Со вкусом перца и граната

      В ушах звенело так сильно, что казалось, будто голова разорвётся на тысячи мелких кусочков. Вэй Ин, уставившись во все глаза на свою новоиспеченную невесту, и как рыба вытащенная на сушу, раскрывал рот, пытаясь что-то сказать. Мао Юйлань, безусловно, обладала невероятной красотой и, вне сомнений, будет замечательной женой. Но куда ему, шестнадцатилетнему юноше, женится? Совместная семейная жизнь не входила в его планы ещё ближайшие лет десять, если не больше. Охотиться на фазанов, доставать своего шиди, совершенствоваться и проживать беззаботно жизнь — вот о чём мечтал Вэй Ин и женитьба явно не возглавляла его список желаний. Да и откровенно говоря, Мао Юйлань была не той девушкой, с которой Вэй Ин связал бы свою жизнь. Очевидно, что она была воспитана в тёплых условиях, окруженная вниманием родителей и обладала всеми качествами верной и послушной жены, но только с характером Вэй Ина долго мириться бы она не смогла. Вэй Ину нужна свобода, острота ощущений, азарт и вечная погоня в поисках неизведанного, в то время как Мао Юйлань была словно цветок магнолии: нежная, красивая и хрупая, от неё даже веяло тонким цветочным ароматом.       В голове Вэй Ина ярким пламенем вспыхнул вопрос «как он оказался в таком положении?» Почему Госпожа Юй решила его женить, неужто она настолько сильно ненавидела Вэй Ина из-за его матери? В тот день Цзян Чэна свалила с ног простуда и составить компанию Вэй Ину в сборе семян лотосов он не смог. Провозившись на озере до позднего вечера, Вэй Ин вернулся домой и, поспешил проведать Цзян Чэна. По пути в его комнату, со стороны сада до него донеслись приглушенные голоса. С каждой секундой женский голос становился все напряженней, а тон речи напористей. Её собеседник напротив вёл себя спокойно, невозмутимо отвечая на вопросы. Вэй Ин без труда понял что это были Госпожа Юй и Цзян Фэнмянь, и, дабы не оказаться свидетелем их ссоры, набрал шаг, как до его уха донеслось знакомое имя «Цансэ Саньжэнь». Эту женщину Вэй Ин знал лично, хоть и из его памяти стерлись черты её лица и остались только смазанные образы любящей и чуткой женщины. Она была не такая как Госпожа Юй, она любила Вэй Ина и каждую минуту своей жизни посвящала любимому и единственному сыну. Имя мамы приковало его к земле, будто в его ноги вонзили тысячи мячей. — Скажи мне! Это ведь правда? Ты всё еще любишь её. Эту Цансэ Саньжэнь… поэтому притащил в наш дом её ребенка? Тебе не хватает своих двух детей? У Вэй Усяня что, нет бабушки? В целом мире не осталось ни единого родного человека? — Моя Госпожа… — Я знаю что ты, спустя столько лет, хранишь её в своем сердце. И отвергнутую любовь к ней — даришь ему. Ты не любишь так сильно своих родных детей, а тут… — Юй Цзыюань! — окрепшим голосом попытался остановить её Цзян Фэнмянь. — Он твой сын. Конечно, иначе почему ты его так обожаешь. Не в силах больше слушать это, Вэй Ин титаническим усилием воли оторвал ноги от земли и, будто в бреду, побрел в свою комнату. Он очень сильно скучал по своим родителям, хотя в памяти остались лишь смутные воспоминания. Единственное, что забыть он никогда не сможет, так это то, как они втроём — мама на ослике, а отец впереди с вожжами в руках — брели по бескрайним полям, а вдалеке виднелись величественные горы, пики которых утопали в пушистых облаках, залитых засыпающим солнцем. Тёплый ветер растрепал волосы маленького Вэй Ина, а слабая лента, что держала его хвост, от дуновения ветра развязалась и улетела ввысь, будто воздушный змей. Тогда Цансэ Саньжэнь оторвала от своего ханьфу небольшую полоску алой ткани и крепко обхватила волосы сына, оставляя непослушную челку нетронутой. Мягко улыбнувшись своему творению, она взяла его маленькие ручки в свои, осторожно целуя каждый пальчик. Она притянула сына к себе и, поцеловав в лобик, сказала: «Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвется». Тогда восьмилетний Вэй Ин не понял её слов, но хорошо их запомнил. Всю ночь он не сумел сомкнуть глаза и только под утро смог спокойно заснуть, с улыбкой на лице. Позже, он не раз слышал, как Госпожа Юй с ревностью в глазах, упрёками ли, вопросами ли выманивала ответ у своего мужа. Вэй Ин со временем стал игнорировать эти разговоры и лишь усмехался про себя, как мог он быть сыном Цзян Фэнмяня? Конечно, дядя Цзян очень добр к нему, но это ничего не значит. Вэй Ин чувствовал на себе более тёплые взгляды Цзян Фэнмяня, лёгкие прикосновения и мягкие улыбки, но всегда списывал это на то, что он напоминает свою маму. Вздор, он не может быть сыном этого замечательного человека, а все нежные чувства Цзян Фэнмяня — не более чем забота о единственном сыне своих дорогих друзей. Разницу в отношении Цзян Чэна тоже легко объяснить, ведь Цзян Чэн следующий глава клана, наверно, поэтому его отец строг с ним и лишний раз не балует своим вниманием. С Цзян Фэнмянем всегда было легко общаться, Вэй Ин мог болтать в его компании часами и не спотыкаться о колкие взгляды и замечания Цзян Чэна. Дядя Цзян слушал его, с чашкой чая в руках, смотря прямо на него и не отводя взгляда ни на секунду. Вэй Ина радовала его увлеченность, и будь Вэй Ин романтиком, он бы сказал: «слушал с упоением». Вэй Ин купался в любви Цзян Фэнмяня, а от Цзян Чэна, как и его матери, дождаться приятных слов было невозможно, поэтому оставались его прекрасная шидцзе и любимый дядя.       В любое время суток Вэй Ин мог явиться в покои Цзян Фэнмяня и высказать всё, что лежит на душе. А в ответ он получал тёплые объятия и легкий поцелуй в макушку. Дядя Цзян аккуратно держал его за руки и нежно гладил их, выводя на его ладонях одному ему известный узор. Узор был всегда один и тот же, иногда Вэй Ину казалось что рисунок отдаленно был похож на сердце. Всегда, когда они оставались так наедине, Вэй Ин чувствовал дрожь своего дяди, думал, что Цзян Фэнмянь так сильно переживает из-за него, что от волнения его аж знобит, ведь если что случится с сыном его единственной любви в жизни, он себе не простит. Вэй Ин стремился успокоить его, вжимаясь сильнее в объятия, обвивая руками его шею и шепча прямо в ухо, что все будет хорошо и ему не нужно так сильно нервничать, но, казалось, он делал только хуже, потому что Цзян Фэнямяня будто била лихорадка от его слов и действий. Какое-то время они сидели так, Цзян Фэнямнь постоянно поправлял ханьфу и судорожно сглатывал слюну, затем провожал Вэй Ина до его комнаты, а на следующий день не смотрел на него вовсе, будто нашкодивший щенок. За столько лет Вэй Ин привык к реакции своего дяди, хоть она и казалась ему все ещё странной. И, чем старше становился Вэй Ин, тем тяжелее были вздохи Цзян Фэнмяня, тем ближе были объятия после задушевных разговоров, тем крепче был запах чая — гранат был более насыщенным, а щепотка переца обжигала легкие. Вэй Ин относился ко всему ветрено, но когда Цзян Фэнмянь подарил ему лотосы, при этом поцеловав в щеку, Вэй Ин почувствовал нечто совершенно до этого незнакомое. Он ощутил, что так быть не должно — этот поцелуй, пусть и мимолётный и кроткий, был слишком откровенным, интимным и каким-то… Вэй Ин откуда-то чётко понимал что родители не целуют так своих детей, но объяснить самому себе, что это, он так и не смог. Направляясь в Гусу, он пару раз вспоминал этот поцелуй, ощущая что-то странное в груди, но всякий раз Цзян Чэн возвращал его в реальный мир своими безапелляционными замечаниями. Вэй Ин всю дорогу трогал заплетённые Цзян Фэнмянем косы и касался щеки, где были его губы.       Прибыв в Гусу и встретив Лань Ванцзи на крыше, Вэй Ин, не изменяя своей традиции, шутил и веселился, откровенно провоцируя второго нефрита на стычку. На следующей день, как и в последующие, он ощущал на себя колкие и презрительные взгляды, которые постепенно становились такими же, как и у дяди Цзяна. Во взгляде Лань Ванцзи Вэй Ин отчётливо ощущал нотки тепла, будто что-то неведомое ему, изменило отношение Лань Ванцзи к нему. В какой-то момент, он стал замечать, что Лань Чжань будто поедает его взглядом, но игривый характер Вэй Ина давал о себе знать раньше, чем мысли в голове успели формироваться, чтобы сложить пазл воедино и понять, что именно в отношении Лань Ванцзи к нему изменилось. Он сразу же начинал шутить и доводить Лань Ванцзи до дрожи, игриво улыбаясь и подмигивая. Реакция Лань Ванцзи на эти провокации не заставляла себя долго ждать и вот, красный от злости, Лань Ванцзи сбегал с уроков, оставляя за собой десятки непонимающих взглядов учеников.       Спустя время Лань Ванцзи и вовсе стал отводить от него взгляд, а мочки его ушей стремительно краснели. Вэй Ин в шутку думал, что Лань Чжань похож на девушку, которая влюбилась в самого задиристого мальчика в школе и краснеет при виде него. Все это смешило и веселило Вэй Ина. Ему нравилось смущать Лань Ванцзи, и он всячески демонстрировал себя перед ним. Мимолётные касания руки, яркая улыбкая и подмигивание стали уже нормой для него, периодически он подходил к Лань Ванцзи сзади и шумно вдыхал запах его волос, проводя по исиня-черным волосам рукой, приговаривая, что для юноши Лань Ванцзи слишком тщательно ухаживает за собой, и что волосы мужчины не должны пахнуть так вкусно. Ему доставляло неимоверное удовольствие наблюдать дальнейшую реакцию Лань Чжаня, который напрягался всем телом, сверлил его испепеляющим взглядом, будто Вэй Ин — это концентрация всего самого ненавистно Лань Чжанем в мире, но его выдавали вновь и вновь краснеющие мочки ушей. Вэй Ин, добившись нужной реакции, заливался смехом и, закинув руку на всегда рядом находившегося Цзян Чэна, уходил, будто ничего и не было. Однажды, когда Вэй Ину, как обычно, было скучно на уроках Лань Цижэня, ему пришла в голову гениальная мысль — он стал писать записки Не Хуайсану, но их всегда перехватывал Лань Ванцзи, отдавал их своему дяде, и его отчитывали на чем свет стоит. Решив воспользоваться ситуацией, Вэй Ин заранее придумал текст и написал на небольшом листе бумаги, который должен был не то что смутить Лань Ванцзи, но и преподать урок, что чужие записки перехватывать и читать нельзя. Когда в руки Лань Цижэнь попала эта записка, Вэй Ин разыграл целую драму ради того, чтобы старик заставил прочесть текст вслух: — Вэй Усянь, снова ты! — вспылил Лань Цижэнь. — Учитель Лань, брат Ванцзи, я был неправ! Я больше не буду, будьте уверены. В любом случае, не читайте вслух то, что я написал. — изображая из себя великого мученика, сокрушился Вэй Ин. — Я должен узнать, почему тебя так тянет писать записки. Ванцзи, прочти. — Хорошо. Слова дяди для Лань Ванцзи были законом. Без колебаний Лань Ванцзи развернул записку и начал читать, но не успел он осознать масштаб трагедии, как с первое слово сорвалось с его губ: «Лань-» … В ужасе Лань Ванцзи застыл, злимая записку в руках, глотая слюну, он молился всем богам, чтобы дядя оставил эту затею. — Что там? — тотчас поинтересовался Лань Цижэнь, нахмурив брови. — Он-… — еле слышно ответил Лань Ванцзи, не в силах был продолжать, его тело будто парализовало. — Достаточно, учитель Лань. Может вернете ее мне? Вам лучше не читать это, — умолял Вэй Ин, подавляя улыбку. — У тебя хватает наглости писать это, значит, ты не должен бояться и прочесть. Читай сам, до самого конца. — строго приказал Лань Цижэнь, вырывая из рук Лань Ванцзи несчастный клочок бумаги. — Дядя! Он-…! — опомнившись, второй нефрит кинулся за запиской, но та уже была захвачена в плен изящными пальцами Вэй Ина. — Ладно… — шумно вдохнув и затем прочистив горло, Вэй Ин приступил к чтению, выразительно и игриво проговаривая каждое слово: «Лань Чжань, брат Ванцзи, я был не прав. Я знаю, что ты на самом деле хочешь получить мое письмо. Поэтому ты каждый раз перехватываешь записки, предназначенные другим. Так вот, это записка, которую я написал специально для тебя. Я, конечно, был не прав, но и ты тоже. Если ты хотел дружить со мной, стоило сказать об этом прямо, а не делать так, чтобы привлечь мое внимание. Давай так. Если в следующий раз ты не перехватишь чужую записку, я позову тебя на другую сторону горы охотиться на фазанов. Если у меня будут новые… Иллюстрированные книги, я с тобой поделюсь. В прошлый раз ты разлил мою «Улыбку императора», и я не собираюсь держать на тебя зла. Сегодня я приглашаю тебя выпить. Если коротко, я поделюсь с тобой всем, что у меня есть. Так что не злись больше и не останавливай меня, когда я снова кидаю записки». Сказать, что Лань Ванцзи был выбит из колеи — ничего не сказать. Не стерпев публичного прочтения записки, он ушел из класса. Вэй Ин того и добивался. Смеясь, он побежал за Лань Ванцзи. Вэй Ин ещё долго шутил над ним и заливался смехом. Вывести Лань Чжаня на эмоции оказалось трудно, но он добился желаемого и никак не ожидал, что Лань Ванцзи в пылу злости прижмёт его к дереву и выскажет все, что о нем думает. Лань Ванцзи был немногословен, но в тот момент у Вэй Ина будто весь мир перевернулся, ибо он увидел в глазах Лань Ванцзи такую печаль и обиду, что ему стало искренне стыдно за свои действия. Отпрянув от проблемного ученика из Юньмэна, Лань Чжань удалялся все дальше и дальше, пока не скрылся в лесах у подножья горы.       Вэй Ин вжался в дерево, смотря вслед уходящему Лань Чжаню, и только после осознание накатило на него — насколько нехорошо он поступал с Лань Ванцзи все это время. Спустя некоторое время он двинулся в лес и набрёл на долину роз. Вид бескрайнего поля, усеянного тысячами цветов всех оттенков от нежно-белых, до кроваво-красных, так заворожил его. Устоять было невозможно и Вэй Ин сорвал несколько цветов. Побродив какое-то время, он пришел к обрыву и увидел человека, сидящего под деревом. Вэй Ин сразу понял, что это был Лань Чжань, и колокольчик совести уже начал свою песню, но так и не найдя подходящих слов, повел себя так, будто ничего не произошло: — Второй молодой господин Лань! Вот так встреча! Цветы он подарил от чистого сердца, посчитав, что такому красивому человеку эти прекрасные розы тоже понравятся. — Не смею больше тебя отвлекать, молодой господин. Увидимся завтра!  Уходя, он чувствовал себя паршиво. Он так и не осмелился извинится перед Лань Ванцзи…       Из своих дум в реальность его вернул звук упавших на пол палочек. Вэй Ин резко дернулся и повернул голову в сторону источника звука. Цзян Фэнмянь сидел за своим местом бледный, как смерть, и вовсе глаза смотрел на Вэй Ина. Затем раздался ещё один звук, но уже упавшей чайной чашки. Тогда Вэй Ин повернул голову в другую сторону и увидел Лань Ванцзи, с немым ужасом в глазах. Все остальные присутствующие радостно воскликнули и принялись поздравлять молодых, окружая Вэй Ина. Мужчины трясли его за плечо, приговаривая, какую красавицу жену он получил. Шум в ушах нарастал ещё сильнее, и Вэй Ин бросился из обеденного зала прочь, оставляя всех в недоумении. Спустя секунды, толпа снова оживилась и обратилась к девушке, поздравляя ее. В зале царил праздник, но только двое мужчин так и остались сидеть неподвижно, медленно осознавая, что только что произошло.