『時の迷霧』 Lost in the Mists of Time
第三話 「全てが茶番から始まった」 3. And The Farce Begins...〜十年後の世界〜 10 Years Later
Где-то первые тридцать секунд ноги предательски подкашивались, голова, точно на неё надели чугунный колпак, неприятно сдавливалась и кружилась — поначалу даже чудилось, будто бы стены вокруг вертятся, — а внутри пищеварительные органы словно воспарили, уткнувшись в горло и став там поперёк. Не успев оправиться от кратковременного физического недуга, она встретилась с ещё одним — на этот раз психологического характера. Потребовалось трижды ущипнуть себя за ногу сквозь ткань юбки, дабы удостовериться, что перед тобой действительно не пытаемый палящим солнцем школьный двор и это не сон, но и того было недостаточно. Девушка, если память оставалась ей верна, сознания не теряла, да и время сна давно позади. Та поза, в которой она находилась минуту назад, оставалась неизменной. Школьница всего лишь зажмурила глаза и открыла их снова, впустив в свой разум какую-то неправильную, чужеродную реальность: в стерильной, наполненной какими-то удивительными приборами и непонятными штуками светлой комнате находились не знакомые ей люди в белых одеждах, уставившиеся на гостью напряжённо и с ярким изумлением. Они стояли поодаль от подростка, которая в растрёпанных чувствах принялась оборачиваться по сторонам в постепенно настигающем паническом испуге: там справа — ещё какие-то громоздкие и сложные на вид приспособления, издающие ритмичное жужжание; а там слева — ещё дядечка в халате, чуть помоложе, упорно пытается что-то высмотреть в, к удивлению девушки, плоском мониторе, непосредственно, похоже, работая с машиной. Прибывшая подняла голову — светло-голубой потолок, опустила — какая-то небольшая платформа под ногами, походившая на некий пьедестал, как подставка для фигурки. По ощущениям она не казалось высокой, но жертве незапланированного путешествия думалось, что она стоит на ней как на подиуме на обозрение всему свету. Будто бы продолжая отчаянно искать спасительные знаки вокруг, которые бы подсказали и разъяснили происходящее, девочка снова уставилась перед собой, жадно заглатывая взглядом всё, что только могла зацепить — непонятного рода технику, на вид не суливших ничем хорошим серьёзных мужчин в «докторских» нарядах… Вот только на сей раз ей удалось узреть ещё две фигуры, что стояли далеко позади; на них никакой униформенной одежды замечено не было. Одна казалась немного выше другой и находилась чуть в стороне, однако сразу привлекала к себе внимание странной и до боли знакомой причёской. Этот опознавательный признак вынудил гостью тщательнее приглядеться к лицу человека, которому она принадлежала. «Кусакабэ…?» Практически абсолютное сходство лица этого мужчины с образом в голове школьницы сначала отдалось лёгким облегчением, а позже — утомляющим замешательством. «Не может же быть...» С одной стороны — хоть одна знакомая физиономия среди неопознанных личностей, с заумным видом рассматривающих девушку, с другой — что он ту делает? А главное: «тут» — это где? Если присмотреться, то заместитель главы Дисциплинарного Комитета выглядит немного иначе, нежели обычно. Как-то… устало или… взросло? Вместо привычного гакурана — деловой костюм. Разрастающиеся точно ветви беспокойство и непонимание начали медленно окутывать подростка, но от напора мыслей отвлёк холодный, прорезавший тишину голос, только чтобы позволить ветвям с новой силой сплестись в прочные оковы. Тон был требовательным настолько, что заставил кучку людей в белых халатах позабыть о существовании гостьи и дружно развернуться в сторону его источника, которым, как выяснилось, оказалась вторая неизвестная фигура в чёрном костюме. Она принадлежала темноволосому мужчине со строгим выражением лица: чернильные густые пряди в чёлке спадали на глаза, играя в монохромные игры с аристократичной бледностью кожи; идеально сидящий на нём дорогой костюм придавал владельцу ещё больше статности. Одним неуловимым движением парень задрал голову чуть вверх — в сознании у прибывшей без приглашения путешественницы точно что-то щёлкнуло. Эти изящные, точно искусно вырисованные черты лица, угрюмая линия губ, угольно-чёрные горизонтальные дуги бровей, придающие взору пугающую суровость — взору, сокрытому под обманчивой мягкостью эбеновых локонов. Взору, твёрдому как металл, холодному точно изморозь и тёмному как зимняя ночь. Взору, преисполненному равнодушия, но одновременно стремящемуся сломать всё вокруг себя, безнаказанно и беззаконно крадущему волю у своих заложников… Она слишком хорошо и чётко помнила этот взгляд, чтобы спутать или не заметить. «Похож. Жутко похож». Послышалась отвлекающая иностранная речь, и подросток в замешательстве призадумалась, не кажется ли ей, так как, она была уверена, секунды назад она явно слышала японскую. Почему этот до неприятных мурашек и отвращения похожий на человека из её жизни мужчина задаёт вопрос по-японски, а ему отвечают на чужом языке? Это было одной из многих вещей, казавшихся ей странными и заставлявших сгущающееся где-то в груди тревожное чувство гадко подёргивать за нервные окончания. По телу пробежал озноб, когда слух ухватил концовку последней, сказанной иностранцем фразы. «Показалось. Просто показалось». Мысленно девушка принялась убеждать себя, что поражённый невероятной схожестью неизвестного молодого человека с её знакомым мозг услужливо устроил ей слуховую галлюцинацию, воспроизведя в её голове «Mr. Hibari», да ещё и с типичным для иностранцев исковерканным ударением. Вероятно, это следствие шока и внезапности происходящего, которое появившейся здесь девочке было не под силу понять. Взгляд пустился в новое, какое-то ошалелое и бесцеремонное путешествие по лицу объекта её мысленного недуга. Сгусток неприятных ощущений в груди начинал уж не просто подёргивать, а как-то пощипывать, словно предвещая что-то плохое, нечто, от чего хотелось укрыться и убежать прямо сейчас. «Может... его брат? — отчаянно начала строить теорию школьница. — А был ли он у него? брат? — напрягая память, вопросила она саму себя. — Даже если и был, почему он тут, с этим Кусакабэ? И здесь это вообще где?» От всех этих нелепых мыслей, навязчивых вопросов и глупых предположений хотелось разбить голову о что-нибудь: они были абсурдными и в них с трудом верилось, однако стоило девушке снова уставиться в сторону предположительно зовущегося Хибари мужчины, сумасбродные догадки приобретали пугающе реальный вкус. Антрацитовые глаза недовольно сузились — незваную гостью словно током прошибло. Нет, взор был адресован не ей, но чувство дежавю было столь сильным, что в эти секунды подросток была готова бросить всякие попытки разубедить себя в невозможности своих домыслов. Кандидат на звание старшего брата Хибари более взыскательно задал вопрос, снова по-японски, за чем моментально последовал немного запинающийся, неуверенный ответ. Теперь уже, как точно расслышала школьница, на английском. Весь этот англо-японский вербальный обмен выглядел бессмысленно и чудаковато: то ли они понимали японский на слух, но не были научены строить предложения в ответ, то ли просто знали, что молодой человек желал до них донести, не имея необходимости обладать языковыми знаниями вообще? «Какого чёрта тут происходит?» Касательно обстоятельств, переместивших ученицу Намимори прямиком из школьного двора в непонятное место, где обитали странные и на вид недружелюбные люди, некоторые из которых очень смахивали на модифицированные копии её сэнпаев, можно было только гадать: она всё-таки спит, видя очень реальный сон; дурацкая игрушка маленького засранца выбила ей все мозги, и теперь девочка перестала дружить с разумом; её похитила та строящая из себя мафиозную группировку компашка, но тогда почему она не лежит связанная где-нибудь? В последнюю гипотезу, однако, совершенно не вписывались немного постаревший Кусакабэ и старший брат Хибари Кёи. Может, её похитил этот самый старший брат? Да, наверное, это было бы наиболее правдоподобно. А ещё совсем недавно девушке посчастливилось стать свидетельницей на хитрость сложного и дивного фокуса… Правда, она не давала согласия принимать в нём участия, чтобы теперь имелись основания полагать, что он тут замешен и она стала его жертвой… Полуосознаваемые воспоминания о нём явно меркли на фоне вышеизложенных теорий. Мерцающая равнодушием сталь отразила азуритовое сияние — прохладный взор мужчины, казалось бы, по температуре был не сопоставим с тем накалом, который был присущ его интенсивности — прожигающий до дыр в теле, точно обращающий в пепел материальную оболочку и оставляющий бесстыдно нагим. Хотелось съёжиться, отчаянно попятиться назад, вжаться спиной в стену, прикрыться наконец… Она слишком хорошо помнила эти чувства и слишком долго силилась с ними бороться — привыкла. Поэтому до дрожи пробирал и заставлял откликаться ускоренным пульсом сейчас не сам взгляд незнакомого черноволосого мужчины, а факт того, что он смотрит на неё так же. Так же безразлично. Так же требовательно. Так же властно. Были тому причиной гены? В конце концов, она даже достоверно не знала, имелся ли у главы Дисциплинарного Комитета старший брат. Впрочем, отрицать, что если он есть, то такой же подонок, не собиралась. От этого всего становилось очень не по себе, но девушка назло всматривалась в мрачные глубины всё сильнее, точно сама хотела пролезть под кожу их владельцу и собственноручно обличить. Какого чёрта он безотрывно пялится на неё? От того ли, что сам изумлён её появлением не меньше? Или он тоже делает это ей в отместку? Если загадочному брюнету есть что сказать — так чего молчать? Будь он братом Хибари Кёи, мог бы и догадаться кто она. Предположения настырно не клеились, паззл не собирался. Это постепенно, но эффективно приводило в немое, раздражающие отчаяние. «Все эти разговорчики про будущее… — в памяти всплыла глупая игрушка. — Но ведь это всё… всего лишь надувательство, ничего более». Хотелось шлёпнуть себя ладонью по лицу даже за мизерные отголоски таких мыслей. Она не верит в подобного рода фантастику. У происходящего должна быть более вменяемая причина. Даже если Хибари-старший под стать родственнику её невзлюбил, это не повод похищать её. Или что они там с ней сделали. Это легально наказуемо. Хотя слово «легально» в представлении путешественницы служило антонимом фамилии «Хибари». Почему они все молча стоят и смотрят? Почему никто не в состоянии открыть рот и хотя бы поздороваться? Она же не безжизненный экспонат, в конце концов, на который можно только пялиться. Злость начала прокрадываться внутрь, разгоняя окутавший страх и сомнение. Спросить самой было немного боязно. Но ведь дальше так продолжаться не могло. А если они ей враги, то тем более непростительно позволять страху проявлять себя. Нужно держаться уверенно в любой ситуации. Что ей теперь иностранцы в белых халатах и брат главы Дисциплинарного Комитета после того случая? — Что же могло произойти… — взволнованно наконец-то произнёс клон Кусакабэ, который как-то снисходительно и грустно глядел на гостью. Почему Кусакабэ с самого начала не заговорил с ней и не объяснился? Зачем он стоит как истукан и озвучивает её вопросы? Он единственный, в личности которого она уверена… ну или почти уверена… и даже он ведёт себя как незнакомец! Пальцы озлобленно сжали ткань юбки. Этим людям пора перестать играть с ней в дурацкие гляделки и издеваться, нахально крадя реплики из её головы вместо того чтобы дать ей желаемые ответы. — Это мне хотелось бы спросить, — возмущённо вымолвила девушка, стараясь успокоиться и звучать бесстрашно, и плавно перенаправила взор на заместителя главы Дисциплинарного Комитета. Тот же его охотно поймал, однако лицо его начало расплываться в каком-то идиотском недоумении, таком тупиковом — такую физиономию можно лицезреть у некоторых её одноклассников во время промежуточных тестов при виде заданий, решение коих за пределами их понимания. Небольшая по своей численности команда людей в белых одеждах постепенно растеклась в стороны, словно расчищая путь двум мужчинам. Кусакабэ покосился в сторону «старшего брата Хибари Кёи» в скрытой мольбе о, возможно, перекладывании ответственности объяснений на чужие плечи, но молодой человек не выказал искомого великодушия и продолжил безотрывно сканировать гостью глазами, едва ли излучая ленивый интерес. Тогда обладатель необычной причёски был вынужден сделать несколько шагов по направлению к облачённой в школьную форму девушке, пристально следившей за ним взглядом. Она в свою очередь сочла это приглашающим жестом к тому, чтобы сделать то же самое — и медленно шагнула вниз с небольшой ступеньки. — Успокойтесь и послушайте, — примирительно приподняв обе ладони перед собой, начал Тэцуя. — Дело в том… это… как бы объяснить… Девушка напряглась, сглатывая волнение. Такая нерешительность не свидетельствовала ни о чём хорошем. Кусакабэ с некоторой неловкостью посмотрел на гостью, после чего продолжил: — Собственно говоря, Мааи-сан, — «Мааи-сан» резануло слух, но школьнице было очевидно не до этого: высказать ему возмущение тем, как тот посмел перейти с ней заветную черту близости, она сможет и после того, как получит долгожданное объяснение. — Сейчас вы находитесь в будущем, — он сделал кратковременную паузу и немного понизил тон голоса, — десятилетнем будущем. Девушка неслышно выдохнула, а затем скептически прищурилась: выражение лица открыто заявляло о том, что она ставит под сомнение здравоумие собеседника. Теперь в голове поселилась новая гипотеза: это всё какая-то злая-презлая шутка, и её поневоле вовлекли в одну из тех глупых передач с розыгрышами. Хотя столь правдоподобный сеттинг — похожие на учёных иностранцы, вполне достойное подобия машины времени новороченное оборудование, а также повзрослевшие копии её знакомых — обошёлся бы слишком дорого. И почему этот безумный человек озвучивает вероятность того, что пролетало где-то на задворках её сознания и, будучи воспринятым как бред, осталось незамеченным? Может, это всё-таки сон? Ведь только там может привидеться подобная чушь… — Чушь какая-то, — возмущённо, но спокойно ответила Мааи, тут же удобно расположившись в позе фертом. — Я понимаю, в это крайне сложно поверить, но это правда, — с каким-то прискорбием сообщил Кусакабэ, от серьёзности тона которого становилось нехорошо. В его тёмных очах не было ни капли озорства или сумасбродства и он, вопреки произнесённым им же словам, нисколько не был похож на полоумного. — Но не стоит беспокоиться. Это только на пять минут. По их истечению вы тут же вернётесь назад, — доброжелательно заверил Тэцуя под конец, пытаясь состроить подбадривающую и внушающую доверие улыбку, но, встретившись с каменным лицом юной президента Школьного Совета, вскоре бросил это дело: что ни скажи ей сейчас — не поверит. Между тем как раз-таки наоборот, последняя реплика заставила Камацу призадуматься. Если вспомнить бессмысленные разговорчики больного на голову Савады из 2-А и мелкого засранца про базуку, при помощи которой они показывали ей тот очень крутой трюк, то перемещение в будущее длится не более пяти минут… Сердце громко стукнуло. Появилась резкая потребность в свежем воздухе. «Да ну… такого быть… — мысленно покачав головой в отрицании, пролепетала Мааи. Даже если утверждаемый Кусакабэ бред сходился с околесицей тех ненормальных, это вовсе не означало, что теперь сему следует верить. Хотя мониторы выглядят удивительно тонко, девочке разве что в фантастических фильмах доводилось видеть такие. Да и Кусакабэ хоть на первый взгляд и совершенно не изменился, кажется несколько старше. — Не может. Совсем, никак не может». Сейчас, пребывая в состоянии совершенного неведения и находясь неизвестно где, да ещё и ощутимо чувствуя зрительный натиск со стороны до тошноты похожего на Хибари Кёю человека, было сложновато с уверенным лицом пытаться брать ситуацию под контроль и занять ведущую позицию в разговоре, но попробовать стоило. — Думаете, я поверю в это? Не смешите, — коротко отрезала школьница, задирая голову и высокомерно осматривая заместителя главы Дисциплинарного Комитета. — Не знаю, что это за фарс такой — да и знать не желаю — но я немедленно возвращаюсь в школу, — продекламировала свои требования президент, не намереваясь примерять на себя роль жертвы. Хотя её порядком напрягали сомнения, что она может не находиться так близко к школе или даже Намимори, как хотелось бы. Так или иначе, они должны были немедленно перестать насмехаться над ней и вернуть домой. Каким образом она очутилась здесь, казалось уже не столь важным, ибо желание убраться отсюда было сильней. Постепенно эти светлые стены вокруг начинали душить, а ветви страха пред неизвестным — сковывать по рукам и ногам. — К сожалению, это невозможно, — тяжело вздыхая, произнёс Кусакабэ, а затем обменялся взглядами со стоящим немного позади брюнетом. Выражение лица второго было нечитаемым. Вот только… «Страшно похожи». … теперь, когда видишь его немного ближе, молодой человек кажется ещё больше похожим на Хибари Кёю. Причёска выглядит иначе, чёлка короче, но черты лица — почти что отражение знаменитого грозы Намимори. Кто этот человек и что он забыл здесь — эти вопросы барабаном отбивали волнительный ритм в мелодии пульса, и почему-то столкнуться лицом к лицу с ответом было страшно. — В любом случае, — начал снова Кусакабэ, поглядывая на время, отображавшееся на видимом ему мониторе, и пытаясь что-то рассчитать, — пожалуйста, подождите всего две-три минуты. Я понимаю, какой это шок. Но как только истекут пять минут, вы вернётесь домой. Точно вернётесь, — жестикулируя руками, уверил брюнет. Однако переждать эти две-три минуты с данной особой будет проблематично, и это очевидно. Да и к тому же отправлять её домой без маломальского объяснения может быть опасно. Кусакабэ снова посмотрел в сторону потенциального брата Хибари Кёи, точно ища одобрения. Молодой человек безразлично прикрыл глаза и молча кивнул; вероятно, в знак согласия. Мааи чувствовала себя вконец загнанной в тупик: эти люди несут какую-то отборную чушь, отказываются слушать, что им говорят, не собираются возвращать её обратно, настаивая на какой-то ерунде — и пока что она не в силах что-либо сделать, дабы поменять ход вещей. Не угрожать же им полицией. К тому же, никто не исключал, что они не навредят ей. Стоит ли броситься бежать? Глупо. Она против шести человек, все взрослые мужчины и Кусакабэ — не нужно быть опытным азартным игроком, чтобы сделать правильные ставки. Плюс ко всему, она совсем не знает, где находится, а искать выход в такой ситуации крайне рискованно. Стоит ли подыграть им, солгав, что поверила? На крайний случай, заключила Камацу, так и нужно поступить. Кусакабэ откашлялся, пытаясь придумать максимально сжатый и безопасный для «другого будущего» синопсис этой нелепой истории, и указал что-то жестом одному из «учёных», привлекая внимание нигилистки-собеседницы. После определённых манипуляций с компьютером за спиной Мааи показалась до этого скрытая где-то сверху знакомая ярко-сиреневая игрушка, только в несколько раз крупнее по габаритам — как оказалось, это та самая десятилетняя базука мелкого засранца. Исходя из объяснения Кусакабэ, именно ввиду экспериментов с нею, девушка перенеслась на десять лет вперёд. Оружие семьи Бовино модифицировали, и, несмотря на то, что в его новые функции не входило переносить людей в прошлое, по какой-то непонятной причине оно сработало именно так — отправило взрослую версию Мааи назад, автоматически подменив её версией десятилетней давности. Звучал данный пересказ более убедительно, если допустить, что фокусы с прыжками в будущее при помощи детской игрушки, которые ей показывал Савада и его дружки, правда. С какой стати Мааи должна верить бездоказательным утверждениям? «Выходит… с тем случаем это никак не связано...» На секунду от подобных мыслей стало противно: как вообще эта фраза могла прозвучать в сознании, ведь с адекватной точки зрения, случившийся около пяти минут назад инцидент вообще никак не может быть связан с тем, что её похитили какие-то странные люди в компании Кусакабэ Тэцуи, и уж тем более ни коим образом она не могла перенестись на десять лет вперёд. Однако отголоски тревоги, черпающей силы с того самого момента, как девушка оказалась здесь, провоцировали невероятные в своей вздорности идеи. Как будто мерзкий паразит вцепился в её спину, но вместо того чтобы паразитировать от неё, он питал жертву каплями ядовитого волнения. Кап-кап, кап-кап — всё больше с каждой каплей. Стряхнуть это чувство никак не получалось. — В итоге всё равно вы виноваты, — в привычно недовольном тоне сделала выговор девушка, требовательно взирая на брюнета и сдерживая так и норовившую выскочить насмешку. — Только если вся эта чушь правда, разумеется, — подытожила она скептически, разочарованно прикрывая глаза. Послышался утомлённый вздох Тэцуи. — Я требую доказательств, — и хотя это могло прозвучать как вызов, произнесено было очень вяло и пассивно: в конце концов, президент ни на какое доказательство не рассчитывала. Просто, решила она, если им так весело, то можно и подыграть — пусть попыхтят ради неё. Одновременно в груди по-прежнему висела тяжесть: после истечения пяти минут ей надо умудриться выбраться отсюда каким-то образом и вернуться домой, и вот тут начинаются проблемы… Заместитель главы Дисциплинарного Комитета был в растерянности: в арсенале более веских аргументов у него не было, да и смысл они перестанут иметь через минуту, если не меньше, поэтому он, морально обессиленный дурацкими объяснениями и упёртой жертвой базуки, не промолвив и слова, пальцем указал на циферблат дорогих наручных часов, многозначительно смотря Мааи в глаза и моля подождать. Та с чванливым изумлением наблюдала за цирком и клоунами. Люди в белых халатах сосредоточенно смотрели то на мониторы, то на неё, Кусакабэ неуклонно следил за временем, точно хватаясь за хвост каждой секунды, демонстрируя гостье совестную мину, прямо как ту, что корчит сама Мааи, когда ооя-сан* наведывается с визитом… Только потенциальная родня Хибари Кёи, преспокойно стоящая позади Тэцуи и бесцеремонно держащая руки в карманах брюк, выглядела совершенно не заинтересованной тем, верит девушка в услышанное, возмущена она или напугана. Максимум эмоций, который президент студсовета могла распознать на лице этого вечно безмолвствовавшего мужчины — недовольство, и то немного смягчилось под властью безразличия спустя эти почти прошедшие пять минут. Монотонное тихое гудение компьютеров, воображаемое тиканье часов в головах присутствующих и короткое молчание — только невербальные разговоры с циферблатом. Неспешное движение стрелок, призванное вскоре подарить находящейся в центре внимания девушке новый, более подходящий облик, казалось нарочно медленным. Кусакабэ неуверенно сощурился, обследуя своё запястье: пытался удостовериться, не обмануло ли его зрение. Затем поднял голову на неприступно стоящую фигуру Мааи — потом вновь перевёл взор на циферблат. Не получив нужного ответа — на своих коллег: они очень нервно переглядывались между собой. Наконец — на своё руководство: копия Хибари Кёи немного сузила раскосые глаза. Пять минут фарса истекли. Маии самодовольно надула губы и указала ладонью в направлении спящей позади неё базуки. — Ну вот пожалуйста.