Полицейская девушка

Находиться с Саймоном в машине должно было быть сродни сидеть в одной клетке со львом, как Ричарду казалось до их поездки — на деле же оказалось, что все совершенно не так, да и образ коварного змея-искусителя таял на глазах, освобождая место обычному человеку, о преступлениях которого даже не можешь вспомнить, когда смотришь на его мягкие черты лица и задумчивые глаза. В другой ситуации его можно было бы назвать красивым, даже привлекательно милым, но это совершенно шло в разрез с тем, что Саймон делал, как иногда улыбался, кем он на самом деле являлся. Ричард не любил признаваться себе в постыдных желаниях — но сейчас ему действительно было интересно, как убийца выглядит, отнимая у кого-то жизнь, как он себя чувствует — самому детективу за всю жизнь еще ни разу не приходилось убивать, даже на всех операциях, в которых он участвовал — всегда это либо делал кто-то другой, либо вообще никто. — На Рида ты так же смотришь? — Стерн дернулся, видя, что на светофоре уже зеленый, а Саймон смотрит на него в упор. Покраснев, он отвернулся, резко нажимая на газ и пытаясь отогнать свои мысли прочь, — Не злись, я же шучу. Да, я не лишен чувства юмора, как ты мог бы подумать, — Пэил тяжело вздохнул, отворачиваясь обратно на дорогу, — Свободу. Ричард непонимающе посмотрел на мужчину, пытаясь не врезаться ни в какой столб, а уж тем более — человека. — Ты же хотел спросить, что я чувствовал, когда убивал всех этих людей? Не смотри на меня так, я не умею читать мысли, просто у тебя все на лице написано, — мужчина закатил глаза, проводя пальцем по частично запотевшему стеклу, — Я чувствовал свободу. Знаешь, ярость сродни этим наручникам, — Саймон тряхнул запястьями, — Она не дает свободно дышать, она не дает свободно жить — она, словно кислота, разливается по всему телу, и ты… Просто теряешь контроль. А потом снова обретаешь его, отпуская людям их грехи. Саймон чуть выгнулся в кресле, пытаясь устроиться удобнее, но со скованными руками это было не слишком удобно. — Знаешь, это сродни искуплению, даже не мести, как бы иронично это не звучало. Хотя, наверное, это не у всех. Все-таки, большинство убивают ради чувства власти, доминации над кем-то, ради контроля, — Глаза Саймона вдруг помутнели, будто бы он сам неосознанно подтолкнул себя к каким-то воспоминаниям, — Кто-то просто хочет чувствовать себя Богом. Ты ведь не убивал никогда, раз спрашиваешь? Ричард покачал головой, тяжело вздыхая. Он не убивал, надеялся, что никогда не придется, но жизнь не всегда идет по плану, даже сегодня — кто знает, что придется сделать, чтобы достать задницу Рида живой и здоровой. — А хочешь? — вопрос подобного рода словно обухом ударил по голове. Одно дело — вопрос необходимости, безопасности, -работы- в конце концов, другое дело — концепция убийства ради удовлетворения собственных желаний. Но и на него Ричард помотал головой. Он не знал, что значит — хотеть убивать. Нет, конечно, у него, как и у любого другого человека, бывали в жизни моменты, когда жутко хотелось прикончить кого-то конкретного, но не абстрактно кого-нибудь. — Тогда ты вряд ли поймешь, что я имею в виду. Лучше скажи мне — ты ведь любишь Рида? — сейчас Саймон больше походил на доставучего старшего брата твоего бойфренда, это было что-то на уровне «Только попробуй причинить ему боль, и я убью тебя», но только вот это не было простой пустой угрозой, убить он точно мог. — Да, — Ричард долго на эту тему думал, много раз думал, но ведь даже со всеми недостатками Рида он был готов уживаться, поэтому спорить тут было не о чем, — А ты? Саймон засмеялся. Слышать его смех было непривычно — он был даже мелодичным от части, таким странным — но искренним и заразительным, поэтому Стерн, не удержался и засмеялся тоже, останавливаясь на очередном светофоре. Как же глупо — он, вместе с серийным убийцей, едет спасать своего бойфренда. — Все еще ревнуешь его? Напрасно, я не для этого спрашивал, — отсмеявшись, Пэил вдруг стал выглядеть достаточно серьезным, может быть даже немного грустным, — Просто, я не уверен, что знаю, каково это — любить кого-то. С семьей, как ты знаешь, мои отношения не сложились. И я смотрел на вас с Ридом, будто на что-то инопланетное. Вы же такие разные, я все никак не мог понять — почему вы вместе? Это не логично, в этом нет рациональности. Но ведь любовь не о логике, правда? Если любишь — то позволяешь глупостям происходить, позволяешь себе меняться, в этом же смысл, да? Саймон, говорящий такие вещи, был больше похож на слепого котенка, тыкающегося мордочкой во все углы, пытаясь найти маму, чем на психопата, и Ричарду вдруг стало его жалко. Со всей этой историей он не мог поверить, что такой жестокий человек вообще может задумываться о любви, но, видимо, напускной образ где-то трескался, когда зрители закрывали глаза. — Любовь — это много всего, в том числе и то, что ты сказал. Просто в какой-то момент ты поймешь, что ради этого человека ты готов на все, даже на сделку с серийным убийцей, — Саймон чуть ухмыльнулся, а после снова нахмурился, думая, — Пытаешься понять, любишь ли ты кого-то? Мой совет — забей. Любовь похожа на рыбалку. Никто не может объяснить, каково это — когда клюет, все говорят, это надо почувствовать. И ты сидишь, закинув удочку, ждешь, дергаешься каждый раз — это клюет? Или может это? Но когда действительно клюет — ты сразу понимаешь, что «вот оно», а все остальное — это просто вода повела Пэил слушал его, чуть приоткрыв рот, будто стараясь впитать в себя слова, словно ему это как-то поможет определиться, словно он был восхищен — это Ричарду даже польстило, вряд ли Рид видел своего убийцу таким хоть раз. — Спасибо, — голос у Саймона был тихим, даже немного хриплым, а глаза его светились, будто бы он только что познал тайны вселенной, и Ричарду стало немного неловко, — Это прекрасное объяснение. Люблю рыбалку. И, видимо, не только ее, — мужчина опустил глаза на свои руки, сцепляя их в замок и поглаживая наручники большим пальцем, снова впадая в раздумья. Остаток пути они проехали молча — Пэил то смотрел в окно, то себе под ноги, молча шевеля губами и периодически хмурясь, видимо, все еще пытаясь разобраться в себе, будто это имеет какое-то значение сейчас, а Ричард решил не тревожить мужчину, сосредотачиваясь на дороге, ибо как пришлось выехать из города на проселочную дорогу, которую, видимо, не ремонтировали уже лет десять минимум. Вдалеке показался покосившийся дом рядом с сараем и последние надежды на то, что кто-то, кто сможет помочь — жив, исчезли. В доме явно никто не жил уже достаточно долгое время, дорожки заросли травой, только около входа зарослей было чуть меньше, но все равно — достаточно, чтобы сделать проход к двери категорически неудобным. Оставив машину около покосившейся калитки, Ричард вылез из машины вслед за Саймоном и осмотрел местность — не похоже, чтобы здесь держали похищенных или вообще появлялись последние полгода. Ящик для писем давно прогнил и был пуст, ворота были не в лучшем состоянии, даже не были заперты — как будто хозяевам стало далеко насрать на то, что с их домом станет. Дойдя до двери, детектив ради приличия постучал, но, ожидаемо — никто даже и не собирался открывать. Все было покрыто паутиной и толстым слоем пыли. Пэил присел на корточки к цветочному горшку с давно высохшим деревцем, обшаривая его со всех сторон, а потом выпрямляясь и протягивая полицейскому ключ, возвращая себе свою хитрожопую улыбочку — разве что руки за спину не убирал, из-за наручников это было достаточно проблематично. — Люди предсказуемы, если они не хранят ключ под ковриком, а тут его просто нет, — Саймон опустил взгляд под ноги — Значит, они хранят его где-нибудь рядом с дверью. Все просто. Казалось бы — кто еще из них двоих детектив? Проникать в чужое жилище было не очень-то и законно, но когда дело касалось жизни полицейского, думалось, им простят небольшой взлом, тем более — всегда можно свалить все на Саймона и то, что Ричард просто пошел спасать своего заключенного от страшных монстров, поджидающих их внутри заброшенного дома. От енотов, лис, пьяных бомжей — кто знает? Внутри дом выглядел не лучше — убранство его было не слишком богатым, хотя и выглядело все достаточно аккуратно, будучи покрытым толстым слоем пыли. На стенах висели фотографии, и детектив снял одну из них, сдувая пыль. Счастливая семья — мама, папа и два мальчика, одному лет шесть, другому — двенадцать. Цвета за столько лет поблекли, и разглядеть что-то было не очень возможно, поэтому Ричард повесил ее обратно, открывая ближайшую дверь. За ней оказалась кухня, идеально чистая — словно хозяева дома знали, что оставляют ее навсегда и никогда не вернутся, это было достаточно грустно и веяло безысходностью, но делу никак не помогало. Саймон тоже — он просто молча ходил, касаясь всего, до чего дотягивался скованными руками. Ричард тяжело вздохнул и подошел к мужчине ближе, хватая его за запястье и поворачивая ключ в замке. — С руками ты будешь полезнее. Но не думай, что я не надену их на тебя, когда мы закончим здесь. Или что я не пристрелю тебя, если ты попытаешься сбежать, — блондин закатил глаза, растирая кисти руки, смотря с благодарностью и продолжая осматривать все, что находил. — Может, сходим наверх? Здесь мы вряд ли найдем то, что ищем, — Саймон показал на старую лестницу, что вызывала подозрения. Мало ли — провалится еще под ними. Но, на удивление, она оказалась крепкой, хоть и дико скрипела, пока они поднимались. Около последней ступеньки убийца остановился, приседая на корточки. На дереве были нацарапаны инициалы — С+Р и он провел по ним большим пальцем, стирая пыль, грустно улыбаясь, будто для него это что-то значило. Ричард даже не обратил на это внимание, толкая ближайшую дверь и замирая, имея возможность только выматериться. Комната больше походила на алтарь куклам — она была вся розовая, вплоть до мебели, даже постельное белье было розовым, а еще она была полностью заполнена куклами — младенцами, фарфоровыми, пресловутыми Барби, их аналогом с огромной головой, на каждой поверхности сидело по кукле, словно в дешевом ужастике. Саймон, заглянув детективу за плечо, присвистнул. — Да уж, это точно серьезнее, чем я думал, — он даже не решился зайти внутрь, было ощущение, что эти адские создания смотрят прямо на стоящих на пороге мужчин, и Ричард поспешил закрыть дверь, выдыхая. Он с самого детства больше любил неодушевленные предметы, чем такое извращение, и, видимо, не зря. Следующая дверь не поддалась с первого раза, полицейскому пришлось отойти на пару шагов и треснуть ногой по замку, вышибая его. Окна в помещении были занавешены плотной тканью, и Саймон прошел внутрь, раздвигая их. Увидев, что находится в комнате, Ричард импульсивно дернулся, громко вскрикивая. — Еб твою мать, это что за хуйня?! — Пэил, непонимающе смотревший на детектива, обернулся, а потом одним прыжком отскочил к двери, широко распахивая глаза. — Пиздец, — первое нецензурное слово от Саймона даже не было неожиданностью, в такой ситуации все что угодно было бы уместным, когда в комнате, за темным дубовым столом, на котором стояла металлическая табличка с надписью «Ф. Гаррисон», сидел, блять, человек. Ну, или то, что от него осталось. Ебучее чучело человека на втором этаже заброшенного дома выглядело еще более крипово, чем куклы в соседней комнате — это было уже по-настоящему жутко, тут даже никакие сценарии ужастиков были не нужны, реальный мир был куда страшнее. Осознание приходит не сразу — но сейчас оно даже близко не было похоже на волну, скорее — на лекарство, которое тебе медленно вводят в вену — оно приходило постепенно, разливаясь по всему телу, достигая мозга. Кукольник. Делал. Из. Девушек. Кукол. . — Это еще серьезнее, чем я думал, — Саймон нарушил тишину первым, не зная, что делать — подойти ближе, чтобы рассмотреть или же выйти из комнаты, закрыв за собой дверь и не трогать это больше никогда, — Я думаю, тебе стоит вызвать сюда криминалистов. Определенно стоит. И капитана Фаулера. Он должен это увидеть. Ричард послушно кивнул, доставая старый кнопочный телефон, который пришлось искать, перерывая весь дом, на замену разбитому смартфону и трясущимися пальцами, не смея отвести взгляд от куклы, набрал номер участка. Объяснить что-то складно у него вышло не очень, поэтому по итогу Пэил вырвал у него трубку, описывая ситуацию вкратце, пока детектив просто охуевал.

***

Полиция была на месте минут через двадцать — за это время Ричард даже успел выхуеть, а так же, с помощью Саймона, обшарить другие комнаты. К счастью, сюрпризов в них больше было — просто две спальни, одна, видимо, принадлежала родителям, а вторая — другому мальчику. В ней совершенно не было игрушек, только несколько фотографий, таких же выцветших, как и те, что были внизу. В целом, картина складывалась, даже понятно, почему тела не находили — какой коллекционер выбросил бы своих кукол поле того, как столько над ними трудился? Это было насколько пугающе, что даже Саймон молчал, изучая содержимое ящиков, но так и не находя в них ничего интересного. Впрочем — для прибывших офицеров оставался целый сарай, до которого мужчины дойти не успели. Фаулер выглядел еще более мрачным, чем утром — и его можно было понять, все-таки, они нашли первый за все это время труп, чучело, а значит, дело приобретало все более серьезные обороты. Не желая обсуждать увиденное, Ричард отошел к машине, желая снова курить — выкурить пачку до самого конца, пока они ждут хоть каких-нибудь результатов. Саймона он оставил с патрульными, может быть найдет чего полезного. Сигарет оставалось три — не слишком радостно, но достаточно, чтобы не умереть, пока докуриваешь их все. — Детектив. Я думаю, нам не стоит тратить на это время, — Ричард поднял глаза на Саймона, проклиная нерадивых сотрудников, которые опустили, сука, серийного убийцу одного гулять, — Я знаю, что ты хочешь найти его сам, так может, поедем и спасем Рида, пока они тут копаются? Убийца протягивал Ричарду бумажку, которую, видимо, нашел где-то в доме. Мастерская Таксидермиста, единственная в городе, хотя и находилась за его окраинами, будто в насмешку имеющая круглую, с зеленым обрамлением, эмблему, в центре которой были изображены домашние животные. — Достаточно очевидно, я должен было догадаться, — Саймон дернул ручку, открывая дверь и вопросительно смотря на детектива, — Мы едем? Скоро они найдут еще стопку таких в сарае, а вместе с ними и формалин, так что подкрепление у нас будет, но вы ведь не хотите заставлять детектива Рида ждать? Кто знает, сколько ему еще осталось. Поехали. Ричард, видимо, ощутив, все-таки, на себе силу гипноза, послушно убрал сигареты, садясь за руль. Все казалось слишком простым, чтобы быть правдой — и в то же время слишком сложным, чтобы думать об этом сейчас.