the unnamed feeling

Дэйв ожидал увидеть Джуниора спящим, но тот сидел на кровати с таким видом, будто собирался сказать что-то важное и хорошее (когда надо было сообщить плохую новость, то юноша обычно смотрел вниз, будто бы обвиняя себя в произошедшем). Мастейн сел на край кровати и посмотрел в карие глаза Дэвида. — Почему ты не спишь? — спросил рыжий. Он знал, что за этим последует. — Я тебя ждал, хотел кое-что показать, — предсказуемо, но особо воодушевлённо ответил Джуниор. — Давай, выкладывай. Дэйва не особо интересовало, что ему хотели показать, но если это кое-что было не на улице, то то из вежливости можно было бы и глянуть. Юноша открыл ящик в тумбе и достал оттуда маленький пакетик с коричневатым порошком внутри. — Ты купил дозу? — недоверчиво спросил Мастейн. — А где? — У Гара, — ответил Эллефсон, — ты сам мне говорил, что у него всё качественнее, чем у других. Дэйв снисходительно взглянул на собеседника. Сейчас тот был похож на щенка, впервые в жизни притащившего хозяину тапочки — прямо светится от радости. Всё это, конечно, круто, но они так не договаривались. — То есть теперь ты будешь и убираться, и покупать, и вообще всё делать? — Ну, если ты захочешь, то да, — в карих глазах промелькнул страх. Дэвид заподозрил что-то неладное. — А я, получается, буду лишь колоться и валяться на полу, а в перерывах мы будем трахаться? — Мастейн встал с кровати и подошёл поближе к Эллефсону. — Надейся на такое дальше! Покупаю тут только я, понятно? Дэйв это говорил не из-за того, что чувствовал себя ненужным и не из-за задетой таким поведением самооценки. Просто ему по неизвестной причине становилось неприятно от того, что за него всё делают. Может, всё-таки это и из-за завышенной самооценки, но не суть. Рыжий раньше думал, что при таком раскладе он будет кайфовать, но на деле всё обстояло совершенно иначе. Наверное, если бы другой человек так ему прислуживал, то всё было бы в порядке, но Джуниор… Они же дружат чуть ли не с пелёнок. Плевать, что год с чем-то назад Дэвид ему признался в своих чувствах. Так с друзьями не поступают. — Да, я понял, прости, — юноша взял в руки пакетик и убрал его обратно. Теперь он выглядел до невозможности разочарованным в себе и в жизни, — давай спать. Теперь Дэйв чувствовал себя ну просто редкостным мерзавцем, а Джуниор своим поведением и жалкими попытками всё исправить лишь подливал масла в огонь. Рыжему хотелось на него наорать, обвинить во всём, а затем через полчаса подозвать к себе, обнять и извиниться, но каждый раз, когда он так делал, у него оставался какой-то осадок на душе. А потом это неглубокий сосуд внутри него переполнялся этими осадками, и Дэйв на некоторое время будто сходил с ума и превращался в сущего дьявола: крушил всё вокруг себя, в том числе и людей, если им не повезло встать у него на пути, а потом оказывался в вытрезвителе наподобие того, где ему по счастливой случайности повезло не провести три дня. Но это было в прошлом; теперь же Мастейн пообещал себе, что больше не станет опускаться до такого уровня. И, чтобы такое с ним больше не случалось, проблему надо пресекать на корню. — Стой, — позвал он Эллефсона, — извини меня за резкость, ты всё правильно сделал. Джуниор высунул голову из-под одеяла. Он так всегда делает, когда Дэйв не в духе; прячется от мира под этой тряпкой, чтобы казаться незаметнее. Зрачки в карих глазах были всё ещё расширены от страха, но Мастейна радовало уже то, что юноша установил с ним зрительный контакт. — Я зря на тебя наехал, но лучше покупать буду я. Ты же знаешь, это опасно. Тебе повезло, что рядом не было копов. Дэвид ничего не сказал, но понимающе кивнул. Дэйв встал с кровати и отправился на кухню — там он в последний раз оставил свой шприц. Надо же попробовать эту муть. — Можно мне тоже? — спросил Джуниор. «Всё, уже не боится меня, » — подумал рыжий. — А как же иначе? — ответил он. — Кстати, сколько я тебе должен? У них так было принято: они делили купленное пополам, деньги — тоже. — Двадцать, — неохотно, медленно произнёс Эллефсон. «Вот точно хотел сказать, что ничего не должен, но кишка тонка, чтоб иметь своё мнение, » — пронеслось в голове у Дэйва. — Когда за квартиру платить будем, у себя вычти, а ко мне прибавь. Всё, давай уже ставиться. Не могу я больше разбираться с этим дерьмом. — Ты забыл влажные салфетки. Дезинфекция, помнишь? Мастейн закатил глаза. Нет, всё-таки у парнишки есть своё мнение, особенно если оно касается чистоты. — Ну, тащи свои тупые салфетки. Эллефсон сбросил одеяло, под которым прятался от всплесков праведного (а, может, и нет) гнева Дэйва и заглянул под кровать в поисках тапочек. — Давай быстрее! — поторопил его рыжий. — И вообще, предлагаю заныкать пару пачек под кроватью, так будет гораздо проще. Мастейн знал, что Джуниор так ни за что не сделает — все вещи должны лежать на своих местах, как же иначе! — но, несмотря на это, беспрестанно предлагал переставить всё так, чтобы всюду царил бардак, в котором всё можно найти. У него самого такой вечно был в комнате, пока его не выселили оттуда родители. — Вот, принёс. Теперь порядок. — Да, порядок, — согласился Дэйв, в это время осматривая прибранную комнату и тщетно выискивая взглядом пятна на ковре. — Порядок, — тихо повторил он, доставая салфетку из упаковки. — Так, раз ты купил, то будешь первым. Пока Джуниор всё подготавливал, Мастейн думал о кое о чём, вовсе не связанном с тем, что происходило сейчас, а именно — о фамилии полицейского. Так, два слога. Хэт… Что же дальше? Фамилия вроде не из сложных, ассоциируется с чем-то провинциальным. Хэт… Хэтфилд. Вот, точно! Дэйв так сильно обрадовался тому, что вспомнил фамилию, что Джуниор спросил его, в чём дело. — Это я так, в предвкушении, — успокоил его Мастейн. Так, фамилия есть, а вот имя… Не, там одна буква была написана, да и он её толком-то не разглядел. Ладно, всё равно эта информация ему ни к чему. Рыжий взглянул на сидящего на кровати юношу. Впрочем, сидел он минуту назад; сейчас он лежал с блаженной улыбкой на лице и со жгутом на левой руке. Полупустой шприц лежал рядом. Дэйв улыбнулся и решил последовать примеру Джуниора.

***

— Херня всё это, — злобно и тихо прошептал Мастейн, осматривая три серые стены вокруг себя. — Да, я знаю, — согласился Эллефсон. — Что ты знаешь? Вот что я сейчас назвал хернёй? — Ну… Типа мы оказались здесь, поэтому и херня. — Нет, — Дэйв покачал головой, — жизнь — херня. Что ж это такое? Эти грёбаные ублюдки теперь везде. Они за этот месяц нажились на нас больше, чем за весь год. Эллефсон опять якобы понимающе кивнул. Что ему ещё остаётся делать? Рыжий встал и прошёлся по кругу. Последний круг он решил скосить до диагонали. В конце пути оказался угол между стеной и решеткой. Дэйв с досады пнул железяку ногой и вернулся на своё место. Он не верил, что это возможно. Они же с Джуниором — сама скрытность; как Мастейн раньше думал, запалить их или повязать могут только подонки из ЦРУ, но это удалось простым копам. Для Дэйва это — второй раз за неделю. В последнее время уродов в форме развелось как собак нерезаных, вот они теперь и, подобно пресловутым собакам, рыщут повсюду. Раньше на их районе ночью можно было встретить максимум пять копов, теперь же их десятки. Немудрено, что они заприметили, как два обдолбанных пацана идут вприпрыжку домой, весело напевая песни семидесятых. И что за чёрт дёрнул Мастейна за ногу, чтоб тот решился покурить в магазине, куда они зашли за водой на случай сушняка? Который, кстати, уже выжигал горло и приносил дополнительные страдания. Воду, к слову, купить так и не удалось, — почувствовав быстро распространяющийся в маленьком помещении запах сигаретного дыма, кассирша начала справедливо возмущаться и пригрозила, что вызовет полицию, если прямо сейчас это не прекратится, а Мастейн сразу же послал, как ему показалось, в край обнаглевшую женщину и продолжил затягиваться своей сигаретой так, будто он это делает в последний раз в жизни. В этот момент он не думал ни о каких последствиях и даже не заметил, как кассирша побежала к телефону звонить в полицию. Однако это заметил Джуниор и стал просить своего слишком увлечённого курением друга побыстрее смыться. Когда Дэйв опомнился и поспешил к выходу, его неожиданно преградил второй кассир, — это был мужчина крупного телосложения с властным голосом. Мастейн понял, что бежать бесполезно. — Пожалуйста, не звоните копам, — жалобно прошептал Джуниор. — Не в этот, ребята, — покачал головой кассир, — посидите пару деньков в участке, пусть там вам вправят мозги. Научитесь минимальным правилам приличия. Дэйв понял, что этот день уже окончательно испорчен. Вот из-за такой безрассудной глупости парни и сидели за решёткой, чувствуя, как медленно спадает на нет действие спидов. Впрочем, пока ещё не отпустило окончательно, можно провернуть кое-какую авантюру. На этот раз им ничего не будет. Нечего терять, как говорится. — Эй, Джуни, — Дэйв поманил юношу пальцем и загадочно улыбнулся, — а знаешь, что тут не херня? Вернее, кто? — Кто? Он как всегда. Либо не понимает намёков, либо делает вид, что не понимает. Думает, что это всем нравится. Но ладно, хрен с ним. — Как кто? Ну вот он, напротив меня сидит, — Мастейн положил ему одну руку на плечо. В изоляторе было темно, но Дэйв точно знал, что Джуниор сейчас покраснел, — а ещё не хернёй будет вот это… Рыжий притянул к себе юношу и поцеловал его в губы. Он любил целоваться под скоростью. Было бы неплохо ещё и под музыку, но она, если постараться, может заиграть и в голове. И так как сложное химическое соединение, название которого обычно в полном виде звучало весьма сложно, отчего и сокращалось до слова «фен», присутствовало в крови не только у Дэйва, на поцелуй вскоре был получен ответ, да и ещё какой. К губам добавились языки. Поцелуй был прерван лишь на секунду, когда парни в порыве страсти сорвали друг с друга футболки. Зато теперь Мастейн мог целовать не только губы, но и шею, плечи, ключицы… На секунду рыжий остановился и огляделся. Ему вдруг показалось, что полицейским, смотрящим на всё это, был Хэтфилд. Но нет, видимо, не его смена. Или всё-таки это он… Чертова надвинутая на глаза кепка и слабое освещение. Ладно, неважно, главное — не мешает. — Джуни, — шёпотом позвал Дэйв; он так всегда называл юношу, когда они, так сказать, сближались на физическом уровне, — ты когда-нибудь занимался этим прямо здесь? — Нет, — тоже шёпотом ответил Эллефсон, — но я всегда хотел попробовать. Ох, ну наконец-то. Наконец-то он отвечает не односложно и не кивками. Раскрепостился, значит. — Сейчас всё попробуешь, — с улыбкой ответил парень, продолжая целовать обтянутые тонким слоем кожи ключицы Дэвида. Тот покорно лёг на спину, не обращая внимания на холод, исходящий от пола. Даже не поморщился. Наверное, это от фена. Или из-за страсти. Или из-за страсти от фена, кто, мать его, знает? Дэйв спускался всё ниже. Последнюю дорожку поцелуев он провёл от ребёр до живота Джуниора. Почему-то в этот момент Мастейн представил немного другие дорожки, или, как их называют ещё, треки, и то, как он их снюхивает прямо с тела Эллефсона. Чёрт, а хорошая идея! Надо такое провернуть однажды. Джуниор сам расстегнул пуговицу на джинсах. Да уж, ему давно этого хотелось. Мог бы и раньше это сделать и не терпеть, подумал Дэйв. Вообще, это странно, что у него стоит, несмотря на количество принятых веществ. Мастейну же возбуждаться было проблематичнее в таком состоянии. Может, пора бить тревогу и завязывать, чтобы не стать через пять лет импотентом? Или нет, это просто знак с небес, что пора поменяться ролями. — Можно мне побыть сверху? — Эллефсон, похоже, тоже распознал это небесное послание. — Ладно, валяй, — рыжий пожал плечами. Ему действительно было почти без разницы. В обоих случаях его больше заводило, что они будут заниматься этим под феном в трижды проклятом изоляторе, а «кто кого» — уже не столько значит. — Так, заканчивайте это дерьмо, — раздался голос с той стороны решётки. Чёрт, а голос-то знакомый. Дэйв поднялся на ноги и подбежал к решётке. Твою мать. На него смотрел тот самый полицейский. Хэтфилд. Из-за кепки его сначала было сложно узнать, но когда Мастейн столкнулся со взглядом кристально-чистых голубых глаз, — сразу всё понял. Он собирался начать подтрунивать над полицейским, типа: «Что, ревнуешь?» или «А ты представь, что мы — две девчонки, и подрочи», но вдруг это делать расхотелось. Стало… стыдно. И парень не мог ничего с этим поделать. — Да, конечно, — зачем-то извиняющимся тоном ответил Дэйв. Так, надо ещё что-то сказать. Перевести тему. У полицейского в руках была бутылка воды, которая сейчас была бы очень кстати, — а можно попить? — Да, забирай всю, у меня ещё есть, — мужчина подошёл к решётке и передал бутылку, — только оденься, заболеть же можешь. Да что ж такое?! Чувство стыда ни разу не испарилось, а, казалось, раздулось вдвое, а то и втрое. — Вы знакомы? — тихо спросил Джуниор. — Отстань, не до тебя сейчас. Дай мне мою майку. И да, тоже оденься. Теперь Эллефсон его снова боится. Ну и ладно. Дэйв сел в угол и стал пить большими глотками из бутылки. Ему всё ещё казалось, что взгляд голубых глаз Хэтфилда направлен прямо на него. Парень огляделся. Нет, ему кажется. Как тупому параноику. Ужасно. Но сколько бы Мастейн не внушал себе, что никто на него не смотрит, это ощущение его не покидало. Как и стыд. Нет, он больше не может тут сидеть. — Можно у тебя немного денег занять? — спросил он Джуниора. — Да, а на что? — Можешь позвонить своей маме, она заплатит за нас залог, а я тебе в конце месяца отдам, ладно? Я просто не могу тут больше сидеть. — Я тоже. А как мне позвонить? Дэйв собрался ответить, что сам это решит, но в последний момент передумал. Надо же просить Хэтфилда, чтобы тот дал телефон. Как-то не хочется это делать. Неожиданно полицейский встал со стула и достал из кармана мобильник. Нет, всё-таки он следит за ними. Конечно, следит, это — его работа! Но всё равно жутко. — Звони, — он просунул руку с телефоном через решетку и дождался, пока Эллефсон подойдёт. Пока Дэвид звонил, Мастейн решил поговорить с Хэтфилдом. — Прости меня, — едва слышно, почти одними губами сказал он. — Слушай, да забей и всё. Я знал, что ты не сдержишь обещание, просто мне тогда было интересно, согласишься ты или нет. Дэйв удивлённо уставился на полицейского. Тот должен был спросить «За что?» или что-то вроде этого. Как ему удалось понять, что парень имел в виду? Рыжий впервые в жизни столкнулся с человеком, который его понял. Дэйв сам себя иногда понять не мог. Вот сейчас, например. Он не мог понять, откуда у него это чувство стыда и вины, но теперь до него дошло. Обещание. Мастейн всегда их забывал. Дэйв не знал, что ответить. Он посмотрел на полицейского ещё раз и отвернулся.

***

— А что они сделали? — спросила миссис Эллефсон у Хэтфилда. «Твою мать!» — мысленно ругнулся Мастейн. Сейчас коп их запалит. А ведь мамаша Джуниора не в курсе, чем увлекается её сын. Всё, сейчас начнётся. — Да ничего серьёзного, просто немного перебрали и ввязались в драку. Молодежь, что с них взять. Дэйв выдохнул с облегчением. Да, среди копов, оказывается, тоже есть хорошие люди. Какое хорошее оправдание, у парней даже есть доказательства участия в драке. Засосы же похожи на синяки, да? — Дэвид, твой друг останется у нас? — спросила женщина. Джуниор вопросительно посмотрел на Дэйва. Тот покачал головой. — Нет, он к себе поедет. — Позвонишь Дэвиду, когда доедешь? — обратилась миссис Эллефсон к Мастейну. — Конечно. Когда все наконец оставили Дэйва в покое, он достал из пачки сигарету, поджёг её и пошёл по улице. «Надо достать деньги» — подумал он. Деньги нужны были рыжему вовсе не для того, чтобы отдавать долг. Он хотел купить ещё фена. Мастейн знал, что пора завязывать. В смысле, не насовсем, ни в коем случае. Просто временами они с Джуниором прекращали гробить свои организмы и давали оным время восстановиться. Чтобы не возникала зависимость. Но сейчас рыжему было наплевать на свой организм. Деньги у него есть, он вспомнил. Короче, если завтра никакие мистические стечения обстоятельств не помешают ему, то он купит этот чёртов фен. «Какая же всё-таки херня эта жизнь » — подумал Дэйв, выбрасывая ещё дымящийся фильтр в урну.