Вместо проклятия

      Принцесса Эмма росла первой красавицей королевства. Длинные волосы, словно колосья на пшеничном поле. Взмах длинных ресниц, что взмах лебединых крыльев. Взгляд изумрудных глаз, доставшихся от матери, как и фарфоровая кожа. Она сражала наповал всех, кто навещал родителей, своей дружелюбностью, смешливостью, воспитанием и никогда не позволяла себе грубости к другим людям.       О таланте девушки уже с малых лет слагали легенды. В десять лет она начала писать картины, да такие, что, казалось, тронешь пальцем, и колыхнется травинка, убежит заяц или отчалит корабль. Чаще всего девочка рисовала море, что простиралось за окнами замка. Его красота, величие, тайна всегда восхищали принцессу. Она не раз просила отца разрешить ей отправиться в плавание под присмотром капитана морского флота королевства – Августа, но попытки ее были тщетны настолько, насколько велика была отцовская любовь и боязнь потерять единственную дочь.       Обида ее не угасала, поскольку ее младший брат – Нил – уже в восемь лет начал обучаться военному искусству, которое не дозволялось изучать девушкам. Эмме оставалось только постигать живопись, музыку, литературу и слушать бесконечные рассказы брата о его морских походах и битвах на мечах, которые нередко были всего лишь красочной выдумкой юного принца.       В день семнадцатилетия Эмме впервые было позволено ускакать на фризе, подаренном отцом, за пределы замка. Конечно, под присмотром их конюха. Девушка наслаждалась свободой, которую дарила верховая езда. Ветер приятно обдувал лицо, покрывая мурашками кожу, сквозь прикрытые веки играло солнце, освещавшее путь, а вокруг была только тишина. Эмма невольно улыбнулась, остановив коня. Королевский замок был довольно большой, и на его территории высажен собственный лес, но эти деревья… Они не были такими изящными, как во дворе, их кроны были не такие резные, а стволы не столь ровны, но они были великолепны в своей простоте.       Принцесса прислушалась к пению птиц, переполнявшему зеленые просторы, к каждому шороху и шуму листвы. Это было для нее настоящим волшебством. То, что она видела в книгах, не шло ни в какое сравнение с тем, что она видела собственными глазами. Это было лучшим подарком для нее. Вернулась Эмма под вечер, переполненная эмоциями и чувствами. Она знала многое: забота родителей, верность слуг, доброта няни, отвага воинов, уважение горожан. Но это было совершенно новое чувство, о котором она ничего не знала, но ощущала всем сердцем.       – Единение, – позже скажет Белоснежка, расчесывая, как всегда, ее волосы перед сном и заменяя слово «любовь» очередным синонимом.       Проходили годы, близился двадцать второй день рождения принцессы, совпадающий с днем ее свадьбы. Этого было не миновать, иначе по королевству пошли бы недобрые слухи про принцессу. Родители хотели выдать ее замуж за неизвестного принца, который не мог ее заинтересовать, чтобы она никогда не полюбила. Это было лучшей альтернативой заточению в одной из башен в замке, к которому Прекрасные не могли прибегнуть, – они слишком обожали свою дочь. Не все королевские семьи соглашались на подобный альянс, где принцессе нельзя говорить ни слова о любви, но единицы все же были.       Девушка давно проснулась, но лежала в постели, потягиваясь. Солнечные лучи сплетались на потолке в причудливые узоры, придавая этому дню еще больше значения. Будь сегодня дождь, у нее хотя бы был повод для грусти, но в такой ясный день оставалось только выпрыгнуть из окна вслед за солнечными зайчиками. Такой вариант точно бы расстроил родителей, поэтому Эмма лишь улыбнулась своим мыслям, лениво заняв сидячее положение.       Наступил день свадьбы. Ее опять хотели выдать за какого-то никчемного принца. От этого изящные брови девушки опять сомкнулись. Кажется, она проснулась слишком рано, потому что мать даже не стояла под дверью, как в прошлый раз и раз до этого.       Да, попытка выдать Эмму замуж была не первой. В первый раз, в восемнадцать лет, она сбежала из-под венца, заставив краснеть родителей обеих сторон. С тех пор королевская семья Небесного Леса никогда не появлялась на пороге дворца Прекрасных. Вторая попытка, два года назад, увенчалась бы успехом, если бы Эмма не подстроила свою болезнь. Да так искусно, что лежала в лазарете целый месяц. Ни о каком торжестве не могло быть и речи. Позже Эмма радостно узнала, что принц успел за это время жениться на другой.       Теперь же ей некуда было деваться. Принц Чарльз гостил у них в замке уже вторую неделю. Все это время придворные готовили свадебное празднество. Родители пригласили много гостей. В этот раз ничего не предвещало неожиданностей. Эмма одаривала гостей и королевскую чету улыбками, отвечала принцу всякий раз, как он задаст интересующий вопрос, согласилась прогуляться с ним и показать замок. Прекрасные были в восторге.       Эмма была в бешенстве. Несмотря на то, что на уединенной с принцем прогулке она вела себя, как не подобает принцессе, начав разговор про морские сражения, охоту на оленей, породы лошадей и солгав о том, что плавала на королевском галеоне целый месяц в открытом море, Чарльз продолжил общение с ней, желая видеть в качестве своей жены и правительницы Изумрудного Леса. Побегом она никого не удивит – ее покои теперь под надежной охраной, в болезнь в середине июня тоже никто не поверит.       Нехотя встав с постели и подойдя к окну, Прекрасная громко вздохнула, негодуя от своей судьбы. Почему родители хотят выдать ее за того, о котором она не хочет заботиться? Ведь для такого крепкого союза, как у ее родителей, обязательно нужно это чувство. Крепко схватившись о перила балкона, девушка вглядывалась вдаль.       – Не припомню, чтобы в нашем флоте был корабль под серыми парусами, – нахмурившись, произнесла она самой себе, увидев в море одинокий бриг, отставший от основной флотилии.       Вернувшись в комнату и обнаружив стоявшую на пороге мать, девушка вздрогнула.       – Эмма, милая, – прощебетала Белоснежка самым милым голосом. – Тебе пора собираться, если хочешь все успеть, – она чуть ли не хлопала в ладоши, будто это ей придется жить с чужим человеком следующие… сколько? Лет пятьдесят?       – А если не хочу, мам, – это была последняя шаткая попытка что-либо изменить. – Я вижу, как вы с отцом смотрите друг на друга, я не смотрю так на Чарльза.       Сердце Белоснежки вновь обливалось кровью, а жилка на лбу так и пульсировала, возвещая о сильном беспокойстве.       – Милая, мы с папой просто хотим для тебя счастья, – Белоснежка подошла к дочери, обнимая ее за плечи.       – Я знаю, мам, но для этого обязательно покидать вас? – глаза девушки заблестели.       – Поверь, так надо. Все девушки выходят замуж.       – Но, может быть, не сейчас? – несмело предложила Эмма.       – Эмма, гости начнут прибывать через несколько часов, вопрос решен, – отрезала мать, выйдя из комнаты и махнув рукой придворным.       В комнату запорхнули служанки, у одной из которых в руках было пышное платье, у другой – всевозможные украшения, у третьей – цветы, у четвертой – несколько пар туфель, у пятой – туалетные принадлежности. Девушки заходили одна за другой и приносили в комнату все новые вещи, которые непременно должны потребоваться сегодня. Эмма, смирившись, послушно сидела у себя в кресле, позволяя слугам колдовать над собой.       Ее волосы забрали в прическу, оставив несколько свободных локонов. Лицу не потребовалось преображение, оно было прекрасно. Эмме нравилось платье белоснежного цвета, что принесли для нее. Если бы только его можно было надеть по другому поводу. Количества юбок было не счесть, как и драгоценных камней, которыми было усыпано декольте. Платье очень шло Прекрасной.       – Не хватает только улыбки, мисс Эмма, – подметила в самую точку служанка Миа.       – Спасибо, Миа, – с грустью в глазах ответила принцесса. – Но это случится, если только... если только, – она осела в своем платье, не в силах придумать отговорку.       – О, родная, ты прекрасна! – узнав, что сборы закончены, в комнату заглянул Дэвид. Все, кроме Эммы, тут же покинули комнату, кланяясь королю.       – Спасибо, папа, – ответила девушка, подходя к нему и беря за руки. – И вы так просто меня отпустите? – оставалось только давить на отцовскую жалость, раз мать стояла на своем.       – Моя Лебедь, ты будешь править соседним королевством, и мы будем гостить у тебя столь часто, сколько ты позволишь, – он всегда использовал это обращение с тех пор, как в королевском саду поселились те самые лебеди.       Он сцепил их руки и закружил дочь в медленном танце, восхищаясь ее красотой.       – Обещай, что не сбежишь сегодня, – не дав ей ответить, Дэвид добавил. – И не упадешь в обморок, – только что пришедшая в девичью голову идея с треском провалилась.       – Обещаю, – протянула принцесса, сдаваясь.       Поцеловав дочь в лоб, Прекрасный удалился. Эмма села на кровать, опустив голову. Это был полный провал. Завтра она проснется женой Чарльза и покинет родные покои.       За ней зашли через полчаса и буквально стащили с кровати. Только когда ее ладонь была вложена в отцовскую и под его требовательным взглядом, Эмма смогла успокоиться.       – Эмма, даже не думай, – вполголоса молвил Дэвид, заметив беглый взгляд дочери на окно.       Медленно выдохнув, девушка сделала первый шаг к новой жизни. Резные ворота в тронный зал отворились перед ними, и королевские музыканты заиграли свою мелодию. Свон обвела гостей взглядом, из них она знала всего несколько человек, большинство из них стояло близко к алтарю. Чарльз стоял подле священника и воодушевленно смотрел на суженую.       Нервно улыбнувшись, Эмма сделала еще шаг. Этикет требовал медленного продвижения по красному ковру, только это, как никогда, и радовало принцессу. За закрытыми воротами слышался какой-то шум, но он не шел в сравнение с бешено колотящимся сердцем девушки.       – Все будет хорошо, Лебедь, – шепнул Прекрасный, отчего у девушки взметнулись вверх только уголки губ. – Я не дам тебя в оби...       Не успел он договорить, как двери зала вновь распахнулись, и внутрь ворвался неизвестный мужчина, походящий на...       – Пират! – оторопел Дэвид, выпустив руку дочери из своей.       Практически влетев в зал, пират остановился, уставившись на гостей, но соображая, что делать дальше, потому что его преследовали несколько десятков стражей. Его запутавшиеся волосы были черны, как крыло ворона, глаза были синее моря, легкая щетина покрывала его скулы. Он был облачен в черную одежду – расстегнутую на три пуговицы рубашку с высоким воротом, кожаный жилет и кожаные брюки. На его шее висела серебряная цепочка с крестом и кольцом. С лица не сходила дерзкая улыбка, несмотря на то что его, казалось, загнали в угол, как зайца.       – Простите за вторжение, Ваше Величество, – он картинно поклонился, – где здесь выход? – спросил он с ухмылкой, скользнув взглядом по стоящей рядом с королем принцессе, которая не сводила глаз с незнакомца (или глупца).       – Взять его! – не стал церемониться Дэвид, обойдя мужчину и позвав стражей.       Это было его ошибкой. В миг миновав разделявшее их с Прекрасной расстояние, пират выхватил нож и приставил холодный клинок к тонкой шее, расположив вторую руку на женской талии.       – Плохой ответ, очень-очень плохой, Ваше Величество, – принцесса застыла в его руках, не в силах пошевелиться от страха, сковавшего тело.       О пиратах она читала только в книжках, и там встреча с ними ничем хорошим не заканчивалась. Глаза Дэвида расширились, он замер на месте, опустив руку перед вбежавшими стражниками, которые останавливались, врезаясь друг другу в спины.       – Отпусти ее, мерзкий пират! – крикнул король, обнажив меч.       – Мы даже не знакомы, а ты уже бросаешься ругательствами, – мужчина закатил глаза, не выпуская заложницу из рук.       – Никогда не имел дело с пиратами и не буду! – любое его движение отражалось в приближении клинка к шее Эммы, которая тихо проговорила.       – Тебе нет смысла меня убивать, иначе ты не выберешься, – его внутренний голос твердил о том же, поэтому пират начал медленно продвигаться вместе с ней к выходу.       – Никогда не говори никогда, – бросил он королю, оглядываясь. – По-моему, мы заговорились, Ваше Величество, нам пора.       – Отпусти ее и сможешь уйти, – сказал Дэвид, крепче хватаясь за меч, словно за спасательный круг.       – Я так не думаю, – брюнет пятился назад, ведя перед собой принцессу.       Стражи перед ними расступались по жесту короля. Любое движение присутствующих могло повлиять на исход событий, поэтому Дэвид приказал никому не шевелиться и не издавать ни звука. Руки Чарльза сжались в кулак, а глаза Белоснежки наполнились слезами, как только двое покинули тронный зал.       – Ты, конечно, очень вовремя, но... отец будет волноваться, если ты меня не отпустишь, – сипло проговорила Эмма, когда они покинули пределы замка, оседлав королевского коня и преследуемые самим королем.       – Кто сказал, что я тебя отпущу, лапочка? – ответил мужчина.       – Но...       – Ты отчалишь на моем корабле, иначе его потопят, едва мы поднимем якорь, – сказал он, часто дыша.       – Но... моя свадьба?       – В другой раз, – проговорил пират, заставив девушку улыбнуться. – Что тебя развеселило?       – Это мой конь, и он остановится, если я прикажу, – девушка сидела перед ним, и их лица были близки, она могла видеть, как изменилось выражение лица мужчины, что похитил ее.       – Что ж ты тогда не прикажешь ему? – пират в который раз оглянулся на преследователей и выдал свою догадку. – Ты не хотела этой свадьбы, так? Чего вы только противитесь?! Сидите в своих замках, в тепле и золоте, а все неймется, – они почти добрались до порта.       – Тебе не понять, – она отвернулась, смотря на дорогу перед собой и поглаживая гриву Ветра.       – Куда уж мне, мерзкому пирату, – спонтанный разговор был закончен на этом.       Добравшись до пристани, мужчина еще на лошади крикнул команде поднять якорь и готовиться к отплытию.       – Теперь ты можешь ее отпустить, – прокричал король, спрыгнув со своего коня вслед за похитителем и принцессой.       – Я дам тебе знать, где ты найдешь ее, после того как мы уплывем, – ответил пират, ведя девушку под локоть на свой корабль.       – Что? – синхронно спросили отец и дочь, на что получили лишь снисходительный взгляд.       – Я не шучу, уберите оружие, дайте нам отплыть, и она останется в целости и сохранности. Даю слово.       – Слово пирата ничего не значит! – отозвался Дэвид, но не подходил ближе.       – Это ты зря, но я уже пообещал и обещание свое сдержу, – он толкнул Эмму на корабль и убрал трап за собой.       – Я убью тебя, если с ней что-нибудь случится!       – Сначала найди меня! – пират пожал плечами, становясь за штурвал.       – Ты будешь в Неверленде! – крикнул Дэвид, точно зная, кто перед ним стоит. Широкая улыбка сползла с лица капитана корабля.       – О, так тебе известно, кто я?! Тем интереснее! – брюнет потер подбородок, оскалившись.       – Знакомый корабль, он принадлежал моему другу, а ты выкрал и его, капитан Крюк!       – Надеюсь, этот друг сейчас на дне морском! – мужчина повернул штурвал, отплывая, и уже не слышал, что ответил ему король.       Он улыбался, глядя на горизонт и изредка оглядываясь на королевский замок, флот которого готовился к скорейшему отплытию. Глупцы! Им все равно не догнать самый быстроходный корабль Огненного Леса... Из размышлений капитана вырвал высокий женский голос. Эмма поднималась к нему, стараясь не запутаться в пышных юбках свадебного платья.       – Когда ты меня отпустишь? – спросила она тем же приказным тоном, которым разговаривала, пока они скакали сюда.       – Кто сказал, что я собираюсь отпускать тебя? – он даже не перевел на нее взгляд, который был устремлен на водную гладь.       – Но.. ты обещал отцу, что...       – Я обещал дать ему знать, где он найдет тебя в целости и сохранности, а не отпустить. К тому же, в таком состоянии ты будешь только на этом корабле, дорогуша!       – Откуда король знает тебя? – спросила она вместо того, чтобы попусту истерить. Для планирования побега нужно знать личность похитителя, как ей думалось.       – А тебе этот корабль ничего не напоминает, лапочка? – вскинув бровь, поинтересовался капитан.       Свон огляделась и с ужасом отметила, что видела это судно в книжках брата, но поверить не могла, что оно существует на самом деле. Две мачты, серые паруса, череп и кости на черном флаге...       – Ты Киллиан Джонс, – произнесла она шепотом, будто от произнесения этого имени вслух произойдет нечто зловещее.       – Так ты слышала обо мне? К Вашим услугам! – он сделал наигранный реверанс, оторвавшись от штурвала на секунды.       – А где же твой... крюк? – в книгах он был изображен с крюком вместо левой руки.       – Ты про это? – мужчина мгновенно снял со шпора железный крюк и закрепил на левой кисти. – Удобная вещь и... убийственно полезная, – холодно проговорил он, заставив девушку поежиться от одного вида стального оружия.       Эмма отошла на полшага назад, но наткнулась на старпома – мистера Сми в его неснимаемой красной вязаной шапке.       – Добро пожаловать на "Веселый Роджер", лапочка!