Perfect

      Изредка к каждому приходит осознание его места в этом мире. Понимание, почему только мы могли справиться с судьбой, которая нам была предначертана. Именно эти мысли занимали мою голову, когда я смотрел, как тётя Миона выпроваживает ненавистную Уизли из дома отца и предупреждает её не заявляться к рара домой, так как у него стоит сильная защита в Мэноре.       — Знаешь, раньше я думал, что, не будь меня, родители всё ещё были бы живы и любили друг друга, — поделился с крёстной, когда остались одни и вернулись на кухню, чтобы немного расслабиться за чашкой чая.       — А теперь? — спросила девушка, всё ещё отходя от встречи с бывшей подругой и внутреннего желания послать в неё непростительное без всяких объяснений.       — Понимаю, что, даже не будь меня, она бы всё равно испортила жизнь любимому Поттеру и ненавистному Малфою, — меня передёрнуло от попытки запить горячим, сладким чаем горечь, что исходила от моего сердца. — Может быть, я не самый хороший сын, но думаю, это была моя судьба — появиться и сделать родителей хоть ненадолго, но счастливыми в мире, где никому в принципе нет дела до того, что чувствует их герой и бывший Пожиратель Смерти.       — Кроме меня, — поправила Гермиона, выливая несчастный чай в раковину и заваривая себе чёрный кофе.       — Кроме тебя, — согласился я, после чего мы молчали долгие две минуты, думая каждый о своём, пока я не решился нарушить тишину, обуреваемый любопытством. — Крёстная, а ты никогда не любила отца не совсем как друга? Вы же столько времени проводили вместе. Помню, как он выглядел в школе, но сейчас, не думаю, что кто-то смог избежать симпатии к такому мужчине и, к тому же, герою современности.       — Ха, кажется, я ждала этого вопроса, — улыбнулась она, кокетливо поднимая левую бровь. — Конечно же, я была влюблена в него. И что бы ты там не думал, но твой отец был просто шикарен, когда, не ведая, что творит, шёл на огромного тролля с голыми руками. Думаю, что была очарована им вплоть до выпускного класса. Твой дорогой рара не стал бы просто так ревновать и выносить мне мозг каждый раз, как видел нас, если бы не чувствовал опасности с моей стороны.       — Тогда почему? — непонимающе переспросил я.       — Поначалу потому, что не хотела что-либо менять в нашей дружбе. Ну, а со временем до меня дошло, что он не видит во мне ту единственную, а я просто восхищаюсь им как человеком, — с какой-то грустью ответила девушка. — Не пойми неправильно, Скорпи, мы с твоим отцом — отличная команда, но вряд ли из нас получилась бы хорошая пара. Каждый из нас отдал бы жизнь за этот мир и друг друга, но ни он, ни я никогда бы не рискнули этим миром ради жизни друг друга.       — Пока на горизонте не появился Драко Малфой и не рискнул всем, что имеет и даже родителями, чтобы защитить человека, который и являлся для него всем миром? — начинал я что-то понимать. — Ты же это хотела сказать?       — Да. Гарри Поттер может быть хоть трижды героем, но только один человек заставил его усомниться в правильности приказов, которые отдавала ему жизнь, — усмехнулась она, после чего сделала ещё один глоток горячего кофе, держа чашку двумя руками, будто пыталась согреться. — Он ведь реально чуть не остался с Малфоем после Выручай-комнаты. Может быть, если бы мы чувствовали к друг другу что-то подобное, наша жизнь была бы намного проще.       — Ты бы хотела такую же любовь, как у них? — я мысленно задал этот вопрос и себе, после чего пришёл к выводу, что несколько недель в прошлом кардинально изменили мое мировоззрение. — Я бы хотел. Встретить девушку, которая была бы важнее этого мира. Поразительно, как даже от этих слов, сказанных вслух, становится страшно и в то же время волнительно.       — Знаешь, я бы хотела чувствовать хоть что-то, — я посмотрел на крёстную и вспомнил ту, которая долгие годы воспитывала меня и всё то время одаривала меня этим взглядом. Одиночество при живом муже всегда незримо оседало в уголках её глаз. Она не плакала, нет. Даже этого не могла себе позволить. — Это лучше, чем не чувствовать ничего, когда видишь бывшего парня в кафе с новой девушкой.       — Ты видела Рона? Серьёзно? Когда? — засыпал я её вопросами. — Врезала ему? Познакомила с хуком справа? Он, право, получался у тебя отлично.       — Не смеши меня, Скорпи, — Гермиона на самом деле улыбалась, хоть и смотрела на меня побитым взглядом. — Я не стала устраивать скандал и просто выслушала, насколько была никчёмной девушкой. Представляешь, он обвинил меня в фригидности и пожелал удачи моему будущему партнёру с попытками развести меня на секс. Да, ты не ослышался, партнёру. Потому что, видите ли, я замужем за своей работой и всегда буду тайно сохнуть по Поттеру. Так и умру старой девой с дюжиной кошек под боком.       — Только не говори, что ты ничего не сделала. Герми, это уже перебор. Ты что, совсем себя не любишь? — это настолько разозлило меня, что я был готов в любую минуту сорваться с места и хорошенько начистить лицо этому ублюдку Уизелу. — Мордред, ты и вправду не врезала ему! — Зачем? За исключением слов про Гарри, он сказал чистейшую правду, — остановила она меня, положив руку поверх моей и крепко её сжав в поисках поддержки. — Что бы ты почувствовал, если бы девушка, которую ты любишь, не подпускала бы тебя к себе и была бы рядом не из-за любви, а потому, что так проще, чем быть одной. Думаешь, он не чувствовал этого? Даже если и списывал это на мою якобы влюбленность в лучшего друга. Его можно понять.       — Чего не чувствовал, крёстная? — повысил голос, желая достучаться до этой взрослой, но по-прежнему рассуждающей как ребёнок девушки. — Что?!       — Что я создана для любви, — кажется, правильные диагнозы в моей семье мог ставить только рара. — Скорпи, прекрати, отношения всегда строят два человека. В том, что Рон так быстро нашёл мне замену в лице Лаванды, которая всегда любила его, есть и моя вина. Нужно было отпустить его гораздо раньше.       — Мерлин, ты вообще понимаешь, о чём говоришь? В будущем, ты была с ним до самого конца, хоть и любила совсем другого человека! — я не должен был, знаю, но что-то подсказывало, что только заверения о том, что крёстная способна на любовь и даже пожертвовала ею ради дегенерата с фамилией Уизли, сделала её такой же несчастной женщиной, какой она являлась сейчас.       — Что? О ком ты? — с надеждой в голосе спросила она, явно взбодрившись от зарождающейся надежды испытать любовь, о которой все так много говорят.       — Не могу сказать, кто это, но в будущем вы будете часто встречаться и, несмотря на то, что будешь замужем, он будет делать всё, чтобы ты почувствовала себя счастливой, — сообщил я осторожно, напоминая себе следить за словами. — Видел, как ты смотришь на него. Как становишься женщиной рядом с ним, но при этом остаёшься сама собой.       — Не может быть, — Миона говорила одно, но я-то видел, как сильно её задели мои слова. Она поверила мне. — Этот человек, наверное, просто восхищался мной, как подругой Гарри Поттера и героем магической войны, а ты неправильно и понял. Или он и вовсе, как Рон, хотел просто насолить золотому трио и отобрать ту, которая, по мнению всех, влюблена в одного из них.       — А-ха-ха — просто не смог сдержаться, представляя, как крёстный ухаживает за Герми только из-за причин, которые она назвала, и засмеялся в голос. — Мерлин, давно же я так не смеялся. Подруга Гарри Поттера? Серьезно? А-ха-ха.       — Что? Что я такого сказала, — непонимающе уставилась на меня девушка.       — Чихать он хотел на твоего Поттера и Золотое трио вместе взятое. Скорее к рара приревновал бы, а не к отцу, — снизошёл я до объяснений, всё ещё посмеиваясь со слов крёстной. — Милая, твой будущий ухажёр и сам не последнее лицо в магическом мире. Ему ты нужна будешь потому, что вы чертовски дополняете друг друга, а не потому, что ты Гермиона Грейнджер. Поверь мне, денег у него не меньше, чем у отца. Как ты думаешь, кто меня обеспечивал все эти годы, если эта сука Уизли и кната мне не давала?       — Нарцисса? — спросила она, но явно была где-то в своих мыслях, где существовал человек, который не только будет нуждаться в ней самой, но и научит её любить. — Подожди. Значит ли это, что этот мужчина будет приближён к тебе?       — Бабушка и сама жила на его деньги. Уизли управляла не только капиталом Поттеров, но и Малфоев, потому что взяла опекунство надо мной, — с отвращением поделился я. — И да, именно ему рара доверил свои дела, поэтому тому приходилось контактировать со мной. Хоть он и ненавидел мою непосредственную причастность к тому, кто, по мнению мужчины, погубил дорогого ему человека. Это он про отца говорил, если что.       — Скорпи, скажи кто он, ну пожалуйста, — Гермиона снова включила аврора, и меня пугала возможность проболтаться на очередном допросе. — Хотя нет, тебе нельзя. А если всё изменится, и мы не встретимся? Не полюбим друг друга? Нет, нельзя. Не говори мне.       — Это так мило, крёстная, — внутренне ликовал я, вставая из-за стола и подходя к девушке сзади. — Дело ведь не в способности любить, правда? Проблема каждого человека заключается в том, что он боится остаться один и поэтому принимает симпатию или жалость как заменитель всему, что так долго приходится ждать. Как тот чай, который ты вылила, потому что он готовится быстрее и за компанию. Но, как ни крути, ты не смогла его пить, ведь априори любишь кофе. Разве этому тебя кто-то учил?       — Гадёныш! — засмеялась она над моими словами, развернувшись на стуле и посмотрев прямо мне в глаза, явно что-то замышляя. — Вот влюблюсь в тебя и буду пить сладкое пойло, которое ты называешь чаем! Ты же сейчас моего возраста и такой умный, красивый. Иди сюда, милый. Дай поцелую.       После чего мы долго играли в догонялки, пока я не свалил крёстную на диван и не отскочил на метр в сторону, дабы обезопасить свои губы. Шутки шутками, но эта девушка и вправду не помнила, как воспитывала меня. Не стоило рисковать, да и от крёстного потом схлопотать не хотелось. Он хоть и свободных взглядов, но ревность и ему не чужда.       — Миона, обычно я не добавляю сахар, — вынес я приговор. — А ещё знаю твой секрет.       — И что же это, позволь полюбопытствовать? — улыбаясь, спросила она.       — В будущем ты будешь подкрашивать чарами седину и врать всем, что это у тебя от природы.       После чего начался новый забег, который навёл ещё больший беспорядок в доме на площади Гриммо. Мы смеялись и дурачились, совсем как в детстве, которое пришлось пережить только мне. Наверное, поэтому лишь я задавался вопросом, что же ждёт меня в будущем, которое я собственными руками изменил.       Не сделал ли всё только хуже?

***

      — Крёстная, как думаешь, буду ли я в будущем помнить своё прошлое и моё появление в вашем настоящем? — мы находились в кабинете отца и продолжали планировать встречу с контрабандистами, которая могла раскрыть личности тех, кто имел отношение к амулету Малфоев.       — Давай подумаем, — девушка сидела в кресле друга и вертела в руках испачканное в чернилах перо. — Если мои предположения верны, то я модернизировала только одно кольцо в маховике времени, которое отвечало за продолжительность времени, которое человек, использовавший артефакт, мог провести в прошлом или будущем без замещения одной реальности на другую, — увидев мой взгляд, явно не особо понимающий, о чём она, Гермиона продолжила. — То есть, по идее, ты не должен ничего помнить, чтобы сохранить разум, где у тебя одна действительность, но возможны любые последствия. Надеюсь, ты это понимал и этот риск был оправдан.       — Я понимаю, — хотелось кричать, что это вовсе не так, но я был слишком обязан крёстной, чтобы она чувствовала вину за то, что сделала в будущем. — Про какие последствия ты говоришь?       — Ты, наверное, не знаешь нашего бывшего однокурсника Невилла Лонгботтома? — спросила она, и я кивнул, не припоминая в будущем такого имени. — Мне никогда не верилось, что его родители сошли с ума и попали в Св. Мунго только потому, что встретились с Пожирателями. Ведь даже Беллатриса Лестрейндж была вполне себе дееспособна, раз за разом нападая на нас с Гарри. Получив на третьем курсе маховик времени от директора, я пришла к выводу, что родители Невилла тоже додумались поколдовать над ним и вернуться в прошлое.       — Но зачем? — я предчувствовал, что мне это путешествие обойдётся очень дорого, но не хотел закончить свои дни в Св. Мунго. Стало и вправду очень страшно. — Неужели они попали в такую же ситуацию, как я?       — Не волнуйся, уверена, что, зная о Лонгботтомах, я модернизировала маховик времени так, чтобы ты не закончил подобно им, — видимо, услышав дрожь в моём голосе, успокоила меня Гермиона. — Не знаю, что было в их будущем, что они решились на это, но, думаю, дело касалось их сына. По пророчеству, мальчиком, на которого мог напасть Волан-де-Морт мог быть и Невилл, они с Гарри родились в один день. История могла сложиться совсем по-другому, если бы мама Гарри не защитила сына своей кровью. Лонгботтомы потеряли бы сына и жили бы в мире, где был один хаос и разрушения. Мы никогда не узнаем, чем пожертвовали эти люди, чтобы защитить родного им человека и спасти мир.       — Тогда мира Гарри Поттера не было бы? — с трепетом в голосе спросил я, не поверив, что столько всего могло бы исчезнуть всего за несколько поворотов маховика времени. — Ты уверена, что я не сойду с ума?       — Нет, — крёстная опустила взгляд и ещё сильнее сжала в руках перо, чуть ли не сломав его пополам. — Я очень надеюсь, что сделала всё правильно и память не вернётся к тебе сразу, когда ты окажешься в будущем. Конечно же, позже ты всё вспомнишь, и две реальности сольются в одну, но твоему разуму нужно время. Будем молить Мерлина, чтобы это время у тебя было.       — Родителей Невилла так и не смогли вылечить? — в моём голосе определенно была надежда. Как бы я не храбрился, но возможность сойти с ума, так и не пожив нормально, даже меня пугала до мурашек по коже.       — Мы не знаем, так как они были убиты во время войны. Может быть, Малфой и нашёл бы способ им помочь. Ты же знаешь, твой рара превосходный колдомедик, — кажется, крёстная и сама верила в то, что говорит.       — Тогда мне не нужен Мерлин, — внутри сразу же потеплело, и страхи отступили назад. Так было всегда, когда думал о человеке, который смог договориться с самой магией, чтобы дать мне жизнь. — Достаточно Драко Малфоя.       — Удивительно, но кажется, я с тобой согласна, — мы посмеялись с того, как сильно верили тому, кого в прошлом ненавидели. Одиннадцать лет это много, но Гермиона терпела нападки однокурсника куда больше. — Это всё ты виноват! Так благоговеешь перед ним, что даже я скоро фанатом хорька стану.       — Малфои, они такие, — кокетливо признался я, заправляя отросшие пряди волос за ухо и слушая ещё один взрыв смеха девушки. — Кстати, о хорьках, может, посмотрим ещё пару воспоминаний? Ещё не слишком поздно, а отец явно очень занят, чтобы возвращаться сегодня ночью домой. Мерлин, я реально чересчур много знаю об интимной жизни своих родителей.       — Не скажу, что нужно быть их ребёнком, чтобы испытывать отвращение к подобной информации, — попыталась отвлечь меня от темы крёстная, но, наткнувшись на мой упёртый, серьёзный взгляд, поняла, что ничего не вышло. — Я обещала, помню. Хорошо, но только потому, что об этом никогда не узнает твой отец. Понятно?!       — Конечно, мадам. Не хочу оказаться убитым собственным отцом в столь молодом возрасте, — театрально заключил, вставая и разминая спину, которая затекла от долгих часов бумажной работы за столом. — Ты не представляешь, как я мечтал встретить их и узнать поближе. Словно мои родители были героями из сказок, которые мне никто не давал прочитать. Пойми меня, пожалуйста. Конечно же, я здесь, чтобы спасти то, что вы потом назовёте своим настоящим, но, как бы жалко это не звучало, я хочу помнить ту жизнь, которую прожил без них. Чтобы сравнить с той, которую они мне подарят. Хочу, оставаясь этим Скорпиусом, узнать историю родителей.       — Понимаю. Ты думаешь, что тому Скорпиусу из нового будущего не будет так ценна простая история двух мальчишек? — кивая самой себе, спросила Гермиона и подошла к омуту памяти отца. — Даже если ты забудешь, Скорпи, я буду помнить тебя. Буду знать, кто на самом деле спас всех нас, и хочу быть уверена, что смогла показать все те не рассказанные сказки, которые ждёт этот ребёнок внутри тебя. Я не забуду.       — Знаю, — мне вспомнились слова крёстной, перед тем как она дала мне в руки маховик времени. — Ты сдержишь обещание, в каком бы мире мы не были.       — Я бы не была так уверена, — сморщив нос, призналась она, взяв меня за руку, когда мы почему-то оказались в вип-палате при Св. Мунго. — Как-то обещала Гарри, что никто не узнает, как снять защиту с этого омута памяти. Плохая, плохая я.       Я сдерживал смех, чтобы слышать то, о чём говорит рара, обрабатывая рваную рану на плече у отца. Гермиона последовала моему примеру, просто улыбалась, смотря, как её лучший друг морщится каждый раз, когда колдомедик применяет заживляющее.       — Мог бы и обезболить, — проворчала она, комментируя действия блондина.       — Я бы дал тебе обезболивающее, Поттер, но ты, похоже, слишком туп, чтобы оно сработало на твоих серых клетках, так что обойдёшься и так! — будто отвечая крёстной, сказал рара своему пациенту.       — Никогда не понимала, зачем так заморачиваться со словами, если можно просто сказать, что он волнуется о Гарри и не хочет, чтобы тот каждый раз попадал под обстрел заклинаний? — продолжала отвлекать меня Гермиона, за что получила тычок в бок и просьбу помолчать. — Все вы, Малфои, такие грубые, — наигранно обидчиво отреагировала она, заставляя меня улыбнуться.       — Иногда лучше нападать, чем показывать свою боль оттого, что другой человек рискует собой. Так никто не будет чувствовать себя виноватым и сможет продолжить работать, не перестраховываясь, каждый раз, когда будет в шаге от возможности получить ранение, — объяснил он то, как видит поведение рара, слишком гордого, чтобы требовать бросить работу, которую отец любил, но с которой в один день может не вернуться.       — Ты слишком защищаешь Малфоя, это несправедливо, — вновь подала голос крёстная, и я опять на неё шикнул.       — В этом мире достаточно тех, кто защитит Поттера по щелчку пальцев и будет петь ему дифирамбы. Так что не вижу ничего несправедливого, — родители были слишком заняты друг другом, поэтому решил ответить, не боясь пропустить что-то важное. — Я папенькин сынок.       — А что ты чувствуешь к Гарри, я так и не поняла? Да ладно тебе, Скорпи, они молчат, а Малфой гладит моего друга по груди, словно не мазь втирает, а конкретно так ждёт чего-то погорячее. Думаю, я заслуживаю, чтобы меня отвлекли от этого действа, — повысила она голос, посмотрев на меня, чтобы не видеть этих двоих.       — Кажется, ты права, — мне тоже захотелось отвернуться, но я этого не сделал, просто потому, что было что-то волшебное в том, как эти двое жили одним мгновением и, словно магниты, тянулись друг к другу.       — Я всегда права, — вставила свои пять галлеонов Гермиона. — Ну же, ты с ума сходишь по рара, а отец как же?       — Я винил его, — да, в прошедшем времени, но это правда, которая останется со мной навсегда, как бы будущее не поменялось. — До одиннадцати хотел быть похожим на него, но Джинни всё время повторяла, что брат похож на её дорогого Гарри во всём, поэтому инстинктивно считал отца ужасным человеком.       — А когда узнал правду, неужели ничего не поменялось? — конечно же, Гермиона готова была встать на защиту друга. Даже мне хотелось, чтобы у неё всё получилось.       — Да, я понял, как сильно ошибался в рара. Оправдал отца, который выбрал себе в партнёры такого человека, как Драко Малфой, — горько усмехнулся одними уголками губ. — Но он по-прежнему оставался для меня мужчиной, который, будучи влюблённым в другого, жил с Уизли и заделал ей ребёнка. Он был человеком, который никогда не признавал своих отношений с рара и не смог защитить свою семью, когда она в нём нуждалась. Если бы он просто узнал, куда любимый человек исчез, и аппарировал бы за ним во Францию, ничего бы этого не было. Даже не нужно покупать билет на самолёт. Одна секунда или пару минут достать порт-ключ — и он с нами, и нет никакой Уизли. Нет жизни без родителей и будущего, в котором, возможно, я сойду с ума. Не правда ли, не очень маленький повод считать его виноватым?       — Ты не прав, — как же хотелось верить крёстной, чтобы до конца отпустить ту обиду, которую держал на отца. — Если мы говорим об этом Гарри Поттере, ты не прав. Надеюсь, когда-нибудь ты узнаешь правду и поймёшь, почему даже Драко Малфой не смог ненавидеть его.       — Я тоже на это надеюсь, — совершенно искренне признался я, но в следующую секунду замолк, чтобы послушать, о чём говорят родители.       — Поттер, ты в ужасном состоянии, знаешь об этом? — спросил рара, заканчивая накладывать повязку на рану. — Прошёл месяц, как я стал твоим личным колдомедиком, а ты уже в пятый раз у меня зад просиживаешь.       — Могу не приходить, Малфой. Сам справлюсь, — то ли с непривычки, то ли после нашего разговора с Гермионой, голос отца показался очень грубым, словно он терпеть не мог мужчину перед ним.       — Я вспомнила то время, Скорпи, — поделилась крёстная. — Это был первый год после того, как его назначили главным аврором. Как бы я не старалась успокоить его и привести в чувства, он ходил на задания каждый день. В самые горячие точки. Мне казалось, мы потеряли его. Сразу после войны, и такой стресс. Кто угодно в психушку загремит.       — Конечно, справишься, Поттер. Будешь кровью истекать, но, пока не принесут на носилках, ко мне не придёшь, — так же ядовито ответил блондин. — Как же не справиться, когда Мерлином себя возомнил.       — Да что ты знаешь, хорёк? — отец удержал мужчину за руку, когда тот собирался уйти, и с силой притянул обратно, вплотную к нему. — Только и можешь, что спрятаться в стенах больницы и строить из себя святошу. Напомнить тебе, сколько дерьма ты сделал всем тем людям, которые сейчас нуждаются в моей помощи?       — Спасибо, Потти, но кратковременной памятью никогда не страдал, — казалось, мужчины сейчас подерутся, так напряженно они смотрели друг на друга. — Конечно же, куда проще убивать плохих парней, чем спасать хороших. Больше чести, я бы сказал.       — Почему Гарри хранит это воспоминание? — спросила Гермиона. — Оно же ужасно.       Я кивнул, соглашаясь с девушкой. Мне было неприятно видеть родителей такими.       — Вот только я не играю в Мерлина, Поттер, — продолжил колдомедик. — Уже давно смирился с тем, что не пуп Земли. Принял тот факт, что не могу спасти всех, как и решать за них, как им управлять своей жизнью.       — Глупости говоришь, Малфой, — отец отпустил руку рара, но тот и не думал уходить, пока не выговорится.       — По-твоему, это глупо? — с ухмылкой на лице переспросил он. — Что именно? То, что ты, видимо, считаешь себя звездой, за которую все отдавали жизнь, или всё-таки твои попытки притвориться Мерлином и возместить всем их потери?       — Всё, это чушь собачья, — устало сказал Гарри, усаживаясь на койку и потирая ладонью лоб, словно у него резко разболелась голова.       — Ну, значит, ты собака, Поттер, — поставил правильный диагноз колдомедик. Я даже улыбнулся, вспоминая, что думал ранее про то, что только тот в их семье умел это делать. — Собака, которая думает, что каждый, кто сам принял решение пойти на эту войну и защитить тех, кого они любят, автоматически стали его хозяином. Не пробовал хвостиком повилять, герой, авось кто-то покормит бедненького? Может, тогда хоть кому-то будет не всё равно, что ты там о себе думаешь.       — Малфой, у меня от тебя голова болит, — я верил отцу, тот и вправду выглядел паршиво. Неудивительно, что он так часто получал травмы.       — Слушай, ты, небось, фанат своего крёстного, который умер собачьей смертью? — брюнет заметно напрягся, готовый в любую секунду напасть и свернуть рара голову. — Чувствуешь себя виноватым перед ним?       — Заткнись! — прошипел отец сквозь зубы.       — Да, в последнее время я даже забыла, каким ублюдком может быть твой рара, — Гермиона скривила губы в отвращении. — Думаю, Гарри хотел запомнить, каким жестоким тот может быть.       Я промолчал, просто потому, что не хотел делать поспешных выводов. Слишком свежи были воспоминания, когда я ненавидел Драко Малфоя и после жалел об этом долгие годы.       — Небось, и смерть Фреда Уизли на себя взял, чтобы честнее выглядеть в своих глазах? — несмотря на угрозы, продолжал блондин.       — Малфой, заткнись! — ещё одна попытка, но безрезультатно.       — Ох, как же я мог забыть про родителей грязнокровки, которые потеряли память о дочурке, потому что она решила пойти воевать с распрекрасным Гарри Поттером, вместо того, чтобы оставаться их зазнайкой-дочерью!       — Тварь! — это уже Гермиона рвала и метала, отпустив мою руку и пытаясь ударить колдомедика. — Жалкий хорёк.       Мне пришлось схватить её за плечи и оттащить. К сожалению, я не мог этого сделать с отцом, который в гневе ударил Драко в лицо и с подрагивающей верхней губой, смотрел как у того течёт кровь с носа.       — Я просил тебя заткнуться! — ничего не соображая закричал брюнет. Он не пострадал в этой драке, но казалось, ему куда больнее.       — Знаешь что, Поттер, это даже смешно, — рара немного напугал меня своей кривой сумасшедшей улыбкой. — Мне жаль тебя, герой.       — Может, тебе ещё раз врезать, чтобы мысли привести в порядок? — по-прежнему взбешённо спросил отец.       — Мне жаль того, что ты не видишь, перед кем по-настоящему виноват, — вот так просто мужчина привлёк наше внимание, и мы все затаили дыхание, стараясь узнать, кто этот человек. — Этими руками ты не убивал ни Блэка, ни Уизли. Палочка рядом с тобой никогда даже близко не оказывалась рядом с родителями Грейнджер. Просто потому, что ты не центр Вселенной, Поттер, не стоит каждый раз пачкать о меня свои чистые ручонки, даже если ими я нашёл способ вернуть память родителям твоей ненаглядной подруги. Как и не стоит посылать в меня сектумсемпру, так как тебе не нравится, когда я плачу. Или тебя тогда просто смутили мои слёзы?       Я видел. Мы видели, как один единственный человек менял историю. Без всякого маховика времени. Просто потому, что он знал. Умел любить так, как никто на этом свете.       — Мерлин, значит, это Драко вернул моим родителям память, — ошеломлённо прошептала Гермиона, после чего я решил, что теперь её уже можно отпустить. — Мерлин.       — Никто за тебя не умирал, Поттер, не мни из себя героя. Ты как и был шрамоголовым придурком из пророчества, так им и остался, — с ухмылкой сообщил рара, смотря на мужчину, который уже как минуту стоял с опущенной головой и не смел поднять взгляд. — Ты виноват только перед одним человеком и прости, что именно мне приходится это сообщать, но это я. Так что сделай одолжение и как можно меньше появляйся в моём кабинете. У меня и так куча работы после твоих рейдов. Не так уж и легко лечить тех, кого покалечил святоша Поттер, так ещё и на тебя время тратить.       — Тогда почему? — вскинул голову отец, непонимающе смотря в серые глаза. — Почему ты захотел быть моим личным колдомедиком?       Я ждал этого вопроса, потому что мне было очень интересно услышать на него ответ. Блондин молчал с минуту, а потом, вытерев платком кровь из носа, кинул им в аврора.       — Потому что единственным человеком, перед которым я не чувствую себя виноватым за эту войну, являешь ты, — он открыл дверь и уже стоял на пороге, когда мы услышали его приглушённый голос. — Ты, Поттер.       А потом рара вышел, оставляя отца наедине со своими мыслями и слезами, которые тот так усердно пытался спрятать.       — Но почему? — Гермиона подошла к другу и с опаской смотрела на его улыбку, которая вместе со слезами на глазах напоминала радугу, появляющуюся сразу же после дождя. — Почему признание Малфоя вызвало его улыбку?       — Мне кажется, дело не в этом, — констатировал я, подходя ближе к девушке. — Каким он стал после ранения, не помнишь?       — Не могу сказать с уверенностью, что это было тогда, но, кажется, Гарри стал намного спокойнее и больше не лез в самое пекло, чтобы всех спасти, — вспоминала крёстная, смотря то на меня, то на отца.       — Думаю, никто, даже рара, не смог бы его убедить в том, что он не виноват в смерти близких, — размышлял я вслух. — Ты была права, он хранит это воспоминание, чтобы помнить, как неидеален Драко Малфой. Так же, как он сам. Что вина лежит не только на его плечах, но и на том, кто впустил в школу Пожирателей. Кто обрёк своего отца на жизнь в Азкабане, не убив Дамблдора. Из-за кого Снейп дал непреложный и убил своего лучшего друга, даже если тот был обречён на смерть. Ты была права.       — Ты называешь его по имени, — сказала она, положив руку мне на плечо и сжимая его в поддержке. — Разочаровался?       — Нет, совсем нет, — ответил, проанализировав свои чувства. — Мне нужно было это увидеть, как и отцу - помнить. Кажется, я стал лучше понимать того Поттера, о котором вы все говорите. Он такой же человек, как и мы все. Просто, как и другие, как и он сам, я иногда забывал об этом.       — Не вини себя, право, и мне приходилось этим грешить, — кивнула на мои слова Гермиона. — Все так много от него ждали, что с самого детства я считала его чуть ли не Мерлином. Даже минутами ранее, сказала тебе, что Гарри Поттер, которого знаю, не мог так поступить с тобой. Ни с кем, ведь он такой правильный. Идеальный. Он даже не сказал мне, что всё это время винил себя в смерти остальных и в том, что мне пришлось стереть память родителям. Даже если после войны тысячу раз повторяла, что в этом нет его вины.       — Тебе просто нужно было взять пример с того человека, который никогда не видел в отце золотого мальчика, — мы перенеслись в другое воспоминание и на этот раз оказались в кабинете зельеварения, где два враждующих курса варили зелье, а Драко Малфой послал Гарри Поттеру записку, где героя не хило так подвесили на виселице. — Сказала бы, что сама виновата в том, что так случилось с родителями и хоть немного облегчила бы его ношу.       — Ну, простите, считала глупым озвучивать очевидные вещи, — ухмыльнулась рядом Гермиона, внимательно смотря на саму себя, которая с особым усердием измельчала ягоды омелы. — Зелье забвения, очень лёгкое, но экстракт настолько слабый, что хватает только на тридцать секунд. Скорпи, это нормально, что я скучаю по школе?       — Нормально, не каждый же день на такую красоту, как рара, могла смотреть, — поиздевался я и получил по макушке.       — Ты невозможен. Аж противно, — несмотря на своё отвращение, девушка улыбалась. — Твоего крёстного нет, кстати, чем он занимается в будущем?       — А почему тебя это интересует? — просто так спросил я, наблюдая, как отец отливает во флакон немного зелья, а потом специально его портит. — Скучаешь по дедуле?       — Скорпи, не шути так. Я конечно была не права, что часто винила профессора во всех наших бедах, но меня уже достали шуточки Гарри про нас с ним, — призналась крёстная, и я рассмеялся. — Не хочу, чтобы и ты надо мной издевался. Никогда не чувствовала ничего к твоему деду. Предпочитаю помоложе и помилее, не в обиду твоему крестному сказано.       — Пошли, — прозвенел звонок и мы вышли вслед за учениками, а точнее, отцом, который как всегда преследовал одного конкретного блондина. — А если я тебе скажу, что в том кабинете был мой крёстный?       — Как это? Урок же вёл Слизнорт? — спеша за мной спросила девушка.       — Да, дед в будущем занял место профессора ЗОТС, как всегда мечтал, — мы быстро оказались возле кабинета прорицаний, в который гриффиндорец и затащил однокурсника, прижимая того к стене. — Вот только я не говорил, что у меня всего один крёстный.       — Что? — я зажал рот девушке ладонью и сосредоточился на родителях.       — Поттер, ты что творишь? — голос блондина немного резал слух истеричными нотками. Он озирался по сторонам, то ли в поисках подмоги, то ли чтобы, в случае чего, быстро сбежать.       — Спокойно, Малфой, это не надолго, — от этого заявления рара занервничал пуще прежнего. — Про тебя ходит много слухов, но я бы знал, если бы ты с кем-то встречался. Так ведь?       — Чего, Потти? Я имел лёгкое представление того, как часто тебя роняли вниз головой, но даже так ты мог бы не пугать умных людей своими ограниченными речами. Мне искренне страшно, что твоё слабоумие заразно, — парень настолько хорошо сыграл роль перепуганного школьника, что даже Гермиона фыркнула прямо мне в ладонь. Пришлось отпустить её, чтобы вытереть руку от её слюней.       — А он забавный, — засмеялась она уже в открытую.       — Только что заметила? — задал я риторический вопрос, вновь возвращаясь к воспоминаниям, которых ждал больше всего. Мне хотелось узнать, какими они были в школе. Наедине.       — Не боись, Гермиона уже тысячу лет со мной дружит, но по-прежнему обходит тебя в некоторых предметах, — парировал брюнет, подходя ближе. — А теперь заткнись и пей, мне нужно кое-что проверить.       Отец зажал нос слизеринца и, дождавшись, когда тот откроет рот, влил в него содержимое флакона.       — Поттер, тебе жизнь не мила?! — заорал ещё громче блондин.       А потом случилось две вещи. Первое — отец нагло поцеловал рара. Второе — не сразу, но Малфой врезал гриффиндорцу прямо между ног.       — Шрамоголовый, готовься к смерти! — на этот крик стали собираться любопытные школьники, которым так и не посчастливилось успеть увидеть грандиозное зрелище — как герой сложился пополам, застонав от боли. — Это был мой первый поцелуй, мантикора тебя задери! И с кем? С придурком Поттером! Мой отец узнает об этом!       И вот, когда в проёме показалась светлая макушка какой-то первоклашки, мой рара заговорил совсем по другому.       — Поттер, зачем ты меня сюда притащил? То, что твоя Грейнджер зубрит, как бобёр, все книги из библиотеки, не означает, что её мозг не пострадал от общения с тобой!       — Ничего, прости Малфой. Можешь идти, — мы не видели лица парня, который уже стоял на ногах спиной к нам, но его голос подсказывал мне, что он находится в смешанных чувствах. Ему было грустно и волнительно одновременно.       — Зелье забвения, Гарри посмел нарушить правила школы только ради поцелуя? — занудствовала Гермиона.       — Ох, чья бы мандрагора пищала, — упрекнул я её, напоминая все те случаи, когда крёстная сама нарушала не только правила школы, но и магические законы ради своих приключений с друзьями. — Зато теперь мы знаем, кому достался первый поцелуй Драко Малфоя. Мой рара узнает об этом.       — Малфои, — покачала головой девушка.       За всё это время блондин не сдвинулся с места, явно растеряв всю злость и праведный гнев на одного гриффиндорца.       — Ты псих, Поттер. Полнейший, — заключил он и драматично ушел, взмахнув подолом мантии, словно косплеил Снейпа.       — Согласен, я псих, — пробубнил себе под нос Поттер, после чего прислонился к стене, где секундами ранее был его сокурсник, и, прикоснувшись пальцами к своим губам, грустно улыбался. — Псих, который хочет своего врага. Уму непостижимо.       Это последняя сцена, которую мы увидели в воспоминаниях и после которой Гермиона вернула нас в реальность.       — А вообще я понимаю, почему Гарри столько лет боялся подойти к Малфою, — она плюхнулась в кресло и устало потерла виски. — Я бы тоже опасалась признаваться в чувствах тому, кто врезал мне с ноги после попытки его поцеловать.       — Правда? Значит, любой, даже Блейз Забини, мог подойти к тебе ещё в школе и поцеловать? — спросил я, всё ещё мысленно находясь в сказке, которая хранила в себе историю зарождения любви между моими родителями.       Я узнавал их всё больше и больше, понимая, что может быть они не были идеальными, но они были единственными, на которых я был согласен.       — Причём тут Забини? Конечно же, я бы ему врезала, но Драко то…       — Знал, что они созданы друг для друга? Не смеши меня, никто не знает, что чувствует другой человек, каким бы он умным ни был. Конечно, легко судить со стороны прохожего наблюдателя, но любовь страшная штука, Миона, от неё люди становятся неуверенными в себе и слепыми на всю голову. Так мне крёстный говорил, — перевёл тему, так как не хотел вдаваться в подробности. — Тот, который настоящий, а не сам так решил.       — Да о ком ты говоришь? — Гермионе надоело не понимать, о чём речь, поэтому я знал, что настал момент потихоньку сдвигать мосты. — Снейп сам тебя назначил своим крестником, ясно-понятно. Малфой выбрал другого, в это мало верится, так как он тот ещё одиночка, но допустим. Гарри выбрал меня. Так кто этот второй? Я же всё равно узнаю.       — Тот, кто был в том классе зельеварения с вами. Тот, кто занимается всеми делами рара и кто был его лучшим другом ещё до того, как они пошли в Хогвартс, — я хотел продолжить, но хорошо знал Гермиону Грейнджер, которая любила сама находить ответы на все вопросы.       — Теодор Нотт? Гойл? Паркинсон? — перечисляла она, пока не замерла на месте, вспоминая того, о ком принципиально не хотела думать с самой школы. Я знаю, она доверяла мне все свои мысли. — Блейз Забини? — Гермиона опустила взгляд и продолжила полушёпотом, мне даже показалось, что её голос дрожал. — Тот человек, о котором ты говорил… в кого я…       — Ты сама это сказала, — вспомнил, как обещал в будущем помочь ей, желая женщине счастья ничуть не меньше, чем спасти мир и увидеть родителей. Не мог сказать всего. Лишь намекнуть. — Да, моим юридическим крёстным является Блейз Забини. Снейп так и сказал, раз у тебя два отца, то почему бы не иметь не только крёстного отца, но и крёстного деда.       Посмеялся я со своей комичной жизни, мысленно гадая как сильно сейчас поменял судьбу тёти и дяди Блейза. Сойду ли я с ума ещё больше? Повлияет ли их история на меня самого? Что, Мордред подери, ждёт меня в будущем, которое я переписал.       А главное — кто.