Ассасин среди ассасинов

Стояло знойное лето. Хадиб - молодой каджит, обливался потом, усердно махая лопатой. К вечеру он планировал накопать воз картофеля, который утром завезёт в имперский город на продажу. Имперцы не обременяли себя такими заботами, как земледелие или животноводство, и жили за счёт таких фермеров, как Хадиб и его жена Хадаба. Ферма Хадиба находилась буквально на пересечении чёрной и золотой дорог, в пяти милях западнее Вейе. Место конечно не могло порадовать красотой, а земля плодородием, но на жизнь каджитам хватало. Небольшой красиво ухоженный дворик с деревянным домом, построенным самим Хадибом, располагался недалеко от дороги. Частокол вокруг двора украшали плетущиеся ветви винограда. Хадиб утёр со лба пот и опёрся о черенок лопаты. - Хадаба! Хадаба! - прокричал каджит, смахивая с плеча клочки шерсти. Чёртова линька не давала коту покоя. Дверь хижины открылась и на пороге появилась Хадаба. Она была очень изящной и стройной, как и все каджитские девушки. В руках она держала кувшин с молоком. - Вот и ты наконец-то, - Хадаб с облегчением вздохнул и взял из рук жены кувшин. - Проклятая линька. Вот почему я ненавижу лето. Каджит прильнул губами к кувшину и принялся жадно пить холодное молоко. Хадаба, весело улыбаясь, подошла к мужу и почёсывая ему за ухом промурлыкала: - Всё никак не проходит? - Нет. Завтра, да поможет мне Зенитар, поеду в имперский город, и, может, прикуплю какое-нибудь зельице в "позолоченном графине". - Ужин уже готов. Пойдём в дом, - Хадаба потянула мужа за рукав, так что содержимое кувшина выплеснулось ему на на руки. Хадиб фыркнул и принялся слизывать с рук молоко. - Я, пожалуй, пока обойдусь молоком. Мне ещё надо погрузить картофель и умыться. - Ну, тогда жду тебя в доме, ладно? - Хорошо, любимая. Настало утро. Петух весело прокукарекал свою песню, сидя на изгороди. Из-за крон деревьев пробивались первые лучи утреннего солнца. Хадиб вышел на порог, и, достав из кармана трубку и табак, закурил. Он любил стоять вот так утром, когда жена ещё спит, глядеть на просторы Нибенея и мечтать. Они с супругой родились уже в Сиродиле, и Хадиб всегда мечтал побывать на родине своих родителей в Эльсвейре. Возможность переехать туда у каджита была однако, Хадаба была против, из-за ведущейся там войны с босмерами. Именно она всегда останавливала его от того чтобы бросить всё это и податься по свету на поиски приключений. Но Хадиб очень любил свою жену и не мог оставить её одну. Хадиб открыл двери сарая и вывел из стойла свою чалую кобылу по кличке "огонёк". Он подвёл её к гружённому картофелем возу и погладил по загривку. - Ну, выручай, родная. Придётся тебе довезти это добро до имперского города. Лошадь, как бы смирившись с участью, наклонила голову, на которую Хадиб принялся насовывать уздечку. "Огонёк" пыхтела, рыла копытами землю - просилась в путь. Хадиб, поцеловал жену и, усевшись на козлах, слегка ударил поводьями «огонёк». Лошадь с трудом сдвинула груженый воз с места, однако с каждым шагом как бы набиралась сил и вскоре уже весело цокала копытами по мощеной булыжником дороге. Добраться до города Хадиб планировал примерно часа за три. «Огонёк» хорошо знала дорогу, так как никуда кроме имперского города ей не доводилось отвозить грузы. Можно было немного вздремнуть. Хадиб примостился на мешках с картофелем, закрепил поводья и, положив подп бок свой старый стальной меч, заснул. Разбудили Хадиба голоса. Каджит открыл глаза и потянулся. Они были уже в Вейе. Возле дома старого рыбака Румаре толпился народ. Старик продавал рыбу, разложенную аккуратными рядами на столике перед домом. Завидев Хадиба, Румаре помахал тому рукой в знак приветствия. - Доброе утро! В город? - И тебе, Румаре, – ответил каджит, останавливая лошадь и спрыгивая с воза. - Как хорошо, что ты тут, - сказал, улыбаясь старик. – Мне как раз надо в город. Подбросишь? - Конечно, что за вопрос. Только ради Талоса, не кури в дороге свои «листья», у меня припасён отличный табачок. Старик рассмеялся и влез на козла. - А как же рыба? – Хадиб указал на людей, толпившихся возле стола. - А-а-а…Мальтара о них позаботиться. Только сейчас каджит увидел возле стола седую жену рыбака, наперебой спорящую с кем-то. Хадиб уселся рядом с Румаре. - Но пошла! Ну, если так, то поехали. - Забери меня Обливион! Наконец-то я смогу отдохнуть от этой старой варчуньи, - ответил Румаре, забивая трубку, взятым у друга табаком. Хадиб хмыкнул и, отогнав от лица назойливую муху, направил лошадку по дороге в имперский город.