— Забирай своё сердце… Оно мне больше не нужно…
Весь мир застыл перед глазами. Всё было так неестественно. Непривычно. Что она здесь делает? Почему именно она? За что именно она? Почему всё так происходит? За какой грех она расплачивается? Джувия не понимала. Она сейчас вообще ничего не понимала. Всё было слишком странно и страшно. Она видела перед собой лишь отдалённый расплывающийся силуэт, идущий к ней навстречу и неустанно пытающийся до неё докричаться. Но она не слышала. В ушах стойко стоял ультразвук, такой противный, мерзкий, заставляющий затыкать уши, чтобы перестать слышать эту разрывающую мерзость. Всё нутро сжалось в одну точку, и сейчас одно только имело значение… Та самая мина, зарытая в землю, на которую она наступила, тем самым активировав. Жутко. Страшно. Опасно. Она чуяла неким шестым чувством, что ей не стоит больше двигаться с места, если она хочет жить, но левая нога, которой она и наступила на что-то под землёй, напомнила о себе тянущей болью. Захотелось закричать, чтобы все, кто напряженно стояли у дома, что-нибудь сделали, вытащили из этого тупика, обезвредили то, на что она наступила. Но из горла не то что крик, даже просто вздохи не вылетали. Дыхательные пути до того переполнились липким страхом перед чем-то неизведанным, что всё остановилось в одночасье, а горло сдавило тяжёлым комом. Девушка сжала вспотевшие ладони и с ужасом во взгляде посмотрела на приблизившегося на расстояние нескольких шагов Фуллбастера, который тщательно вглядывался в землю, прежде чем ставил ногу. Гажил неоднократно рассказывал о многих случаях в криминальных и военных кругах, когда люди наступали на подобные «ловушки» и их в мгновение ока разрывало на куски. — Не двигайся. — Коротко взглянув в её широко распахнутые глаза, Грей вновь опустил взгляд на землю. Судя по его нахмуренным бровям, дела обстояли невероятно плохо. — Это… — охрипшим голосом прошептала Локсар, чувствуя тяжесть в области груди и нарастающую с каждой секундой всё больше и больше панику. — Это… м… мина, да? Парень вздохнул и посмотрел назад, где у его дома столпились охранники. К ним уже присоединились Нацу, Жерар и Эльза, на лицах которых были отчётливо видны непонимание и волнение. Фуллбастер жестом руки приказал всем вернуться на свои позиции. Один только Драгнил остался, напряженно готовый к чему-то. — Послушай. — Грей резко обернулся к ней и облизнул пересохшие губы. Джувия тяжело дышала и внимательно вглядывалась в его глаза. Они вновь были необычными. В них совсем не было отголосков спокойствия, холода и опасности. Она видела то, что ранее ей никогда не доводилось увидеть в нём. То, что, как она думала, никогда в нём и не увидит. — Ты взрослая девочка, ты справишься. — Он кивнул так, как будто убеждал не её в этом факте, а самого себя. Но Локсар не слушала его. Точнее, не могла себя заставить оторвать испуганный взгляд от его глаз и вслушаться в его слова. — Послушай, адвокат, послушай меня! — Заметив, что она витает где-то в своих мыслях, Фуллбастер помахал перед собой и убедительно кивнул, когда она вдруг тяжело вдохнула так, словно вынырнула из-под толщи воды. — Смотри, не двигайся с места. Вокруг тебя ещё четыре таких же мины, — взглядом указав на её левую ногу, парень кивнул, — а повсюду здесь по меньшей мере штук пятьдесят. Чтобы добраться до тебя, мне нужно для начала обезвредить хотя бы эти четыре. Обезвредить? Лицо исказилось болью. Джувия непонимающе нахмурилась и оглянулась по сторонам. Кто и как так незаметно смог спрятать под землей пятьдесят таких же мин, как и та, что была у неё под ногой? Да если они все взорвутся, то даже следа не оставят от этого громадного роскошного места! — Ты стой в этом же положении. Ни в коем случае не убирай ногу с того, на что наступила, и не ослабляй давление, поняла? — безустанно говорил Грей, но, в очередной раз заметив отсутствующий взгляд девушки, вновь повысил тон: — Адвокат! Послушай, стой на месте, поняла?! — Хорошо… — Судорожно вздрогнув, Локсар согласно закивала. Она сейчас была готова на любые условия, лишь бы он вытащил её из этого места. Боже, она была даже готова круглосуточно сидеть в тех четырёх мрачных стенах, лишь бы не быть здесь. — Хорошо. — Голос дрогнул, и она схватилась одной рукой за левое бедро. — Только давай побыстрее, у меня нога… Фуллбастер на секунду опустил взгляд на её ногу и кивнул. Она не знала, что он пытался сделать. Почему он голыми руками раскапывал землю, добираясь до какого-то жуткого устройства под тонким слоем земли. Что он пытался сделать, тщательно разглядывая и осматривая эту штуку со всех ракурсов. Почему он иногда прикрывал глаза и некоторое время молчал с низко опущенной головой. А после резко приходил в себя и быстрыми движениями что-то делал с миной. Она не понимала его движений. Что он понимает в этих минах? Сможет ли он обезвредить их? Почему не вызывает специалистов? Но она просто решила вверить свою жизнь в его руки. Сейчас ей совершенно никто не сможет помочь, кроме него. Сейчас она обязана довериться ему, искренне надеясь, что он сделает всё, чтобы сдержать данное им обещание. Но даже так было до жути страшно. Она старалась особо виду не подавать, чтобы не отвлекать Фуллбастера, но левая нога начинала нещадно болеть. Появилось ощущение, будто на её плечи водрузили несколько сотен тонн чего-то, и теперь её колени прогибались под такой тяжестью. Но Джувия продолжала стойко держаться. Потому что хотела жить. Потому что иначе нельзя. Но одной её воли и желания жить было недостаточно для того, чтобы убедить ногу перестать так адски болеть. — Ты ещё долго? — Не выдержав более тридцати минут нахождения в одном положении, Локсар измученно простонала и сильнее впилась ногтями в левое бедро, боясь хоть немного ослабить давление на то, на что наступила. — Я не могу уже… Фуллбастер выглядел не очень. Холодный пот стекал с его лба чуть ли не ручьём, а руки были полностью в грязи. — Послушай, ты же сильная девочка, да? — Его голос был необычайно бодрым. Будто он пытался не опасную для их жизней мину обезвредить, а сажал простое дерево. И почему-то этот голос давал стимул держаться дальше. Ради себя. Ради их обоих. — Я вот уже вторую почти закончил. Локсар слегка наклонила голову, не видя перед собой ровным счётом ничего, поскольку все вокруг уже расплывалось, и в полной мере осознала, как же сильно она хочет жить. Да, пускай до этого она всё время и кричала, что хочет умереть, что эта осточертевшая жизнь стоит ей поперёк горла, что всё надоело и она не видит смысла дальше всё так продолжать. Но сейчас… когда она стоит на волоске от смерти, Джувия вдруг поняла, насколько же сильно ей хочется продолжить эту жизнь. Неважно как. Просто быть. Но паника нещадно захлёстывала. Она задыхалась. Не могла дышать. Глаза жутко горели, а на лбу выступила испарина. Джувия, всхлипнув, посмотрела на Фуллбастера. Вот он только сейчас приступает к третьей мине. А ему ещё надо с двумя такими же закончить! Сможет ли она продержаться ещё час-полтора в таком положении? Сможет ли она быть «сильной девочкой», как выразился Грей? Секунды текли до жути медленно, бесконечно заставляя её прокручивать в голове все моменты из жизни. Сколько уже раз она подвергается подобной ситуации, когда её жизнь висит на волоске? Сколько раз ещё она будет подвергаться подобной ситуации, когда её жизнь будет висеть на волоске? — Я… — вновь не выдержав напряжённой тишины, заговорила Локсар. С тёмных ресниц сорвались первые капли слёз. — Моя нога… очень сильно болит. — Она попыталась подавить рвущиеся наружу рыдания и вытерла застывшие на подбородке слёзы. — Я не могу больше стоять! Где-то на подсознательном уровне она прекрасно понимала, что не стоит так на него давить, поскольку он занимается весьма ответственным делом, а в случае одного неверного движения им конец. Но даже так Локсар никак не могла сдержать градом льющиеся слёзы и трясущиеся плечи. Это было не в её силах. Она никак не могла заставить себя не впиваться так сильно в кожу левого бедра, как будто пытаясь поддержать подкашивающуюся ногу. Она просто боялась. До жути. — Немного осталось. — Закончив уже с третьей миной, Грей тут же начал осторожно рыть землю, докапываясь до последней, четвёртой. — Немного… Но Джувия начала явственно чувствовать, что больше не может выдерживать подобное давление. Капелька пота скатилась по её виску, вызвав мурашки, а ледяные руки не переставали дрожать. Её буквально трясло так, будто она который час стоит в планке и держится из последних сил. Как она продержится ещё полчаса в таком положении? Сможет ли она продержаться ещё? Боль в груди была до того невыносима, что Локсар с трудом дышала. Колено начинало подгибаться, из-за чего ослабевало давление на мину. Жуткий страх перед смертью охватил каждую клеточку её тела и заставлял паниковать. — Мне страшно… — Ощущая жгучие слёзы на своих щеках, Локсар смотрела на склоненную над миной тёмную голову и поняла, что больше не может удержать рвущиеся рыдания. — Я… я совсем… — Она измученно всхлипнула. — Я совсем не сильная девочка… — Всё, вот. — Грей резко поднялся с места и приблизился к ней на расстояние меньше вытянутой руки, вытерев тыльной стороной руки пот со лба, оставив грязный след. — Я приступаю к твоей. Продержись, пожалуйста, пять минут. Хорошо? Но Джувия не нашла в себе силы даже кивнуть. Ощущение, будто кто-то сверху давил на её плечи и заставлял упасть, никак не покидало. Невероятная, просто до ужаса сильная боль стянула мышцы её ног в судорогах, заставив измученно замереть и открыть рот в немом крике. Нет, она чувствовала, что вот-вот упадёт на землю, после чего эта мина придёт в действие и не оставит от неё ни кусочка. Невыносимо. Губительно. Её сжигали изнутри неимоверные страх и желание жить. — Не могу… не могу больше… Миг. И она не смогла. Левое колено предательски подкосилось. Перед глазами весь мир перевернулся. Сердце больно защемило. И она с шумом рухнула на землю. Взрыв. Она ожидала услышать взрыв. Хотя, услышала бы она его? Но ничего не было. Ничего не произошло. — Я успел… — услышала она успокаивающий голос у своего виска. Стало холодно. И всё перестало иметь значение. Она совсем ничего не видела перед собой. Не слышала собственных горестных рыданий. Не поняла, как её подхватили на руки и быстрыми шагами понесли куда-то. Не осознавала собственных движений, когда крепко обхватила чью-то мужскую шею и прижалась к тяжело вздымающейся крепкой груди. — Нацу, ни в коем случае не приближайтесь к этим местам! Я сейчас подойду. — Хорошо, я прослежу! Вперемешку со своими громкими рыданиями взахлёб она услышала звуки резко распахнувшейся двери, которая по инерции врезалась в стену, и спешные шаги по лестнице. Она чувствовала, что умирает. Что совсем не может дышать. Как будто до сих пор одной ногой стоит на той мине. Горло свело жуткой болью. В области груди стало до невозможности тесно: всё пространство заняли липкий страх и отчаяние. А ведь её всего минуту назад могло бы и не быть уже, если бы… Если бы не он. Всё тело горело неистовым огнём. Джувия услышала звук ещё одной открывающейся двери. У неё не было сил даже нормально посмотреть на то, что творится вокруг. Слёзы нещадно жгли щёки, а из уст то и дело вырывались горестные всхлипы. Она слышала возню… и вдруг у неё дыхание перехватило от резко обрушившихся на неё ледяных струй воды. Всё было слишком странно. Тело билось в судорогах, покрываясь мурашками, и вскоре девушка почувствовала под ногами твёрдую опору. Но колени подкосились, не выдержав подобной нагрузки, и она упала на пол. В душевой кабинке было невероятно холодно, но зато легко дышалось. Сердце болезненно сжималось, а перед глазами всё плыло. Локсар почувствовала, как ледяные руки легли на её лицо и аккуратно убирали прилипшие пряди со лба. Всё медленно возвращалось на круги своя: в ушах больше мерзко не звенело, она не слышала собственных рыданий, кроме рваных дыханий и всхлипов, перед глазами всё прояснилось, и теперь она ясно видела перед собой спокойное лицо Фуллбастера. Как он может быть даже сейчас спокоен? Словно ничего не случилось. Словно это не их жизни пару минут назад были под угрозой. Как ему это удаётся? Но почему-то сейчас эти спокойствие и хладнокровие не приводили к негодованию. Будто он специально держался спокойным, чтобы и она успокоилась. — Ты в безопасности… И почему-то вновь это не приводило к негодованию. Наоборот, стало действительно легче и лучше. Она в безопасности… Это гораздо лучше, чем слышать слова утешений.***
— Я не понимаю, Грей, как… когда они успели всё это… Нацу выглядел растерянным. Он беспомощно смотрел с балкона мрачного дома на саперов, которые искали и обезвреживали мины на поляне, и иногда поглядывал на молчаливого Фуллбастера. Всё было сложно — они оба это прекрасно понимали. Оба понимали, что один неверный шаг мог стоить им жизней. Оба понимали, что смертельная в буквальном смысле этого слова игра, в которой каждый раз проигрывали они, сколько бы ни старались, началась. — Всё было сделано именно этой ночью. — Спустя несколько минут тишины, бесстрастным взглядом скользнув по двору, Грей развернулся и зашёл в спальню. — Я вчера вечером был на этой поляне, — он на секунду бросил на Драгнила озадаченный взгляд и присел в кресло. — Я помню, как всё выглядело… там не было ничего. Нацу зашёл в спальню следом за хозяином сего помещения и облокотился о дверной косяк. Помнит? Так вот, значит, как он смог найти все мины. Неудивительно ведь. — Что ты скажешь? — Напряжённая тишина давила и заставляла вспоминать всё пережитое. — Никто всю ночь не смыкал глаз. Записи с видеокамер наблюдения стёрты. Как они смогли пробраться и зарыть в землю пятьдесят мин? Тёмный взгляд медленно прокрался к бледному лицу спящей на его кровати девушки. Она то и дело вздрагивала и шептала себе под нос что-то нечленораздельное. Будто видела самый страшный кошмар за всю свою жизнь. Грей знал это состояние. Когда невозможно и пяти минут нормально поспать. Когда голова разрывается от болей. Когда что бы ты ни делал — всё безрезультатно. — Не знаю…***
Чувствовался лишь холод. Такой, пробирающий до костей, заставляющий покрываться мурашками, биться в ознобе, трястись с бешеным желанием накрыться ещё одним слоем тёплого одеяла. Джувия неконтролируемо всхлипывала и прижимала к груди четыре слоя простыней. Она не понимала, что с ней происходит. Просто вдруг неожиданно после кошмарного сна проснулась в чьей-то постели (удобной, кстати) и ощутила острый, колющий холод, будто её резко переместили в самую ледяную точку планеты. Она едва нашла в себе силы подняться и найти все находящиеся в этой комнате простыни, чтобы покрыться и хоть немного разогреться. Но даже это ей никак не помогло. Словно кто-то поселил рядом с её дрожащим сердцем кусок глыбы льда. Было невыносимо холодно. А ещё страшно. Страшно было от всего пережитого. От того, что она осталась совершенно одна в мрачном доме. От осознания того, что её сейчас могло бы и не быть. От понимания того, что это может произойти ещё. Ещё и ещё. Локсар даже и не услышала, как дверь спальни резко распахнулась и кто-то рывком стащил с неё все простыни. Вполне ожидаемо обрушился холод. — Что с тобой, Джувия? — Это был голос Эльзы. Обеспокоенный такой, с нотками встревоженности. Джувия разлепила веки и слегка приподнялась на локтях, покрасневшими опухшими глазами посмотрев на мутное лицо Скарлет. — Я не знаю… — дрожащим голосом прошептала она, крупно вздрагивая. — Мне очень холодно. Не проходит, очень холодно. Эльза встревоженно вздохнула, коснувшись её лба, и ужаснулась: ощущение было такое, словно она дотронулась до кипящего чайника. Она едва совладала с собой, чтобы не отпрянуть в сторону. — Пройдёт, милая моя, — сожалеюще прошептала Скарлет и заботливо прижала её горящую неистовым огнём голову к груди, — пройдёт. Всё проходит. — Не пройдёт. — Что-то внутри начало трястись, а ком в горле заблокировал доступ к кислороду, и она заплакала. — Я знаю… не пройдёт. Она думала, что уже всё прошло. Что всё плохое уже позади. Что хуже всего пережитого не может быть. Но сегодняшний день больно хлестнул её по лицу, преподав жёстокий урок, и она в полной мере осознала, что ничего не проходит. Со временем боль лишь притупляется, становится незначительной, но не проходит. Все говорят, что пройдёт. Но почему-то никто не говорит, когда именно.***
Джувия чувствовала себя странно. Это было подобному тому, как если бы она неожиданно проснулась посреди дороги в неизвестном, богом забытом месте. Стало не по себе от этого странного ощущения, а потому она резко приподнялась на локтях и оглянулась по сторонам. Тёмные стены. Балкон. Ванная комната. Она дома… Дома? Локсар вновь нервно дёрнулась и спрыгнула с постели, ощутив под ногами холодный тёмный паркет. С каких пор это место стало её домом? Нет-нет, никакой это не дом. А с какой это стати ей так хорошо спалось и ни одна кость не сломалась в период сновидений? Странно… Джувия обернулась и в полной мере осознала, что вот уже который день спала на кровати Фуллбастера. Мысленно дав себе хорошую такую затрещину за подобную оплошность, ведь как можно спать в чужой постели, девушка провела ладонью по лицу и отметила про себя, что ей уже намного лучше, чем раньше. Больше холод не пробирал её до костей, тело не тряслось и на душе уже не было так мерзко и мрачно, как днями ранее. Так странно… Всё странно. Она чувствовала себя совершенно иначе. Будто она была каким-то роботом, которого после длительной изнурительной работы обновили и перезагрузили. И она начала работать быстрее и совершенно иначе. Лучше. Активнее. Не было больше страха перед неизведанным, голова не пустовала, будущее прояснилось, пережитое больше так не давило на неё, обиды и злость не затуманивали разум. Появился какой-то мощнейший прилив сил, а адреналин в крови зашкаливал. Хотелось столько всего сделать: помыться, покушать, привести себя в порядок, всякие женские штучки, прогуляться, сделать много чего полезного! На секунду это стало настораживать, но после Локсар откинула все мысли в сторону и вышла из спальни, чтобы наконец понять и увидеть, что происходит за этими мрачными стенами. — Ты не понимаешь всего, Грей… Я тебя не понимаю! Как долго это будет продолжаться? Джувия услышала знакомый мужской голос и тут же застыла на месте, не успев спуститься до первого этажа. Это был Диор. Да, его голос она навсегда запомнила. — Что опять не так? — И конечно же холодный спокойный голос Фуллбастера. — Что такого в этой девушке, что ты даже моих слов ослушиваешься? Я сказал тебе убить её. А ты что сделал? Рисковал своей жизнью! Бросился к минам ради неё! Перед глазами потемнело, и Локсар судорожно дёрнулась, ощутив весь тот спектр эмоций, которые обрушились на неё в то утро, и тут же схватилась за левое бедро. Левая нога уже совсем не болела, а синяки полностью исчезли. Если бы тогда она не смогла… Если бы тогда его не было рядом… — Ты понимаешь, что ты мог просто-напросто подорваться? Но нет, ты как слепой бросился в омут опасности! Почему она до сих пор жива? — Я так хочу. — Спокойный тихий голос Фуллбастера поражал как всегда. Он будто обсуждал самую обыденную тему, которая ничем не отличалась от всех предыдущих. И Джувия могла поклясться, что он в как всегда расслабленной позе развалился на кресле и бесстрастно смотрел куда-то в пустоту, особо не придавая значение кому или чему-либо. — Я не сделаю этого. — Почему? Скажи хотя бы одну причину, и я оставлю вас в покое. Локсар затаила дыхание. Всё было так странно. Ведь сейчас они обсуждают вопрос о её жизни, но почему-то её это совсем не пугало. Словно она уже привыкла к тому, что каждый раз кто-то решает, быть ей или не быть. Возможно, так оно и есть. Все борются за то, чтобы её больше не существовало на этом свете, а Фуллбастер из кожи вон лезет, лишь бы продлить её минуты. Почему он это делает? Почему её жизнь так важна для него? Кому он дал такое обещание, что лезет к минам, ни на секунду не задумываясь о собственной безопасности? — Она… — необычайно тихо проговорил парень, и все, кто его слышали, замолчали. — Она должна жить. Во что бы то ни стало должна жить. Понадобится, я приму на себя летящую в неё пулю, но всё равно защищу. Пойми ты уже это наконец… я не откажусь от неё. Образовалась тишина. Такая странная. Будто каждый понял, что биться дальше больше нет смысла. Если Фуллбастер что-то сказал, то бессмысленно продолжать эту борьбу и пытаться доказать свою точку зрения. Это ведь равносильно тому, как стоять и что-то со страстью бешеного художника объяснять стене. — Если из-за неё у нас возникнут хоть малейшие проблемы… — Предупреждающее шипение Диора прошлось холодком по бледной коже девушки. Разве она в таком состоянии может хоть что-то сделать? — Всю ответственность за неё я беру на себя. Спустя незначительную пару секунд послышался хлопок, судя по всему, входной дверью, и звенящая тишина начала давить как никогда раньше. Локсар тихо вздохнула и бесшумно босыми ногами продолжила свой путь по ступенькам. В гостиной было светло. Грей, как она и предполагала, расслабленно сидел на кресле и смотрел в одну точку на полу. И стоило ей оказаться у порога гостиной, как его тёмный взгляд направился на неё. Нет, не на неё. А куда-то внутрь. Будто он обладал какими-то магическими способностями видеть то, что происходит там, где-то в закоулках души. От этого взгляда стало не по себе. Захотелось отвернуться, спрятаться где-нибудь, словно у неё внутри было что-то очень сокровенное, то, что никто не должен увидеть. И она надеялась, что вот-вот он отвернётся и вновь будет смотреть куда-то в одну точку. Но этого не происходило. Она старательно разглядывала что угодно: и окна осмотрела, и стены, двери, телевизор, мебель, картины на стенах. Но всё равно ощущала на себе его изучающий взгляд. Будто он хотел что-то сказать, спросить, но не знал как. Как итог, тёмно-синий взгляд столкнулся с чёрными глазами. — Что? — не выдержала она такого повышенного внимания в свой адрес, недовольно насупившись. Но, кажется, даже её недовольный вид особо и не смущал парня, продолжавшего разглядывать её. — Как я вижу, ты в порядке, адвокат. — Спустя некоторое время тишины, он наконец заговорил и отвернулся. Сразу стало намного легче, и напряжение в атмосфере развеялось вместе с недовольством. Джувия почесала голову и подошла к столу, на котором стояли стакан и графин воды. — У меня есть имя, — спокойно бросила она ему в ответ, выпив немного воды. — Не представляешь, у меня тоже. Локсар демонстративно цокнула и закатила глаза так, будто он сказал что-то слишком глупое. Всё было так странно. Действительно странно. А ведь всего только пару дней назад она одной больной ногой стояла на мине, которая могла подорваться в любую секунду, а сейчас она, абсолютно в нормальном состоянии и даже с хорошим настроением, стоит посреди гостиной, которую раньше видеть даже не хотела, и осознаёт, что всё уже не так, как раньше. Да, ей скучно, всё пережитое холодом пробегало по её спине, как только она вспоминала, что произошло. Хотелось бы продолжить дальше жить и перестать так проводить свои дни, но её ноги будто приросли к этому месту, и она не знала, с чего начать. — Спасибо. Джувия нервно вскинула бровь и выпрямила спину в струнку, не до конца осознавая, что это слово принадлежит именно ей. С какой это стати ей приспичило это сказать? Но до неё дошло всё. К счастью, с первого раза. Девушка робко, стараясь придать лицу максимальную непринужденность и спокойствие, словно это слово для неё ничего вовсе и не значит, взглянула на спокойное, с налётом едва заметного непонимания лицо и пожала плечами. — За то, что спас меня. Да, пусть в подобной ситуации она оказалась именно из-за него. Да, пусть именно он заключил её в эту «тюрьму». Да, пусть именно он вырвал из её рук всё то, что у неё было. Зато он же её и спас, не подчинился приказу дяди и не пустил пулю ей в лоб. Да и к тому же собственноручно спас её, вытащил из той пропасти. Потому она была уверена на все сто — это он сделает ещё неоднократно. Конечно, Локсар старательно надеялась, что подобное с ней больше не произойдет и ему не придётся вновь бросать себя в опасность, спасая её, но всё же… кто знает, как сложатся дальнейшие события. Джувия просто считала себя в долгу перед ним. И будь это хоть враг, ненавистник, друг, брат — неважно. Она должна поблагодарить. Фуллбастер едва заметно кивнул, давая ей понять, что понял, о чём она говорила, и поднялся с места. — Я позвонил этой блондинке… — по пути к выходу из дома заговорил он, взяв с прихожей ключи от машины. — Она скоро приедет. Она улыбнулась. Давно она не видела Люси. И Гажила… — Адвокат, я же могу со спокойной душой пойти по своим делам, зная, что вы здесь не будете готовить план побега? Локсар удивлённо вскинула бровь и посмотрела на него, остановившегося у выхода и спокойно поглядывающего на неё. До неё сперва не совсем доходил смысл его слов, но после она всё-таки поняла, о чём речь. — От тебя разве убежишь? — скептически пробурчала она, поставив обратно на стол пустой стакан. — И я о том же.***
Шум бьющихся о твёрдую поверхность крупных капель дождя был как никогда раньше устрашающим и оглушающим. Заставляющим сердце измученно замирать в ожидании чего-то непредвиденного. Будто все звуки на свете исчезли, и остались лишь эти капельки и голые стены. Ночь видела много всякого: и боль, и смех, и слёзы, и радость. Но то, что сейчас происходило у неё внутри, никто не мог объяснить. Как поймёт кто-то другой, когда даже она сама не понимает, что происходит? Всё было до ужаса странно и непривычно. В груди больше не бесновалось ощущение полной растерянности. Не было недопонимания, страхов перед неизведанным. Лишь пустота. Всепожирающая пустота, что с каждой секундой охватывала всё большую и большую площадь где-то слева в груди, не оставляя после себя абсолютнейшим образом ничего. Так чувствует себя человек тогда, когда подходит к концу своего пути. Когда заканчивается самый счастливый день, который больше никогда не повторится. Когда приходит понимание того, что ты потерял самого дорогого человека в своей жизни. Именно так чувствовала себя Локсар. От этого ощущения не было больно, противно, мерзко. Нет. Всё как будто встало на круги своя. Будто рано или поздно это должно было произойти. Рано или поздно она должна была прийти сюда. В эту заброшенную местность. Сырое, холодное, разваленное помещение, что некогда было роскошным рестораном. Теперь лишь руины… Ресторан, где когда-то давно Леон сделал ей предложение руки и сердца. Теперь она снова здесь. Нет, ОНИ снова здесь. Только теперь здесь уже не ресторан. Они уже больше не те Джувия и Леон. Их чувства больше не те, что были раньше. Всё изменилось. Всё кардинально изменилось. И больше никогда не будет так, как было раньше. Волосы были влажными от дождя. Ноги перестали нестись туда, куда командовал мозг, остановившись посреди огромного сырого зала. Искусанные алые губы сжимались в тонкую полоску. Ледяные руки покоились в карманах джинсовки. Бледное лицо освещалось лунным светом. Тёмно-синие глаза были твёрдо устремлены вперёд. На него. На Леона. — Это правда? Пустое заброшенное помещение оглушил его тихий шёпот. Такой надломленный. Такой робкий. Напротив неё, в пяти-шести шагах, стоял тот, кого она любила. Любит. Светловолосый мужчина в мокрой одежде. Раньше бы она непременно забила тревогу, чтобы он переоделся, ведь иначе он может заболеть, но теперь… она этого не посмеет сделать. Не потому, что не хочет, а потому, что не имеет права. Джувия сжала кулаки в карманах до такой степени, что ногти с болью начали впиваться в бледную кожу. Зачем она сюда пришла? Чтобы понять. Осознать. Отпустить. Бастия оттолкнулся от стены и напряжённо сделал к ней два шага. Его глаза были красными, а причёска — полностью испорченной. Но Джувия даже не дрогнула. Она много думала… — Всё, что мне рассказала Люси… — Зато его голос дрогнул и почти что потух. — Правда? Локсар шумно выдохнула и высоко подняла голову, не сводя с него внимательного тёмно-синего взгляда. Это и послужило ответом. «Да». А ведь всего два часа назад она спокойно сидела в той мрачной гостиной и смотрела телепередачу, ожидая прихода Люси и совсем никак не планируя выходить за пределы особняка. Она совсем не думала, что Хартфилия придёт к ней вся поникшая и поведает ей историю о том, как увидела её любимого человека с другой и в порыве ярости рассказала обо всём. Джувия должна была разозлиться и начать нервничать, но она этого не сделала. Просто не видела в этом смысла. Рано или поздно это должно было произойти. Они должны были столкнуться и объяснить друг другу то, что не смогли в свое время. Локсар объяснила Люси, что нет повода для нервозности и что она совсем не злится на неё. Но после Хартфилия рассказала ей о том, что этой ночью Леон будет ждать её там. В заброшенном ресторане. Поначалу ей не хотелось приходить. Но после слов подруги о том, что этот мужчина не оставит всё так просто и начнёт докапываться до них, а, возможно, ещё и Гажилу обо всём расскажет, Джувия всё же решилась и без лишних проблем вышла за пределы особняка. И сейчас она здесь. Молча слегка кивнула головой и поёжилась от капельки дождя, скатившейся по её виску. — Почему ты молчала? — тихо прошептал Бастия, встав напротив неё. Он в немом вопросе ловил на себе каждый её взгляд, производил в голове сложные математические процессы, что-то ещё хотел сказать, но молчал. Потому что осознавал всю свою вину, которая выгрызла его полностью изнутри. А Джувия лишь улыбнулась. Устало. С опытом от всего пережитого. Точно так же, как улыбается разбитый человек, в жизни которого всё налаживается. — Я молчала? — в тон ему тихо прошептала она, не сводя с него внимательного взгляда и слегка покачав головой. — Я не молчала… Ни секунды. Что-то неизведанное больно не обжигало грудную клетку. А что там можно было ещё обжечь, когда остался один лишь пепел? — Ты… — Мужчина непонимающе нахмурился, пытаясь понять смысл её слов, которые, на его взгляд, противоречили её действиям. — Я не молчала… — вновь медленно повторила она, утвердительно кивнув так, будто пыталась не только его, но и саму себя в этом убедить. — Именно поэтому Гажил и Люси услышали мою боль. А ты? — Молчание и непонимание. — Я приходила к тебе, а ты что сделал? Ты не услышал. Не увидел. Не понял. Не поверил. — Джувия… — Что тебе надо, Леон?! — резко на повышенных тонах спросила она, отчего слова эхом отскочили от серых стен, а мужчина нервно дёрнулся. — Я… Губы предательски задрожали, но девушка не позволила слезам вырваться наружу. Больше не позволит. Достаточно она уже наплакалась. С неё уже действительно достаточно. — Я потеряла нашего ребёнка! Я почти две недели была прикована к постели и с трудом ходила! А ты даже не спросил, в порядке ли я! — Сделав шаг к нему навстречу и твёрдо взглянув в его сожалеющие глаза, Локсар ожесточённо нахмурилась. Ею игралась обида — она это прекрасно понимала. И также понимала, что имеет право на это. Сейчас она имела право на всё. — Ты действительно поверил во всё ЭТО? — Джувия, ты вышла замуж за него, — упрямо ей в ответ продолжил Бастия более низким голосом, не выдерживая её взгляда на себе. — Что я ещё должен был сделать? Я думал, что ты бросила меня, разлюбила, по своей воле вышла замуж! — Почему Люси и Гажил не поверили и бились до конца? — Что? Локсар, вытащив руки из карманов, облизнула пересохшие губы и нервно провела ладонью по лицу, чтобы унять нахлынувшие градом эмоции. С одной стороны она понимала, что не может его обвинять в этом, но с другой… — Мой брат пришёл к дверям того особняка, пытался меня вытащить! Я противилась, не соглашалась, а он не верил и не хотел оставлять меня там. И до сих пор не верит, несмотря на то, что он ни о чём не в курсе! Люси… — девушка прокашлялась, чтобы голос перестал так дрожать и чтобы что-то твёрдое так сильно не давило на глотку. — Она с самого начала всё поняла. Ей стоило всего один раз взглянуть на меня, чтобы всё понять! Я им и слова даже не говорила! Улыбалась, лгала, глядя прямо им в глаза. А ты, Леон?! Почему ты поверил? Почему ты на следующий день пришёл и выбросил около особняка мои вещи?! Я приходила к твоим дверям и умоляла не отказываться от меня, но… ТЫ ЧТО СДЕЛАЛ?! Девушка тут же пальцами зажала уголки глаз, чтобы предотвратить «нашествие» слёз, и тяжело вздохнула. Но ком в горле больно царапнул глотку, отчего она поморщилась и всхлипнула. Это был слишком для неё. Она думала, что сможет выдержать на себе груз всего пережитого и что всё, что было, уже ничего для нее не значит, но оказалось, что это далеко не так. Ей было обидно. И эта обида царапала её сердце, оставляя глубокие порезы, которые никак не желали затягиваться. Перед глазами было сплошное разочарование. Разочарование в человеке, которого она так сильно и искренне любила. В человеке, который просто виновато смотрел куда-то сквозь неё и сжимал кулаки до побеления костяшек. Локсар разочарованно покачала головой и тихо усмехнулась: — Не так уж сильно ты меня и любил, оказывается. Мужчина резко поднял голову и сфокусировал на ней напряжённый взгляд, выражающий непонимание и вину. — Нет, послушай!.. — Всё, Леон! Что было — то было! — Она всплеснула руками и сделала пару шагов назад, наступив на разбитое стекло, от скрежета которого и поморщилась. — Ты предпочёл вместо правды ложь и иллюзию. Ты не захотел бороться, и это твоё право. Да, обидно, конечно… — Джувия тяжко вздохнула и потерла лоб, чтобы скинуть с себя обрушившееся напряжение. Перед глазами с каждой секундой темнело, а образовавшееся молчание оказалось слишком невыносимым. — Я искренне, от всего сердца, желаю тебе счастья… но в этом счастье я больше не участвую. Все их мечты, цели и желания, которые они обсуждали глубокой ночью в постели, рушились прямо на глазах. Как и они, впрочем. Остались одни лишь руины. Джувия резко развернулась с твёрдым намерением уйти отсюда как только можно дальше. Она задыхалась. Она не выдерживала. Ей хотелось вернуться обратно в тот дом. Боже, ей действительно хотелось вернуться в эти мрачные стены! К тем людям: к Мире, Эльзе, Леви, Венди и всем-всем остальным. — Нет-нет, постой! — Но едва ей удалось сделать два шага, как Леон больно схватил её за руку и развернул к себе. — Ты же любишь меня. Локсар измученно улыбнулась. Она уже начала понемногу жалеть, что вообще выбралась из особняка. — Да, люблю… — спокойно прошептала она, кивнув. — Но эта любовь больше не приносит мне теплоту и радость… мне больно от этой любви. — Она резко вырвала свою руку из его хвата, яростно взглянув на него. — Я отрекаюсь от этой любви! Откровенные признания, от которых уже не болит в области сердца. Чувства медленно перегорели, словно угли в костре. Когда-то, от одного лишь его прикосновения, в ней разгоралось дико пляшущее пламя. Они отчаянно кружились в этом огненном танце, охваченные страстью и безумием. Но сейчас там все выжжено дотла, лишь обугленные тени чувств прячутся в закоулках души. — Ты не можешь! Ты не можешь оставить меня, Джувия, нет. Не можешь оставить и уйти к другому! — Почему?! Ты же смог! Ты же смог так быстро найти мне замену! Я видела собственными глазами, как ты целовался с какой-то девушкой! Бастия дёрнулся в сторону так, будто она дала ему слишком сильную пощёчину. И она уже предполагала, что он сейчас начнёт ей говорить о том, что думал, якобы она его бросила, изменила, ушла. Потому сразу продолжила сама, дабы быстрее прекратить этот давящий разговор: — Я раньше была вынуждена оставаться рядом с ним, да! Но теперь… Я хочу сама вернуться туда. Но от её слов Леон только возмутился пуще прежнего: — Ты с ума сошла? — Всё, Леон! — Всем своим видом выражая нежелание дальше продолжать этот бессмысленный скандал, Локсар развернулась и зашагала в сторону выхода. — Забудь обо всём! — Я отдал тебе своё сердце! — не сдвигаясь с места, крикнул он ей вдогонку. — Как забыть? Девушка вновь застыла на месте. Правая рука дотронулась до безымянного пальца, на котором всё ещё находилось помолвочное кольцо. Это не было спонтанным решением. Ни в коем случае. Локсар длительное время думала над всем тем, через что ей пришлось пройти. Она ночами напролёт не спала с тех пор, как увидела своего любимого человека с другой, думала о родных и близких, о девочках из особняка, о Фуллбастере уж тем более. Анализировала, пересматривала свои жизненные ценности, приоритеты. И в итоге поняла, что не сможет. Не сможет уйти из того особняка, как бы ей не хотелось, а даже если и случится такое чудо, то не сможет простить любимому человеку измену и вернуться к нему. Это решение ей далось непросто. Поначалу она удивлялась. Как можно забыть Леона? Разве такое возможно? Восемь лет её жизни… Но после, постепенно, Джувия поняла, что больше не хочет даже думать о нём. Это и было концом? Концом любви, да? Нежелание больше думать о том, кого так сильно любила. Считается ли это концом? Действительно конец? «Да», — подсказало ей подсознание. И она спокойно сняла кольцо с пальца. — Забирай своё сердце… — Развернувшись к нему всем телом и демонстративно бросив украшение на сырой пол, отчего соприкосновение кольца с твёрдой поверхность с характерным звуком отразилось в её голове, Локсар едва заметно, но с особой твёрдостью покачала головой. — Оно мне больше не нужно. Над этим решением она долго думала. Пожалеет ли она? А разве она когда-нибудь о чём-нибудь жалела? Джувия только уже окончательно хотела уйти, но вновь вернулась, приблизившись к нему на безопасное расстояние. — И да. — Девушка пробежалась взглядом по его беспомощному виду и сожалеюще улыбнулась. Их любовь не смогла выдержать это испытание, и они проиграли. — Если я для тебя до сих пор хоть что-то значу, то, пожалуйста… оставь меня в покое. Не гонись ни за мной, ни за ним… Не унижай себя в моих глазах. — Молчание и боль, витающие в воздухе. — Даже если мне удастся однажды выбраться оттуда, я всё равно не вернусь к тебе. Ни за что! Но её решение скорее закончить этот разговор собеседник совсем не поддерживал. Мгновение, и вот он резко вырос прямо перед её носом, вновь больно схватив за локоть. Локсар испуганно дёрнулась в сторону, но не смогла даже сдвинуться с места. Его глаза были необычайно темны, а брови ожесточённо нахмурены так, будто он хотел её убить. — Джувия, я тебя не оставлю рядом с этим подонком! — Отпусти! — Девушка встревоженно попыталась выбраться из его рук, но попытки оказались тщетны, а глаза стремительно начали заполняться слезами и страхом. Ей прямо на физическом уровне стало страшно от его вида, будто он вот-вот мог занести руку и избить её. С каких пор она начала бояться его? Того, рядом с которым ей всегда было хорошо. Когда он превратился в вот «это»? — Ты что делаешь?! — Я пытаюсь тебя, дуру, вытащить из той ямы! — Я не хочу этого! — Ты обманываешь саму себя, понимаешь?! — Мне больно, Леон! Убери руки! — Отпусти мою жену. В секундной тишине по пустому полуразрушенному помещению эхом разлетелись чужие слова.