занятость подготовкой к экзаменам может плохо сказаться на его таком хрупком еще здоровье. Уже покидая кабинет, Антон умудрился всучить доктору шоколадку, благодаря за оказанную услугу, не решаясь предложить деньги, ведь женщина была давней знакомой его мамы, и такой жест вполне мог ее обидеть. — А сейчас мы едем в магазин и покупаем побольше фруктов и овощей, а еще кучу сладостей, чтобы отметить твоё чудесное избавление от тяготы экзаменов и зачетов, — парень улыбается настолько искренне, отчего Вика не может не отреагировать. Она подается вперед и целует его впервые сама, показывая, насколько сильно он ей дорог. Миранчук только обнимает Новикову сильнее, крепче прижимая к себе, придавая ей больше уверенности в том, что она действительно ему необходима рядом, как воздух, без которого жизнь становится не просто невыносимой, а вообще невозможной. В супермаркете, кстати, в том самом, что стал отправной точкой их отношений, Антон действительно скупает едва ли не все подряд, абсолютно игнорируя смущение Вики, которая все еще не привыкла к тому, что на парня ее стеснение совершенно не действует. Тележка полная яблок, бананов, апельсинов, а самое главное — мандаринов, которые оба просто обожают. Там же оказываются несколько самых приличных и симпатичных на вид помидоров и огурцов, капуста и сладкий перец. Антон выбирает с особой тщательностью, выспрашивая у консультантов чуть ли не фамилию человека, вырастившего урожай. А уж когда очередь доходит до полок со сладостями, у парня вообще будто срывает все ограничения и он водит за собой Вику, по очереди предлагая ей и шоколад, и пирожные, и конфеты, и тортики, которые сам частенько уминает с Лёшей, позабыв о том, что их могут настигнуть лишние килограммы. Миранчук везет Вику к себе, не желая отпускать ее в такой замечательный вечер, и девушка звонит Стасу, предупреждая его о том, что ночевать сегодня дома не будет. Это звучит слишком странно для неё, но сопротивляться тому, как Антон на нее смотрит, просто невозможно, и Новикова соглашается, ведь причины для страха нет, да и попросту быть уже не может. Квартира встречает их тишиной и темнотой, и Антон сразу понимает, что Лёша, кажется, отпустил все свои загоны и вернулся к Соне. Вика робко проходит за парнем, у которого в голове уже зреют нереальные планы о том, чем бы таким вкусным порадовать любимую девушку. Он хочет радовать ее постоянно, видеть улыбку и тонуть в ее глазах, лишь она была счастлива, а с ним Вика точно счастлива. — Малыш, хочешь мультики посмотреть? — Новикова слегка удивляется такому предложению, но мультики она любит с самого детства, поэтому совершенно не сопротивляется, когда ее усаживают на мягкий диван, а на большом экране появляется каталог мультфильмов от советских времен до наших дней. Вика выбирает среди множества вариантов «Короля Льва», а Антон скрывается на кухне, попутно открывая на телефоне рецепт нужного ему блюда. Почти полтора часа пролетают на одном дыхании, и Вика, смахивая слезы, выключает телевизор идет на кухню, откуда доносятся ругательства недовольного Миранчука. Парень хотел приготовить несколько овощных и фруктовых салатов, но нож уж никак не хотел подчиняться, отчего Антон злился, порезав несколько пальцев. — Помочь? — Вика появляется в дверном проеме, уже улыбаясь, словно не она пару минут назад плакала. Она всегда плакала, когда смотрела такой любимый мультфильм, и ничего не могла с собой поделать — он вызывал просто непередаваемые эмоции. — Честно? Да, — Антон сдался, понимая, что готовка точно не его стихия. Новикова подходит к нему, забирая из рук нож, и ловко расправляется со всеми ингредиентами будущего салата. Парень только заворожено за ней наблюдает и не может совладать с порывом — обнимает ее со спины, удобно устраивая подбородок на девичьем плече. — Однажды я уже спрашивал, за что мне такое счастье, и я до сих пор этого не понимаю, — Антон мурлычет на ухо Вики какую-то на первый взгляд ерунду, но девушка тает в его руках от всепоглощающей нежности. — А мне за что? — слишком философски спрашивает Новикова, а Миранчук целует ее в щеку, в который раз за этот день обнимая сильнее. Он словно не может насытиться, надышаться ее близостью, постоянно боясь, что что-то случиться и Вика исчезнет, раствориться как мираж и больше никогда не вернется.***
Казалось, что тридцать первого декабря погода решила порадовать всех жителей Москвы белым снегом, который валил, не переставая с самого утра и небольшим морозцем, благодаря которому на дорогах не образовывалась каша, и не нужно было стоять в километровых пробках. Впрочем, пробки в столице были явлением постоянным и даже не зависящим от погодных условий. Антон уговорил Вику отпраздновать Новый Год с ним и Лешей, который, разумеется, пригласил Соню. Новикова же в силу своего положения попросила, чтобы с ними еще были и Стас с Мариной. Оставлять брата с отцом один на один, когда последний может устроить невесть что, было слишком жестоко со стороны девушки, а она точно не могла себе такого позволить. Стас, конечно, для виду немного поломался, но все равно согласился. Планировался такой себе своеобразный семейный праздник, ведь каждый из них был связан друг с другом практически нерушимыми узами. Девчонки расположились на кухне, готовя всё самое вкусное, что только умели, выпроводив при этом парней украшать квартиру, ведь до сих пор Антон с Лешей только соизволили притащить елку и разместить ее в углу. На этом их действия по превращение комнат в нечто пригодное для празднования благополучно закончилось. Из гостиной то и дело раздавалось недовольное бурчание близнецов о том, что кто-то из них не туда повесил шарик, и он совсем не гармонирует с висевшей рядом игрушкой. Стас хоть и помогал им, но в основном больше наблюдал со стороны за шутливыми переругиваниями братьев, что было довольно занимательным занятием. Маринка с Соней довольно быстро нашли общий язык, и теперь девчонки общались так, словно были знакомы как минимум тысячу лет. Вика постоянно таскала кусочки фруктов, овощей и прочих продуктов, удовлетворяя причуды своего беременного организма. Соня, правда, заметила это, но не решалась спросить у Новиковой, правдивы ли ее догадки. Впрочем, Вика выглядела бесконечно счастливой, а остальное было и не так важно. Уже ближе к десяти вечера ребята закончили приготовления и все же приступили к наведению марафета уже каждый сам себе. Девчонки преобразились практически на глазах, лишая своих парней почти дара речи. Больше всех свои чувства показывал Антон, который постоянно обнимал Вику, целовал в щеку, стараясь не заходить за рамки дозволенного, ведь теперь, когда Новикова была беременна, нужно было быть особенно осторожным, а свои инстинкты можно было и попридержать. Своим поведением Миранчук словно заявлял свои права на девушку, показывая всем, что она его, и он никогда и никому ее не отдаст. Вика была не против, только всё еще продолжала смущаться такому его проявлению чувств, пусть даже и перед самыми близкими людьми. Прослушав речь президента и пожелав друг другу только счастливого нового года, Антон заключил Вику в крепкие объятия, прошептав ей на ухо: «Я люблю тебя!» Вика прижалась к нему сильнее, утопая и нежности момента и руках Миранчука, прошептав в ответ: «Я тоже люблю тебя, Антош» Парень расплылся в довольной улыбке, понимая, что большего ему для счастья и не надо. Он бросил взгляд на мило воркующих Лёшу и Соню и, поймав взгляд брата, кивнул ему, одобряя его действия. Лёша кивнул в ответ, улыбаясь каким-то своим мыслям и понимая, что он всё сделал правильно. Стас с Маринкой с удовольствием наблюдали за идиллией в комнате. Новиков наконец-то решился признаться девушке в чувствах, ведь тянуть дальше было уже слишком глупо, да и Астахова же не дура — сама видела, как он к ней относится, правда молчала, терпеливо ожидая такого нужного признания. И вот, кажется, это новогодняя ночь оказалась той самой точкой невозврата, когда каждый присутствующий в квартире близнецов осознал, что он или она бессовестно счастливы и самое главной — любимы.***
Каникулы определенно радовали. Каждый день ребята проводили на улице очень много времени, выгуливаясь по полной программе. Антон специально искал какие-то интересные места, мероприятия или фестивали, лишь бы побольше времени проводить вне квартиры, наслаждаясь зимой. Вика с каждым днем приносила в его квартиру какие-то свои вещи, чаще и чаще оставаясь ночевать. В самый первый раз они заснули на кровати, смотря какой-то усыпляющий фильм, а проснувшись, совершенно не почувствовали скованности или стеснения. А через пару дней, когда Антон уже собирался уйти на диван, девушка остановила его. Миранчука долго уговаривать не нужно было, он с удовольствием остался, засыпая с блаженной улыбкой на лице, ощущая теплое дыхание Новиковой на своей шее. Когда Стас попросил Вику помочь ему с организацией романтического вечера с Мариной, девушка, конечно же, без вопросов согласилась, правда поинтересовавшись, где же в это время будет отец. Брат поведал, что он вроде бы уехал в какую-то командировку, даже при нем вещи собирал. Только в это с огромным трудом верилось, и скорее всего мужчина просто ушел в очередной загул, только почему-то выбрал для этого какое-то другое место, нежели их квартира. Антон не хотел ее отпускать, словно чувствуя некую опасность, но девушке удалось его убедить, что все будет в порядке. Миранчук правда проявил чудеса своей упертости — вызвался отвезти Вику и подождать ее около подъезда. Справились Вика со Стасом за полтора часа, и девушка, быстро собравшись, выпорхнула из квартиры, где около подъезда нос к носу столкнулась с тем самым ублюдком, от которого предположительно и была беременна. — Ой, какая красотка меня встречает, — пропитым голосом произнес мужик, а Вика невольно сжалась, ища взглядом машину Антона. Парень, не медля ни секунды выскочил из машины. Казалось, что самый страшный его кошмар свершился. Мужик наступал и наступал на Вику и когда уже явно хотел прикоснуться к ней, обдавая лицо зловонным дыханием перегара, Миранчук закрыл ее собой, ограждая от неприятных ощущений. — Не смей ее трогать, — прошипел парень, сверля взглядом мужика, который ядовито ухмылялся. — Я смотрю, у моей красотки появился воздыхатель, — Вике стало даже не по себе от его голоса, буквально пропитанного издевкой. — Становись в очередь, парень, будешь за мной и моими друзьями. Вика зажмурилась, стараясь раствориться и забрать отсюда с собой Антон, который уже практически зеленел от злости и ненависти. Он нашел руку девушки, стискивая своей ладонью, словно прося ее не бояться, но сейчас Новикова уже боялась не за себя, а за него, ведь мало ли, что этому ублюдку может прийти в голову. У Миранчука загорелись глаза недобрым огнем, и уже в следующее мгновение он ударил мужика в лицо. Тот пошатнулся, но удержался на ногах — вероятно, не так много употребил, и вестибулярный аппарат все еще может немного функционировать. Расплата не заставила себя долго ждать, и мужик через пару секунд уже замахнулся в сторону Антона, но тот оказался куда проворнее, ловко увернувшись, тем самым вызывая у противника недовольное скрежетание зубов и новую попытку отомстить. Миранчук совсем не желает портить свое лицо, даже несмотря на то, что шрамы определенно украшают мужчину, и бьет снова — на этот раз уже в область грудины, отчего мужик шипит от боли. Антон поворачивается к Вике, взглядом указывая ей, чтобы переждала эту стычку в машине, но девушка не успевает сделать и шагу, как оказывается в цепких и мерзких руках мужика. — Отпусти ее, урод! — кричит Антон, делая в шаг в их сторону, но мужик только ухмыляется, доставая откуда-то из кармана складной нож. Новикова издает какой-то писк, пытаясь вырваться, но ее держат слишком крепко, а страх окутывает просто с ног до головы. — Ты больной что ли?! Отпусти ее сейчас же! — Миранчук вне себя от злости и беспокойства за девушку, но больше шагов не делает — боится, что ублюдок что-то сделает. А ублюдок вроде бы не собирается причинять девушке боль, но запугать ее у него получается просто отменно. Вика дрожит в его руках от дикого липкого страха, сковывающего ее тело. Впервые в жизни ей страшно за не родившегося ребенка, который уж точно ни в чем не виноват. Мужик несколько секунд сверлит Антона более-менее внимательным взглядом, после чего делает рывок, швыряя Вику в сторону скамейки, о которую девушка больно ударяется, но молчит, сдерживая крик в себе. Воспользовавшись замешательством Миранчука, который тут же бросается к Новиковой, мужик не очень ловко, но довольно резко ударяет парня под колено, отчего тот падает, взвывая от боли. Пару ударов ногами по почкам — и мужик, кажется, полностью удовлетворен, но только в том, что разобрался с обидчиком. Он подходит к Вике, которая ощупывает себя на предмет повреждений. Он хватает девушку за подбородок, заставляя смотреть только на него. — Ты еще обо всем пожалеешь, тварь! Ты и твой горезащитик, — мужик сплевывает и уходит, а Вика подрывается и спешит к Антону, который уже пришел в себя от накатившей боли и также бросается к ней. — Все нормально? Ничего не болит? — Новикова отрицательно машет головой, обнимая Антона и прижимаясь к нему изо всех сил. Они быстро садятся в машину и едут подальше от этого практически проклятого места. Вика понемногу успокаивается, перестает дрожать, а сердце уже колотится не так бешено. Антон время от времени поглядывает на девушку, замечая, что она заметно побледнела, отчего решает быстро найти аптеку. Ближайшую примечает через несколько метров и останавливается, совершенно не обращая внимания на запрещающий парковку знак. — Я быстро, — он шепчет практически, целуя Вику в щеку, и вылетает из машины, устремляясь к аптеке. Девушка закутывается в пальто, стараясь согреться от внезапно нахлынувшего на нее пронизывающего холода, когда замечает подъехавший спереди эвакуатор. Антон залетает в здание и сразу ломится к окошку, где как раз никого нет. Он сбивчиво пытается объяснить девушке-фармацевту, что ему нужно, отчего сбивается еще сильнее, заикается, не в силах и пары слов связать. Благо сотрудница оказывается более, чем расторопной и, уловив хотя бы намек на то, что нужно покупателю, почти сразу же предложила ему несколько средств. Выбирая то, что на его взгляд кажется более подходящим, Миранчук бросает пятисотенную купюру и, хватая лекарство, спешит на улицу. То, что он там видит, заставляет парня в который раз за последний час прийти в ужас. Его автомобиль оказывается подцепленным подъемным краном эвакуатора и поднятым над землей. Его автомобиль, в которым сидела Вика. У Антона все обрывается внутри, и он начинает судорожно махать руками, призывая рабочего поставить его машину. Но мужчина понимает это по-своему, и в следующее мгновение он попросту кидает автомобиль на дорогу, и тот ударяется об землю. Раздается скрежет металла и девичий крик. Крик, который будет звучать в ушах парня еще довольно долго. Миранчук бежит к машине, молясь всем богам, лишь с Викой было все хорошо. Отворяет дверь и на секунду застывает — девушка без сознания. Он быстро звонит в «скорую», ведь сейчас дорога каждая минута. Карета приезжает, казалось бы, спустя вечность, и Антон, злющий, как черт, помогает докторам уложить девушку на носилки. По дороге в больницу врачи констатируют разрыв плаценты и внутреннее кровотечение. Антон хватается за голову, понимая, что он, только он в этом виноват, и если девушка не выживет — он никогда себе не простит. В больнице девушку сразу везут в операционную, ведь врачи «скорой» так и не смогли до конца остановить кровотечение. Миранчук метался по коридору, словно лев в клетке, коря себя самыми последними словами. Только он выдохся и сел прямо на пол, абсолютно не беря во внимание, что портит свои шикарные брендовые джинсы о грязную плитку, перед ним, будто из-под земли вырос врач, который оперировал Вику. — Молодой человек, с вашей девушкой все в порядке, для ее жизни угрозы нет, а вот… Вы знали, что она беременна? — Миранчук кивает, как китайский болванчик, а доктор только сильнее мрачнеет. — Ребенка спасти не удалось. Антон закрывает глаза, стараясь справиться с эмоциями, плещущимися внутри. Он рвут его части, разъедают, словно серная кислота и причиняют жуткую боль. — Есть еще одна плохая новость, но об этом я должен сказать и девушке лично, — внутри Миранчука все еще сильнее холодеет, и он жмурится сильнее, будто пытается исчезнуть и не слушать того, что с его любимой девочкой может еще что-то случиться страшное. — Молодой человек, поезжайте домой. Сегодня вам все равно никто не разрешит навестить девушку. Поэтому отдохните и приходите завтра ближе к одиннадцати часам, сможете? — Конечно, — севшим голосом отвечает Антон. Его переполняет чувство того, что завтра он будет винить себя еще сильнее.***
Вика очнулась в палате, куда ее перевели ранним утром. Белые стены были слишком яркими и слепящими, и очень сильно давили на голову. Складывалось впечатление, что девушка заперта в коробке. Небольшое движение, и в вену вновь, как некоторое время назад, впивается игла от капельницы. Девушка жмурится, понимая, что второй раз оказаться в больнице за столь короткий срок — это уже слишком. Она пытается немного приподняться, чтобы удобнее прилечь, когда низ живота, словно разрезает резкая боль. Новикова, не сдерживаясь, вскрикивает, а через мгновение в палате оказывается медсестра. — Осторожнее, пожалуйста. Вам нельзя делать резких движений, пока полностью не придете в себя, — медсестра аккуратными движениями укладывает Вика обратно, попутно проверяя, правильно ли расположена игла. — Я сейчас позову вашего лечащего врача, — она почему-то слишком старательно прячет взгляд, словно что-то скрывая, но Вике все равно. Ее волнует только два вопроса: как она здесь оказалась и где Антон? Медсестра убегает, а Новикова осматривает палату на предмет хотя бы сотового, чтобы самой позвонить парню, но ничего похожего и примерно нигде не лежит. Доктор входит бесшумно, отчего пугает девушку своим появлением, будто из ниоткуда. — Как вы чувствуете себя, Вика? — он уже знал, как зовут девушку и все остальное, что было бы важно для ее лечения. — Нормально, наверное. Как я здесь оказалась? — Вас привезли на «скорой». Вы пострадали в результате падения автомобиля, поднятого краном эвакуатора. Вашей жизни сейчас уже ничего не угрожает… Его слова прерываются звуком открывающейся двери и появлением в палате Антона. Парень мало обращает внимания на мужчину и сразу бросается к Вике, затормозив уже около ее койки, осознавая, что сейчас ей точно нельзя делать резких движений. Он присаживается на стул и находит ладонь девушки, сжимая ее в своей. Его сердце колотится, будто сумасшедшее, предчувствуя, что сейчас им поведают до невозможности ужасающую новость. Миранчук не спал всю ночь, ворочаясь на кровати и добивая себя различными мыслями. В его голову закрадывались догадки о том, что может произойти в случае такого выкидыша, но он очень старался в это не верить. — Вашей жизни ничего не угрожает, — повторяет врач, словно решаясь, говорить или нет. Но говорить определенно стоит, ведь такое скрывать он просто не имеет права. — Вашего ребенка, к сожалению, не удалось спасти. Мы сделали все, что смогли. Мир Новиковой распадается на части только от одной мысли, что тот ангелочек под сердцем, которого она уже успела полюбить, никогда не появится на свет. Из глаз девушки льются слезы, а она даже не пытается их вытереть. Ее жизнь в который раз рушится, и теперь уже точно капитальным образом. Правда, врач еще не до конца огорошил девушку новостями. В его арсенале есть одна — куда более страшная и ужасная. Антон видит, что мужчина собирается сказать то, чего он боится больше всего, и инстинктивно сжимает ладонь Вики еще сильнее, отчего даже делает ей больно. Но эта физическая боль ничто по сравнению с эмоциональной, которую испытывает Новикова. Парень кивает доктору, будто призывая того ничего не утаивать. Пусть лучше сейчас, когда он, Антон, рядом. — Это еще не все, — Вика вздрагивает и понимает, что, кажется, не выдержит еще одного потрясения. — Из-за полученных внутренних травм, в вашем организме произошел сбой, — мужчина набирает в легкие больше воздуха, — вы больше не сможете иметь детей, только если произойдет чудо. Я сожалею.