***
Ричард старался не смотреть на Саймона, пока Филлер, притихший, словно побитый, хотя перед этим кричал, что не отдаст ни в жизни, открывал камеру, давая приказ взять заключенного на мушку, но тот только послушно вышел, переодевшийся из тюремной робы в обычную одежду, которую привезли ему из его старого дома, который одиноко стоял, так и не найдя наследников. Семья, видимо, либо уже была мертва — либо отказалась от сына после судебного процесса. Ричард не стал бы винить их за это. Ночной кошмар Гэвина выглядел, словно обычный человек — разве что его вечная улыбка, что вернулась на его лицо, выдавала психопатичную холодность и спокойствие, которые мало что могло нарушить. На самом деле, пока Стерн ждал разрешение верховного судьи на сделку, он коротал время просмотром допросов и медицинского освидетельствования Пэила. Разговоры с судебным психиатром действительно были интересны — на них маньяк не выглядел таким спокойным, как сейчас. Все эти слова про ярость и жажду были такими человечными, хоть и принадлежали чудовищу, что даже хотелось ему посочувствовать, если на такое кто-то вообще способен. Рассказы о тяжелом детстве, о брате, что ушел, когда Саймону едва исполнилось 12, о том, что он сам не помнил, как убивал, потому что сходил с ума от любой грубости, совершенной в его сторону — это заставляло бояться его. Скажи ему что-то не то — и он перегрызет тебе глотку наживую. Не сказать, что Ричард так сильно верил в невменяемость, диссоциативное расстройство идентичности или то, что Мясник ничего не помнил — наоборот, детектив был уверен, что тот помнит все до последнего мгновения и даже иногда тратит часы на то, чтобы вспомнить все мелкие детали и упиваться ими, когда жажда одолеет вновь. Из раздумий полицейского вывели запястья, протянутые Саймоном прямо ему под нос и Стерн, нехотя, достал наручники, сковывая преступнику руки — как будто его это может остановить. От касания холодной стали Пэил чуть вздрогнул, но после выдохнул, поднимая взгляд на мужчину и улыбаясь еще шире. — И где же моя охрана? — Голос с издевкой принуждал поморщиться, будто в рот попало что-то кислое, или же — отвратительно горькое, — Я думал, вы приведете всю полицию сюда. — Я не хотел бы, что бы кто-то мешал мне вести расследование, толпа спецназевцев может вызвать подозрения у кого угодно, — На самом деле, главную роль сыграло и честолюбие — Ричард не настолько же слаб, чтобы не справиться с одним скованным преступником? Если да — то зачем ему вообще работа в полиции? — Мы будем одни. Саймон только кивнул, запястьями показывая на выход и призывая двигаться на выход. На КПП Ричарда ждала кипа бумаг, в которых он должен расписаться — то, что он получил груз, отвечает за него своей головой, что привезет через двое суток — столько им дали на поиски Гэвина, после чего его сочтут мертвым, Саймон вернется в клетку, а Ричард, видимо, подаст документы на увольнение или пустит пулю себе в висок. Когда с формальностями было покончено, Стерн вывел своего заключенного за ворота на парковку и остановился на секунду, с неподдельным интересом наблюдая за реакцией, все-таки, свобода последний раз была преступнику настолько близка только год назад и вряд ли когда-либо еще будет, его не выпустят из клетки до самой смерти. Саймон сначала зажмурился — даже несмотря на отсутствие солнца, на свежем воздухе было значительно светлее, чем в мрачных казематах тюрьмы, а потом — глубоко вдохнул. Воздух в Детройте не мог похвастаться чистотой — все-таки многочисленные заводы, куча машин, предприятий — все это доводило экологию до чертиков, но все это — лучше, чем затхлый воздух лечебницы. — Надышался? А теперь пошли, у нас тридцать часов, — Ричард дернул головой в сторону машины. Он все еще ездил на машине Рида, так ему было спокойнее, это давало мнимую -надежду-, ощущение его присутствия, — Говори, куда нам ехать. — Еще минуту. Позволь насладиться своими минутами не в неволе, — Саймон, почему-то, перескочил на «ты», будто бы вместе с клеткой, охранниками и Филлером пропал весь его напускной гонор, — Эх, иногда даже жалею, что попался. — Говоришь так, будто сам пришел в полицию и сдался, — Ричард сложил руки, оглядывая окрестности. Да, тут, и правда, было красиво, это было насмешкой над заключенными — они жили в шикарном замке на острове посреди озера Сен-Клер, но никогда не смогли насладиться этим сполна, — Если бы тебя не посадили — ты залил бы эту красоту кровью невинных людей. — Невинных? — Саймон оскорбленно посмотрел на Ричарда, хмурясь и теряя свою улыбку, — Я никогда бы не убил невиновного человека, детектив Стерн. Если вы считаете меня монстром — это Ваше право, но разве я не достоин хотя бы понимания? Кто и чего достоин, кто и чего заслуживает — это разговор очень сложный, думая такими мерилами, можно сказать, что каждый из нас мог бы быть виновным в той или иной мере, каждый из нас мог бы заслуживать место в аду, поэтому Ричард даже начинать не хотел, закатив глаза и тяжело вздохнув, делая пару шагов в сторону машины. Саймон молча последовал за ним, усаживаясь на пассажирское сидение. — Гранд-Бульвар, 570, — Пэил даже пристегнулся, будто бы он был образцом послушания и честности. Сейчас он был больше похож на парня средних лет, работающего в офисе и гуляющего с собакой старой соседки по выходным. Только если забыть, что эту самую собаку он убил. Впрочем, как и соседку. — Дом престарелых? Наш похититель — старик? — Ричард вбил адрес в лагающий навигатор времен, наверное, Ридовской бабули — и то, не факт, что не старше, — Или?.. — Нам нужно поговорить с его психиатром, мистером Вайсом. Больше двадцати лет назад он наблюдал того, кого мы ищем, он знает его лучше, чем кто-либо еще, — Саймон отклонился на окно, смотря на охранников, мимо которых они проезжали, и о чем-то думал. Ричард предпочел не спрашивать. — Ладно, хорошо, — ехать в тишине не хотелось, слишком много мыслей лезли в голову, заставляя сердце разбиваться и собираться обратно из тысячи кусков за мгновение, — Знаешь, наверное, это не мое дело, но, — Саймон заинтересованно повернул голову, отвлекаясь от созерцания мелькающего за окном города, — В общем, я смотрел твои допросы. И я хотел бы знать, не для протокола, скорее для себя — ты, и правда ничего не помнишь? Убийца хмыкнул, выпрямляясь и кладя скованные руки на бардачок, чуть потягиваясь в спине, будто бы он довольный кот на солнце. — Тебе действительно это интересно? — Ричард кивнул, чуть пожимая плечами, не ехать же им молча, — Это не совсем так, я все помню, просто… Иногда бывают моменты, как сейчас, когда я полностью спокоен и то, что я сделал — кажется каким-то сном, я не чувствую связи с той реальностью сейчас. Нет, мне не стыдно, если ты это хотел спросить, и мной не повелевали какие-то голоса, нет, — Саймон снова нахмурился, будто пытаясь подобрать слова, которые смогут полностью передать его состояние, — Просто иногда я чувствую такую жажду, что кажется, будто это и не я вовсе. Ричард снова кивнул, пытаясь обработать информацию. Он и сам иногда чувствовал вспышки ярости, мог ударить кого-то, или, как недавно — портить вещи, но чтобы убить… Наверное, это и правда что-то на уровне невменяемости. — Ты сказал, что никогда не убивал невиновных, что ты имел в виду? — Стерн мог еще понять, если бы жертвами были другие убийцы, преступники, но по досье все они были обычными людьми, и особой связи с ними не было, — В чем их вина? — В том, что они сделали мне плохо. Хотел ли ты когда-нибудь ударить того, кто испортил тебе новый костюм? Или убить соседскую шавку, что орет с самого утра? Я просто отказался терпеть, выбирая более радикальный способ. Ричарду начало казаться, что все не так уж и плохо, что может быть, он даже в чем-то понимает Саймона, но он тут же отогнал такие мысли прочь — не хватало еще, чтоб он сочувствовал или, того хуже, подружился с убийцей. — А ты, детектив? — Саймон повернулся полностью к водителю, разве что ноги на него не закидывая, — Почему ты стал полицейским? Ричард и сам не знал ответ на этот вопрос. Они с братом с детства любили фильмы про полицейских — да и кто из мальчишек их не любил, Коннор пошел в Академию, а Рич с братом никогда не разлучался, поэтому, по инерции, пошел с ним. Да и тогда казалось, что став полицейским — сможешь понять, что случилось с их настоящими родителями. Но, после нескольких лет неудачных поисков и после смерти Аманды, оба прекратили этим заниматься. — Из-за брата. Он хотел справедливости, а я просто не хотел быть один, — Ричард задумчиво погладил руль, думая о том, как могла бы сложиться его жизнь, стань он кем-то другим, — Вот и пошел в академию, отслужил в спецназе, а потом меня перевели в убойный. — А детектив Рид? — Стерн дернулся, услышав имя. Подавленная ревность вернулась к нему и он оскалился, желая уже ответить, какое вообще до него дело, — Не злись. Я знаю, что ты думаешь — что я пытаюсь переманить его на мою сторону, что я, храни нас господь, совратить его пытаюсь. Остановившись на светофоре, Ричард повернулся к собеседнику, глубоко дыша и стараясь не проявлять такую очевидную агрессию. Не хватало еще ссоры на пустом месте. — Не волнуйся, детектив. На Гэвина не претендую, а уж он на меня — тем более. Он просто пытается разобраться в себе, и ему кажется, что я могу ему помочь с этим, — заключенный снова уставился в окно, будто пожирая все, что видит, взглядом, пытаясь все запомнить, — Он правда любит тебя, научись видеть и ценить это. Ричарду хотелось сказать, что он и так все прекрасно знает, что Гэвин вообще-то его парень и они уже год живут вместе, а какой-то психопат, видевший его с десяток раз за жизнь, пытается тут учить еще, что ему делать — но навигатор опередил, оповещая, что они прибыли. Заезд на парковку был узким и неудобным, из-за чего пришлось корячиться на всю улицу, тихо матерясь и надеясь, что он не поцарапал драгоценную бэху, что по возрасту едва ли была не старше самого Гэвина. Ричард никогда не был фанатом машин и не мог понять, что Рид в ней нашел, но, ездить на ней было действительно комфортно. — Приехали, — Рич заглушил двигатель, выходя из машины и проверяя предохранитель на пистолете, на случай, если Саймон вдруг все-таки решит сбежать. Да, ехать с ним в одиночку — это наживать себе паранойю, мало ли, захочет еще заточку в шею воткнуть, — Что дальше? — Поговорим с доктором Вайсом, — Пэил посмотрел на полицейского, как на умственно отсталого, и в целом, был прав, — Ну, так и будем стоять? Ричард еле удержался от желания показать средний палец — научил же Рид дурному. Гэвин был любитель тыкать в лицо фак всем, кому ни попадя, даже самому Стерну — по делу и без, в какой-то момент эта привычка стала очень заразительна.***
Девушка на ресепшене испуганно выдала все документы, едва ей в лицо ткнули значком, и даже проводила до нужной комнаты. На людях Саймон снова улыбался это своей улыбкой, и детектив все пытался разглядеть в его глазах хоть что-то, что могло дать ответ на вопрос, о чем мужчина сейчас думает. О том, как будет убивать всех этих людей? Или о том, как сбежать? Этого бы совершенно не хотелось. В комнате их ждал обычный старик — Ричард и не знал, почему он ожидал кого-то особенного, учитывая возраст Лукаса — ему было уже далеко за семьдесят, хоть и выглядел он совсем бодрячком. — Добрый день, меня зовут детектив Стерн, а это… Это консультант полиции Детройта по делу о пропавших девушках, — Ричард пожал протянутую ему руку, садясь на стул, стоящих напротив кресла-качалки, в котором сидел мужчина — Мы здесь, потому что нам кажется, что вы можете помочь нам. — Помочь? Полиции? — старичок выглядел достаточно удивленным, но все-таки немного радостным. Его можно было понять, когда ты стар, и ты сидишь в окружении таких же стариков, играя в глупые игры по типу Шарад или Бинго, любые гости будут приятной неожиданностью, — Не думал, что пригожусь на старости лет, но чем смогу — помогу. В чем дело? — Двадцать лет назад вы наблюдали пациента, — Саймон не дал Ричарду и слова сказать, подходя ближе к доктору, присаживаясь перед ним на корточки, стараясь не показывать наручники, хотя цепь на них все равно тихонько позванивала, — Это был мальчик, подросток. У него была одержимость куклами, его изначальным диагнозом была транссекуальность, но это было ошибочно. Он был вашим пациентом. Лукас чуть нахмурился, невесомо шевеля губами и дергая зрачками, пытаясь вспомнить, а потом резко просветлел, вставая с кресла и отстраняя Саймона. — Я помню, его звали Ральф, когда я наблюдал его, ему было семнадцать, — мужчина подошел к тумбочке у кровати, на которой стояла настольная лампа и рамка с фотографией семьи — видимо, внуков и детей доктора, счастливо улыбающихся на камеру, — Когда ему исполнилось восемнадцать, его перевели в другую клинику, там им должен был заняться доктор Гаррисон, но, говорят, мальчик сбежал из дома, а Филипп пропал двумя годами позже. Он был одним из моих последних пациентов, потом я ушел на пенсию. Мужчина достал из ящика несколько ежедневников, перелистывая их и пытаясь что-то найти. Ричарда обуяло странное предчувствие — будто перед днем рождения, когда тебе десять и ты не можешь заснуть, ожидая, когда же уже наступит праздник. Правда, повод был сейчас совсем не радужный. — Вот, держите, старый адрес его дома. Поговорите с его родителями, может быть, они что-то знают, хотя прошло уже больше двадцати лет, — доктор Вайс протянул вырванный из блокнота листок, на котором значился адрес, находящийся в, где-то, двадцати минутах отсюда, — Знаете, у него был младший брат, может быть он сможет помочь вам? Повезло, что я храню все записи о пациентах, знаете ли… О, вы думаете, что это он похищает всех этих девушек? — Простите, не могу разглашать ход расследования, но если это нам как-то поможет — я обязательно расскажу вам, — Ричард улыбнулся, пожимая руку мужчине и крепко сжимая бумажку в руке. Должно быть, Саймон действительно был прав со своими предположениями, и, возможно, по этому адресу они найдут что-то стоящее. По крайней мере — Ричард хотел на это надеяться.***
Уже на улице он присел на капот машины и нащупал в кармане пачку сигарет, которую Рид оставил дома, доставая одну и щелкая зажигалкой. Время перевалило за обеденное, небо стало чистым, и даже мерзкий дождь прекратился, внушая надежду на положительный результат этой сомнительной операции. — Как думаешь, что мы найдем там? Ты же у нас что-то вроде ясновидящего, — Ричард затянулся, выдыхая дым, Саймон просто стоял, сцепив руки, пиная камушек и смотря себе под ноги и лишь пожимая плечами на заданный ему вопрос — Ну, будем надеяться, что нас не пошлют в задницу, и что там еще хоть кто-то живет.