Огненно-рыжий Драко

Гарри уже несколько дней пытался откачать расстроенного от жизни Драко. В первый день казалось, что не может быть ничего страшнее и тревожнее — укачивать на руках, словно ребенка, надрывно рыдающего партнера, выпнутого из Рода заботливым папашей. Бывший Малфой долго и упорно держался, но в конце концов не выдержал даже не он, а сам Гарри — подошел и обнял со спины, утыкаясь носом куда-то в мочку уха, дыша в шею. Сжал кольцо рук на миг крепче, негромко сказал: — У меня сил нет смотреть на то, как ты молча страдаешь где-то у себя внутри, Драко. Поплачь лучше. Мы одни, теперь можно. И Драко прорвало. Сначала он просто не мог остановить слезы, крупными каплями затапливавшие краснеющее на глазах лицо, ослепляющие серые глаза. Блондин какое-то время ожесточенно вытирал зловредную влагу с глаз, но Поттер был непреклонен — притянул узкие кисти к себе, фиксируя сильными пальцами. Драко вырывался, но слабо; ругался, крыл матом упрямого гриффиндорца, но в итоге затих, давясь всхлипами. Гарри отпустил руки бывшего Малфоя и прижал того к себе, крепко вжимая носом в собственное плечо, будучи совсем немного выше. Драко — аристократ до мозга костей и такой же гордый — не мог позволить себе плакать в открытую. Гарри должен был как-то заставить его, и теперь наконец получилось. Ближе к вечеру Драко успокаивался несколько раз — просто замолкал, судорожно сжимая в кулаках ткань рубашки Поттера, изредка всхлипывал и пытался выровнять дыхание. Но все его старания вскоре сходили на нет — и Гарри снова жестко вжимал любовника в свою грудь, тихонько раскачиваясь, уже сидя в их покоях на большой кровати. И едва удерживался, чтобы не шептать что-то успокаивающее — хотя так хотелось. Это длилось сутки. Потом обессиленный юноша уснул, во сне продолжая безмолвно плакать и судорожно вздыхать. Гарри не спал в ту ночь — прижимал к себе теплое тело, стараясь согреть сильнее, отчаянно желая, чтобы истерика прекратилась, чтобы слезы закончились, чтобы Драко вздохнул спокойно. Но нет. Было еще рано. На следующий день Драко почти все двадцать четыре часа просидел в их комнате. Отвернувшись к стене и завернувшись в одеяло по самую макушку, юноша не отвечал ни на какие слова, адресованные ему, не двигался, когда Гарри пытался поддержать его хотя бы простым касанием сквозь одеяло, а еду принимал лишь от домовика и после того, как комната опустеет. Да и не ел почти ничего, только пил много — опытный Критчер приносил молодому хозяину чай, воду и разные травяные отвары гораздо чаще, чем пищу, и в больших количествах. Чайниками или кувшинами. Когда Гарри вечером вернулся в спальню, чтобы лечь спать — он услышал мерное сопение под приоткрытым для поступления кислорода одеялом и увидел на прикроватной низкой тумбочке графин с недопитым зеленым чаем. Принюхавшись, Поттер уловил в воздухе запах мелиссы и мысленно пообещал себе отблагодарить Критчера за это. Верный домовик Блэков, кажется, пытался помочь Драко выйти из этого состояния ничуть не меньше, чем сам Гарри. На следующее утро Драко перебрался на диван в гостиной и тихонько, молча смотрел колдовизор, о чем-то глубоко задумавшись. Гарри мельком увидел его опухшее лицо и покрасневшие белки серых глаз, какую-то общую бледность, и не стал мешать размышлениям слизеринца — поднялся в родовую библиотеку, зарываясь в самые разные справочники, газеты, статьи, вызнавая все, что можно, о принятии в Род, Блэках и, чем черт не шутит, Поттерах. Уснул он в тот день там же, в библиотеке. За одним из столов, окруженный высокими стопками ветхих томов. Зато проснулся укрытый клетчатым пледом. Щурясь на утреннее солнце, слепящее сквозь стекла окон, завернувшись в тот самый плед, Гарри и вышел на первый этаж и прошел на кухню, где с удивлением опознал Драко, стоявшего к нему спиной. Все еще несколько напряженная, широкая спина была выпрямлена, а руки вроде как даже не дрожали. — Доброе утро, — хриплым ото сна голосом поприветствовал Гарри, зная, что Драко его уже заметил. Тот кивнул, оборачиваясь — Поттер только слегка нахмурился, видя еще не исчезнувшие следы последних нескольких дней. Нездоровая бледность лица, пока не спавшая полностью краснота глаз, припухшие веки. — Тебе немного лучше? — нерешительно спросил Гарри, делая шаг в сторону Драко. Тот тяжело кивнул, опираясь спиной на кухонный гарнитур. — Спасибо тебе. И прости за… все это. — Он прикрыл глаза, и Поттер воспользовался этим, чтобы подойти вплотную и обнять, заворачивая своего потомственного аристократа в клетчатый плед, прижимаясь щекой к пушистым блондинистым волосам, гладя по спине. — Тебе не за что извиняться и благодарить меня, Драко. Люциус та еще сволочь, раз бросил тебя. Я всегда буду рядом, родной, я знаю это. Ты, главное, восстанавливайся, а я не тороплю. Тонкие ладони легли между лопаток Поттера, надавливая, и Драко сильнее притиснулся к своему гриффиндорцу, расслабленно выдыхая тому в шею. — Спасибо. Пусть ты и говоришь, что… — Он судорожно вздохнул, проглатывая оставшиеся слова. — Спасибо, Гарри. Ты меня лечишь. Поттер сжал кольцо рук и пальцами поправил съехавший было плед. Ну, ничего. Он еще поквитается с Люциусом. Как — точно не знает еще, откровенно мстить все же казалось чем-то недостойным, но Гарри отплатит этому змею слизеринскому. За его Драко.