Холод во тьме

— В этом мире, куда ты попала по собственной глупости, дважды два — это проблемы! Здесь действуют совсем иные законы…

      Джувия нервно глотнула огромное количество уже остывшего зелёного чая и обеспокоенно смотрела на журнальный столик, прокручивая в голове бессчётное количество различных мыслей. А ведь знала, что наутро пожалеет о своём поступке! Чёрт…       Локсар отложила в сторону пустой стакан и встала с места, ощущая, словно на неё надвигаются стены в целях раздавить в плюшку. Впрочем, она была и не против таким поворотам событий, поскольку единственное, чего ей сейчас от всей души хотелось, просто провалиться сквозь землю, дабы не столкнуться лицом к лицу с тем, кто никак не оставлял её и её мысли в покое. Она просто понятия не имела, куда себя деть, как стереть то, что произошло этой ночью, и какое оправдание придумать своему необдуманному поступку.       Грея дома не было. Сразу после того, как к ним явился Нацу (и она даже не знала, благодарить его за это или нет), следом пришёл чем-то встревоженный Жерар, и они втроём долго сидели в спальне, что-то очень даже пылко обсуждая. После дела у них как-то не сошлись, и все они собрались и выехали куда-то за пределы особняка. Джувия всё то время сидела в кухне, находясь в шоковом состоянии, и заметила их уход только тогда, когда об этом сообщил Нацу, перед выходом на минуту забежав в кухню, дабы стащить из холодильника что-нибудь на покушать.       Всю ночь девушка не спала, бесконечно листая в голове случившееся и думая о том, что скажет Фуллбастер как только вернётся. И скажет ли что-либо вообще. Может, он просто сделает вид, будто ничего не было? Все предыдущие разы так ведь и было… А почему ей так грустно стало от этой мысли? Джувия измученно вздохнула, наматывая круги по всей спальне, и посмотрела на время, где показывало почти десять утра. Скоро должна приехать Люси, которую она горестно умоляла прийти сюда, дабы хоть как-то немного отвлечься от всего происходящего, иначе все эти мысли и догадки её просто съедят.       Локсар взяла со стола три пустых стакана и спустилась на первый этаж, где в гостиной со стола взяла ещё два стакана, на дне которых осталось незначительное количество зелёного чая. Все кружки она тщательно помыла, пребывая в своих мыслях, и совсем не заметила, как открылась парадная дверь, и вскоре в кухне объявился Грей. Он тихо и молча взял со стола один помытый стакан, тем самым до ужаса напугав девушку, которая слегка вскрикнула, завидев его, и выронила из рук чайную ложку в раковину. Совсем никак не удивившись её реакции, Фуллбастер налил себе прохладной лимонной воды из холодильника и, полностью осушив сосуд, с шумом поставил стакан на стол.       — Доброе утро, — максимально безэмоционально и холодно кинул парень и, даже не дождавшись её ответного приветствия, направился на второй этаж.       Удар.       Джувия так и стояла никакая на месте. Это что сейчас было? Она озадаченно посмотрела назад, в ту сторону, куда ушёл Фуллбастер, и явственно ощутила что-то скользкое и противное в грудной клетке, распространившееся до самых кончиков холодных пальцев тревогой. Нет-нет, почему она сразу начала себя накручивать? Может, у него просто дела не сложились, поэтому нет настроения и настроя на общение. Но даже так, она никак не смогла остановить разбушевавшееся сердце, которое быстро и глухо забилось, намереваясь упасть куда-то вниз.       Локсар напряжённо вздохнула и онемевшими руками помыла все остальные приборы, прокручивая бесконечно много раз это холодное «Доброе утро». На что она надеялась? Чего она хотела? Почему сейчас она так сильно разочарована? Что не так?       Она даже сама понятия не имела, чего и каких действий от него ожидала. Будто рядом с ней бросили тонну бумаг, которые нужно в самое кратчайшее время рассортировать, но не сказали, каким именно образом это нужно сделать. И теперь она просто озадаченно смотрела на всё это дело, не имея каких-либо понятий касательно всей данной ситуации. Может… Она предала вчерашнему слишком уж много значений? Может, для него это было ничто? Что-то обыденное…       Джувия разочарованно горько усмехнулась и отключила воду, вытирая руки насухо полотенцем. И всё же, какой же глупой она может быть иногда… какой же наивной. Она нервно улыбнулась самой себе же, аккуратно отложив в сторону полотенце, и тяжело вздохнула, пытаясь таким образом выдохнуть из себя своё жалкое бесполезное состояние и избавиться от накатившего кома в горле.       А также выкинуть из головы всё то, что себе навоображала…       Локсар оглянулась по сторонам в поисках своего телефона и, не найдя гаджет, направилась к выходу из кухни. Едва завернув направо, она мигом застыла буквально в паре сантиметрах от прижавшегося плечом к стене с опущенными в карманы брюк руками Грея, который с наклонённой в сторону головой пронзил её насквозь спокойным и несколько даже заинтересованным взглядом. Взглядом, в котором выражалась теплота с толикой игривой усмешки.       И все её мысли мигом рухнули, едва ей только далось столкнуться лицом к лицу с этой заинтересованностью, с этой темнотой, где она, на удивление, захотела потеряться. Всё перемешалось разом: дар речи, как и умение трезво мыслить, покинули место происшествия, сердце рухнуло куда-то вниз, изумлённые сапфировые глаза разбежались по сторонам, а ноги приковали её на месте.       — Мы вчера не договорили, — на секунду опустив взгляд на её губы, многозначительно сказал Фуллбастер, заставив её щёки залиться яркой краской, как и всё нутро.       В сапфировых глазах блеснула игривость.       — Мы вчера говорили? — не отрывая зрительного контакта, в котором происходил целый химический бурный процесс, с едва заметной улыбкой усмехнулась девушка. Он находился слишком близко. Настолько, что если она сделает один короткий шаг, окажется в его объятиях. И так захотелось шагнуть…       — Ну… у нас был своеобразный разговор… — Оттолкнувшись плечом от стены, Грей демонстративно сделал вид, будто глубоко над чем-то задумался, пробежавшись взглядом по паркету. — Разговор жестов, так скажем.       И его тёмный заинтересованный взгляд вновь застыл на её губах, нижнюю из которых она невольно прикусила. Его взгляд, в котором творилось целое стихийное бедствие, в сочетании с тихим спокойным голосом творили с её сердцем какие-то невообразимые и непонятные вещи. Они заставляли её улыбаться, взлететь на небеса, кричать и хохотать. Это ощущение было крайне непонятным, но зато каким приятным. И ей захотелось нажать на такую кнопку, которая раз и надолго поставит этот момент на паузу, благодаря чему она сможет в полной мере насладиться тем, что происходит в районе солнечного сплетения.       В её глазах до жути потемнело, когда Фуллбастер, выглядя как самый что ни есть изголодавшийся хищник, заметно дёрнулся в её сторону. Но едва ему удалось хоть что-то сделать, как со стороны дверей дома донеслись чьи-то возмущенные голоса, и они оба посмотрели назад, будто вырвав себя из мира грёз и вернув в эту горькую реальность.       — Да не Луиджи я! Не Луиджи! Люси! Понимаешь?! Лю-си!       — Да понял, я понял! Чего разоралась как свинья на убой…       — Я ещё тебе свинья, да?       — Воу, нет, ты моя Луиджи!..       Дверь с шумом распахнулась, и в помещение ввалились Нацу и Люси, заполнив всё пространство своим шумом. Последняя выглядела крайне негодующе, в то время как другой был в хорошем расположении духа. Если эти двое находятся рядом друг с другом, то их невозможно увидеть в каком-либо другом внешнем состоянии: вечно возмущённая Хартфилия, на нервы которой действовал беззаботный весёлый Драгнил.       Джувия тут же тактично сделала шаг назад, растерянно взлохматив волосы, а Грей лишь развернулся и прижался спиной к стене, задумчиво уставившись на Нацу.       — Йо, Грей!

***

      — …И представляешь, у меня руки дрожали, пока я зашивала такую страшную рану. Столько крови он потерял, что прямо мама не горюй! Я так боялась облажаться перед старшим хирургом… Боже, мне ещё миллионы лет практиковаться и стоять в этой стажировке!..       Все звуки извне доходили до сознания неким отдалённым гулом, а взгляд был рассеянным. Джувия убрала нож в раковину, закончив нарезать фрукты, и помыла руки. Она время от времени кивала подруге, которая сидела за столом в кухне и что-то бурно ей рассказывала, не замечая её рассеянного состояния. Заставить себя сконцентрироваться на разговоре ей никак не удавалось — всё время мысли уплывали куда-то назад, заставляя её из раза в раз прокручивать в голове то, что произошло пятнадцать минут назад, и отчего-то невольно улыбаться. Много странностей. Очень много.       — И времени даже нет с этой работой на собственное творчество!..       Локсар поставила на стол перед подругой закуски и нарезанные фрукты, а также разлила по чашкам горячий зелёный чай. Нужно сконцентрироваться на беседе, иначе Люси поймёт, что что-то не так, и начнёт досаждать всякими ненужными ей вопросами.       — Ты с Леви встретилась по поводу вашего сотрудничества? — Откинув назад прядь волос, Джувия спокойно присела за стол и внимательно уставилась на Люси, которая озадаченно перевела взгляд со своей чашки на неё. — Она вроде говорила, что хочет лично обсудить пару моментов…       — Джувия… — потерявшим всякие нотки озорства в голосе тихо пробурчала Хартфилия, внимательным непонимающим взглядом уставившись на неё впритык. Точнее на её шею. — Это что?       Локсар инстинктивно резко схватилась за шею, где ярко красовались красные пятна. Её до этого безмятежное лицо резко отразилось испугом, а в голову стукнуло осознание того, что она и позабыла о вчера оставленных засосах.       — Джувия… — неверующе тихо прошептала Люси, опешив от её резкой реакции. — Это… засосы?       — Чего несёшь? — Жалкая попытка отмазаться выглядела крайне глупо и смешно. Но ничего более не пришло ей в голову в порыве эмоций, потому она растерянно попыталась взять себя в руки и придумать хоть что-то чуть более-менее умное. — Я просто упала…       — И ударилась об чьи-то зубы? — всем своим видом выражая крайнее неодобрение, недовольно выплюнула Хартфилия и откинулась на спинку стула, просверливая в ней огромную бездонную дыру. — Это… Грей, да?       Локсар чувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой, которая краснела как только можно и нельзя перед матерью, которая застукала её за таким постыдным занятием. Она тяжело вздохнула и опустила взгляд на свой чай, не в силах более выдерживать на себе требующий отчёта взгляд Люси.       — Ты с ума сошла?! — расценив её молчание как явное подтверждение всех её доводов в голове и нервно усмехнувшись, сквозь зубы шёпотом прокричала Хартфилия и поддалась вперёд, понизив тон голоса, дабы их не услышали Нацу и Грей, находящиеся на втором этаже в спальне. — Ты что, подзабыла, во что он превратил твою жизнь?       — Да всё не так, как ты думаешь, — тихо пробурчала Джувия, бесконечно желая здесь и сейчас провалиться сквозь землю. Что бы сейчас не сказала подруга, она будет права… Как она могла дать такую слабину?.. Как она могла кинуться в эту тьму? — Мы… вчера ночью мы крепко напились и просто… ничего серьёзного не было.       Люси недовольно поджала губы и разочарованно покачала головой, явно не ожидая подобных действий от лучшей подруги. Тишина, повисшая над ними мрачной тучей, оказалась настолько продавливающей сквозь землю, что Локсар просто захотелось здесь и сейчас испариться, вернуть время вспять, дать себе пощёчину за такую несообразительность. Надо было надеть что-нибудь с высоким воротником… Хотя, в этом ли дело? Почему она так боится осуждения подруги? Она должна остерегаться другого…       Опасаться того, что с ней происходит… Какая буря в ней поднимается при виде Грея…       — Это не шутки, — спустя длительного времени молчания тихо прошептала Люси, не отрывая задумчивого взгляда от чашки зелёного чая. — Сегодня напились, а завтра что?       Серьёзные карие глаза устремились прямо в самые глубины её души.       — Джувия, он убийца. — Последнее слово было по-особенному выделено в контексте. — Засыпай и просыпайся с этой мыслью.       Локсар сжала пальцы в кулак и попыталась сглотнуть ком в горле. Он убийца… Человек, руки которого по самые локти в крови…       Он убийца…       — Никогда и ни за что не забывай этого.

***

      Джувия в давящей тишине до самых ворот проводила подругу, с которой никак не склеилась более-менее нормальная беседа. Локсар пребывала в своих мыслях, бесконечно прокручивая в голове случившееся, а также слова Хартфилии. Та, в свою очередь, всё время хмуро глядела куда-то сквозь чашку остывшего зелёного чая, изредка обмениваясь пару словечками. Вскоре им обеим надоело это напряжение, а потому Люси придумала что-то про то, что ей срочно нужно дописать новую главу к своему роману, а потому нужно идти домой. Но на самом деле нужно было время, дабы переварить всё случившееся.       Просто нужно было время. Тишина. Одиночество. Спокойствие.       Как только Люси уехала, Джувия вновь в полной мере ощутила себя крайне одинокой. В спальню она не стала подниматься, поскольку там Грей с Нацу и Диором обсуждали какой-то важный вопрос. Что за вопрос такой, девушка уже и сама догадалась. Так было всегда. О другом они и не могли говорить.       Локсар прилегла на край дивана и ощутила небывалую усталость, мгновенно унёсшую её в сновидения. И всё то время в голове громким эхом звенело лишь одно: «Он убийца». Эти слова пропечатались в сетчатке её глаз, отчего как бы она ни старалась более не обращать внимания на сей факт, ровно ничего не выходило. Она из раза в раз, каждый божий раз возвращалась к данной мысли, прекрасно осознавая, что от реальности не убежать. А даже если ей это и удастся сделать, кто-нибудь да найдётся и даст ей сильную пощёчину, ведь какое она чёртовое право имеет мечтать и хотеть чего-то подобного.       Это было немыслимо. Как бы ей ни было неприятно, Люси абсолютно права. Как она могла забыть, что этот человек — убийца? Как она могла перестать обращать на это внимания? Как она могла поддаться тому искушению, которое каждый раз тянуло её к нему?       Как ей быть?       Как справиться с этими разрывающими грудную клетку и голову мыслями?       Сквозь сон девушка ощутила, как кто-то накрыл её тёплым одеялом и коснулся пряди волос. Немного напряженно подождав, она медленно распахнула веки, но никого не увидела рядом с собой. Лишь одеяло и пустота.       Но она прочувствовала то холодное касание. Она среди тысячи других узнала бы эти холодные руки.       Медленно поднявшись с места, Локсар посмотрела на время и направилась на второй этаж, сонно потирая лицо. Проспала она порядком три часа, а за это время, скорее всего, Диор и Нацу уже ушли. Оставалось только надеяться, что Грей никуда не делся.       Она просто хотела его увидеть. Посмотреть в эти тёмные глаза и понять, что же в нём есть такого, что заставляет её мысли из раза в раз путаться и идти не в то русло. Понять, с каких пор и когда именно она откинула в сторону свои принципы и…       Что?       Неуверенность в собственных же действиях и желаниях заставили Джувию остановиться у двери спальни. В голову скользкими щупальцами полезли слова Люси. Чёрт, как же она права…       Локсар тяжело вздохнула, ощущая на своих плечах небывалую тяжесть, и медленно вошла в помещение, где не было ни одной живой души. Девушка расстроенно остановилась у двери и где-то в глубинах подсознания прекрасно понимала, куда он ушёл. Если сюда объявится Диор, то непременно в этот же день Грей отнимет чью-либо жизнь. Так было всегда. И в этом она была уверена.       Вдруг со стороны санузла послышались какие-то подозрительные движения, отчего Джувия настороженно застыла, и вскоре оттуда вышел Грей, закрыв за собой дверь.       — Грей… — облегчённо вздохнула Локсар и проследила за его действиями: он завязывал верёвки на спортивных брюках и выглядел весьма напряжённо. — Ты куда?       — Дело есть, — небрежно кинул Фуллбастер, даже не взглянув в её сторону.       — Какое? — К сердцу тут же пробрался противный червячок, который начал бессовестно ковыряться в её подозрениях. Парень молча поправил края футболки, явно избегая ответа на поставленный вопрос. Джувия внимательно следила за его действиями. И без его ответа было прекрасно понятно, куда он собрался, но всё же… — Какое дело, Грей?       — Ты прекрасно знаешь, — сдёрнув с вешалки чёрную куртку и надев её, с укором отмахнулся он.       Локсар разочарованно усмехнулась и подняла голову к потолку, моля всех существующих и несуществующих небесных сил дать ей сил и терпения.       — Ну зачем ты это делаешь? Чего тебе не хватает, Грей? — возмущенно и в то же время мягко, голосом на грани отчаяния спросила девушка и схватила за предплечье Фуллбастера, который просто пытался избежать всеми возможными методами нарастающий конфликт. — Скажи мне, пожалуйста. Почему ты это делаешь?       Грей на секунду прикрыл веки и успокаивающе вздохнул. Она упрямо и прямо смотрела на него в надежде, что и он посмотрит в ответ. Но этого не происходило.       — Мне надо идти… — спокойным, просящим не задавать лишних вопросов голосом прошептал парень и аккуратно попытался убрать женскую руку от своего предплечья. Но этого не удалось сделать.       — Грей, прошу. Тебя кто-то вынуждает убивать людей? Эти люди же… у них ведь тоже есть родные и близкие!.. Грей… вы итак на себя натравили целых два мафиозных семейства.       — Я иду с ними и разбираться.       — Разве нельзя всё мирным путём решить? А? Без кровопролитий…       Фуллбастер хмуро повернул голову в её сторону, пробежавшись взглядом по её руке, сжимающая его предплечье. В его глазах творилось нечто непонятное. Будто бы борьба с самим собой. Будто он считал своим долгом выполнить любую прихоть этого Диора и понятия не имел, как от этого отказаться. Будто не видел какого-либо иного выхода из этого тупика. И ей так захотелось вытащить его из этой пропасти и показать правильную дорогу, в конце которой есть яркий свет счастья и справедливости.       — Позволь мне тебе помочь, — спокойным мягким голосом, будучи уверенной в собственных же словах, сказала девушка.       — Как?! — резко огрубевшим голосом возмутился Грей и смахнул её руку от себя, с лёгким прищуром проткнув её насквозь взглядом. — Как ты мне поможешь? Как мне решить эту проблему мирным путём? Отдать им Эльзу на растерзание? Сесть напротив и сказать, мол, вы уж извините, что мы убили ваших единственных наследников, так уж вышло, этого больше не повторится?       Джувия сжала пальцы в кулак и поморщилась от того напряжения, которое обрушилось на неё вместе с вполне себе имеющими место быть словами Грея. А ведь он тоже прав в чём-то: тогда, в тот день, когда она пришла в компанию, где состоялась встреча двух сторон, та мафиозная семья попросила взамен за жизнь своего наследника душу Эльзы. Тогда всё закончилось весьма печально для них же. Но и даже это их не остановило.       — Есть законы, Грей, — сглотнув предательский ком в горле, который заставлял её голос дрожать, убедительно сказала Локсар. Так или иначе, выход во всём есть всегда. Он сам её этому научил. — Я могу тебе помочь.       — Как, ещё раз спрашиваю? — Возмущённо развёл он руки в стороны и, так и не дождавшись от неё каких-либо иных дельных слов, направился к выходу из помещения. — Не вмешивайся во всё подряд. Ты в этом ничего не мыслишь.       Джувия ещё крепче сжала пальцы в кулак, пытаясь угомонить резко обрушившееся на неё желание побежать следом за ним, вернуть обратно и привязать к постели, лишь бы он никуда не уходил.       — И мы ещё не поговорили насчёт твоих предыдущих выходок. — Резко остановившись у двери, Фуллбастер с укором обернулся и уставился на неё с явным неодобрением и накопившимся за всё время возмущением. — Когда ты пришла в компанию, прекрасно зная, что там ко мне придут на переговоры. И ещё в том загородном доме: я тебе сказал бежать, а ты…       — А я вернулась, да, — на таких же повышенных тонах перебила его Локсар, ни капельки не сожалея о содеянном.       — Зачем?!       — Я знала, что Нацу не успеет так скоро приехать к тебе на помощь.       — А ты бы мне чем помогла? Если до твоего прихода я бы не избавился от них всех, то они бы избавились от тебя. Ты лишь создала бы проблемы.       — Но ничего такого не случилось… — тяжко вздохнув, громко прошептала она.       Две совершенно не сходящиеся точки зрения. Отчасти, Джувия понимала, что он тоже в чём-то прав. Но тогда, в тот день, в загородном доме, в машине, которая летела с невероятной скоростью на автопилоте, она посчитала правильным вернуться и хоть как-то ему помочь. В то же время, с другой стороны, Локсар была согласна с тем, что лишь была бы обузой для него. Но… Чёрт, она не смогла оставить его одного! Никак не смогла себя заставить оставить его в беде и самой убежать. И она была более чем уверена, что если однажды в будущем вновь возникнет такая ситуация, то непременно вернётся обратно.       — Со мной всё в порядке, — ощущая некую теплоту в кончиках оледеневших пальцев от осознания того, как же этот человек боится, что ей нанесут вред, тихо прошептала девушка. Она видела и слышала свою важность в его глазах, в его словах и действиях. И неважно, что он кому-то там пообещал защищать и оберегать её от всяких опасностей. Локсар была уверена, что причина его страхов заключается не только в этом…       Тихий мужской вздох и уставший взгляд куда-то сквозь неё.       — Ты не понимаешь…       И вновь одна в огромном помещении.       Как она должна его понять, когда он из раза в раз оставляет её одну с собственными мыслями, которые медленно сжирают её до талого?

***

      За холодным спокойствием тёмно-синих глаз скрывался прозрачный страх и неуверенность в собственных действиях.       Это безумие.

— Джувия, он убийца. Засыпай и просыпайся с этой мыслью.

      Что она пытается сделать? Зачем? Для чего? Для кого? Локсар пыталась понять ход собственных действий, но никак не могла собрать все колющие мысли в одну кучу, дабы после дать ответ на самый волнующий её вопрос.       Откуда в ней столько смелости и уверенности, что собственными ногами пришла туда, где её явно не примут как долгожданного гостя?       Джувия тяжело вздохнула и ещё раз посмотрела на высокий небоскрёб, где ярко выделялось «Full-d». Главный офис автомобильной компании, принадлежащий Диору и Грею Фуллбастеру, где в данный момент, с огромной вероятностью, проходят очередные переговоры между стороной Грея и семейством Кир. И, насколько ей известно от Нацу, который случайно проболтался перед ней о деталях встречи, настроены они крайне агрессивно. Она понятия не имела, что хотела сделать и если бы имела, то каким образом бы это сделала — без понятия.

«Он убийца».

      Эти слова острым ножом проходились по её неугомонному сердцу, которое требовало с неё невозможного — попытаться как-нибудь сделать что-нибудь такое, что более-менее облегчит сложившуюся ситуацию. Чёрт, да как она это сделает?! Какое чудо она должна сотворить, дабы убедить сторону Кир отказаться от кровной мести? Может, ей удастся на сей раз нормально без лишних ссор и споров поговорить с Греем, дабы он хотя бы не перестрелял всех, кто пришёл на переговоры, как в прошлый раз?       Джувия прекрасно понимала, что обращаться в полицию с этим делом бесполезно. Связей что у Грея, что у семейства Кир предостаточно, потому они с лёгкостью могут прихлопнуть даже самых крупных шишек органов власти. Да и к тому же… Она не хотела, чтобы у Грея возникали подобные проблемы. Да, это глупо, безрассудно, это противоречит её принципам. Это противоречит ей самой! Она ведь поклялась, что никогда не будет защищать преступника, но… Чёрт! Она никак не могла переступить через то, что происходит с её сердцем, чтобы поступить по собственным жизненным принципам.       Локсар не могла ступить на собственную глотку и донести на Фуллбастера, но и в то же время никак не могла смириться с тем, что этот человек продолжает убивать людей. Пусть даже и в чём-то виновных. Она не могла смириться с данным фактом, находиться рядом с ним, разговаривать с ним, смотреть и касаться его, зная сей ужас. А потому ей просто хотелось сделать так, чтобы Грей отказался от этого дела. Откуда такая уверенность? С чего это этот парень должен отказаться от данного дела только потому, что ей так хочется? Она не знала. Но была уверена, что ей удастся это сделать, если достаточно настоять.       Она откроет ему глаза.       Она сделает это.       Вытащит из этой тёмной пропасти. Холода. Тьмы.       Чего бы это ни стоило.       Девушка тяжело вздохнула и вновь посмотрела на небоскрёб. У неё не было даже примерного плана действий, но… по ходу дела решит, что можно сделать.       — Прошу прощения! — Джувия дёрнулась от резко вставшего напротив неё запыхавшегося незнакомого мужчины в деловом костюме, который тут же указал пальцем в сторону парковки. — Вон та синяя машина ваша?       Локсар растерянно перевела взгляд в сторону парковки, где была единственная её синяя машина среди всех остальных чёрных и белых.       — Да, — наконец вернув себе ясности мышления, кивнула девушка.       — Не могли бы вы её убрать? Просто это место парковки принадлежит Хине Нэмидзе, а я его водитель.       Первые пару секунд девушка хмуро смотрела на мужчину, не понимая, что вообще происходит. И только спустя время до неё дошло, что она припарковала свою машину в частной парковке, принадлежащей главным работникам и акционерам офиса.       — А, да, конечно, извините. Сейчас уберу.

***

      — Мы требуем у вас то, что принадлежит нам по праву. Вы убили единственного наследника босса, в прошлый раз ранили его родного брата, Генджи Кир, и расстреляли всех его людей…       — Он сам спровоцировал, — спокойно перебил Жерар молодого парня, сидящего смиренно напротив массивного стола.       — Я знаю, мой дядя достаточно… смышлёный. — Представитель семейства Кир, а именно племянник Миро Кир, был достаточно рассудительным и спокойным на вид парнем, никаким образом не пытающимся спровоцировать всех находящихся в мрачном кабинете людей на конфликт. Он говорил весьма спокойно и только по факту, так же молча выслушивал своих собеседников. — Но я пришёл к вам с миром. И для этого требую только одного человека — того, кто убил моего двоюродного брата.       Но его требования крайне не устраивали ни сидящего за своим столом Грея, не проронившего и звука с тех пор, как пришли «гости», ни стоявших за его спиной Жерара и Нацу, ни молча сидящего на диване в стороне Диора.       — С миром? — усмехнулся Жерар, который в основном вёл беседу с парнем, за спиной которого стояли семеро его охранников. — Вы убили трёх крупных акционеров нашей компании. Сожгли два крупнейших филиала в Октаве и Пуэре. Напали на Грея дважды, причинив ему физический вред. Я уже не говорю о том, сколько раз вы покушались на меня, Нацу Драгнила и той, кто вам нужен. И этот список можно бесконечно продолжать.       — Этот список будет пополняться до тех пор, пока наши руки не будут запятнаны кровью Эльзы Скарлет, — вдруг так слегка помрачневшим голосом сказал он, поправив светлую чёлку.       — Скорее ваши руки будут запятнаны кровью всего вашего семейства, чем этой девушкой, — не менее не терпящим возражений голосом выдвинул свою позицию Фернандес.       Ситуация накалялась напряжением. Но ни одна, ни другая сторона не собирались уступать друг другу.       — Думаете? — Риторический вопрос в исполнении спокойного голоса Кир ярко говорил о том, что, видать, вся их беседа просто на смарку. Он задумчиво уставился на свои сцепленные в замок руки ровно до тех пор, пока неожиданно не завибрировал его телефон. — Не сейчас… — с толикой недовольства в голосе тихо сказал он и уже собирался скинуть звонок, как резко остановился. Спустя всего долю секунды его глаза ярко загорелись, что заставило Грея, который за всё время даже и не шелохнулся, едва заметно помрачнеть и нахмуриться. — Вот как… Это хорошо.       Парень, резко сменившись в настроении, с едва заметной улыбкой убрал телефон обратно в карман пиджака и добрым взглядом, за которым скрывалось что-то явно коварное, уставился на них.       — Ну так что, отдадите то, что нам положено?       — Можете пустыми руками возвращаться к вашему хозяину, — особо не обратив внимания на его телефонный разговор, недовольно выплюнул Нацу.       — Ну… — Кир самодовольно медленно поднялся с кресла и как-то криво улыбнулся им. — Может, я и вернусь без Эльзы Скарлет, но уж явно не с пустыми руками.       Тёмный холодный взгляд ещё заметнее помрачнел.       Кир в хорошем расположении духа выпрямился, поправил края пиджака и вышел из-за стола.       — Кстати, интересный факт! — Воодушевлённо заговорил он и встал прямо посреди кабинета. — Мой дядя обожает синеглазых молоденьких девушек.       Холодные пальцы до побеления костяшек сжались в кулак.       Жерар и Нацу настороженно переглянулись друг с другом, явно не понимая, о чём речь.       — И знает, что ещё интереснее? — Театральная пауза. — Он любит брать их силой.       Миг.       Грей резко встал с места, отчего его кресло на колёсиках с шумом откатилось назад, и тут же потянулся рукой к своему пистолету, покоящемуся за поясом.       — Оу, не советую, мистер Фуллбастер! — тут же весело предупредил Кир и махнул рукой в сторону своей охраны, которые также потянулись за своим оружием. — Жалко будет вашу жену. Такая молодая, красивая.       Фуллбастер тут же резко остановился, до хруста в пальцах сжав пистолет в руках, который так и не посмел достать, и разъярённым взглядом впился во вполне себе довольного парня. Нацу и Жерар, смекнув, в чём же дело, не менее насторожились и взбудоражились. Один лишь Диор, который до этого ни на секунду не отрывал взгляда от гостя, опустил голову и уставился на свои пальцы.       — Вы знаете, кто нам нужен. Мы с радостью обменяемся, — дождавшись, когда же все утихомирятся, самодовольно объяснился Кир и направился к выходу, где вновь остановился и обернулся через плечо. — Но советую быстрее решить это дело, а то наш босс её… М-м-м. Ну, сами понимаете, да?       В почерневших глазах темнело настолько, что он попросту перестал что-либо видеть, а благодаря ультразвуку в ушах ещё и слышать перестал. Лишь спустя время его сознание прояснилось, и он никого не увидел напротив, кроме Жерара и Нацу, которые настороженно достали свои телефоны и пытались до кого-то дозвониться. Вскоре они что-то крикнули ему и выбежали из кабинета, оставив его в полном одиночестве со всплывшим образом синеволосой девушки, сапфировые глаза которой были наполнены испугом и слезами.       Он навсегда запомнил этот образ. Запомнил ту девушку, которая в этом кабинете пару месяцев назад умоляла не убивать её и отпустить.       Но откуда ей было знать, что это именно она убивает его.       Каждый. Чёртовый. Раз.       — Джувия…

***

      Странные голоса в голове (или это наяву?) никак не желали оставлять в покое и дать ту самую спокойную тишину, о которой она так грезила в данный период времени. Жуткая боль в области висков заставляла морщиться и проклинать всех тех, кто поспособствовал этому её состоянию. Она хотела помассировать эту область, дабы хоть немного снять накопившееся напряжения, но поняла, что не может даже и пальцем шевельнуть.       Веки резко распахнулись, но перед глазами целую минуту устойчиво стояла беспроглядная темнота, а в ушах жутко звенело и отдалённо доходили чьи-то посторонние слова. И как только всё прояснилось, девушка, не сумев сдвинуться с места, поскольку её руки и ноги были туго завязаны на стуле, а рот заклеен скотчем, стараясь сохранять спокойствие, оглянулась по сторонам. Огромное пустое помещение, похожее на какой-то гараж или склад, и на вид знакомый мужчина в деловом костюме.       В голове начали всплывать последние воспоминания, и она тут же вспомнила этого незнакомца. Тот самый водитель, который попросил её убрать машину. Чёрт… Её просто похитили, видать. Ведь последнее, что она помнила, именно тот момент, когда она села в машину, а дальше всё как в тумане.       Теперь она здесь: непонятно где, непонятно с кем, непонятно, сколько прошло времени.       Джувия с трудом сглотнула ком в горле и мысленно придала себе уверенности и спокойствия. Нужно просто сохранять спокойствие. Но как быть спокойной, когда руки и ноги затекли, голова жутко болела, находится она непонятно где, сколько прошло времени и что с ней будет — неизвестно? Нет-нет. Нельзя давать волю панике.       Грей…       Он найдёт её.       Он всегда находил её.       Вдруг позади послышался характерный звук скрипа двери и размеренные шаги в её сторону. Локсар не посмела даже и подать хоть какие-то признаки жизни ровно до тех пор, пока напротив неё не предстал какой-то человек.       Он молчал.       А она ощущала на себе его пристальный взгляд. И это тянущееся молчание было до того невыносимым, что Локсар сама, мысленно попрощавшись со всей своей жизнью, медленно подняла голову и, стараясь засунуть куда подальше липкий страх, уверенно взглянула на молодого парня, спокойные глаза которого тут же в изумлении стали шире, а губы растянулись в доброй улыбке.       — Нэй, ну разве так можно обращаться с дамами? — добрым голосом возмутился парень, и тот самый мужчина в деловом костюме, который до этого тихо сидел в углу, смиренно встал рядом. — Что это такое? Где твои манеры, джентльменство? Зачем ты связал ей руки и ноги?       Джувия растерянно нахмурилась точно так же, как и «водитель». Незнакомец осторожно приблизился к ней, стараясь не напугать её своими действиями, аккуратно удалил скотч и опустился одним коленом перед ней, дабы развязать верёвки, сковавшие её руки и ноги.       — Прошу прощения, миссис. Мои бестолковые олухи никак не научатся правильно обращаться с прекрасной половиной человечества, — виноватым голосом бурчал он себе под нос и как только полностью освободил её от всех верёвок, тактично сделал шаг назад, ни на секунду не отрывая от неё странного взгляда, по-доброму улыбнулся ей. — Как вас зовут?       Казалось, Локсар потеряла и дар речи, и способность мыслить трезво. Она поёрзала на жёстком стуле, тяжело вздохнув, и потерла кисти, на которых остались яркие следы от верёвки. И чего этот парень так странно на неё смотрит?       — Джувия, — на выдохе выдавила она из себя, стараясь угомонить бьющуюся в истерике тревогу, которая заставляла её сердце судорожно колотиться, а руки и ноги неистово дрожать. Нужно успокоиться… просто успокоиться.       — Морская Богиня… — с восхищением усмехнулся незнакомец и присел на один единственный свободный стул, ни на секунду не отрывая от неё заинтересованного взгляда. Локсар, в свою очередь, удивлённо вскинула бровь, явно не поняв смысла его слов, но никак не решилась потребовать объяснения. Он сам это сделал: — Из мифологии… Так звали морскую богиню, которая погибла от рук своего же возлюбленного.       «…Погибла от рук своего же возлюбленного». — Эти слова эхом прибились ей в голову, отчего по всему телу пробежались колкие мурашки так, будто она заглянула в своё собственное будущее и увидела далеко не радостное положение дел.       — Кто вы такие? — откинув в сторону всякие глупые мысли и сглотнув скопившееся в области горла напряжение, спокойным голосом, в котором едва проскальзывала дрожь, спросила Локсар.       — Я Джейк Кир, племянник Миро Кир, главы нашего семейства.       — А что здесь делаю я?       — Пришли поразить меня своей красотой, — по-доброму рассмеялся Кир, отчего-то вызывая чувство доверия и спокойствия. — У вас очень красивые глаза, знаете. Целый океан…       Джувия отчего-то смущённо увела взгляд в сторону, чувствуя себя не в своей тарелке. Этот парень вёл себя так, будто просто в обыденный день на улице среди толпы людей решил подкатить к ней и сделать пару комплиментов. Странно, но она не ощущала от него как таковой опасности.       — Зачем я вам?       С лица Джейка вдруг резко спала радость, будто она провела по запотевшему стеклу, и он стал чуть более серьёзным, но по-прежнему невероятно харизматичным и добрым.       — Жаль, что мы познакомились в таких обстоятельствах. Но вы, как, к сожалению, жена Грея Фуллбастера, нужны нам для того, чтобы заполучить того, кто нам необходим, — изъяснился Кир так, словно приносил свои извинения за похищение и предоставленное неудобство. — Можете не бояться… Вас здесь никто даже и пальцем не тронет. А если и тронет, то я сам лично переломаю эти пальцы.       Джувия ощутила невероятную тесноту и темноту в области грудной клетки, будто кто-то безжалостно водрузил на неё целый булыжник, который тут же принялся сравнивать её с землей. Чёрт… Она ведь хотела помочь Грею, а как итог создала ему только проблемы. Как можно было так позорно облажаться…       — Нэй, отведи в мою комнату Джувию, — поднявшись с места, приказал Джейк тихо-мирно стоящему в стороне мужчине, который тут же кивнул и подошёл к ней поближе. — У вас будут какие-то особые пожелания?       Локсар сжала пальцы в кулак и ощутила всю ничтожность своего положения. Нет, она была уверена, что Грей найдёт выход вытащить её из этого места, но, чёрт, как она посмотрит ему в глаза? Ведь всего пару часов назад он просил её не вмешиваться, а она… взяла и на ровном месте попалась в самое логово его ненавистника. Замечательно. Только она была способна на такое!       — Можете никого не подпускать ко мне? — Робко взглянув на парня покрасневшими глазами, Джувия убедилась, что ничего не сможет сделать. Просто нужно молча сидеть и не высовываться. Она много раз в последние пару месяцев находилась в стрессовых ситуациях, потому сейчас ей было не так уж и страшно.       — Без проблем. Вы можете быть спокойны.       Так или иначе, Грей спасёт её.

***

      — По преданию, морская Богиня обладала невероятной силой, несокрушимостью и красотой. С ней ни один другой Бог не мог сравниться, вследствие чего её все боялись и ненавидели. Именно из-за этого всегда и во все времена была одна… ровно до тех пор, пока однажды не встретила одного Демона. Она полюбила его чистой и невинной любовью. Богиня, которая казалась жестокой и безжалостной, не имеющей каких-либо представлений о тёплых чувствах к кому-либо, рядом с ним просто сияла и расцветала. А этот Демон на то и Демон: специально втерся в доверие, дабы заполучить её силу… Любовь создана для тех, кого не сокрушить физически, знаете ли. Демон знал это, но, видать, где-то дал слабину… и сам не менее сильно полюбил Богиню. Так же, как всем известно, всё тайное становится явным. Богиня узнала от третьих лиц о корыстных целях своего возлюбленного. И это сломало её на две части. Она не видела больше хоть какого-либо смысла в своем существовании, а потому хотела покончить жизнь самоубийством. Но перед этим хотела в последний раз увидеть этого Демона и спросить, чувствовал ли он хоть немного того, что чувствовала она. В тот же момент вовремя спохватились её враги. Они уничтожили Демона до того, как они воссоединились. И тогда Богиня, скорбящая по своему возлюбленному, будучи убитой его предательством и так и не узнавшая о том, что её чувства полностью были взаимны, наслала на Богов, Демонов и людей всю свою боль и гнев в виде мирового потопа, уничтоживший всё сущее.       Джувия сжалась всем нутром и почему-то никак не могла оторвать пристального взгляда перепуганного зайца, прижатого к углу хищником, от напротив сидящего парня. Зачем он рассказывает всё это ей?       — У вас именно такой образ, как у этой Богини, — спустя некоторого времени давящей тишины с улыбкой добавил Джейк, захлопнув толстую старую книгу и убрав её в сторону. — Бушующий океан в глазах и волосы цвета насыщенного моря.       Локсар сжалась ещё сильнее. То ли этот парень действительно хороший и адекватный, раз уж привёл её в собственную комнату, никого сюда не подпускает, приготовил ей кофе и мило рассказывает всякое, то ли… он просто псих. Последнее впечатление у неё было только благодаря его семейной принадлежности. Не может же быть, чтобы такой спокойный хороший парень обитал в мафиозной семье! Стереотипное мнение давило. Но всё же, с чего он так любезничает с ней? Почему встретил как самого долгожданного гостя? Привёл сюда и пытается вывести на полноценную беседу.       Чувствовала она себя не столько испуганной, сколько просто не в своей тарелке. Было невероятно неудобно от повышенного внимания своего похитителя, но его тактичное поведение более-менее вселяли в неё доверие, а потому Джувия была уверена, что здесь, в пределах этих стен гораздо безопаснее, чем вне. Там одни кровожадные психи…       — Я не верю во всякую мифологию, — собравшись со всеми своими крупицами сил, максимально спокойным голосом, из которого немного выветрились следы дрожи, изложила свою позицию девушка, поёрзав на кресле.       — А во что и в кого вы верите?       Она замолчала.       — В справедливость. В себя. В брата. В лучшую подругу.       В него.       — Насколько мне известно, вы по профессии адвокат, выступающая защитником только невинных людей. Как так получилось, что вы, сторонник правопорядка, жизни и справедливости, вышли замуж за убийцу и притеснителя?       Джувия отчего-то грустно улыбнулась краем губы. Так печально. Странно, но что-то в груди её больно обожгло и разлилось по всему телу раскалённой лавой. Что-то сжало всё её нутро, выступив слезами в уголках покрасневших глаз и тяжёлым комом поперёк горла.       — У нас фиктивный брак, — осевшим голосом с усмешкой прошептала. Зачем она это сказала? Для чего?       — Не понял. — Тут же резко изменился в настроении Джейк, сияющими непонимающими глазами поддавшись вперёд. — Как это получилось?       — Ну… так вышло.       — То есть вы не любите своего мужа? Ну, друг друга?       Джувия с испугом застыла и побледнела похлеще белоснежного полотна. Она с трудом сглотнула ком, больно вставший поперёк горла и не позволяющий ни вдохнуть, ни выдохнуть, и поморщилась от того, насколько сильно забилось её сердце. Насколько болезненно защемило в груди. Воздуха катастрофически не хватало, но ей так же не хватало всех эмоций, чтобы выразить то, какая буря в ней развернулась от одного только этого вопроса, который, как бы странно это ни было, застал её врасплох. Подверг её некому испугу.       Потому что она не знала ответа на данный вопрос.       Всё это время она старательно избегала этого чёртового вопроса, и сейчас, когда её напрямую об этом спросили, ей захотелось исчезнуть, лишить себя здравого рассудка, дабы не думать об этом. Стереть себе память, вернуться назад в прошлое, сделать всё, лишь бы не крутить в голове данный факт и не пытаться найти ответа.       Девушка с огромной тяжестью вздохнула и краснеющим взглядом прошлась по всей просторной светлой комнате. Где же Грей?.. Что с ним?..       — Прошу прощения! — вдруг неожиданно в дверь постучался какой-то мужчина и, даже не дождавшись разрешения, заглянул в помещение. — Они приехали…

***

      Её дыхание было прерывистым, а во взгляде покрасневших глаз царствовал испуг и невероятная тяга. Бесконечное желание сделать шаг вперед. Много шагов вперёд, дабы добраться до того, кто стоял всего в пяти метрах от неё. Но стоял так, будто её здесь и нет… Будто она какое-то пустое место. Будто он просто пришёл сюда ради каких-то уличных подростковых разборок. И от этого простого осознания её нутро обожглось раскалённой лавой, которая с каждой секундой охватывала всё новые и новые участки души. От этого холода, которое она чувствовала даже с такого расстояния, ей хотелось просто исчезнуть, поскольку одно только его дуновение заставляло её сердце дрожать и сжиматься.       Она всхлипнула и виновато взглянула на всех тех, кто стоял напротив в пяти метрах от неё. Нацу, Жерар, Грей, ещё семеро незнакомых ей людей и Эльза, которая должна принести себя «в жертву», дабы вытащить её из лап этих зверей. Из-за неё эти люди вынуждены идти на такие радикальные меры…       Из-за её глупости…       Джувия сжала в кулаке край рубашки и с чувством дикого стыда опустила голову, успешно пропуская мимо ушей всё то, о чём говорили две стороны. Рядом стоящий Джейк что-то спокойно говорил Фуллбастеру, тот, в свою очередь, особо не спешил отвечать ему, а потому на себя полную ответственность взяли Жерар и Нацу. Вскоре разговор окончился на какой-то неопределённой ноте, а потому они все по общему согласованию решили перейти к действиям. Всё было довольно просто. Им нужна живая и невредимая Эльза, которую они доставят своему боссу, а Грею — Джувия. И это было самое страшное.       Оказаться рядом и вблизи взглянуть в эти тёмные глаза было легко лишь на словах. Но когда Локсар на деревянных ногах под странным пристальным взглядом Джейка и всех остальных добралась до своих, ей захотелось провалиться сквозь землю не столько от чувства вины, сколько от того, какая скрытая ярость сияла в его спокойных глазах. С каким негодованием и полным разочарованием он тут же резко и довольно грубо схватил её за запястье, заставив сердце рухнуть куда-то вниз от обрушившегося страха и испуганно охнуть, и быстро повёл к своей машине, где открыл ей пассажирскую дверь, подождал, пока она сядет и сам направился за водительское место. Машина мгновенно тронулась с места, отчего Локсар, не успевшая пристегнуть ремень безопасности, резко подалась вперёд и чуть было не стукнулась головой об бардачок. Она, стараясь устаканить рваное дыхание, поправила волосы и испуганно взглянула сквозь тонированное лобовое стекло на всех тех, кто по-прежнему стоял на своих местах.       Они всё вот так и оставят? Отдадут им Эльзу просто так? Серьёзно? Пришли сюда без какого-либо плана? Они ведь её…       — Грей, а Эльза?.. — случайно вылетело с её уст.       — Пристегнись, — холодно бросил ей Фуллбастер, отъезжая назад.       — Грей, что будет с Эльзой? — Заметив, что все остальные также расходятся по своим машинам, а Скарлет уже у них в руках, девушка в некой панике и подступивших слезах прошлась по серьёзному мужскому профилю.       — Они сами дальше всё решат.       Машина вышла на трассу и с бешеной скоростью устремилась вперёд. Неужели они отдали Эльзу просто так? Без какой-либо подстраховки. Плана.       — Но как? — всё не унималась она. — Каким образом?       — Тебе обязательно всё знать?! — подобно тому, как громко лопается передутый шарик, точно так же резко вспыхнул гневом Грей, заставив Локсар испуганно дёрнуться в сторону и тут же замолчать.       Она неконтролируемо крупно задрожала и прижалась всем телом к дверце машины, подальше от сжимающего до побеления костяшек руль машины Фуллбастера, который буквально припечатал к полу педаль газа. Глаза мгновенно защипали и заслезились, а к глотке подкатил тяжеленный ком и рыдания, которым она не дала волю выбраться наружу, прижав ладонью рот. По щекам тут же покатились разгорячённые крупные капли, но она не позволила хоть одному всхлипу сотрясти кромешную напряжённую до невозможности тишину.       Она виновата. И должна принять это.       И свою участь тоже.       Навряд ли впредь Фуллбастер разрешит ей сделать хоть шаг без его ведома…       Как она могла вот так взять и на ровном месте разбить вдребезги его доверие? Как можно было настолько глупо и безрассудно создать проблему? Она ведь своими действиями сделала всё только хуже…       Локсар судорожно вздохнула и пальцами прижала уголки глаз, дабы хоть как-то успокоиться. Но дрожащие плечи явно выдавали её состояние. Боль, вина и горечь объединились в одну команду и объявили войну ей и её упёртому разуму.       Всю дорогу они ехали в абсолютной тишине, прерываемой лишь шумом двигателя спорткара. Джувия не отрывала глаза, из которых то и дело лились крупные капли слёз, от огромного хвойного леса за пассажирским окном и старалась не выдавать особо своё состояние, которое было на грани истерики. Казалось, если ей сказать ещё хоть одно слово, то она разревётся, как маленький ребёнок, потерявшийся среди толпы незнакомых людей.       Она даже в доме своих похитителей не была напугана так, как сейчас, здесь, рядом с ним.       Въехав в пределы особняка, Фуллбастер сразу доехал до своего дома. Обычно он всегда останавливался у ворот особняка, дабы поговорить с Эльфманом, и только потом ехал дальше к мрачному дому, но на сей раз сразу же без остановок доехал и остановился у крыльца, заглушив мотор.       Шум исчез, и осталась только абсолютная тишина.       Джувия собралась со всеми своими силами и затолкала глубоко внутрь весь страх и бесконечные слёзы. Она виновата. И должна принять абсолютно всё, а не рыдать и забиваться в углу, как маленький беспомощный котёнок.       Но молчание тянулось, как эластичная лента, заставляя её нервно ожидать от него хоть каких-либо слов или действий. Но парень просто расслабленно сидел на своем месте и отсутствующим взглядом смотрел куда-то сквозь лобовое стекло.       — Ты испугалась? — максимально спокойным голосом спросил он так, будто ему вообще было всё равно, что с ней произошло за те долгие семь-восемь часов нахождения на территории его врагов.       Но Локсар понимала, со всей ясностью понимала, знала и была уверена в том, что он определенно места себе не находил за всё то время. Не может же быть такого, что ему было плевать… Не может.       — Нет. — Уверенно покачала она головой, сглотнув ком в горле и придав своему голосу естественность. — Совсем не испугалась.       — А должна была, — с крайним недовольством, которое он пытался сдержать в себе, тихо и небрежно кинул ей Фуллбастер, слегка ударив по рулю, и сразу же вышел из салона машины.       Джувия застыла взглядом на лобовом стекле, ощутив прохладный холод по спине и вновь сглотнув копящийся ком в горле. Она тяжело вздохнула и тут же вышла следом за ним.       — Грей!.. — Девушка осторожно закрыла за собой дверь и, обогнув машину, виновато остановилась, так и не решившись подойти к нему ещё ближе. Она не могла всё оставить вот так. Так, как он делает всегда: избегает нормального спокойного разговора, отмалчивается, уходит. Нет. Она виновата, да. Но это не даёт ему повода вновь поступать с ней так, как он привык обычно делать, как он это сделал только сегодня, за некоторое время до её похищения. — Со мной всё в порядке.       — А что было бы, если бы не было в порядке?! — так и не ступив на ступеньку, ведущую к дверям дома, яростно в голос процедил парень и уставился на неё так, что её вновь передёрнуло. В этих тёмных глазах будто бесы плясали, желающие разорвать её на части. — Какого чёрта ты делала у офиса в такой момент?! — Нижняя губа задрожала точно так же, как и сердце. Но она лишь крепко сжала пальцы в кулак и виновато опустила глаза. — Я уже не знаю, как тебе объяснить, чтобы ты перестала вечно лезть не в своё дело!       — Я всего лишь-то помочь… — неуверенно промямлила она, но тут же была перебита.       — Ты не будешь мне никаким образом помогать! Я тебе буду помогать! Я тебя буду защищать! Я тебя буду оберегать! Я!       — Они ведь мне ничего не сделали.       — А если бы сделали? Если бы сделали, чёрт побери?! Что было бы тогда? Мне надо будет ещё весь мир сжечь и обрушить им на голову, чтобы отомстить за тебя?       — Просто…       — Послушай… — Тяжело вздохнув так, чтобы более-менее успокоить охрипший голос, Фуллбастер прошёлся холодными ладонями по лицу и оглянулся по сторонам. Так, будто попросту не знал, что делать. Словно всего пару часов назад он боролся с осознанием того, что может потерять самого родного человека на свете.       Но почему же «словно»?       Он вновь выдохнул из лёгких всё то, что там только было, и запрокинул голову вверх, уставившись на тусклое небо. Словно сотни тысяч болезненных воспоминаний резко обрушились на него и пытались продавить его сквозь землю, а он просто стоял… стоял, смотрел вверх и пытался затолкать обратно туда, откуда выбрались все эти воспоминания. Стоял так, будто на его плечи водрузили много тонн проблем, которые требуют безотлагательного решения, и теперь он не знал, с какой именно начать. Они просто разрывали его на части так, как если бы его за руки и ноги таскали в четыре разные стороны.       И Локсар было до ужаса паршиво именно от того, что она ничерта не облегчила его участь, а только ухудшила. Паршивее всего было признавать тот факт, что она всегда только создавала и создаёт ему затруднения.       Грей вернул голову в исходное положение и так устало на неё взглянул. И в этом взгляде она увидела безысходность.       — Не вмешивайся, Джувия, — спокойно, с некой мольбой сказал он. А эти слова заставили все её волосы встать дыбом и с заслезившимися глазами уставиться куда-то сквозь его грудную клетку. Насколько же странно он произнёс её имя. Так… странно. С таким отчаянием и мольбой. Так, будто был более чем уверен, что если это дело повторится ещё раз, ему больше не удастся обратиться к ней по имени. — Ты серьёзно полагаешь, что дважды два везде будет четыре? Думаешь, всё настолько просто? Нет, Джувия, нет! В этом мире, куда ты попала по собственной глупости, дважды два — это проблемы!       С тёмно-синих глаз сорвались пару крупных солёных капель, а грудная клетка пыталась разорваться на части.       — Здесь действуют совсем иные законы…

***

      Мысли до того измотали её, что уже совсем не было ни сил, ни желания даже просто встать с места. Казалось, если она за раз пробежит целый марафон и выполнит сотни разнообразных тяжёлых упражнений, то не устанет так, как уставала от одних только мыслей, что досаждали её многострадальную голову днём и ночью. От этого хотелось рыдать навзрыд, но кроме как часами пялиться то в потолок, то в стены больше ничего не выходило.       Грея не было дома с тех самых пор вторые сутки подряд. В особняке никто не знал о её похищении, чтобы не вызвать тревогу и не нарушать покой девочек. Эльза каким-то образом умудрилась выкарабкаться из лап того семейства: как оказалось, у них заранее был подготовленный план, как вытащить Джувию целой и невредимой, а также самой Скарлет особо долго там не засиживаться. Сразу после того, как ей удалось с помощью Жерара, Нацу, Грея и всех остальных сбежать из логова врагов, Эльза тут же вернулась домой к Локсар, дабы навестить её и успокоить. Скарлет выглядела крайне потрёпанной и уставшей, но несмотря на это убедительно заверяла, что всё прошло без проблем и гладко. Но Джувия не была глупой: она явственно знала, что незначительная проблема благодаря её необдуманному поступку приняла полномасштабное значение. И от этого понимания и давящего чувства вины она не знала, куда себя деть.       Локсар просто решила для себя, что больше не будет пытаться самостоятельно как-то повлиять на данное дело. Следующий раз будет непростительным и раковым…       Но больше всего её убивало отсутствие Грея. Его не было дома с тех самых пор. Он просто сел в машину и уехал, оставив её в полном одиночестве после пережитого похищения. Она не могла себе найти такого места, которое позволило бы её сердцу успокоиться, а обиде утихнуть. Почему он так поступает из раза в раз? Каждый чёртовый раз оставляет её одну со своими сжирающими мыслями и уходит…       Немного измучив себя произошедшим, Джувия лениво поднялась со своего дивана и с печалью взглянула на так и нетронутую постель. Скорее всего, он опять у этой Уртир…       Убиваться ей бесполезно, потому девушка спустилась на первый этаж и, особо не порадовавшись абсолютной тишине и одиночеству, вышла из дома во двор, где царствовал жуткий осенний холод… а вдали, у ворот особняка, стоял Гажил, о чём-то разговаривающий с Леви. Локсар удивлённо вскинула брови и тут же пальцами причесала волосы, а лицу придала хоть какую-никакую свежесть. А он что здесь делает?       — Мог бы хоть немного проявить к нему уважение, — насупившись и скрестив руки на груди, выразила своё недовольство Леви, смотря на мужчину максимально выразительным взглядом.       — К кому? — разглядывая её сверху-вниз, Гажил засунул руки в карманы куртки и усмехнулся. Так было забавно ему смотреть на её вечно недовольную мину.       — К Грею!       — К человеку, которого я не люблю точно так же, как и свои грехи? Пф, мелкая, очнись.       — Гажил?       Мужчина с трудом оторвал усмехающийся взгляд от МакГарден и посмотрел направо, где к нему быстрыми шагами шла вся потрёпанная сестра. Либо с ней что-то произошло, либо она относительно недавно проснулась.       — Привет, — несколько хмуро поздоровался Рэдфокс, полностью переключив своё внимание на сестру. — Ты в порядке?       — Привет… — неуверенно в ответ поприветствовала Джувия, вспомнив их последнюю крайне неприятную встречу в судебном заседании по делу Грея.       — Что с тобой? — Огромные мешки под глазами, тусклая бледная кожа, сухие разодранные губы, лохматые волосы — весь её небрежный вид вызвал у мужчины беспокойство, а потому он встревоженно приблизился к ней и аккуратно приобнял за плечи.       — Я… я просто… — замешкалась девушка, на секунду бросив испуганный взгляд на Леви, также совсем ничего не понимающую, и пыталась со скоростью света придумать такую отговорку, которая выглядела бы максимально правдоподобно. Сколько она ещё будет лгать родным людям? — Я просто думала, что после случившегося ты больше не хочешь меня видеть.       Ложь с каплей правды всегда кажется максимально правдоподобной — это Джувия уже наизусть выучила. Но так или иначе она мысленно почувствовала к самой себе отвращение и желание просто убиться.       — Ты что, совсем что ли? — недовольно цокнул Гажил и потрепал её и без того потрёпанную голову, тем самым выражая свою позицию касательно того, что ничто на свете не сможет встать между ним и его любимой сестрой. — Нашла из-за чего расстраиваться.       — Пошли, в дом зайдём. — Махнув в сторону дома, Локсар вопросительно взглянула на молча стоящую в стороне Леви. — Пойдешь с нами?       — Нет, у меня дела, — с лёгкой улыбкой отказалась девушка и сделала пару шагов назад, в сторону парковки.       — Поражать всех своим недовольным лицом? — усмехнулся Рэдфокс.       — Красивым лицом, — поправила МакГарден.       — И ведь не поспоришь, — приняв сторону Леви, с улыбкой рассмеялась Локсар и коварно поглядывала на брата.       Борьба пристальными взглядами этих двоих заставило Джувию отчего-то улыбнуться и почувствовать некую теплоту в груди. Леви с одобрением улыбнулась ей и ушла, а Гажил посмотрел на неё взглядом «я не ожидал от тебя такого предательства, ты должна была бороться со злом, а не примкнуть к нему». И что происходит между этими двумя?       — Что ты опять им сказал? — кивнув в сторону косо глядящих в их сторону охранников у ворот, Джувия отчего то улыбнулась и, приобняв брата за плечо, медленными шагами направилась вместе с ним к дому. — Почему они на тебя так косо смотрят?       — Люди в этих местах странные. Пока не узнают, кем был твой прапрадед, даже грехами своими не станут делиться, а уж тем более отвечать на вопросы и впускать в это логово.       Локсар слегка рассмеялась и ещё крепче приобняла его, чувствуя разливающуюся теплоту в груди. Как же ей не хватало этого человека. Этого чего-то родного, до боли близкого, из той части жизни, когда всё было спокойно. Ей просто захотелось раствориться в этом тепле, поскольку она словно вернулась на двадцать лет назад, когда была ещё маленькой пятилетней девочкой, которую смешил и всегда защищал старший брат. Рядом с ним она всегда чувствовала себя маленькой девочкой и забывала обо всех проблемах, которые когда-либо вообще у неё были. Этот человек всегда был её опорой. Её руками и ногами. Тем, к кому она могла прибежать, зная, что несмотря на то, что он зол и обижен на неё, всё равно подаст руку помощи и ни за что не оставит одну.       Как бы там ни было, у них никого больше не было, кроме друг друга. И этого было более чем достаточно.       Они просто как в старые добрые времени сидели вдвоём за столом: Гажил как обычно рассказывал всякое о работе, Джувия готовила чай, и после они вместе кушали разные вкусняшки, бесконечно смеясь и радуясь компании друг друга. И время от времени Локсар ловила себя на мысли, насколько же сильно ей не хватало этого простого человеческого общения. Как же сильно она любила своего брата именно за то, что он всегда закрывал глаза на все её ошибки и был рядом. Мог болтать как и раньше, несмотря на весь тот ужас, что творится за пределами этих стен, в реальности. Несмотря на то, что она уже не только его сестра, но и жена преступника, которого он так долго преследует. Рэдфокс всегда в первую очередь выбирал её. Уважал её решение, пусть и просто абсурдные и не поддающиеся хоть какому-либо логическому объяснению, всё равно уважал, но никогда не принимал.       И Джувия была рада хотя бы этому. Он доверял ей. А что может быть важнее доверия?       — Да, два дня назад Люси приходила. У неё завал на работе, — отложив в сторону чашку зелёного чая, с натянутой улыбкой сказала Локсар, вспоминая далеко не позитивную последнюю встречу с подругой.       — Джувия… — задумчиво пробурчал Рэдфокс, немного растянув тишину, заставившую девушку подозрительно уставиться на него. Что-то не так. — Тебе ничего не известно о том, как появилась эта семья?       — В смысле? — Явственно прочувствовав некий подвох в его вопросе, она неуютно поёрзала на стуле и прокашлялась.       — Ну, они же все почти неродные друг другу.       — Всех их с раннего возраста взял под опеку Сильвер Фуллбастер, — тяжело вздохнув, изложила она всё то, что сама знала. Как-то раз ей Леви поведала о том, как именно они собрались в одну семью под одной крышей: из-за того, что Мика сама выросла в детдоме, ей захотелось взять под опеку детей-сирот, дабы те выросли в нормальных условиях, которые Сильвер вполне себе мог им дать в силу своего богатства. — Они все с одного детдома.       — А где Сильвер Фуллбастер сам? — не унимался всё никак Рэдфокс, внимательно уставившись на неё подозрительным взглядом. — Последний раз он выходил «в свет» восемь лет назад: тогда на него совершили покушение, по официальным данным. С тех пор все данные о нём стёрты, никто ничего не говорит, будто он резко испарился.       Джувия лишь сглотнула напряжение, возрастающее в области глотки, и максимально придала лицу непринуждённость. О том, что отец Грея уже восемь лет пребывает в коме никто не знает, и её все члены данной семьи лично попросили не разглашать информацию в силу того, что в последствии могут возникнуть крупные проблемы. А какие именно — она не знала.       — По правде говоря, не знаю, — сделав вид, будто данный вопрос и её очень сильно интересовал, задумчиво потянула Локсар и пропустила мимо глаз вспыхнувшее разочарование в лице брата. — Тут никто не говорит об этом.       Нужно немедленно сменить тему разговора на что-нибудь более интересное для него лично, иначе он так и будет задавать ей вопросы до тех пор, пока у неё не начнётся паника.       — Кстати, а ты чего постоянно цапаешься с Леви? — коварно улыбнувшись, тут же развернула Локсар в нужное русло беседу. — Она только о тебе и говорит!       — Как это? — вдруг так засиял мужчина, выпрямившись на стуле и уставившись на неё загоревшимися глазами. — А что говорит?       Она вновь расхохоталась. Теперь всё понятно.

***

      Смотреть на свой здоровый вид в отражении зеркала было несколько… странно. Всё же, простое лёгкое общение с родными делает с человеком чудеса. Джувия слегка улыбнулась самой себе и закрепила длинную чёлку второй заколкой-невидимкой. В голову тут же ударили кадры того самого момента, когда она получила в подарок эти маленькие заколки, а также образ того человека. Уже вечер, а его опять нет…       А у неё не хватало сил, чтобы хоть раз набрать ему. То ли гордость давила, то ли чувство вины.       То ли всё вместе.       И остальные в особняке понятия не имели, где он пропадает. Но все до единого в один голос твердили, что можно совсем не переживать. Мол, этот парень так делает довольно часто.       Вдруг послышался звук звонка в дверь с первого этажа. Но Джувия лишь тяжело вздохнула, прекрасно зная, что это не он.       Он всегда стучался, если дверь была заперта.       Девушка прошлась ещё раз взглядом в отражении зеркала по своему внешнему виду, в особенности остановившись на невидимках, и направилась на первый этаж, где тут же открыла дверь. Скорее всего, это девочки из особняка, которые как обычно всегда под вечер заглядывали к ней, дабы просто навестить и уютно поболтать о всяком.       — Добрый вечер, — она с лёгкой улыбкой поприветствовала Мику и слегка отошла в сторону, дабы позволить ей войти в дом.       — Здравствуй, — спокойно, но с заметными нотками напряжения поздоровалась в ответ женщина и, сняв обувь у порога, тут же прошла в гостиную.       — Как вы? — Джувия неопределённо нахмурилась, ощутив что-то неладное, но решила не делать поспешные выводы. Она закрыла дверь и последовала за женщиной в гостиную, присев напротив неё.       — Всё хорошо, — подождав некоторое время, пока девушка сядет и сконцентрируется на ней, Мика кивнула ей и сжала в руках небольшую чёрную папку. — Я… я хочу с тобой серьёзно поговорить.       — Да, конечно…       В голосе тут же проскользнуло напряжение, и все лишние мысли тут же улетучились. Но когда женщина протянула ей эту чёрную папку, которую она всё время сжимала в руках, Локсар отчего-то захотелось встать и уйти, лишь бы не узнать о содержимом. Что с ней такое? Почему она так отчётливо ощутила что-то неладное? Бред какой-то… Чего она так резко взвелась? Может, это какие-то документы, связанные с адвокатской деятельностью, и ей нужна консультация? Вполне себе ведь имеет место быть. Да, скорее всего, именно так оно и есть, потому девушка аккуратно взяла папку и открыла первую страницу, где чёрным по белому жирным шрифтом в глаза бросились первые же слова, изложившие всю суть документа…       По всему телу пробежались колкие мурашки, а потрясённый взгляд застыл на этих трёх словах. Застыл так, будто она забыла свой же родной язык и никак не могла понять, что это всё означает.       — Чт-что это? — резко осевшим голосом прошептала Локсар, так и не сумев оторвать прикованный взгляд от напечатанного текста.       — Заявление о расторжении брака.       Её руки и ноги затрясло. Настолько, что левая нога сама по себе начала нервно дёргаться, и как бы она ни старалась приложить усилия, дабы угомонить разбушевавшуюся нервную систему, ровным счётом ничего не получалось. Она просто совершенно ничего непонимающим взглядом смотрела то на документ, то на твёрдое лицо этой женщины и не могла даже просто себе примерно предположить, что вообще произошло и происходит. С чего это ещё взялось? Что ещё за расторжение брака? Неужели Грей сам?.. Да нет, быть такого не может! Он ведь никогда не откажется от неё…       — Я… я ничего не поняла, — дрожащим голосом едва выдавила она из себя эти незначительные слова и почувствовала, как ком в горле резко начал давить и мутить её разум.       — Джувия… мне обо всём рассказали, — тяжело вздохнув, Мика присела на край дивана и сцепила пальцы в замок, сделав максимально серьёзный вид. — Я знаю, что у вас лишь фиктивный брак. Если бы я знала всё с самого начала, то ни за что бы не позволила Грею так с тобой поступить. Поверь. Я тоже женщина, мне очень жаль, что тебе пришлось отказаться от возлюбленного, от спокойной жизни, родных и близких. Но теперь я не могу закрыть глаза на этот его ужасный поступок. Я правда обрадовалась, когда узнала, что мой сын хоть кого-то впустил в свою личную жизнь. Но, увы, как оказалось, всё это лишь спектакль… концом которого стану я.       Слова, которые она мечтала услышать пару месяцев назад, как ни странно, сейчас принесли ей такую жгучую боль и тесноту в груди, что ей захотелось зарыдать в голос. Но отчего? Ведь она всегда этого хотела — быть свободной. Так почему же сейчас её во всю трясло, слушая эту женщину? От радости? От предвкушения свободы? Или же…       — Это заявление о расторжении брака. По договору, тебе достанется пятьдесят процентов всего заработанного состояния Греем за время действия брака. Думаю, тебя это более чем устроит как некая компенсация за моральный ущерб. Также я тебе обеспечиваю абсолютную защиту ото всех: впредь можешь не бояться Грея, он даже и на расстоянии десяти километров к тебе не приблизится. Если будут проблемы, то ты можешь смело обращаться ко мне. Нужно просто поставить подпись, и весь этот кошмар на этом закончится. Можешь даже прямо сейчас собрать все свои вещи и идти. Если тебе некуда податься, то не проблема: я переведу на твоё имя трёхкомнатную квартиру в самом центре Магнолии, машину и некоторую сумму на время твоего обустройства. И, конечно же, постоянная защита.       Что не так? Вот же её свобода — прямо в её руках в виде каких-то незначительных бумаг. Вот её спасение, её независимость, её несбывшиеся мечты, ключ, который откроет этот чёртов замок, всё это время удерживающий её в этом отвратительном, принёсшем ей небывалую боль мире. Так что же не так? Что заставило её застыть опустевшим взглядом на этих словах, которые расплылись перед её взором и превратились в какой-то непонятный набор букв? Что так больно сжало её кровоточащее сердце в своих шипастых тисках?       Она бы расцеловала руки и ноги этой женщины пару месяцев назад от благодарности, а сейчас… Её будто пытались разорвать на части.       В чём дело? Всего одна подпись — и всё. Она больше никогда не увидит его. Ведь более чем была уверена, что Мика сдержит своё слово, против которого никто не сможет пойти. Ей надо просто поставить на всех семи страницах подпись, и уже через минуту она свободна. Может вспорхнуть свободно как красивая синяя бабочка и улететь далеко-далеко… Это ведь была её самая огромная мечта за всю её жизнь — освободиться, быть независимой.       Так что же её приковало здесь?       — Можно… я подумаю, — запинаясь на каждом слове, тихо прошептала Локсар и ощутила просто небывалую пустоту.       — Да, конечно. Утром придёт адвокат. Можешь сразу и свои вещи собрать.       Есть ли у неё выбор?       Этот чёртов выбор.

***

      Голова была будто в тумане. Она смотрела то налево, то направо, то вверх, то вниз, то вперёд в попытках понять. Понять что? Она даже этого не знала. Она просто хотела избавиться от всех тех мыслей, что никак не оставляли её в покое. Просто поговорить с кем-нибудь на какие-нибудь посторонние интересные темы, которые позволят её разуму хоть на мгновение отцепиться от оков сердца.       Джувия с огромной тяжестью вздохнула и остановилась напротив двери комнаты Миры. Горничная сказала ей, что в особняке нет никого, кроме Штраус, которая сразу после обеда ушла к себе в комнату и больше оттуда не выходила, и Нацу с Жераром, которые в гостиной увлечённо играли в приставку. Все остальные находились вне территории дома.       Локсар осторожно постучала по двери и, дождавшись позволения войти, переступила порог комнаты, где Мира сидела на кровати с каким-то на вид внешним жёстким диском в руках.       — О, Джувия, привет! — Тут же её опечаленное до этого лицо слегка засияло лживой радостью.       Мира всегда была именно тем самым человеком, который никогда и ни за что в жизни не позволит кому-либо увидеть её печаль. Она сияла ярче всех. Она радовалась больше всех. Но и именно она за толстыми стенами плакала громче всех. И Локсар искренне удивлялась силе этой девушки. Она потеряла родителей в раннем возрасте, родную сестру, мужа и столько близких людей и даже так продолжала улыбаться. Впрочем, все члены этой семьи были такими крепкими на дух. Боль закаляет.       И это самая горькая реальность жизни.       — Что делаешь? — Вытеснив из голоса охриплость, Джувия закрыла за собой дверь и присела на край постели рядом с ней.       — Да вот, нашла наши старые семейные видеозаписи… — промолчав некоторое время, голосом, который вот-вот был готов дрогнуть, прошептала Мира, не отрывая взгляда от диска в руках. — Я боюсь посмотреть, но… так хочется.       Локсар опечаленно взглянула на диск с маленьким проводом, который она так отчаянно сжимала в руках, борясь с огромным диким желанием в голове просмотреть содержимое. Отчего-то и ей этого захотелось. Захотелось увидеть всех их такими, какими они были когда-то давно. Захотелось увидеть его из прошлого.       Но всё же…       — Может, не надо? — тихо прошептала она, прекрасно понимая, что присутствие в данном видеозаписи уже погибших родных людей может принести немало боли и тоски, возродить в груди то, что с огромным трудом удалось похоронить и забыть.       Забыть?       — Я уже вторую неделю смотрю на этот диск…       Штраус перевела на неё взгляд, в котором смешалось абсолютно всё самое печальное. Она посмотрела так, будто молила её о том, чтобы она разрешила подключить этот диск к телевизору и просмотреть то, что она пережила когда-то давно в кругу своих близких. От этого отчаянного взгляда стало невыносимо тесно в груди, и ей захотелось распахнуть плотно задвинутые шторы, дабы впустить хоть немного воздуха в это помещение. Но она лишь просто зачем-то слегка кивнула головой, и Мира тут же встала с места, подошла к телевизору, подключила к нему диск через короткий провод и, взяв пульт, вернулась обратно на своё место.       Джувия сжалась всем нутром, чувствуя, как напряжение растёт в области грудной клетки в предвкушении, и посмотрела на побледневшую Миру, у которой руки неистово дрожали. Но даже так у неё хватило сил, дабы воспроизвести первое попавшееся видео, именуемое «24.12.2014». На огромном экране телевизора тут же появилась молодая пепельноволосая девушка, которая пыталась настроить камеру. По всему телу тут же пробежалась дикая волна мурашек, и она отчего-то сразу посмотрела на Миру, глаза которой мгновенно наполнились слезами.       — Так, всё, вот, поставила ровно. — С натянутой чуть ли не до самых ушей радостной улыбкой установила пепельноволосая девушка камеру на штативе и слегка отошла в сторону, где за её спиной за длинным, пышно накрытым столом сидели достаточно много людей. — Всем людям из будущего огромный привет! Сегодня с вами я, Лисанна Штра!..       — Эй, узкоглазый уголёк! Я сейчас твои щупальца поотрываю и засуну тебе их!..       — Грей!       — Я твои труселя тебе на уши натяну, отморозок хренов!       — Нацу!       Сердце пропустило удар и разлилось волной холода и чего-то липкого, когда на экране телевизора появился Грей, сидящий за столом и о чём-то спорящий с Нацу, который в свою очередь совсем не отставал по колкостям и параллельно пытался стащить со стола как только можно и нельзя побольше еды в рот. В то же время в их ежедневную стабильную перепалку пыталась влезть Кинана, дабы угомонить их. Судя по спокойствию всех остальных людей за столом, которые успешно пропускали всё мимо ушей так, будто этих двоих там вообще не существует, это уже происходило и не раз, следовательно, вполне привычно. Лисанна с демонстративным недовольным видом смешно цокнула и только хотела продолжить свой видеоблог, как Нацу вновь заголаголил:       — Так уж и быть, извращённый эксгибиционист, сегодня твой день, поэтому я буду…       — Противным чили?       — Ну да, я же горячий парень.       — Горячо только между твоих…       — Грей! Нацу! — строгий, но в то же время невероятно нежный голос, который Локсар узнает из тысячи. С самого детства, видимо, эти двое боялись только Эльзу, которая всё это время тихо-мирно сидела в стороне и до самого конца пыталась многозначительным взглядом привлечь их внимание на себя. Жерар, находящийся рядом, напряжённо выпрямился в струнку на стуле. Точно так же, как и все остальные. Грей, Нацу, Эльфман, Венди, Леви, Кана, Кинана, сама Мира, покойные Биска, Альзак, Эвегрин, Лексус, Ромео, Гилдартс, Уртир и Лисанна, которая поправила камеру, ещё раз улыбнулась и присела за стол.       Локсар никак не могла заставить себя оторваться от Грея «из прошлого». От каждого его взгляда, от каждого действия, от всего его самого по всему её телу пробежалась волна мурашек. Настолько было странно смотреть на «такого» Фуллбастера: совершенно непохожий, но и в то же время чем-то отдалённо напоминающий нынешнего. И именно в этот момент, внимательно посмотрев на всех этих людей, она как никогда раньше поняла смысл выражения «боль меняет человека».       Джувия внимательнее пригляделась к местности. Несмотря на то, что запись сделана в конце декабря месяца, на улице лил моросящий дождь, и все были в тёплой одежде. Также, судя по всему, они находятся в задней части особняка, где до сих пор стоит эта большая беседка.       — Ну, ребятки, чего вы опять разорались? — В кадре появился Сильвер и Мика, которые улыбнулись всем и присели за самыми главными местами за торжественным столом.       — Сильвер, этим детям даже и повода не надо, чтобы устроить показательный цирк, — отложив в сторону газету, скептически сказал Гилдартс.       Локсар изумлённо уставилась на Фуллбастера-старшего. Он выглядел так молодо, крепко и свежо, не то, что сейчас… С Греем как одна капля воды! Все они выглядели такими зелёными, жизнерадостными, наполненными энергией. Это было так странно, но Джувия даже сквозь эту запись ощущала невероятное счастье и комфорт, что царили за этим праздничным столом, где все, все-все, даже Грей и вечно молчаливый Эльфман, хохотали как не в себе. Каждый из них был заряжен энергией, радостью и огромными мечтами на будущее. Они смеялись, шутили, вспоминали былое, вновь смеялись, строили планы на будущее, ставили цели, делали выводы, улыбались самой что ни есть довольной от этой жизни улыбкой. Кто ж из них мог знать, какой ад их ожидает после всего этого…       Откуда Грей, который задувал свечи с цифрой «18», мог знать, что это всё, конец, что его детство здесь и сейчас навсегда заканчивается?       — С днём рождения! С днём рождения! — хлопали все хором, пока Грей с прикрытыми веками и самодовольным лицом загадывал желание.       — С днём труселей! С днём труселей! — скандировал Нацу, на которого убийственным взглядом всего раз посмотрела Эльза, дабы он переосмыслил своё поведение. Парень тут же раскис и утих, а рядом стоящая Лисанна тихо захихикала. — С днём рождения…       Это было так странно. Так непривычно. Будто она видела совершенно других людей на экране телевизора. Один только Нацу чуть более-менее был похож на нынешнего Нацу: такой же жизнерадостный, весёлый, вечно всё стаскивающий со стола, боящийся Эльзу. Но даже несмотря на это было видно, что тогда он был менее серьёзным и более беззаботным. А сейчас всё в точности наоборот. Эльза краснела и смущалась, когда видела Жерара или Биску с Альзаком, которые обнимались и держались за руки время от времени. Жерар туда же. Эльфман и Эвегрин, отворачивающиеся друг от друга, также не отставали от тех двоих. Мира и Лексус весело болтали друг с другом и в один момент этот парень легко поцеловал свою возлюбленную в край губы, отчего та тут же вспыхнула краской. Лисанна всё время что-то говорила Драгнилу, который на её слова широко улыбался. В его глазах плескалась любовь к ней. Безумная любовь. А сейчас в глазах всех оставшихся в живых не было ничего более, кроме пережитой боли и пустоты.       Джувия слегка вздрогнула, когда по щекам покатились горячие капли. Как же ей хотелось видеть этих людей такими же счастливыми. Хотя бы на мгновение. Просто увидеть чистую радость в их глазах, а не с примесью боли и отчаяния.       Как же ей хотелось сейчас же встать с места, найти Грея и крепко его обнять. Не важно, нуждается ли он в этом. Нуждается ли именно от неё. В этом нуждалась она. Ей этого невыносимо как захотелось. Парень на экране, который загадывал желание о счастливом будущем, получил лишь все семь кругов ада. Где справедливость в этом мире? Они ведь все… такие радостные, безобидные, с огромными целями и желаниями в этой жизни. А как итог погрязли в море крови, потерь и боли.       Их радостные голоса заставляли её сердце дрожать и сжиматься. Ей захотелось плакать навзрыд, обнять их всех до единого, подарить частичку своей радости, дабы они хоть немного засияли краской.       В такую прохладную дождливую погоду их согревала не тёплая одежда, а семейные узы и большая любовь. Вот что значит «семья».       — В общем, мы хотели вам сказать, что… — собрав внимание всех присутствующих за столом себе, Альзак, волнуясь и крепко сжимая руку своей жены, радостно улыбался так, будто был готов вот-вот завизжать в голос. — Кхм, мы беременны!       — Я беременна, Альзак… — тут же встряхнула его Биска, шлёпнув себя по лбу.       Всю семью затрясли смех и счастье. Поздравление посыпалось, и на этом запись завершилась.       Наступила кромешная тишина. И вместе с ним пришла давящая пустота, охватывающая каждый уголок изношенной души. Захотелось заново поставить видеозапись, дабы хоть немного наполнить эту отвратительную тишину теми весёлыми голосами, но сколько бы раз они ни ставили на повтор, так или иначе рано или поздно видео закончится, и вновь наступит эта тишина.       Всё заканчивается.       Но только не их страдания и бесконечная боль.       — Знаешь… ещё никто ни разу не смотрел эту запись… — раздробленным пустым голосом выдавила из себя Штраус. — Наш ад начался ровно через два месяца.       Это было странно, но то, насколько она ощущала себя беспомощной, было крайне невыносимо и болезненно. Она хотела лишь отвлечься от мыслей о Грее и документах о разводе, которые она так и не посмела тронуть с тех пор, как ушла Мика, поставив её перед фактом без возможности сделать добровольный выбор. Но получилось как всегда наоборот: вместо того, чтобы отвлечься, она только больше загрузила голову, где уже и места не осталось посторонним терзаниям.       — Двадцать четвёртого февраля, восемь лет назад, покусились на жизнь отца Сильвера, — Мира тяжело вздохнула и отложила в сторону пульт, который так сильно сжимала в руках. — Он возвращался домой с аэропорта, разговаривал о чём-то с Греем по телефону, кто-то, кто понятно кто, — надломленная усмешка, — подрезал ему дорогу, и он разбился. Водитель на месте скончался, точнее его пристрелили, а он… с тех пор ни разу не вышел из комы. Врачи дают далеко неутешительные прогнозы, мы неоднократно подумывали уже… — её с каждой секундой гаснущий голос резко поразили рыдания. Штраус подняла голову и попыталась взять себя в руки, заглушив горькие рыдания навзрыд. А Джувия в этот момент смотрела куда-то в стену и чувствовала себя ничтожеством. — Но Грей не даёт согласия… Он до сих пор верит, что однажды отец вернётся к жизни.

Flashback

      — Да мы уже вот выехали на главную дорогу, через пару минут буду дома… Эх, я так устал.       — Отец, вот зачем тебе всё это? — Грей сжал телефон между ухом и плечом, в одной руке прихватив ноутбук, а в другой папки с университетскими документами, и направился в свою комнату на второй этаж, пытаясь всё это дело не выронить из рук. А ведь уже завтра у него защита исследовательского проекта, а он только сегодня в одиннадцать часов ночи решил сесть за выполнение. — Подумай уже и о себе! Пускай всем занимаются твои люди… и я.       Параллельно он разговаривал с отцом по телефону, высказывая ему всё своё возмущение касательно того, как он в последнее время завозился со своей работой и перестал уделять внимание семье. Да он даже дома появлялся раз в неделю и сразу бегал отсыпаться за всё это время, не говоря уже о том, чтобы хоть на пятнадцать минут посидеть за столом вместе со всеми! И Грею такое положение дел крайне не нравилось.       — Ты так говоришь, будто мне уже восемьдесят. Я ещё молод, в самом расцвете сил, — расхохотался Сильвер по ту сторону связи.       — Да ты скоро угробишь себя и своё здоровье. А что может быть важнее здоровья?       — Запомни, Грей, и никогда не забывай мои слова, — мужской голос вдруг так резко растерял всякие нотки озорства, сменившись на максимально серьёзный и поучительный. Грей не был из категории тех людей, которые на наставления от старших делали лицо «бла-бла-бла». Отнюдь. Он вошёл в свою комнату, отложил в сторону все вещи и, присев на край постели, внимательно прислушался к словам отца. Сильвер Фуллбастер был не только отцом для него, но и примером для подражания, авторитетом, человек, которого всегда хотелось слушать и слышать. — Всё что я делаю, всё моё состояние, наследство, все мои труды и старания по одной единственной причине, ради которой я всегда буду бороться до самого конца. И если ты мой сын, то ты тоже всегда будешь стараться и бороться ради этого. Есть на свете такое, за что стоит бороться до конца, поверь. — Молчание. А парня так и распирало поскорее узнать, что же это всё-таки такое. — Что происходит?       — Что там? — Грей нахмурился и плотнее прижал к уху телефон, где по ту стороны начался какой-то грохот и шум.       — Мистер Фуллбастер! — громко закричал водитель автомобиля.       — Папа! — Парень испуганно резко поднялся с места, ужасаясь тому, какие ужасные помехи доносились. Будто кто-то бился об их машину.       — Грей!..       Помехи. Одни только помехи. Удары. Но вскоре раздался характерный грохот разбившейся машины, и связь полностью пропала.       Ледяные руки дрожали, а сердце забилось с невероятной скоростью и до того больно. Фуллбастер окаменело посмотрел на экран телефона, будто совершенно не понял, что, собственно, произошло. Голова больно загудела, отчего в ушах ужасно зазвенело каким-то ультразвуком, а перед глазами всё потемнело. Приступы подступающей паники начали его захлёстывать с головой точно так же, как и осознание того, что произошло с его отцом. Бледное лицо стало до того бледным, что могло спокойно слиться в один цвет с белоснежными стенами.       Грей резкими движениями бросил телефон на постель и, схватив со стола ключи от машины, мгновенно вылетел из особняка, по пути чуть не сбив с ног Драгнила, который учуял явно что-то неладное и, решив особо не строить свои собственные безосновные догадки, направился следом за ним. А Фуллбастер также не видел перед собой ровным счётом ничего. Он дрожащими руками с трудом вставил ключ в зажигание и придавил к полу педаль газа, да так, что охранники едва успели открыть ворота.       В голове было невыносимо пусто. Но он чувствовал, как его грудная клетка наровилась разорвать его на части и выпустить наружу всё то, что там накопилось. Единственное, что кричало в нём, это «быстрее, успеть».       Парень давил на газ настолько, насколько это вообще было возможно. Параллельно с тем ему каким-то чудом удалось вызвать скорую помощь по встроенному оператору машины, ни разу не запнувшись в словах. Отец говорил, что уже выехал на главную дорогу, а значит, это должно быть где-то здесь…       Совсем рядом.       Вот бы успеть.       Вот бы с ним ничего не случилось.       Вот бы это было лишь злой шуткой.       Вскоре вдали он увидел перевёрнутую чёрную машину, некоторые сломанные части которой были разбросаны по всей трассе. Внутри будто взорвался кратер вулкана. Как на абсолютно ровной дороге, на ровном, чёрт побери, месте машина могла вот так вот запросто перевернуться? Что здесь вообще произошло? Но Фуллбастер решил оставить на потом размышления. Он резко притормозил машину, отчего на дороге остались тёмные следы от шин, и вылетел из салона к разбившемуся автомобилю, даже не подумав о том, что та может в любую секунду подорваться.       Рядом с машиной лежал водитель. Грей ужаснулся и испуганно сделал шаг назад. Он был пристрелен.       — Папа… — осипшим голосом выдавил он из себя, обогнув машину в поисках отца, который оказался совсем рядом. Он лежал на спине и, к счастью, подавал признаки жизни. — Отец!       Он перестал хоть что-либо слышать и понимать. Он перестал чувствовать рук и ног. Он просто бросился к окровавленному мужчине, находящийся ещё в сознании, больно упал на колени, разодрав кожу, и оглядел его на наличие каких-либо пулевых ранений. Их не было.       — Грей… я вверяю семью тебе…       Отдалённо услышал он.       Но перед глазами всё лишь расплылось. А в голове лишь «Нет, нет, нет».       Только не это.       Что угодно. Кого угодно. Только не отца.       Грей в этот момент был готов поверить в Бога, лишь бы отец не закрыл глаза. Продолжал сохранять сознание до приезда скорой помощи. Он просто смотрел на медленно гаснущие глаза, совершенно не понимая, откуда здесь появились Нацу с Эльзой, которые также упали перед мужчиной и сквозь слёзы и панику оглядывали на наличие тяжёлых ранений и травм.       Но Грей знал, что Бога не существует. Если бы он существовал, то разве позволил бы отцу закрыть глаза и уснуть на долгие годы? Позволил бы ему лично угаснуть раз и навсегда? Вверг бы его в эту тьму? Сделал бы из него сплошной кусок льда, абсолютного холода?       Холода во тьме.

End of flashback

      — Может, всё-таки однажды он очнётся?.. — безнадёжный шёпот в пустоту пробуждал из самых недр души всё самое страшное и омерзительное. — Может, он очнётся, и Грей вновь будет таким же жизнерадостным, как и раньше?       Что куда более приносило боль, так именно их пустые надежды.

***

      С чего всё началось? Когда именно было начало всей этой истории? В том сером помещении тюремного подразделения? Или в лестничной площадке, где к её виску было приставлено дуло пистолета? А может, всё началось куда раньше? Джувия не знала. Как и не могла знать то, хочет ли завершение этой самой истории. Она тихими шагами шла вперёд, сжимая в руках чёрную папку, и абсолютно не видела перед собой ровным счётом ничего. Лишь обрывки воспоминаний. Лишь пережитая боль. Но всё это было уже ничем по сравнению с той теплотой, что возродилось в её груди. То, что согревало её. И то, от чего она ни в коем случае не хотела отказываться.       Локсар твёрдо остановилась напротив белой двери и, стерев с лица всякие лишние вопросы, уверенно постучала по ней. Вот бы ей такой уверенности не только внешне, но и внутри…       Перед ней распахнули дверь. И девушка ещё твёрже сжалась, собрав всю свою небывалую и бывалую уверенность в кулак.       — Джувия? — Мика удивлённо взглянула на неё, а после на папку, которую та ей притянула.       Женщина легко улыбнулась и тут же взяла документ в руки, начав листать содержимое.       — Как это понимать, Джувия? — женское лицо исказилось гримасой крайнего недовольства и непонимания, лицезрея совершенно не тронутые стержнем ручки листы.       Локсар сжала пальцы в кулак настолько сильно, насколько это было возможно. У неё есть выбор. Выбор есть всегда.       Он её этому научил.       — Я уверена, что вы лишь с добрыми намерениями пришли ко мне с «этим», но… — девушка уверенно вздохнула, отгоняя прочь от себя непрощенные воспоминания. — В данный момент мне это не нужно. Я хочу быть здесь. По собственной воле.

— Что меня не устраивает? Да всё! Мне надоело всё это, понимаешь? Надоело всё! Надоело! Меня тошнит от всей этой мерзости и лжи! Я устала от этой жизни рядом с тобой! Я ненавижу себя за то, что терплю тебя! За то, что уступила твоим угрозам! Я каждый раз унижаюсь перед своими близкими из-за тебя! Я уже больше не могу им даже в лицо посмотреть, поднять голову! Ты уничтожил всю мою сущность! Отобрал всё, что у меня было! И так бессовестно спрашиваешь, что же меня не устраивает?!

      Она пережила все эти худшие дни и пришла ко всему этому. К чему? Она сама понятия не имела. Но так или иначе ей хотелось сейчас, именно в данный момент быть здесь, рядом с ними… рядом с ним. И плевать ей хотелось на то, через что ей пришлось пройти. Да, это было нелегко. Да, она прошла через все семь кругов ада. Да, она была готова даже совершить суицид. Но всё то сделало её куда более… сильной. Да, именно так оно и есть. И Джувия была более чем уверена, что дальше всё будет только сложнее, но это… это не останавливало её.       Сейчас она должна быть здесь.       Потом… потом и решит, должна ли остаться или отступить.       — Ты обязана уйти! — возмутилась Мика, подав ей обратно чёрную папку.       — Я не хочу этого, — немного подозрительно нахмурилась Локсар и сделала шаг назад, брезгливо пробежавшись взглядом по документам. — Это моё право. Я более чем довольна своим положением.       — А я нет! И хочу, чтобы ты немедленно это подписала!       — Я не понимаю, почему вы так на этом настаиваете?       Джувия растерянно уставилась на разгневанную женщину, поведение которой ей было крайне непонятным. Почему она так желает их развода? Разве не именно эта самая женщина говорила ей, что очень счастлива женитьбе сына? Да даже если фиктивно! Они ведь сейчас… неплохо так ладят. Нет, тут что-то другое.       — Для Грея есть куда лучшая кандидатура. Девушка из равной нам семье. — Собравшись с эмоциями, Мика горделиво подняла голову и уставилась на неё сверху-вниз.       — А… — Локсар пару секунд непонимающе смотрела на неё, будто в её голову разум впихнули много-много информации, которую нужно будет в срочном порядке разобрать, а после с полным осознанием усмехнулась и вздохнула. — Так вот, значит, в чём дело. Вы ищете себе невестку под стать вашему статусу. Думала, эта мода осталась в прошлом веке.       — Может, ты не заметила, но за твоей спиной что и говорят, то только то, какая ты безродная потаскушка, которая бросила своего жениха и тут же ухлестнула за богатым миллиардером, — на грубых тонах процедила сквозь зубы Мика, сжимая в руках папку. — Может, так оно и есть? Может, это ты предложила моему сыну жениться на тебе? Знаю я таких оборванок, как ты.       В тёмно-синем взгляде вспыхнуло разочарование. Странно, но она ощутила просто небывалое разочарование, которое как что-то скользкое и мерзкое схватило её за грудную клетку своими грязными щупальцами и принялась сжимать и рвать на части. Как можно было подумать о таком? Как… За всё время в этой семье ещё ни один человек не посмел даже и намекнуть на подобное. Да у них и в мыслях такого не было даже! Эльза, когда узнала об этом, сразу же встала на её сторону! Нацу и Жерар также. И почему же сейчас эта женщина…       — Вы можете думать, что вам угодно, — слегка дрогнувшим голосом проговорила Локсар, сглотнув ком в горле. Как бы там ни было, нужно держать себя в руках. — Мне всё равно. Я и Грей знаем правду. И этого нам обоим достаточно.       — Грей увидит твою настоящую натуру.       — Он меня хорошо знает.       Девушка выдавила из себя хоть какую-никакую улыбку и уверенными шагами направилась к выходу из особняка. Очередной проблемы ей только не хватало.

***

      Липкая чернота в грудной клетке заставляла отчего-то дрожать и вздрагивать от холодных мурашек по всему телу. Она шла лишь вперед и ничего не видела, прокручивая бесконечно много раз слова той женщины, которые будто сильная пощёчина звонко прошлись по её лицу вчера.       Она просто шла вперед, а покрасневшие глаза наполнялись слезами. Локсар и сама понятия не имела, что не так. Она проснулась утром, приняла душ, встретилась с подругами, заехала к Гажилу, вернулась обратно, забежала к девочкам в особняк и вот идёт домой. Что происходит с ней? Она никак не могла выкинуть из головы вчерашние слова миссис Фуллбастер, а также, собственно, отсутствие её сына. Нижняя губа сама по себе дрожала, а ноги несли вперед ровно до тех пор, пока она не сфокусировала взгляд на мрачном доме, около которой был припаркован чёрный спорткар…       Спешные шаги резко замедлились, а сердце в точности наоборот — ещё более быстро ускорило биение. Но она отчего-то тут же бросилась к дому, с порога скинув обувь и тут же помчавшись на второй этаж к спальне, где у двери невольно остановилась, дотронувшись до ручки. Он там? Он же там? Он приехал… Спустя столько дней. Но… что сейчас будет? Что она ему скажет? Что он ей скажет?       Джувия тяжело вздохнула и, сделав максимально непринуждённый вид, зашла в спальню как ни в чём ни бывало. Встретили её кромешной тишиной. В комнате никого не было. И в санузле тоже. Нигде никого не было.       Где он? Девушка вышла на крыльцо дома и задумчиво оглянулась по сторонам. В особняке его точно нет, поскольку она сама только что оттуда вернулась. В округе тоже не видать. Может?..       Локсар сама понятия не имела, зачем, для чего, что скажет, что будет, как только она его увидит. Ей просто хотелось увидеть его. Просто… увидеть.       Она неуверенно остановилась напротив железной двери, рвано вздыхая и не став долго мямлить, ввела на панели код из набора цифр. Перед ней открылся вход. Белоснежные стены казались какими-то мрачными, а лёгкий запах спирта настораживающим. Джувия максимально осторожными и тихими шагами направилась ровно вперед, к самому концу длинного коридора, где была всего одна единственная дверь и окно рядом. И именно к этому окну она подошла максимально незаметно, будучи оглушённой бешеным биением сердца, которое было готово выпрыгнуть из груди и умчаться далеко и надолго.       Он был там.       Сидел рядом со своим отцом с опущенной головой и плечами. Будто на него обрушился весь мир, и он, как маленький ребёнок, пришел к своему могущественному отцу за помощью. Чтобы спрятаться за его спиной. Чтобы он защитил его. Успокоил его.       Но сколько бы он там ни сидел, всё было тщетно. Ответа никакого не было. Поддержки никакой не было.       И отчего-то её грудную клетку сдавил огромный камень. Родители — это как два крыла. И когда они уходят в мир иной, вырывают по одному крылу, оставляя на месте кровоточащую рану, которая никогда не затянется, проживи хоть все девять жизней. Джувия знала и понимала это как никто другой.       Потому она медленно и незаметно сделала пару шагов назад, а после и вовсе вышла за пределы помещения на холодную улицу. Домой ей не хотелось. Там было плохо, тоскливо, холодно и мрачно. А потому присела на ступеньки у крыльца, ощутив небывалую усталость и печаль, и низко опустила голову. Холодный ветер игрался синими прядями волос, мотая их в разные направления с интенсивной скоростью, а голова так неожиданно резко опустела. Будто этот ветер вырвал оттуда все мысли и вопросы, унесся их далеко-далеко за горизонт. Туда, откуда им больше не вернуться.       Девушка и сама не поняла, сколько просидела в таком положении, но, судя по всему, довольно долго, поскольку солнце успело полностью уйти за горизонт, уступив кромешной темноте. Колыхание пожелтевших листьев успокаивало дрожащее от холода нутро. Но эффект спокойствия тут же улетучился, когда она услышала совсем рядом тяжёлые шаги. И эти шаги она бы узнала среди тысячи.       Джувия медленно выпрямилась и посмотрела снизу-вверх на вставшего с боку Фуллбастера. Она слышала лишь биение собственного сердца и вой ветра. Видела лишь мрак улицы и спокойствие тёмных глазах. Понимала лишь его недовольство и собственную беспомощность.       И понятия не имела, что могла сделать со всем этим.       Он просто молча прошёл дальше, в дом.       Он просто как всегда решил оставить всё вот так и уйти.       Дверь осторожно захлопнулась за ним. А она продолжила сидеть на крыльце, разглядывая великолепный величественный вид особняка в тёмное время суток, и совершенно не понимала, что происходит у неё в голове.       Так не может продолжаться.       Локсар резко поднялась с места и вошла в дом, посреди гостиной заметив его, копающегося в телефоне.       — Грей, мы можем поговорить? — придав голосу максимальную непринуждённость, с порога сразу перешла она к сути, параллельно снимая обувь и верхнюю одежду.       — Я занят, — небрежно отмахнулся он и, убрав телефон в карман брюк, и направился к лестнице во второй этаж.       — Грей… — почти что преградив ему путь, тихо прошептала Джувия. Почему он так делает? Из раза в раз… — Прошу.       Да, она виновата. Да, он просил её не вмешиваться. Да, она собственными ногами пошла туда. Да, он имеет права злиться на нее. Но, чёрт побери, как можно оставлять всё вот так, с сотнями тысяч вопросов и исчезать чуть ли не на неделю? Как можно так спокойно молчать и не пытаться хоть как-то улучшить положение? Как ему удаётся быть таким? Почему он её наказывает своим молчанием? Лучше бы кричал, ломал, разрушал всё вокруг, но только не молчал. Его молчание создаёт в голове миллионы и миллионы вопросов, которые разгрызают там абсолютно всё и вся, оставляя лишь пустоту и некое сожаление.       Ей надоело это. Надоело каждое утро просыпать и видеть нетронутую постель. Надоело готовить только для себя. Надоело сидеть в одиночестве. Надоело слышать тишину. Почему нельзя просто вернуть то, что было пару дней назад? Почему он не пытается хоть что-то сделать? Неужели это важно только ей?..       Почему всё это важно ей?       Где обитают все ответы на её вопросы?       Почему она стоит рядом с ним и впритык смотрит в его грудь, не в силах поднять голову и увидеть то, что происходит в этих тёмных глазах?       Почему она вынуждена чувствовать, будто унижается перед ним?       Почему только она пытается сделать хоть что-то?       Вопросы в голове с каждым разом всё накапливались и накапливались, и самое ужасное, что ответов было катастрофически мало, как и терпения.       — Пообещай мне одно, — слегка вздохнув, спокойным голосом спустя длительного времени молчания заговорил Грей.       — Что? — Тут же она подняла голову и посмотрела на него, внимательно уставившегося на неё. От этого взгляда было так… уютно. Спокойствие и полное отсутствие хоть какой-либо доли холода и мрака.       — Ты больше никогда не будешь подвергать себя опасности и пытаться что-то в одиночку сделать или решить, — промолчав так, будто думал, стоит говорить или нет, тихо всё-таки сказал то, что крутилось вокруг да около. — Не будешь лезть туда, куда лезешь в последнее время. Не будешь каким-то образом мне помогать, спасать, строить из себя героиню. Ни в коем случае. Если я тебе скажу бежать, ты убежишь не оглядываясь. Скажу остаться — останешься. Скажу не вмешиваться — не будешь вмешиваться.       — Грей… что бы я ни сделала, я всё это…       — Только чтобы мне помочь — знаю, — тут же спокойно перебил он её, кивнув головой. — Но я не нуждаюсь в твоей помощи.       Локсар прикусила тыльную сторону щеки, в то время как тёмно-синий взгляд полностью поплыл куда-то сквозь мужскую грудь. Он прав. Что бы он ни сказал — он прав. Ей не стоило лезть туда, куда её не просили. Не стоило самостоятельно что-то решать в делах, в которых она ничего не мыслит. Она находилась в руках людей, которые в любую секунду могли отнять её жизнь. Следующий раз будет непростительным и раковым, если попытается вновь что-то предпринять.       — Обещаю, — охрипшим голосом пробурчала девушка и слегка прокашлялась, стараясь придать голосу спокойствие и наконец посмотреть ему в глаза. — Я не буду больше пытаться тебе помочь, рискуя своим благополучием.       И всё-таки ей удалось поднять голову. Она просто посмотрела на него, уставшего и спокойного, посмотрела в самые глубины тёмных глаз и заметила некую настороженность. Будто он до сих пор, спустя столько дней, находился под гнётом случившегося и никак не мог отойти от осознания того, что не смог её уберечь. Будто он винил себя. Будто всё это время не находил себе место. Будто просто не знал, как быть дальше. И ей самой так стало паршиво от осознания того, что своими необдуманными поступками лишь создала ему лишние проблемы, которых у него и так по самое горло.       Чувство вины начало давить на неё с новой силы и ей так хотелось попросить у него прощения, сделать что-то такое, что развеселило бы его. Джувия и сама не понимала, откуда возникло это бешеное желание. Ей просто хотелось искупить свой грех.       И она была готова это сделать, даже только-только хотела заговорить, но парадная дверь резко распахнулась, и в дом вошла крайне недовольная Мика.       — Грей! — не обратив совершенно ни на какого хоть капли внимания, с порога негодующе окликнула женщина своего сына.       Локсар тут же сделала шаг назад, не смея находиться так близко с парнем в присутствии посторонних, а тот в свою очередь неспешно перевёл как-то странно похолодевший взгляд на мать.       — Что такое? — спокойствие в его голосе было не занимать. Джувия чувствовала себя совершенно ненужной здесь и сейчас и уже хотела куда-нибудь себя деть, но было бы неуважительно, да и некуда в принципе. А также ведь Грей заподозрит неладное. Хотя, исходя из его умений запоминать абсолютно любую эмоцию человека, он может с лёгкостью заметить их конфликтное отношение.       Вчерашние слова этой женщины отчётливо врезались ей в память, а также отразились на её помрачневшем лице.       — У меня пропало то бриллиантовое колье, которое мне подарил твой отец, — совершенно не обратив внимания на девушку рядом, расстроенно оповестила Мика.       — Его точно нет в этом доме.       — А куда оно пропало из моей комнаты? Ты хоть знаешь, сколько он вообще стоит!       — Не переживай, — тяжело вздохнув, сказал парень. — Я распоряжусь, чтобы его нашли.       Он медленными шагами направился на второй этаж. А Джувия осталась с глазу на глаз с этой женщиной. Благо, та тут же брезгливо прошлась по ней и ушла обратно туда, откуда пришла — в особняк.       Угораздило же проблеме возникнуть оттуда, откуда она в принципе вообще не могла возникнуть.

***

      Накрывать на стол и ждать кого-то было достаточно волнительным занятием. А уж тем более ждать Грея. Джувия понятия не имела, зачем это делает, ей просто почему-то в последнее время нравилось проводить время на кухне, обучаясь всяким различным кулинарным рецептам и заставляя после Фуллбастера все это дело пробовать на вкус и давать оценку. Казалось, этому парню вообще хоть что дай — он всё съест, да побольше. Иногда и Нацу заглядывал к ним покушать, потому что ему всегда не нравилась стряпня поваров в особняке, только если Мира или Кинана сами готовили.       Но всё-таки Локсар задумывалась над тем, чтобы уже вернуться обратно к работе. Сидеть целыми днями дома было невероятно скучно, хотя у неё были все возможности заняться чем только душе угодно. На карте приличное количество собственных денег, да и Грей неоднократно перечислял ей крупную сумму, которую она ещё ни разу не тронула. Не было ни сил, ни желаний для каких-либо собственных развлечений и удовольствий.       Но а Фуллбастер до сих пор находился под осадком пережитого: мало разговаривал, часто пропадал и возвращался домой поздно. Но Джувия, в свою очередь, понимала его и старалась войти в положение, не подвергая давлению со своей стороны. Она чувствовала себя виноватой. Внутри какое-то противное чувство грызло её душу за тот необдуманный поступок, и девушка могла чисто в рандомный момент начать себя в слух корить и причитать, как старая бабка. Но после себя успокаивала тем, что сделанное не воротить, а потому просто нужно выжимать максимум пользы. Она готовила суп и салат, зная, что он придёт ближе к полуночи и будет голоден.       Из глубоких раздумий её вырвал телефонный звонок. Девушка аккуратно отложила в сторону нож, которым нарезала овощи, и, отчего-то надеясь, что это может быть Грей, подняла звонок с неизвестного номера.       — Слушаю.       — Джувия…       Холодные мурашки резко поразили всё её тело, а перед глазами жутко потемнело. Из головы надоевшие до последних чёртиков мысли мгновенно улетучились, словно серая дымка, а живот стянуло чем-то неприятным и мрачным. Этот голос…       — Постой, пожалуйста, послушай, — будто каким-то образом прочитав её мысли, торопливо попросил Леон. — Не выключай, прошу.       Локсар сжалась всем нутром и еле поборола вспыхнувшее желание нажать на кнопку отбоя. Она успокаивающе вздохнула и вернула обратно резко слетевшее куда-то в стратосферу спокойствие, убеждая себя тем, что мир не рухнет ей на голову, если она выслушает то, что он хотел сказать.       — Что тебе надо?       Она не узнала собственный голос. Он стал будто стеклянным, таким бездушным, без хоть какого-либо желания слышать того, кто находился по ту сторону связи.       — Я позвонил, чтобы… попрощаться… — тяжёлый тягостный вздох заставил её замереть на месте и забыть, как правильно вообще дышать. — Через два часа у меня рейс в Атланью… уезжаю навсегда. Я просто… хотел… попросить у тебя прощения за всё.       В груди возродилось какое-то смешанное непонятное чувство, а в затуманенную голову стукнули воспоминания. Они всегда вдвоем мечтали пожениться и улететь жить в Атланью — страна, которая находилась очень и очень далеко от Фиора. Поперёк горла встал жуткий ком и, слыша такие печальные вздохи по ту сторону связи, ей отчего-то захотелось так горько зарыдать в голос, будто она отдавала земле дорогого человека. Так оно и было примерно. Она похоронила в этом человеке свои лучшие годы жизни, свою любовь, заботу, всю себя. И сейчас он забирает частичку её жизни и улетает один за тридевять земель. Нет, она и не жалеет о тех годах жизни, проведённые с этим человеком, но ностальгия до того придавила её глотку к земле, что девушка просто элементарно не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть.       Локсар была привязана к нему. Сколько бы боли он ей ни причинил, как бы ужасно ни поступил, она уважала и ценила те моменты жизни рядом с ним. И сейчас знать, что он улетает и, быть может, она больше никогда в жизни его не увидит — было так себе.       Она не умела расставаться с прошлым.       Не умела отпускать.       Не умела начинать «с чистого листа».       — Понимаю, что не заслуживаю этого, но… — Глаза отчего-то защипали и покраснели, и она зажала уголки пальцами, дабы остановить нашествие того, что было уже обычным явлением для неё. — В дань памяти тем восьми прекрасным годам моей жизни, проведённые с тобой, я бы хотел в последний раз увидеть тебя. В аэропорту «Худжионе». Ровно в семь вечера у меня рейс. Я знаю, что ты не придёшь… но всё равно буду ждать тебя у главного входа. — убеждённый в абсолютном провале мужской голос был таким надломленным. — Прощай.       Отбой.       Тишина.       А она так и осталась с телефоном у уха. Это конец. Это правда конец?       Их первая встреча в университете, первое свидание, признание, первый поцелуй, предложение руки и сердца, переезд, счастливые и печальные дни и ночи, их радость, их боль — всему этому конец?       Да.       Но оказывается, что отказаться от когда-то ценного человека на словах гораздо легче, чем на деле. Она была спокойна хотя бы тем, что знала от общих знакомых, что с ним всё хорошо и нормально, что он здесь, где-то в пару десяток километров от нее, жив, здоров. Но теперь их связь всячески разорвётся. Нет, она не любила его уже. Да, он поступил подло по отношению к ней. Но так или иначе он оставался её первой любовью, человеком, которого она так сильно любила и ценила. К которому она привыкла. Присутствие которого было важно ей. Хотя бы стороннее. И сейчас по сути получается, что она вынуждена похоронить в себе живого человека. Забыть его. Оставить там, где-то в прошлом, за спиной. И идти вперед. Просто идти. Оторвать свои приросшие окровавленные ноги и идти уже одной по этому тернистому пути.       В конце концов, нити их жизней не переплелись, а значит, это не было уготовано судьбой. У каждого из них была своя кривая дорога и где-то в определенный промежуток расстояния эти дороги слились в одно, но под напором различных обстоятельств вновь разорвались, и каждая из этих дорог вынуждена вновь в одиночку пробираться сквозь эти заросли жизни.       Как свет звезды путеводной для заблудшего и отчаявшегося моряка, Леон был для неё нитью в реальный мир, где бы она нашла смысл жизни. Он был ей другом, любовником, хорошим собеседником, наставником. Теперь она обязана оторвать часть себя, какими бы кандалами ни была привязана к нему.       И забыть.       Оставить.       Не идти.       Нельзя.       Это конец.       С тёмно-синих глаз сорвались невероятно горячие капли слёз, разбившись об паркет под ногами.       Их история уже завершилась.       А эпилог…

***

      Гул машин и огромной толпы заставлял позабыть, что вообще такое тишина и как она ощущается. Где-то кто-то проходил дорогу в неположенном месте, из-за чего машины сигналили и из окон высовывались недовольные лица. Кто-то прощался с дорогим ему человеком. Кто-то радостно встречал долгожданного человека. Кто-то сидел на лавочках в ожидании своего такси. Каждый из всех тех людей, что окружили её в такой массовке, были заняты своей болью, своей радостью. У каждого этого человека есть какая-то своя проблема, которая не даёт ему ночью спать спокойно, заставляя вздрагивать и просыпаться в холодном поту. Каждый из этих людей ужасный и плохой в чьей-то истории. Каждый из них может быть смыслом жизни какого-либо другого человека. Каждый из них имеет свою жизнь, своих любимых, своих ненавистников.       Мир не замкнулся на ком-либо конкретном.       Время не ждёт никого. Все жду время. Нужное им время.       И Джувия понятия не имела, какого чёрта в самый последний момент выбросила в сторону фартук, схватила с прихожего толстовку и сумку, села в машину и с такой бешеной скоростью приехала в этот чёртов аэропорт. Зачем? Для чего? Почему она из последних сил бегает к желанному месту, постоянно поглядывая на наручные часы, где осталось всего тринадцать минут до семи?       Она же оставила всё там, за спиной, в прошлой жизни.       Но чёрт…       Локсар попросту хотела попрощаться со всем тем, что тянуло её назад, в её некогда счастливую жизнь, которой уже никогда не быть. Ей хотелось избавить от этих оков, освободиться и свободно вспорхнуть как птица. Она желала идти дальше, а для этого нужно сжечь мосты позади. И чем больше мостов она подожжёт, тем ярче будет гореть её путь впереди.       Потому и бежала. Бежала ровно до тех пор, пока не заметила уже полностью разочаровавшегося мужчину у главного входа в аэропорт.       Идея о том, что она просто выслушает всё то, что он ей скажет, выдавит из себя в ответ пару прощальных слов и немедленно отправится обратно домой до прихода Грея, сейчас не казалась настолько привлекательной и верной, как минутами ранее. Что-то начало тянуть её назад, предостережённым шёпотом всё повторяя у самого уха, что это опасно для неё, что так нельзя, не должно быть всё вот так. Но Джувия пару раз покачала в стороны головой и, стараясь придать себе уверенности, направилась к нему. А он уже давно как заметил её и засиял радостной улыбкой, сметав с лица всякого рода печаль и отчаяние.       — Я даже и не надеялся на то, что ты придёшь, — едва она успела подойти к нему, радостно сказал Бастия.       Локсар замялась на ватных ногах, чувствуя себя совсем не в своей тарелке. Было неуютно. Создавалось впечатление, будто все люди в округе резко позабыли о своей жизни и впритык смотрят на них, вслушиваясь в каждое их слово.       — Я не хотела. — Покачала она головой и сжала бретельки сумки, которую она схватила в самый последний момент из прихожей. — Но, как ты и сказал, лишь только в знак уважения ко всему пережитому… Восемь лет лишь на словах легко сказать.       Неловкое молчание было разрушительным и уничтожающим. Леон просто молча с какой-то нежностью разглядывал черты её лица, будто борясь с диким желание высказать всё то, о чём так сильно хотелось поведать. Будто на прощание хотел запомнить её подетально.       — Я так сильно люблю тебя, — на выдохе сказал он так, будто наконец смог сделать глоток свежего воздуха.       А Джувия лишь поморщилась, будто эти слова прошлись острым лезвием по её ушам и сердцу. Она вдруг так вспомнила, как в первые в жизни услышала от него эти слова. Тогда, в тот день, в жаркую солнечную погоду ей хотелось только плясать, бегать и кричать от переполняющих её эмоций. Как же это было отвратительно: сейчас стоять напротив того же самого человека и понимать, что от этих слов уже ни горячо, ни холодно. Просто всё равно. Эти слова лишь напоминают всю ту радость — не более. И от осознания того, что этой радости больше никогда не бывать, было как-то… грустно. Но исключительно только потому, что с ней игралась привязанность. Иного не было, нет и не может быть. Всё проходит. Это тоже прошло.       — Так сильно люблю. Как в первые годы знакомства, так и сейчас… — Шаг вперёд. Мужские тёплые руки дотронулись до холодных дрогнувших пальцев. — Не хочу тебя отпускать.       А его руки всегда были холодными…       Она опустила голову и посмотрела на их руки. Смешно, но вспомнилось и их первое прикосновение. Вспомнила весь тот табун мурашек, бабочек, устроивших смерч в животе, смущение, окрасившее её лицо в розовые оттенки. Эти воспоминания рвали её сердце и выходили наружу в виде рыданий, которых она сдерживала из последних сил. Будто сейчас она собственными же руками отправляла на тот свет родного человека.       — Леон… — Локсар недовольно поморщилась от всех тех пережитых воспоминаний, что услужливо прокручивались в её голове, и попыталась убрать свои руки в карманы, но не удалось.       Ощущение неправильности поступка давил на неё настолько, что хотелось уже убежать отсюда обратно туда, откуда она пришла. Нельзя было… Нельзя.       — Помню те дни и ночи, когда ты мне говорила «люблю». — Продолжал давить воспоминаниями Бастия, не давая ей возможности оторвать зрительного и телесного контакта. — Я бы всё на свете отдал, чтобы хоть на мгновение вернуться к тем временам. И всё на свете отдам, если ты сейчас согласишься всё бросить и убежать вместе со мной.       Джувия застыла в его глазах. Руки и ноги онемели, и резко появилось ощущение, будто она падает в какую-то нескончаемую бездну. Будто её кто-то больно потянул вниз, за собой в беспросветную холодную тьму. Всё оставить? Убежать? Сейчас?       Что это значит? Как он себе это представляет? Просто пойти, купить билет и убежать за границу, где её будет очень и очень тяжело найти? Это ведь вполне себе возможно в данный момент… Электронный паспорт и загранпаспорт есть, приличная сумма на временное обустройство есть, человек рядом есть. Что ещё надо?       Желание.       У неё этого не было.       Она с полной ясностью, глядя в эти мужские глаза, от которых сходила с ума всего-то четыре месяца назад, в очередной раз сама себе доказала и осознала, что уже больше и единого шага не хочет делать с этим человеком. Не потому, что он подло и ужасно с ней поступил, а потому, что он больше не её человек. Не тот, кто нужен. Не тот, кого хотелось видеть. Не тот, ради которого может пойти на такие жертвы. Не тот.       Совсем не тот.       — Начнём новую жизнь, забудем весь этот кошмар и будем любить дальше друг друга, — воспользовавшись её временным замешательством и глубокими раздумьями, продолжил Леон и ещё крепче сжал её руки, сократив расстояние до минимума и глубоко искренне надеясь, что ему удастся убедить её.       Любить дальше друг друга? Любить? Любить…       — Но я ведь не люблю тебя, — почти что онемевшими губами с уверенностью и некими болезненными нотками заявила Локсар, не отрывая от него зрительного контакта. Почему она чувствует за это некую вину?       Вся напыщенная радость и надежда в мужских глазах резко пропали. Появилось некое непонимание, сменившись полным осознанием, а после печалью. Руки, сжимающие её пальцы, слегка ослабли.       — А кого тогда? — почти что шёпотом спросил он и криво улыбнулся, да так, что, казалось, его и не интересовал ответ.       Как может интересовать вопрос, на который у него уже есть ясный чёткий ответ? Разочарование и отчаяние настолько чётко сквозили в его голосе, что если бы эти чувства имели материальную форму, то у них был бы именно такой голос. Разбитый. Тихий. Охрипший.       Всё вокруг исчезло. Исчезли носящиеся в разные стороны люди, каждый из которых был занят своими заботами. Исчезли голоса, шум машин, механический голос из микрофона, который оповещал время взлёта и посадки различных рейсов. Исчезли лишние мысли, догадки, человек напротив. И только холод в кончиках пальцев имел значение. Только одно единственное осознание, от которого она так долго бегала и пряталась, не желая сталкиваться с ним лицом к лицу, имело огромное уничтожающее значение. Во взгляде тёмно-синих глаз что-то так резко поменялось, будто она выбралась после длительного многолетнего заточения во внешний мир и воочию увидела, как всё вокруг изменилось. Будто поняла, что её жизни больше никого — никогда! — не будет такой, какой была ранее.       И от этого прожигающего осознания её хотелось только рыдать. Забиться где-нибудь в тёмном углу, спрятаться ото всех на свете, от всех, кто с неё что-то требовал и пытался что-то узнать, доказать и просто рыдать. Рыдать до тех пор, пока её глаза не начнут гореть огнём. Пока боль в грудной клетке не разорвёт её на части и не сломает все рёбра, превратив их в прах.       Она чувствовала себя одинокой. Потерянной. Словно каким-то образом оказалась на необитаемом острове без каких-либо средств и связью с окружающим миром. Её взгляд стал таким стеклянным, безжизненным, с заметными нотками грусти. Там не было больше былой нежности и доброты, с которыми она когда-то давно смотрела на этого мужчину. В самых глубинах распласталась лишь пустота. Всепожирающая. Уничтожающая. А Леон с неким отчаянием бежал глазами по её застывшему лицу, с умирающей надеждой желая, чтобы она сказала об обратном.       Но этого не происходило.

А кого тогда?

      Этот вопрос просто пропечатался в её голове, вытеснив куда-то за пределы всё то, что было до.       Локсар с трудом выдохнула и грустно взглянула куда-то вдаль, за спину мужчины. Кого тогда?       Грей…       Тёмно-синий взгляд прояснился, будто её кто-то резко дёрнул обратно в реальность, проведя по запотевшему стеклу рукой.       — Грей? — едва слышно пробурчала она засохшими губами, широко распахнув удивлённые глаза, которые были устремлены за спину Леона.       К ним стремительными шагами шёл Фуллбастер, внешний вид которого явно не предвещал хоть что-то хорошее. Его взгляд был подобен взгляду опасного тёмного хищника, который заметил, как на его лакомый кусочек долгожданной еды пытается посягнуть кто-то другой. Следом за ним едва поспевала не менее разгневанная Мика, а также два телохранителя с явным перебором мышечной массы.       Её затрясло от резко вспыхнувшего чувства опасности, которое стянуло в узел её живот и сжало в кулак резко забившееся сердце. Ужас в глазах проявилось настолько явственно, что Леон, пристально вглядывавшийся в её лицо, удивлённо нахмурился, совсем не понимая, почему она так резко вырвала свои руки из его и сделала пару шагов в сторону.       Чёрт, чёрт, чёрт! Нельзя ей было сюда приходить. Нельзя! Она ведь обещала Грею, что будет подальше держаться от этого человека. Обещала ведь! Обещала!       — Грей!.. — осевшим голосом попыталась она тут же объясниться и сделала пару стремительных шагов к нему, предостережено выставив перед собой руки, дабы не допускать его к опешившему Леону. Но Фуллбастер даже и не взглянул на неё. Всего в мгновении ока он оказался в опасности близости и, особо не поцеремонившись, с размаху прошёлся кулаком по лицу ничего не понимающего мужчины.       Люди в округе охнули и тут же отошли от них в стороны, с ужасом уставившись на разъяренного парня и мужчину, который от силы удара чуть было не рухнул на асфальт. Джувия испуганно вскрикнула и тут же зажала рот ладонями. Но не успела она даже прийти в себя и одернуть к себе Грея, как её за руку схватила разгневанная Мика и вырвала её сумку с локтя.       — Вы что делаете? — ошарашенно прошептала девушка, не понимая, что пытается так активно найти в её сумке эта женщина.       Леона, который утирал кровь из носа, окружили телохранители, а Грей смотрел каким-то странным взглядом на её сумку, до побеления костяшек сжимая пальцы в кулак. Будто бы чего-то остерегался. Будто он молился всем небесным силам, чтобы в этой сумке не оказалось того, о чём ему сказали.       — Ах ты, оборванка! — разгневанно процедила женщина, всем на обозрение показав какой-то конверт и колье, которое она вытащила из самых недр сумки. — Посмотри, Грей! Это моё потерянное колье и билет на тот же рейс, что и у этого человека!       Что?       — Что? — только и смогла онемевшими губами выдавить из себя Локсар, потеряв всякий смысл слова «реальности».       В ушах ужасно зазвенело, да так, что ей стало больно от этого омерзительного ультразвука, разрывающий на части её черепную коробку и заставляющий всё перед глазами темнеть. Люди в округе, явно узнав Грея Фуллбастера, косо поглядывали на них, но не решились долго останавливаться, а потому вернулись обратно к своим делам. Всё в очередной раз исчезло. Абсолютно всё. Имел значение один лишь Грей, во взгляде которого всплыло разочарование, да и только. Во взгляде которого сплошным текстом бежало «Как ты могла? Я ведь доверился тебе».       И этот взгляд вогнал её в неконтролируемый дрожь и породило желание убедить его об обратном. Объяснить, что это какое-то недоразумение, подстава, что она не имеет никакого отношения к этому, что понятия не имеет, как она оказалась в такой ситуации. Но вместо этого она просто умоляющим взглядом смотрела на него и надеялась, что он и сам всё поймет. Поймет, что она не могла так с ним поступить. Что он попросту не поверит во всё это.       Но этого не происходило.       Её синие пряди ветер трепал в разные стороны, дрожь пробирал до костей, руки превратились в лёд. А он всё также пусто смотрел на билет и колье в руках матери.       — Я не знаю… как это здесь оказалось… — покрасневшими глазами едва выдавила из себя девушка, пересилив дрожь, исходящий из самых глубин души и пробирающий до самых губ и кончика пальцев. Как же это всё глупо.       Как же всё, чёрт побери, глупо.       Фуллбастер ничего не стал говорить. Ничего не сделал. Он просто схватил её за запястье и, не сказав и слова более, направился к своей машине, припаркованной совсем неподалёку.       А Джувия волоклась за ним. Ей хотелось упасть на асфальт и зарыдать в голос. Но вместо этого она повернула голову назад и взглядом, переполненным болью и разочарованием, посмотрела на молчащего всё это время Леона. Ветер игрался на её волосах, которые лезли то в рот, то в глаза.       «Ну не настолько же, Леон…»

***

      Чувство нереальности происходящего давило также болезненно, как и горечь от боли и очередного предательства близкого человека. Ощущение полного бессилия над своими эмоциями било по мозгам даже сильнее, чем желание добиться правды и справедливости. Ей казалось, что всё то было лишь страшным сном. Что всё это лишь плод её больного, уставшего за последние месяцы воображения, поскольку не помнила, как села в машину, как они приехали домой и поднялись в спальню. Не помнила. Совсем ничего. И она уже реально начала беспокоиться о своём психическом состоянии, которое ещё чуть-чуть и точно не выдержит такого высокого давления на себя.       В комнате было холодно. И вдобавок к этому с их приходом атмосфера пропиталась жутким напряжением и мрачностью. Локсар казалось, будто она находилась посреди огромного судебного зала, где ей за ложное обвинение, которое она никак не могла опровергнуть, могли вынести вердикт в виде пожизненного заключения. Она просто молча остановилась вдоль стены у порога спальни и не видела перед собой ровным счётом ничего — всё перед взором расплылось и приобрело нечёткие формы. Голова сама по себе перебирала десятки и сотни различных вариантов событий и пыталась понять, в какой момент жизни она допустила ошибку. Когда именно отступилась, начала позволять, чтобы её чувства сравнивали с землей, вот таким отвратительным образом предавали и подставляли из раза в раз.       Но сейчас ей это было не столько важно, сколько то, чтобы Грей поверили в её невинность. Но как ей это доказать? Какими словами? Какими аргументами и доказательствами? И стоит ли это вообще делать? Поверит ли он ей? Этот человек, который как разъяренный зверь, стянул верхнюю одежду и несколько агрессивными движениями бросил на заправленную постель, явно был целиком и полностью настроен против неё. Потому Джувия и поняла, что сейчас весь мир против неё.       А она как всегда одна. Стоит с низко опущенной головой и сама не понимает, чего ждёт. Что бы он в очередной раз отчитал её? Сказал всё, что взбредёт в голову, и ушёл как всегда? Выслушать все его слова, а потом в слезах прокручивать их в голове по миллионы раз? Так оно и было.       Она не была способна на что-либо иное.       Она была слабой.       Её чувства сделали её слабой.       Локсар сжала задрожавшие губы в тонкую полосу и поморщилась от кома в горле, отчего на уголках глаз выступили горячие слёзы.       Их взгляды пересеклись и, казалось, внутри них обоих перемещались смесь самых разнообразных эмоций, которые были далеко не самые радостные и положительные. Синий океан с мольбой пытался что-то объяснить холодной тьме. Но та была уже сыта всякими объяснениями и выходками.       — Я тебе больше не позволю наплевать на моё доверие… — бесцветным голосом в обычном для него спокойном виде отчеканил Фуллбастер, будто бы только сейчас осознав, каким же он был идиотом, доверившись этой девушке.       Будто всё это время из последних сил убеждал себя в том, что правильно поступил, положившись на неё. И жизнь так больно размазала его об асфальт реальности, что больше не было ни сил, ни желания оправдывать её в своих глазах. Это было уже невыносимо. Невозможно.       Он нервными движениями полез в тумбочку, откуда достал небольшой ключ.       И Локсар будто ударили током. Перед глазами пробежались десятки картин того периода жизни, когда её насильно приволокли в этот дом и заперли. Всё в округе изменилось: стены, паркет, потолок, шторы, шкаф. Всё до единого видоизменилось и стало таким же мрачным, как и четыре месяца назад. Её глаза в ужасе распахнулись, когда её воображение разыгралось не на шутку, и она увидела безжизненную синеволосую девушку в растянутой серой футболке, свернувшуюся в позу эмбриона на холодном полу. Это наваждение было настолько реалистичным, что она явственно ощутила ту пустоту и отчаяние, что разгрызало её душу и сердце пару месяцев назад. Она вспомнила абсолютно всё, каждую мелочь, каждую деталь. Вспомнила, как каждый её день был похож на предыдущий, а каждый предыдущий — на следующий. Вспомнила все те разрывающие на мелкие части ночи, когда она совсем не видела смысла в своём существовании. Как ей тогда казалось, что больше никогда не сможет собрать себя воедино и вернуться к нормальной жизни. Как она бессмысленно бродила по этому мрачному дому без возможности выйти в свет, поскольку двери были наглухо заперты и не было каких-либо средств для связи со внешним миром.       Всё настолько реалистично пробежалось в покрасневших глазах, что её бросило в неконтролируемую панику, и хотелось закричать в голос от бешеного страха.       Страх того, что всё вновь повторится, если он в очередной раз запрёт эти двери и оставит её со своими мыслями наедине.       — Не делай этого… — дрогнувшим голосом тихо прошептала девушка, устремив отчаянный взгляд на замочную скважину в двери. Фуллбастер остановился у порога, до хруста сжимая ключи в кулак. — Не доводи меня до того состояния, прошу…       Рыдания сами по себе начали вырываться наружу. Ощущение бесконечной безысходности давило настолько, что она попросту не выдерживала подобной нагрузки, отчего хотелось громко зарыдать в голос, но старалась, из последних сил старалась подавить рвущиеся наружу эмоции. У неё не хватало сил поднять на него взгляд, но хватало понимания того, что он впритык смотрит в её устремленные в замочную скважину слезящиеся глаза.       — Я не выдержу второго раза…       Она не смогла ничего более сказать. Во рту стало жутко сухо, а губы будто были зашиты невидимой нитью, да и слова не особо рвались наружу. Ей больше нечего было сказать. Вернее, она могла поведать о том, что разрывало её изнутри на части, но… не хотела. Да и не видела смысла. Едва ли он её поймет.       Парень просто молчал. Стоял всего в двух шагах от неё и всё также до побеления костяшек сжимал ключи в кулак, давая полную власть тишине, что рвала их на куски.       — Скажи мне хотя бы одну причину, чтобы я тебе поверил.       Джувия дёрнулась. Вновь. И на этот раз она смогла из каких-то закоулков души откопать себе смелость, благодаря которой смогла поднять голову и устремить покрасневший взгляд в самые недра тёмных разъярённых глаз.       В голове настойчиво всплыло лишь одно.       Лишь одно единственное билось наружу.       — Я же твоя жена.       И что-то в его яростном взгляде изменилось. Появилось будто некое горькое осознание.

***

      — Да! Я помню, как меня тогда Эльза отпинала. Вспоминаю эти боли в спине — плохо становится, — сдержанно хохотал Жерар, заставляя и Нацу смеяться за компанию. — Я еле как сдерживал смех, чтобы ещё больше не злить её. Но это было нереально!       — Тогда ещё Эльфман споткнулся и упал в яму, — дополнял воспоминания Нацу, чуть ли не распластавшись на столе от смеха.       — Это был Ромео, Нацу, — поправил его всё это время молчащий и отстраненно сидящий в стороне Грей.       — Да откуда мне помнить? — Сделав лицо «бла-бла-бла», недовольно насупился Драгнил. — Это было десять лет назад!       Атмосфера резко переменилась. В просторном помещении бара, принадлежащий Мире, где они решили на ночь всё закрыть, дабы хоть немного посидеть втроём, отдохнуть и поболтать о всяком, резко стало как-то тихо и неуютно. Кругом не было ни единой живой души, кроме них троих, сидящих за одним столом и попивающим всякую всячину. Нацу и Жерар сразу вошли во вкус беседы, вспоминая всякие интересные случаи из жизни, в то время как Грей сидел в углу стола и бесстрастным отсутствующим взглядом смотрел на дно бокала с газированным напитком.       Нацу и Жерар многозначительно переглянулись между собой.       — Ты чего такой кислый? — пробурчал Нацу.       — Ну, мы вроде собрались, чтобы немного хоть расслабиться, — поддержал Жерар.       Фуллбастер не отрывал пристального взгляда от дна бокала. Им нельзя было даже просто выпить чего покрепче, дабы не потерять бдительность. О каком «расслабиться» вообще могла идти речь?       — У тебя… опять проблемы с Джувией? — вновь переглянувшись с Драгнилом, осторожно предположил Жерар, прекрасно зная, что этот парень совсем не любил разговаривать с кем-то о ней. Но то, как он молча уже час смотрел в одну точку и, судя по выражению лица, производил в голове какие-то сложные математические вычисления, говорили только о том, что он был чем-то озабочен. И обычно его никто и ничто не волновало в последнее время так, как его законная супруга, которая постоянно влезала во всякие передряги.       Но Грей молчал. Он и сам не понимал, что происходит с ним. Что царствует в его голове. Всё разом перемешалось в одну огромную кучу, что совсем не было свойственно ему, и досаждало многострадальную голову.       И кто же стал причиной этого беспорядка? Кто выбил его из реальности одним лишь словом?       — У меня не получается никак её уберечь, — тихо прошептал бесцветным голосом парень, не отрывая пристального взгляда от дна бокала, где он видел своё собственное отражение. Беспомощное. Слабое. Уставшее. — Я не знаю, что делать, как поступить, куда идти.       Шум телевизора, где шёл матч по футболу, прерывал кромешную тишину, где каждый задумался об одном и том же.       — Грей… — сочувствующе вздохнув, спустя минуту заговорил Драгнил о том, чего так давно хотелось ему сказать. — Почему ты не позволяешь себе быть счастливым?       Нацу никогда не считал себя чутким человеком, которому можно было бы поведать обо всех своих переживаниях. Он не был из тех людей, которые умели поддерживать кого-либо. Он не умел давать какие-либо дельные советы, не выдумывал красивых слов для утешения, не бежал подставлять своё плечо, не умел брать на себя чью-то боль. Зато он умел слышать, понимать и замечать. Его отношения с этим человеком были совершенно на ином уровне. Да, они рассказывали друг другу то, что с ними происходит. Рассказывали о проблемах, о беспокойствах, о тех или иных делах, не оставляющих в покое ситуациях. Но сидеть и разговаривать по душам — это было из разряда вон. Они могли выслушать, посмеяться, расценить, иронизировать ту или иную ситуацию — и на этом всё. Драгнил мог в любую секунду прибежать ему на помощь и, даже если понадобиться, отдать свою жизнь ради него. И более чем был уверен, что и Грей также. Но с соплями жаловаться друг другу — это было не для них. А всё только потому, что они и без слов понимали друг друга. И когда проблем скопилось так много, что те достигали туч небесных, они просто собиралась в одной компании и подолгу сидели, то разговаривая о всяком постороннем, то просто уютно молча.       Таковы были их отношения. А потому когда они всё-таки были вынуждены касаться каких-то сокровенных мест, было дико неуютно и создавалось впечатление, будто они лезут туда, куда абсолютным образом строго запрещено.       — А к чему это приведет? — задумчиво пробурчал Фуллбастер, словно даже и не поняв смысла вопроса.       — К тому, что ты хоть немного будешь счастлив, — поддержал разговор Жерар, тоже особо не радуюсь состоянию этого человека. Эльза неоднократно замечала напряжённое поведение Грея по отношению к Локсар и много раз делилась своими беспокойствами, но так или иначе они оба решили не влезать своими расспросами. Но сейчас, лицезрея перед собой не непоколебимого стойкого Грея Фуллбастера, а какого-то разбитого вдребезги чужого им человека, Фернандес понял, что всё гораздо хуже, чем они могли предположить. — Ты как никто другой заслуживаешь этого. Ты имеешь право на это.       Тишина. И тяжёлый вздох.       — Кто я, Жерар? Какой деятельностью я занимаюсь? — На выдохе с шумом отложив в сторону почти что пустой тяжёлый бокал, Фуллбастер мрачным взглядом уставился на напротив сидящих парней. Стук стакана по деревянной поверхности эхом отскочил от стен. — Вы сейчас мне говорите, что я имею право быть счастливым. Разве имею? — Нервная, граничащая с чем-то болезненным усмешка. — Скольких людей я убил, а? Сто, пятьсот, тысячи? Даже не сосчитать! А скольких матерей я заставил плакать по своим мужьям и детям? Скольких детей я оставил без отцов? Сколько судеб я разрушил? Горе этих детей и женщин не перейдут на меня? Их проклятья не постигнут меня? Я не утону в слезах этих детей? А вы ещё говорите, мол, счастье и все дела.       В помещении наступила удушающая тишина, но выплеснутые эмоции Грея ещё кружились напряженной атмосферой, медленно мрачным маревом оседая на не менее уставшие души двух парней. Они не знали, что сказать. Не знали, как реагировать. Не знали, как воспринять. Не знали ровным счётом ничего. Не потому, что не понимали его. А именно потому, что понимали. Понимали эту безысходность и отвратительное положение, от которого хотелось только и перешагнуть черту жизни. И как бы они ни хотели, никоим образом не могли ему хоть как-то помочь.       — Я плачу за свои бессчётные грехи жизнями своих близких людей, — спустя некоторого времени тишины тихо прошептал Фуллбастер, прокручивая в голове одни и те же слова. — И каждый, кто приближается ко мне, — приближается к смерти. — Он откинулся на спинку кресла и устало прикрыл веки. Этот образ его медленно убивал. — Моё место в аду… и в этом мире, и в другом.

— Я же твоя жена.

      Эта девушка его медленно убивала.

***

      Тик стрелки часов создавал ощущение безысходности положения и вгонял в некое состояние абстракции, заставляя застывать взглядом на какой-то определённой точке и длительное время сидеть неподвижно. Обычный холодный пол на сей раз казался куда более холоднее, будто до этого он всегда скрывал свою истинную сущность и только сейчас, когда она целиком и полностью рассыпалась в прах, этот пол решил показать свою настоящую натуру, обдавая её неземным холодом, тем самым заставляя конечности неметь и дрожать. Но она не обращала на это внимание. Точнее, сколько бы ни старалась обратить хоть какое-никакое внимание, ничего не получалось. Все мысли вцепились за тот космический холод, что царствовал в её груди.       Джувия просто сидела в углу спальной комнаты, прижавшись спиной к ужасно холодной стене, и в темноте смотрела лишь куда-то вдаль, в балкон, на беззвездное небо. Она ничего более не видела: ни время, которое перевалило за полночь, ни боль, что разгрызла её целиком и полностью изнутри, ни собственного будущего. Всякого рода мысли отсутствовали. Была лишь одна мысль. Одна единственная, которая, как комар в жаркий летний сезон, пищала над ухом.       И, признаться честно, она и сама не понимала, что же это за мысль такая.

— Я же твоя жена.

      Ей так хотелось поспать. Положить голову на уютную подушку и уснуть долгим крепким сном, дабы наконец хоть немного вырвать себя из этой невыносимой реальности, принёсшей ей немало боли и тоски.       На телефон пришло сообщение. Вибрация заставила вздрогнуть и посмотреть налево, где на полу лежал гаджет. Локсар не было интересно, кто ей написал или что за уведомление. Но почему-то всё же просмотрела содержимое… суть которого до неё не дошёл даже с десятого раза.       Это было уведомление от банка, где сообщалось о переводе на её счёт бешеной суммы денег, где в конце, казалось, было бессчётное количество нулей. Внутри всё помрачнело. Она подозрительно открыла приложение банка и отыскала отчёт об операции, где отправителем был указан сам Грей Фуллбастер. Нет, конечно, Джувия знала, что такие деньги для таких миллиардеров лишь смех смехом, но зачем их отправлять ей?       Вдруг послышались спешные шаги по лестнице, и вскоре в помещение зашёл Грей.       — Собирайся, — взглядом отыскав её в темноте комнаты, спешно сказал Фуллбастер и уже собирался выходить. — Мы уходим.       — Куда? — непонимающе нахмурившись и убрав в карман так и не снятой толстовки телефон, спросила девушка и поднялась с места.       — Выходи, — на секунду остановившись у двери и хмуро промолчав, вновь бесцветным голосом сказал он и направился на первый этаж.       Что-то неприятное и скользкое с новой силой принялось теребить её истекающее кровью сердце, распространяя по каждой клеточке тела что-то крайне чёрное и мрачное. Локсар нервно поправила мешающую чёлку и, оглянувшись по сторонам с навязчивым чувством, будто это последний раз, когда она видит эту комнату, где чего только и не пережила, и направилась к выходу из дома, где в заведённой чёрной машине её ожидал Грей. Немного замявшись у крыльца, Джувия с трудом сглотнула ком в горле и сжала пальцы в кулак. Чувство тревоги било прямо по вискам, предупреждая её о нашествии чего-то крайне неприятного. Но даже так ей пришлось на дрожащих коленях, с трудом сдерживая своё напряжение, волнение и некий страх, добраться и сесть в машину.       Спорткар тут же двинулся с места и, преодолев границу ворота особняка, на огромной скорости направился по вполне известной ей дороге. Локсар сжалась всем нутром и придала лицу максимальное спокойствие, но у неё не хватило никаких таких сил, дабы спросить у парня, куда они едут. Он молчал и был подобен неприступной крепости. Мрачный. Холодный. И совершенно неспокойный. Локсар это поняла. По взгляду. По ходящим ходуном желвакам. По руке, до побеления костяшек сжимающей руль машины.       И ужас неизвестности схватил её за горло, сдавливая настолько, насколько это было возможно.       И весь мир на неё обрушился, когда спустя полчаса молчаливой напряжённой езды машина остановилась, и ей довелось лицезреть место, куда он её привёз.       Тишина в салоне автомобиля давила настолько, что хотелось провалиться куда-нибудь в глубокую пропасть. Фуллбастер молча вышел из машины, открыл ей дверь, тем самым вынуждая выйти наружу. Но её настолько трясло всем нутром и телом, что она боялась, что если сейчас встанет на ноги, то просто рухнет на колени, которые не выдерживают подступающее осознание положения. Девушка просто вздохнула и, не смея поднять на него взгляд, вышла из спорткара. Дверь захлопнулась.       — Я перечислил тебе на счёт некоторую сумму, думаю, в ближайшее года-два тебе этого будет вполне достаточно, чтобы обустроиться. А это возьми в наличное. — Парень всучил ей в руки толстый конверт. — Там твой паспорт и пару сотен тысяч долларов. Это так, на всякий случай.       Но Джувия слышала лишь вой ветра и собственного сердца. Видела лишь беспросветную тьму и здание, где огромными буквами красовалось «Аэропорт Худжионе».       — Теперь уезжай, — будто оторвав от сердца, твёрдым голосом сказал Фуллбастер и сделал шаг назад.       В свой тёмный холодный мир.       — Что? — только и вырвалось с её уст. Заалевшие губы крупно задрожали, дыхание участилось, а глаза покраснели. Что он несёт? — Куда я уеду? Ты с ума сошёл?       — Не знаю… Уезжай туда, куда хочешь. Ты же хотела освободиться. — Он просто пожал плечами так, будто хотел избавиться от чего-то такого, что длительное время приносило ему лишь неудобства. Будто он давно хотел избавиться от этого, но всё время откладывал на потом и лишь только сейчас нашёл лишний часок-другой, дабы разобраться с этим делом. — Уходи.       И от этого его напыщенного спокойствия стало до того больно и обидно, что она не знала, куда себя деть. Неистово дрожащие руки едва держали тяжелый конверт, а колени грозили не выдержать на себе весь этот кошмар и предательски подкоситься. Непонимание всей данной ситуации настолько сильно било по мозгам, что ей хотелось лишь накричать на него и спросить, всё ли нормально с его головой. Но ей пока что удавалось держать себя в руках и осознавать хоть как-то ситуацию.       — Грей… — Локсар с тяжестью сглотнула огроменный ком в горле и постаралась выдохнуть из себя подступающую панику, охватывающую её со всех сторон. — Я не собиралась никуда сбегать с ним… — Но дрогнувший голос и подступающие слёзы выдавали её с потрохами. — Я хотела с ним только попрощаться… а этот билет и колье, я не знаю…       — Документы о разводе я тебе чуть позже отправлю, — безэмоционально кинул он ей и посмотрел куда-то в сторону, засунув руки в карманы кожаной куртки и вновь зачем-то вытащив их.       — Какой ещё развод?! — невольно повысив сорвавшийся голос, Джувия впилась в него покрасневшим взглядом и нервно теребила бриллиантовое кольцо на безымянном пальце, чувствуя себя до того беспомощно, что хотелось убежать обратно домой и спрятаться от него. — Ты вообще слушаешь меня?!       Но он даже не посмотрел на неё. Пелена непонимания и отчаяния настолько плотно застилала её глаза, что она не видела, как в его глазах весь внутренний мир рушился. Тёмный взгляд был направлен куда-то в сторону, за её спину. Будто его здесь не было, а она пыталась хоть что-то выяснить у стены.       — Уходи, адвокат, уходи… — почти что шёпотом выдавил из себя Фуллбастер, плотно сжав челюсть. — Теперь ты свободна. Можешь идти куда хочешь, можешь делать, что хочешь. Сейчас перед тобой все дороги открыты. Можешь улететь куда тебе только взбредёт в голову, можешь оставаться в этом городе, можешь вернуться к своей прежней жизни, можешь начать новую… — он замолчал. И Локсар захотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать то, что он едва сдерживал в себе. — Но только не рядом со мной. Всё кончено. Уходи.       Вот так просто? Просто «уходи» и всё? Просто перевести на счёт огромную сумму, дать ещё парочку в руки и выставить на улицу? Испортив её спокойную жизнь, забрав у неё всё, что только можно было и нельзя, вселив в её сердце что-то непонятное, просто как какого-то ненужного котёнка выставлять за дверь? Он издевается? Шутит? Решил проучить за то, что произошло на этом же месте пару часов назад? Так ведь нельзя…       Зачем так жестоко? За что её сердце рвут сейчас на части? Что такого она сделала?       Почему он её привязал к себе, а сейчас попросту срывает и выбрасывает прочь?       Почему он это не сделал тогда, когда об этом она сама лично просила?       — Почему когда я тебя умоляла отпустить меня, ты пользовался всеми методами, лишь бы держать меня рядом с собой? — Взгляд, где царили неистовая боль, беспомощность и отчаяние, теперь ещё и ожесточился. Он не имел никакого чёртового права с ней так поступать. Кто ему позволял воспользоваться ею и её чувствами? Кто разрешал разорвать её на части, склеить и теперь вновь разбивать? Да кто он вообще такой?! — И почему сейчас, когда…       Но она так и не решилась сказать то, что возродилось в ней.       Но ей и не надо было этого делать.       Он и так всё сам понял.       По его дрогнувшему взгляду это было понятно.       Взгляд, где царили боль и принуждение.       — Уходи… — окончательно осевшим голосом прошептал он, но так и не решился посмотреть на неё.       Хотя бы в последний раз.       — А если меня выгоняют от туда, где я хочу быть?       А она смотрела на него. Смотрела и молила, чтобы он просто посмотрел на неё. Посмотрел и понял, как она, чёрт побери, нуждалась в этом взгляде.       Но этого не происходило. И не произошло.       И тогда, когда она беспомощно взирала на него в надежде, что он хотя бы мельком взглянет.       И тогда, когда она отчаянно опустила голову на асфальт под ногами.       И даже тогда, когда отвернулась и ушла по направлению к входу в огромное здание аэропорта.       А он всё также смотрел на то же место, где она стояла минутами ранее, и просто не мог поверить в происходящее. Она отвернулась?..       Она правда отвернулась?       Она боролась с диким желанием обернуться в надежде, что хотя бы напоследок он посмотрит на неё. И каково же было её разочарование и обрушившаяся боль, когда увидела его, стоящего спиной к ней. С дрожащих губ сорвалась нервная болезненная усмешка. Точно так же, как и с глаз горячие крупные капли.       «Я думала, что убегаю от него, но оказалось, что это я гналась за ним».       Он спрятал руки в карманы кожаной куртки и сжал пальцы в кулак до такой степени, что ногти с дикой болью впивались в ладони. Но эта физическая боль была ничем по сравнению с тем, что он чувствовал в данный момент.       «Я думал, что гонюсь за ней, но оказалось, что это я убегал от неё».