Тепло наших тел

      Девушка растянулась на кровати, уткнувшись в подушку и прикрыв глаза, как ей показалось, лишь на пару мгновений.       Может, она просто не понимала, что такое счастье? Размышляя над этим, Кэмпбелл даже начинала задаваться вопросом, была ли сама когда-нибудь по-настоящему счастлива. Счастье одномоментно или это то чувство, которое задерживалось в тебе на длительное время? Все ли люди одинаково ощущали счастье? Где скрывалась разница между радостью и счастьем, и была ли она вообще?.. Хотелось бы найти ответ, но размышления над подобным всегда быстро ее утомляли.       Подушка пахла его шампунем и дезодорантом. Эш предпочитала не думать о том, что ей нравится этот запах, и обстановка в комнате в целом, не говоря уже о том, чтобы предположить, что ей нравится хозяин комнаты. Ей довелось побывать в квартире Тодда, переночевать в подвале у Ларри, но нигде ей не было так спокойно и уютно, как здесь. Весь этот старый дом: с заброшенным пятым этажом, сатанинским храмом под ним, странными жильцами и не менее странным хозяином, навевал чувство тревоги, которая усиливалась рассказами мальчишек о привидениях и каком-то там демоне, но, оказываясь в комнате Сала, девушка начинала чувствовать себя совершенно защищенной даже от «подкроватных» монстров.       Мысли в голове были расплывчатыми, рассыпались песком сквозь пальцы, когда Эшли пыталась сосредоточиться на них, но не получалось сконцентрироваться ни на какой конкретной теме — все перемешалось. Сочинение. Счастье. С мамой поругалась. Дом буквально притягивал к себе странности, и это факт, пусть она и не верила в демонов и привидений, но оккультисты-то точно есть. Салли весь день был какой-то невеселый. У него все в порядке? Может, его опять мучали кошмары? Стоило ли спросить об этом или подождать, пока он решит рассказать сам? — Эш… — кто-то позвал ее, но голос был приглушенный, словно сквозь толщу воды.       Девушка, чувствующая, что ее вот-вот с головой накроет сладкая дремота, не хотела отзываться. В конце концов мальчишки еще долго будут сидеть за этим бесполезным сочинением, они ведь не обидятся, если она пятнадцать минут поспит… только пятнадцать минут, ведь сегодня ночью так плохо спалось… — Эй, Эш, вставай… Уже стемнело, — Сал осторожно коснулся рукой ее плеча. Девушка нехотя приоткрыла глаза, взглянула на настенные часы и с удивлением обнаружила, что уже половина восьмого вечера. Когда она последний раз смотрела на время, перед тем, как уснуть, было около шести. Похоже, пятнадцать минут слегка затянулись… голова болела… — Ребята уже ушли. Тебе, наверное, тоже домой пора. — Ты говорил, что твой отец сегодня будет допоздна на работе… — у еще непроснувшейся Эшли был хрипловатый и тихий голос. Кэмпбелл села на кровати, уставившись на парня мутным взглядом, все еще подернутым тонкой пеленой дремоты. — Можно я еще чуть-чуть побуду у тебя? — Да, к-конечно, если хочешь, — можно было предположить, что сейчас он неловко улыбался, как это бывало обычно, но протез не позволял видеть его эмоций. Эш часто говорила, что при ней он может снимать его, но парень все равно старался всегда появляться перед ней только с ним. То ли все еще стеснялся ее, то ли просто слишком привык к своему железному лицу и уже не мог с ним расстаться. — Тогда, может, поужинаем, а? Я пойду, разогрею что-нибудь, ты приходи на кухню.       Кэмпбелл проводила Сала взглядом до двери и снова откинулась на кровать. Иногда девушке казалось, что этот протез мешает ей увидеть настоящего Фишера, и чем больше она видит его в нем, тем сильнее срастается эта стальная маска с настоящим лицом парня, не позволяя Эшли добраться до сути. Но ведь она уже много раз видела его без протеза, так почему же настоящий Салли продолжал прятаться, неужели там скрывалось нечто настолько ужасное?.. Сегодня вечером вопросы росли в геометрической прогрессии, а найти ответы вряд ли получится хотя бы на восьмую их часть.       Надо переставать думать, иначе их станет еще больше.       Спросонья знобило, отчего ее продолжало клонить в сон. На кухне было немного теплее за счет работавшей плиты, шумели вода и электрический чайник. Перед глазами мелькала худощавая фигура Фишера. Постепенно согреваясь, Эш снова окунулась в омут своих мыслей и не заметила, как начала шепотом вслух размышлять и пытаться понять, как теперь помириться с мамой, должна ли она сделать первый шаг и кто вообще был инициатором конфликта. Казалось бы, такая мелочь, а мать и дочь теперь видеть друг друга не хотели. — Поссорилась с кем-то из домашних? — хлопнув дверцей холодильника, Сал через плечо бросил на подругу косой взгляд. Кэмпбелл никогда не рассказывала ему много о своих проблемах — не хотела нагружать, уверенная, что парню и своих бед достаточно. — А? Да… есть такое, но это так, глупости всякие, не заморачивайся, — Эшли тряхнула головой, стараясь выбросить многочисленные мысли, приводившие ее только к желанию напиться до беспамятства. Только и это не могло гарантировать ей душевное спокойствие, — Само как-нибудь разрешится. — Ты написала в сочинении хоть что-нибудь? Ларри с Тоддом так и ушли с пустыми тетрадями. У меня тоже успехи откровенно так себе. Я понятия не имею о чем писать. Кстати, у тебя какая тема? — Фишер поставил перед девушкой чашку с чаем и сел напротив. Было заметно, что он избегал прямых взглядов.       Несколько минут Эш молчала, думая, стоило ли спрашивать у него. — Что такое счастье, Сал? — девушка посмотрела на свое отражение в чашке. — Нашла, у кого спросить, — усмехнулся парень, отворачиваясь. — Я просто не знаю, у кого еще спросить, — попыталась оправдаться девушка. — Неужели тебе совсем нечего ответить на подобный вопрос? — Если только определение из толкового словаря… а вообще, знаешь, мне кажется, я бываю счастливым во сне. Иногда мне снится раннее детство. Мама жива, отец не пьет, мы просто семья. Счастливая семья. Это теплое чувство, где-то в грудной клетке, за ребрами, медленно растекается по всему телу, и все кажется таким неважным, все проблемы решаемыми, я не замечаю ничего плохого, не чувствую боли, страха, тоски, — его голос дрогнул, и он замолчал. — Наяву я редко ощущаю что-то подобное. Наверное, только когда я… нет, не важно. — Важно, Сал, важно, — Эш наклонилась ближе.       Ну, вот опять.       Стоило только чуть-чуть приблизиться к чему-то сокровенному для него, как он замолкал, смущенно отводил глаза. А сейчас как обычно попытается сменить тему разговора. Нет, сегодня она ему не позволит просто избежать ее, сегодня она получит ответы хотя бы на малую часть своих вопросов. — Для меня очень важно знать, что делает тебя счастливым, мы же ведь с тобой… — Я чувствую себя счастливым, когда держу тебя за руку. Когда ты рядом… — прошептал Фишер, не давая девушке закончить.       Эшли чуть отпрянула назад, не зная, куда деваться от возникшего смущения. Она хотела начать говорить, но слова то казались неподходящими, то просто не получалось издать ни звука.       Девушка вдруг заметила, что помимо смущения чувствовала что-то еще. Это было нечто странное, то, почему все вопросы вдруг перестали требовать ответа, и захотелось улыбаться. Это было что-то, что начиналось где-то внизу живота, поднималось по позвоночнику, к груди, и там, от сердца, распространялось по всему телу, по венам с кровотоком. Не старые добрые ли это бабочки, которые все якобы ощущают, когда… влюбляются? Или это оно? Теплое, разливается по телу, притупляет все другие чувства… оно ведь такое, это счастье?.. — Извини. Сболтнул лишнего, — Салли подошел к плите. — Если можешь, сделай, пожалуйста, вид, что не слышала этого, — с теплотой и одновременно тоской попросил он ее.       Кэмпбелл приложила руку к животу, чувствуя, как что-то словно щекотало изнутри. Приятно, но от этого невозможно было сдержать улыбку, невозможно усидеть на месте. Девушка тихо подошла к парню и крепко обняла его со спины, прижавшись щекой к голубым волосам, стиснув замерзшими, онемевшими пальцами ткань его толстовки и шумно вдохнув его запах, с трудом удержавшись на трясущихся ногах. — Эш… ты чего… Эш… — Сал замер. — Я кое-что написала в сочинении. Правда, совсем немного… — Эшли еще крепче обняла его. — Но, знаешь, я всегда понимала счастье как возможность находится рядом с теми, с кем хорошо… А мне с тобой хорошо, Сал. Кажется, я счастлива, — ее коленки подкосились, и, если бы парень не повернулся и не поймал ее, она бы упала. Девушка стянула с него протез и заглянула в голубые глаза. — Либо же я влюблена. А может быть, все сразу, черт его знает.