Проклятье на двоих

Мы стоим на морском берегу и смотрим на бушующие чёрные волны. Бездна, которая одновременно манит и пугает своим величием. Кажется, еще чуть-чуть и твою душу унесёт вглубь этого водоворота. На самое дно. В пучину темноты, горечи, боли, страха, мести и одиночества… Северное море неспокойно. Оно злится, и погода отвечает ему взаимностью. Я стою рядом с ней, а может это она стоит рядом со мной — не знаю. Я не чувствую, не понимаю или же просто не хочу понимать. Мы уже не те девочки, которые ехали много лет назад в зимнем поезде, прямиком к своей мечте. Тогда мы были разными, всё казалось таким беззаботным, относительно лёгким и увлекательным, а сейчас… Всё было по-другому. Более осознанно и по-взрослому. Границы между нами окончательно стерлись, оставляя лишь вопросы без ответов. Наши судьбы, наши жизни, наши взлёты и падения, наши несбывшиеся мечты и разрушенные надежды, наши потери… Всё это перемешалось и теперь мы точно стали одним целым. История двух проклятых девочек ещё не окончена, ведь мы наконец-то воссоединились. Я стою рядом. Она стоит рядом. Мы стоим вместе, бок о бок. — Теперь я понимаю, почему ты убежала именно сюда, Нана. Видимо, здесь обитает покой твоей души… Мой шёпот летит в никуда, в ночную даль, которая разносит его эхом по всему побережью. Слышит ли она меня сейчас? Возможно, я говорю сама с собой, но нет сомнений, что она думает о том же. Это наше проклятье — одно проклятье на двоих. — Так ты успокоила свою душу, Нана?.. Она молчит, но я не нуждаюсь в ответе. Мой вопрос витает в воздухе, чтобы потом исчезнуть с ветром, как и всё, что было сказано до этого. Он наш друг. Он охраняет наши секреты от чужих ушей и позволяет побыть наедине. Я знаю, что она расскажет всё сама, когда захочет — нет, когда сможет. Я ждала ее так долго, что готова ждать ещё столько же, лишь бы она не убегала. Чтобы была, как сейчас, здесь, рядом, со всеми своими кошмарами. Я не испугаюсь, потому что тоже их вижу… Она оказалась жива. Многие уже не верили в её существование: СМИ перестало искать известную певицу спустя два года после внезапного исчезновения. Конечно, некоторые и дальше пытались, нанимали частных детективов, подкупали журналистов, но безрезультатно. Мы же как-то подсознательно знали, что она не исчезла и всё-еще с нами. Может это прозвучит странно и непонятно, но после стольких лет каждый из нас научился по-своему чувствовать друг друга — иногда мы одновременно начинал разговор, считывали мысли, интуитивно определяли изменения в настроении или опережали какие-то важные известия. Мистика, которая на удивление хорошо работает, когда тебе кто-то действительно дорог и близок. Именно поэтому мы чувствовали ее присутствие и всегда принимали те чувства, которые она не могла передать словами. Мы верили в нее, несмотря на принятые ею решения — они не были плохими или неверными, просто слишком уж неожиданными. Нана всегда была эксцентричной личностью, но этот побег окончательно выбил землю из-под наших ног, погружая всех в длительную депрессию. Как оказалось, она бежала от прошлого, но помнила о нас, не позволяя мраку забрать себя преждевременно. — Я уже никогда не смогу быть спокойна, Хати… - ее голос, такой тихий и нежный, звучал издалека. Он был слегка отстраненным, но в то же время осмысленным и тёплым, как улыбка, которая давно не появлялась на ее прекрасном лице, — Не только потому, что вы все за меня так переживаете. Увы, я завишу от всех былых обстоятельств, от принятых решений и их последствий. Я отвыкла от голоса Наны, но узнала бы его даже среди тысячной толпы. — Я никогда не буду спокойна, потому что он удерживает меня. Мы с ним связаны общим обещанием… Рен. — Он не отпускает и тянет меня к себе. Я пленена его чувствами… Рен. — Он мой единственный мужчина, моя слабость и моя любовь. Он — мой Темный бог… Рен. Видишь ли ты нас сейчас? Видишь ли одну Нану, которая находится в двух женщинах? Две души, которые сплетены воедино - одна боль и переживания на двоих. Ведь Нана так и не смогла пережить и принять произошедшее с тобой, Рен. Если ты видишь ее, зачем тогда издеваешься и держишь при себе? Зачем ты делаешь ей больно? Рен, прошу тебя, сжалься — ведь она до сих пор так любит тебя! — Но ты права. Я спокойна, зная что он умер не зря. Её глаза — темно-карие, почти чёрные омуты, отражающие душу — смотрели вдаль. Я видела в них блики заходящего солнца и невыносимую печаль, которая сжимала моё сердце. — Хорошо, что это не было самоубийство. Рен очень сильно ценил собственную жизнь, ведь она была дорога не только ему, но и всем окружающим его людям. Поэтому он никогда бы не сделал такой глупости… Она бормочет себе под нос, словно размышляя, а я внимаю ее речи и стараюсь не дышать. До этого она постоянно молчала или задыхалась при воспоминаниях о той ночи. Все думали, что она ничего не понимала или же не хотела принимать случившееся из-за большого потрясения, как Рейра… — Я знаю, что в ту ночь он ехал забрать ту девчонку, чтобы спасти хотя бы часть того, что осталось после группы. Она была тоже очень важна для него. Тоже… Но ты была для него намного важнее, Нана… Я не верила ее словам, не соглашалась с ними, но надеялась, что эти красивые глаза ещё смогут когда-то улыбнуться. Хотя бы кому-то из нас. Потому что мы единственные, кто помнит ее настоящую — такую, какой она была до всего этого кошмара. Кошмара длинною в жизнь. — А ещё он не был эгоистичен Хати, он никогда не был так эгоистичен, горд и самолюбив, как я… Каждое слово — нож. Каждое звучание — глубокий порез, который заставляет сердце биться через раз. Удар-Рен-удар-Нана-удар-боль-удар-слёзы-удар-смерть… Я ощущаю это так же сильно, как и она. Ее чувства ранят до глубины души, но только я могу выдержать ту разъедающую боль, что отравляет ее сердце. Я стерплю всё, лишь бы ей стало легче. — И ещё одно… Тихий шепот эхом раздается в моей голове, а возможно и во всей вселенной. Я не осознаю этого, не понимаю, но чувствую. Так есть и должно быть сейчас. — Я знаю, что последнее, о чем он думал, о чём он всегда думал… Была я. На чарующе-бледном лице появляется слабая тень, заставляя меня судорожно замереть. Ее очертания увеличиваются, как и мои зрачки, даря долгожданное прозрение. Невозможно, но я всё-же вижу ее счастливую улыбку и глаза, полные непролитых слёз. Последний луч зимнего солнца исчезает за горизонтом. Могучие чёрные волны бушуют, но теперь они мне не страшны. Я бережно прижимаю к себе самое дорогое существо моей прошлой жизни, позволяя ей вновь стать моим настоящим. Я помогаю ей открыться. Помогаю вновь стать той слабой и ранимой девушкой, которой она была только наедине сама собой. Слёзы радости и грусти перемешиваются, обжигая наши лица. Мы молчим, слушая тихий шум морского бриза. Ты жива, конечно-же ты жива, Нана. Ведь я не позволю тебе умереть.