Некоторые тени настолько длинны, что появляются раньше света(с)
Но если ты хочешь слушать, то я хочу петь для тебя. И если ты хочешь пить, я стану водой для тебя(с)
Весна в Дол-Амроте наступала гораздо раньше, чем в Минас-Тирит. В предгорьях еще лежал снег, а на побережьях теплые морские ветры с юга уже вовсю заигрывали с молодой травой и звали из почек клейкие зеленые листья. Мелабриан сидела у открытого окна и смотрела, как в цветнике под ее окнами тянутся к солнцу шипастые побеги роз. Почти под окнами плескалось море, и запах теплой земли смешивался с ароматом морской соли. Вдалеке кричали чайки, где-то за садовой стеной негромко переговаривались слуги и слышался мерный скрип ножниц- наверное, садовник подравнивал живую изгородь. Мелабриан вздохнула . В Минас-Тирит весна была совсем иной, она никогда ее не любила. Sulime на севере приходила с грязью , слякотью, ослепляющим солнцем и жестокими ветрами. Ручьи талого снега собирали с улиц сажу и мусор, а в коридорах дома наместников было намного холоднее , чем снаружи, из-за ледяных сквозняков. Мелабриан еще раз кинула взгляд на цветущий сад под окнами о отвернулась. В дверь постучали. -Входи, Линдис. Линдис, темноволосая миловидная служанка, была приставлена к ней Адрахилем с первых дней ее появления здесь. Она нравилась Мелабриан, потому что, в отличие от других девушек, не любила болтать почем зря. Здесь, в Тол-ин-Гаэлен, каждая девушка была наперсницей своей госпожи и знала все ее тайны, если не больше, и Мелабриан страшно злило, что какая-то девчонка будет расспрашивать ее о том, о чем ей совершенно не хочется говорить. Поэтому Адрахиль нашел ей такую служанку , которая разделяла ее любовь к молчанию. Однако сегодня Линдис была не одна. Зайдя в покои, она с поклоном пропустила впереди себя княгиню Эдельвен. В ярком свете утра шелка платья матери принца переливались под солнцем, как морская вода. Комнату наполнил запах морских лилий и соли. Эдельвен приветливо улыбалась, но , несмотря на ее добродушие, Мелабриан все еще ее побаивалась. -Мелабриан, девочка моя,- Эдельвен широко распахнула объятья. -Какой сегодня прекрасный день. У тебя есть на него планы? -Нет ,миледи,- Мелабриан учтиво поклонилась, и предложила Эдельвен присесть рядом с ней. -Прекрасно!- откликнулась та, удобно размещаясь на низком диванчике у окна.- Тогда я приглашаю тебя прогуляться вместе со мной по городу. Мы не такие чопорные, как некоторые,- она подмигнула Мелабриан, - и уж точно не лишаем себя удовольствия насладиться теплыми весенними деньками. Собирайся, девочка моя, и пойдем, пока солнце еще не так высоко. Мелабриан чуть слышно вздохнула. С бОльшим удовольствием она провела бы этот день в саду или на террасе с книгой, но от таких приглашений не отказываются. Сборы не заняли много времени, и уже спустя полчаса они шагали по гладко отполированной каменной мостовой. Свежий ветерок приносил аромат цветов из палисадников и запах соли и чешуи с рыбного рынка, детский смех и отдаленный звон морского колокола в порту. Несмотря на раннюю весну, припекало уже совсем по летнему. -В такие моменты чувствуешь в себе жизнь, правда?- Эдельвен искоса улыбнулась невестке. - Один из тех прекрасных дней, когда кажется, что все наладится, и зло исчезнет, как утренний туман под лучами солнца. Хотела бы я , чтобы это было именно так,- понизив голос, закончила она, глядя куда-то вдаль. -Давай-ка зайдем вот сюда. Она свернула в какой-то небольшой переулок и уверенно зашагала вдоль высоких стен с осыпающейся каменной кладкой. Улочка как-то незаметно из приветливой и чистой превратилась в узкую извилистую тропинку между высокими стенами. Из сухих и светлых они постепенно превращались во влажные , пахнущие водорослями осколки скал, и Мелабриан поняла, что они спускаются к морю. Народу им навстречу попадалось немного, и редкие прохожие стремились как можно скорее проскользнуть мимо них, пряча лица за полами плащей и темными капюшонами. Эдельвен на ходу сняла фибулу, скрепляющую ее бирюзовый плащ, и надела его изнанкой наверх. Черный бархат изнанки был чуть потерт. Она оглянулась и подмигнула Мелабриан , которая ,путаясь в длинном подоле, пыталась на ходу проделать со своей накидкой то же самое. -Ты помнишь сказку про рыбу- луну?- вдруг спросила Эдельвен. Да, Мелабриан ее помнила, эту историю однажды рассказал ей Адрахиль. Это было в одну из тех ночей, когда ей казалось, что все плохо и хуже быть не может , а принц развлекал ее рассказом про то, как рыба- луна и сокол решили стать друзьями, но сокол оказался слишком доверчив, что не помешало ему в конце истории убить рыбу-луну. Это была одна из сказок западных морей, которые начинались мило и беззаботно, а оканчивались жестокостью и кровью. Как потом узнала Мелабриан, в этих сказках была вся суть Приморских земель: никто не принимал всерьез этих высоких, тонких в кости людей, забытое наследие эльфов Побережий. Никто не считал их великими воинами и верными соратниками, скорее -хорошими торговцами , корабелами и музыкантами, не более. Тем больнее оказывалось прозрение тех, кто , считая дол-амротцев изнеженными южанами, попадался в их хитроумно расставленные сети - так , как рыба-луна попалась в когти соколу. И , как и тот сокол, они не разжимали когтей на своей добыче , милосердие среди людей Побережий было редкой добродетелью. -Это хорошая сказка,- продолжала Эдельвен. - Честная, как сама жизнь. Хотя и не совсем. В жизни бывает так, что крупные рыбы не получают по заслугам, а наоборот, утаскивают сокола под воду, на дно, и там его обгладывают до костей морские звезды. Да, маленькая принцесса? - Эдельвен обернулась и кинула на нее острый взгляд Мелабриан промолчала. -Мне всегда было жаль сокола,- продолжала Эдельвен. - Но потом я поняла, что рыба-луна тоже не виновата. Это была изначально плохая идея — связывать себя узами... дружбы столь разным созданиям. Лучшее, что они могли сделать- никогда не встречаться. Но соколы иногда бывают такими неосторожными. - Княгиня чуть слышно вздохнула . Не нужен мне был твой сокол, в приливе внезапного раздражения подумала Мелабриан. И сказки твои тоже не нужны. Связался с рыбой, так научись плавать. И вообще, нечего мне надоедать дурацкими сказками, как -будто и без них у меня мало огорчений. Тем временем улочка стала шире, стены раздвинулись и они вышли на маленькую прибрежную площадь. Справа площадь переходила в каменистый пляж с крупной галькой, слева на мостовой горбился черепичной крышей старый трактир. Его стены были собраны из морского плавника , выбеленного ветром и солью, окошки подслеповато щурились на блеск волн, бьющих в берег. Княгиня повернула налево. Когда они подошли ближе, из дверей трактира внезапно принесло волну запаха, от которого у Мелабриан совершенно неожиданно рот наполнился слюной, а желудок недвусмысленно напомнил, что легкий завтрак у нее был уже несколько часов назад. -Чем это так пахнет? - спросила она жадно, не заботясь, какое впечатление это произведет на Эдельвен. -Морскими гребешками, милая, -княгиня, казалось, была рада тому, что Мелабриан спросила про запах.- Хочешь попробовать? -Да! - Определенно, она очень хотела их попробовать. Ее нос , еще не особо привыкший к ароматам южного Гондора, улавливал ароматы морской соли, раскаленного масла, смеси перцев и еще каких-то пряностей, названия которых она не знала. И над всем этим главенствовал терпкий и сладкий запах , который вскружил ей голову. Эдельвен толкнула дверь таверны, и они вошли в низкое полутемное помещение. Вопреки ожиданиям, тут не было и следа запущенности или грязи . Массивные деревянные столешницы из плавника были выскоблены добела, каменный пол чисто выметен, на полках красовались кувшины и бутыли, блестя глянцевыми боками в скудном свете из двери и окон. Несколько посетителей, подняв головы на скрип двери, снова уткнулись в свои кружки. Княгиня села за столик у окна, жестом предлагая Мелабриан сделать то же самое. Хозяйка за стойкой поприветствовала их кивком головы, щелкнула пальцами — и сейчас же к их столику подскочил мальчишка в белом фартуке . С кухни донесся аромат жареного, и в животе Мелабриан снова заурчало. Княгиня тихонько рассмеялась и сказала мальчишке что-то на языке, которого Мелабриан раньше не слышала. Длинные распевные гласные и плавные переходы между словами напоминали течение реки . Паренек кивнул и умчался, сверкая голыми пятками. Через минуту перед Мелабриан стояла огромная тарелка, полная маленьких округлых кусочков мяса нежно-розового цвета, чуть присыпанных солью и зеленью. Мелабриан нахмурилась. -Это же… -Гребешки,- закончила за нее Эдельвен.- Тебя что-то удивляет? Гребешки были одним из немногих дол-амротских блюд, которые Мелабриан от души ненавидела. В ее личном списке отвратительной еды они стояли между водорослями и морскими огурцами. Взяв вилку, она нерешительно ткнула один кусочек , поднесла его ко рту и надкусила. Против ожидания, они было прекрасны. Нежное, сочное, мясо так и таяло на языке. И этот вкус, почему он так не нравился ей раньше? Мелабриан настолько увлеклась, что не заметила , как пристально смотрит на нее Эдельвен. Видя, что Мелабриан не обращает на нее внимания, княгиня сказала, поднимаясь из-за стола: -Я оставлю тебя ненадолго. Мелабриан , махнув рукой на этикет, смогла только кивнуть. Княгиня усмехнулась и уплыла в угол таверны, где за маленьким столиком сидел человек в неприметной одежде. Через пару минут княгиня вернулась. Край ее корсажа чуть оттопыривался, открывая взгляду край белого мешочка из тонкой ткани. Мелабриан поблагодарила Эдельвен за прекрасную трапезу и принесла извинения за пренебрежения этикетом , скользнув взглядом по тонкой ткани . Проследив за ее взглядом, Эдельвен небрежным движением заправила край мешочка под корсаж и широко улыбнулась Мелабриан. -Что ж, если ты закончила, мы можем продолжить прогулку. С утра княгиня была в хорошем настроении, однако сейчас оно еще более улучшилось - после того, как тот мешочек ( что бы в нем не лежало) перекочевал из неизвестных рук в ее корсет. Что ж, у каждого свои тайны, сказала себе Мелабриан. Остаток прогулки княгиня мило болтала о каких-то пустяках вроде новых сортов роз в их саду и необходимости разбить еще несколько цветников на северной стороне дворца. Мелабриан вежливо отвечала и даже предложила свою помощь , которая была так же вежливо принята . Через пару часов , сделав большой крюк по берегу и выйдя к стенам дворца с западной стороны, они расстались, вполне довольные друг другом. Остаток дня прошел в мелких хлопотах. Мелабриан проверила, хорошо ли справляются со своими обязанностями ткачихи и надлежащего ли качества у них получается ткань. Заглянула в трапезную посмотреть, исполнены ли ее указания насчет посуды и столового серебра. К четырем часам дня ей подали чай и легкие закуски в ее покои. Иногда в это время к ней присоединялся Адрахиль. Сегодня он уже ожидал ее, удобно устроившись в кресле перед камином. На низком столике с подносом были разложены в образцовом порядке печенье с тостами и разлит чай. Мелабриан всегда любовалась высоким искусством сервировки здешних поваров. В этот раз кушанья были разложены в виде лебедя, держащего в клюве клубнику, у крыла стояла изящная чашечка со сливками. Адрахиль, равнодушный к такого рода красоте, не глядя, взял горсть печений с подноса и закинул ноги на каминную решетку. Против обыкновения, принц молчал, и Мелабриан была этому рада. Враги принца говорили, что у Адрахиля вместо языка змеиное жало, но и самый невинный разговор мог дать ему повод для утонченной злой шутки. Первое время Мелабриан, вне себя от ярости, даже кидалась на него с кулаками, не в силах ответить тем же. Адрахиля это страшно веселило. Он позволял ей наносить удары и , давясь от смеха, напоминал, что от ненависти до любви один шаг, и не боится ли Мелабриан влюбиться в него, если так страстно реагирует на его невинные замечания. Потом он всегда делал грустное лицо, извинялся, спрашивал, чем он может загладить свою вину, и делал такие подарки, против которых Мелабриан не могла устоять. Перстень-печать с ее именем, черные с золотом туфли , расшитые старинным нуменорским орнаментом, пышный и яркий харадримский ковер. Однажды он подарил ей остров. Мелабриан была вне себя от восторга, хотя остров был довольно маленький и лежал близко к побережью. Постепенно она перестала злиться на его колкости, и тогда Адрахиль перестал говорить ей то, что ее задевало. Но сейчас она чувствовала, как изнутри поднимается давно забытое раздражение. Не глядя на принца, она сказала: --Могу ли я узнать, какие неотложные дела ожидают тебя сегодня вечером? -Абсолютно никаких, любовь моя .- Адрахиль вытянулся в кресле. - Хочешь пригласить меня провести вечер с тобой? Мелабриан промолчала. «Почему ты не оставишь меня в покое?Чего доброго, еще решишь провести эту ночь у меня и будешь приставать с любовью. Валар, как мне это надоело!» Мягкая, загадочная улыбка озарила лицо Адрахиля -Почему ты улыбаешься?- пытаясь держать себя в руках, спросила Мелабриан. -Потому что все, о чем ты думаешь, милая, написано у тебя на лице. -И что же там написано сейчас? -Что ты явно не в духе и хочешь поскорее меня выгнать. Но тогда тебе обеспечен длинный одинокий вечер перед камином . - Он картинно опустился на одно колено и прижал руки к груди. - Клянусь Владыкой вод Ульмо, что не буду докучать тебе близостью этим вечером, госпожа моя, только разреши мне остаться с тобой. Мелабриан против воли рассмеялась. Адрахиль всегда мог ее развеселить, даже если она злилась. Все еще смеясь, она кивнула , и принц склонился над ее рукой в поцелуе . Ее всегда восхищало то, как от полной серьезности он может перейти к шуткам и непринужденному общению. Сколько раз она видела это перевоплощение — в тронном зале, когда он принимал своих лордов, на рынке, куда он не брезговал спускаться, чтобы поговорить с простыми людьми, на верфях , среди запахов смолы и дегтя, где его шутки были такими же солеными, как морская вода. Он действительно был морским бризом, ветром, дующим в обе стороны, на восток и на запад. Втайне Мелабриан сама мечтала о такой легкости, но у нее не получалось . Раньше ей нравилось думать, что она совсем непохожа на отца и брата. Только в Дол-Амроте она увидела, как ошибалась. И если в Минас-Тирит она представляла себя нежным цветком, выросшим на каменных плитах дворца, то в Дол-Амроте она была грубо высеченной каменной статуей среди легких ласточек, вроде тех, что вили гнезда под крышами южных домов. Она редко улыбалась, предпочитала черное и манеры ее были далеки от той легкости, которая от рождения была в крови южан. Северянка, говорили про нее, перешептываясь, и Мелабриан знала- называли бы еще обиднее, если бы Адрахиль сразу не дал понять, что любая неприязнь к его жене вдвойне вернется к тому, кто ее выказал. -Вернусь к тебе через пару часов, любовь моя,- сказал Адрахиль, выходя из ее покоев. Позвонив в серебряный колокольчик, Мелабриан приказала служанкам убрать поднос с чаем и доставить ужин на двоих к ней через два часа. * К вечеру погода испортилась. С моря задул ледяной ветер, солнце село в темные кучковатые облака, и край накрыла холодная серая тень, быстро переходящая в стылые сумерки. Ветер завывал в дымоходе, бился в окна, заставляя скрипеть летние рамы, которые уже успели поставить на место двойных зимних. Мелабриан приказала растопить камин, и от его яркого живого тепла на душе у нее тоже потеплело. Адрахиль сидел поодаль от нее, на низком резном диванчике, перелистывая тисненый золотом фолиант с плотными темными страницами . Вышитое яркими цветами покрывало, накинутое на спинку и подлокотники дивана , было слишком большим, так что концы его спадали на пол. В одной из складок пригрелась дворцовая кошка, намывающая лапкой гостей. Мелабриан перед камином вышивала платок. Дело шло не быстро, мысли ее были далеко, так что иголка часто попадала совсем не в вышивку. Пальцы левой руки были уже основательно исколоты, и еще один укол стал последней каплей. -Valarauco mapauva tin !* - Мелабриан со злостью отбросила иглу, воткнутую в ткань. - Что за убогое занятие! Адрахиль тонко улыбнулся, не отрывая взгляда от страницы. -Что ты читаешь? - спросила Мелабриан, все еще злясь. -Историю позднего Нуменора, любовь моя,- кротко ответил Адрахиль. -Почитай вслух. - Стоит отметить,- начал Адрахиль, - что юг Эриадора, в будущем также подпавший под власть королей Арнора, некогда стал местом для первых нуменорских поселений. Напомним, что факторами притяжения для нуменорских морестранников здесь были как крупные запасы древесины, так и наличие дружественной стороны, способной вступить с нуменорцами в соглашение – эльфов Эрегиона и Линдона. Необходимо учесть, что земли Эриадора, пусть и формально, также находились в ведении верховного короля эльфов Гиль-Галада, а значит, строительство нуменорских фортов было с ним согласовано. Хотя условия данных соглашений нам неизвестны, однако с высокой долей вероятности можно предположить, что колонисты владели землей не в полной мере, а зона их расселения искусственно ограничивалась берегами реки Гватло. Так или иначе, с приходом нуменорцев жизнь в крае преобразилась, и местные народы освободились от власти злых сил. Между тем… Мелабриан зевнула , закрываясь рукавом платья. Адрахиль рассмеялся и захлопнул книгу. - Все рассуждения тогдашних нуменорцев о Средиземье — это рассуждения топора о красоте шеи. Или, если хочешь, рассказы жерновов о пользе зерна... Такие же, как рассуждения твоего отца о Дол-Амроте,- вполголоса добавил он. Мелабриан промолчала. Они оба прекрасно знали, что это правда. -Наместник никогда не смирится с нашей независимостью, даже если от нее останется жалкий огрызок в виде собственного гарнизона, который подчиняется не ему, - со вздохом откладывая книгу, сказал принц.- Я всего лишь Адрахиль, лорд побережий, но и это для Эктелиона недопустимо много. Наша жизнь состоит из одних запретов. Нельзя чеканить собственную монету, нельзя без согласования устраивать военные кампании, нельзя заключать военные союзы и торговые соглашения. На это имеет право только Минас-Тирит. И это то, что я изменить не в силах... Прости, не буду об этом сейчас ,- Адрахиль склонился в шутливом поклоне . - Я не могу заставить свою прекрасную супругу скучать… слишком долго. -С тобой мне никогда не бывает скучно. -Мелабриан внезапно ощутила укол раскаяния и , подойдя к нему, уткнулась головой в широкое плечо и обняла за талию. - Я слишком мало благодарю тебя за все, что ты делаешь для меня. -Все, о чем ты попросишь, дорогая,- ответил он, обнимая ее в ответ. Тон Адрахиля был шутливым, но глаза оставались серьезными. - Все, о чем ты попросишь. -Неужели,- откликнулась Мелабриан. Адрахиль повернулся вокруг себя, одним движением стянув тунику , отбросил ее в сторону и протянул ей руку: -Танец, миледи? Адрахиль танцевал превосходно - так же , как сражался, вел дела или занимался любовью- полностью отдаваясь тому, что делал. Однажды, в самый первый ее приезд в Тол-ин-Гаэлен в качестве его жены Мелабриан видела, как он, непринужденно болтая о чем-то с придворными, засмеялся и исполнил несколько фигур из мореско, придворного менуэта. Собеседники рассмеялись, захлопали в ладоши, образуя круг, и Адрахиль продолжил. Встряхнув волосами, он широко раскинул руки, и это как-будто стало сигналом музыкантам, подхватившим известный мотив. Сначала движения принца были неторопливыми, почти ленивыми. Широко раскинув руки, принц сделал медленный круг по залу, постепенно увеличивая темп . Музыка ускорилась, круги сузились и, когда Адрахиль приблизился к возвышению, где сидела Мелабриан, движения его стали такими быстрыми, что длинная туника задралась, открывая ее взгляду ноги мужа в обтягивающих штанах. Адрахиль перехватил ее взгляд , улыбнулся и протянул ей руку, приглашая разделить с ним танец. Внезапно Мелабриан почувствовала себя здесь чужой. Что она делает тут, среди этих беспечных людей, в разморенном теплОм и роскошью южном городе? Она встала и вышла прочь, в обволакивающую темноту южной ночи. Где-то внизу заливались цикады, море мерно билось о камни, поднимаясь выше и выше, воздух был напоен тяжелым и резким ароматом жасмина. Внезапно накатила такая тоска, что ей захотелось плакать. Она не слышала шагов за спиной, Адрахиль ходил бесшумно, когда не хотел, чтобы его услышали. Когда теплые ладони легли ей на плечи, она даже не обернулась, и без того зная, кому они принадлежат. -Зачем,- сказала она сквозь зубы, пытаясь не разрыдаться,- зачем это все. Иди к ним, оставь меня в покое. Я там чужая и всегда останусь чужой. Тогда он и рассказал ей сказку про рыбу-луну. Эта рыба была очень красивой. Такой красивой, что сокол влюбился в нее и , чтобы быть с ней, спустился с небес к океану. Но рыба -луна подумала, что он обманывает ее и хочет убить, ведь птицы- давние враги рыб. И она решила его погубить. Ей это не удалось, но и сокол, вернувшись в небо , не смог ее забыть, и погиб, бросившись в силки охотников. -Ты -моя луна,- сказал ей тогда Адрахиль.- Ты светишь мне только ночью, но этот свет для меня дороже солнца. Прошу, никогда во мне не сомневайся. Что бы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне, что бы ни случилось. Ты веришь мне? Мелабриан закивала, стараясь не расплакаться. . Адрахиль внимательно вгляделся в ее лицо - и прижал к груди, гладя ее по голове, как маленькую девочку. И тогда она все-таки расплакалась. Плечи Мелабриан сотрясались в беззвучных рыданиях, пока в зале за ее спиной играла веселая музыка, и вместе с этими слезами выходили страх, холод и горечь последних лет . Дождавшись, когда стихнут последние всхлипы, Адрахиль вытер ей глаза краем туники и увел гулять к морю. Он показал ей подземные ключи, что бьют из берега прямо в волны прибоя , так, что вода вокруг них огненная, как кипяток. Но если отойти чуть дальше, то можно нежиться в море, как в горячей ванне . Адрахиль сбросил одежду и вошел в воду. Мелабриан, воспитанная в вечных запретах, удивлялась, как принц не стыдится своей наготы. Он расставался с одеждой так же легко, как менял тему разговора в беседе , и , похоже, ему было абсолютно все равно, видит его кто-нибудь или нет. Мелабриан медленно стянула платье, оставшись в одной нижней рубашке. Секунду, поколебавшись, сбросила и ее , и вступила в теплый прибой. Вода действительно была как в ванне, теплая и обволакивающая. Над ней в небесах сияли звезды, как в первый день творения. Звуки дворца сюда не доносились, они были совсем одни. Это была ночь, когда Мелабриан была почти счастлива. Она плавала, и ее длинные темные волосы змеились в воде, как морские водоросли. Не было запретов, не было обещаний, не было Гондора и Дол-Амрота , не было Мелабриан и Адрахиля. Они были Оссэ и Уинен, свободные, вечные и счастливые. Мелабриан вздохнула, закрывая дверь за этим прекрасным воспоминанием, и поднялась с кресла. -Не сегодня, муж мой. За окном совсем стемнело, пора ложиться спать. Адрахиль смотрел, как она расшнуровывает верхнее платье. Он, в отличие от княгини, сразу принял желание Мелабриан иногда отказываться от помощи служанок, чтобы оставаться в одиночестве. Эдельвен же решительно не понимала, как можно пренебречь комфортом ради сомнительного удовольствия побыть в своем собственном обществе. Оставшись в одной рубашке, Мелабриан забралась в кровать. Мгновение поколебавшись, Адрахиль последовал за ней. -Итак, моя дорогая жена, какую историю тебе рассказать сегодня? - он заботливо поправил на ней одеяло, защищая от холодного сквозняка, тянувшего из окна. -Расскажи про Умбар,- попросила она, удобно устраиваясь среди подушек. Почему-то истории про Умбар нравились Мелабриан больше всего. Несколько лет назад Адрахиль два года тайно провел в Городе Корсаров, выдавая себя за младшего сына богатого амротского купца, желающего наладить торговлю с Людьми Короля, как называли себя умбарцы. В Гондоре их называли морэдайн, черные нумернорцы. Мелабриан обожала слушать про широкие прямые улицы Аранкарса , с его белоснежными домами с разноцветными мозаичными окнами, про черную с золотом одежду девяти знатных родов, заправляющих в Умбаре всеми важными делами, про Ангамайтэ , легендарного капитана умбарского флота, и про такую же легендарную гордыню умбарцев, считающих себя последними прямыми потомками Нумернора. -Как же ты постоянна в своих пристрастиях, - глаза Адрахиля смеются.- Хорошо. Хочешь послушать историю о Зимрамит Белой? В Умбаре очень гордятся прямыми наследниками нуменорской крови, и в одном роду существует легенда, что Зимрамит приглянулась самому Ар-Фаразону и родила от него сына. Внебрачные связи в Умбаре не поощряются, но, как говорят там же, лучше быть ублюдком государя, чем законным сыном конюха. Так вот, якобы Ар-Фаразон подарил Зимрамит Белой перстень, который... Руки Адрахиля нежно массируют ей спину и плечи, голос убаюкивает, и Мелабриан уже начинает проваливаться в сон, как вдруг понимает, что его ладони пытаются погладить ей грудь. Уже несколько раз подряд она отказывала мужу в близости, сама не зная, почему. И сейчас Мелабриан этого совсем не хочется. Она сжимается, пытаясь отвернуться, и Адрахиль сразу это чувствует. Чуть помедлив, он убирает руки. Берет ее ладонь, но Мелабриан упрямо тянет руку под одеяло, поворачиваясь к нему спиной. -Мелабриан, почему?- голос Адрахиля ровный и чуть грустный. -Я просто хочу спать, - не поворачиваясь и не открывая глаз, отвечает она. Адрахиль чуть слышно вздыхает. -Я хотел бы услышать правду. -Я говорю тебе правду. -Нет,- с грустной улыбкой сказал принц.- Правда написана на твоих ладонях, которыми ты больше не хочешь ко мне прикасаться. - Uquetima, ukarima!** - возмущенно выпалила Мелабриан, открывая глаза - и секундой позже перегнулась через резной край кровати и ее вывернуло прямо на прикроватный ковер. Адрахиль поднялся принести ей воды, пока Мелабриан с досадой откидывала с покрасневшего лица волосы и искала удобное положение на постели . Передав ей бокал , Адрахиль внимательно всмотрелся в ее блестевшие от слез глаза: -Милая, что с тобой? -Это все гребешки,- раздраженно бросила Мелабриан. -Гребешки?- брови Адрахиля поползли вверх. - Ты же никогда их не любила. -Ну да. Твоя мать позвала меня прогуляться, и в таверне на берегу ими так пахло! Как раз в обеденное время… Что ты на меня так смотришь? -Милая, - тихо произнес Адрахиль.- Ты беременна. _______________ * Valarauco mapauva tin - балорг тебя задери! (синд.) ** «мы на квенья говорим, вместо мата — синдарин» Привычка ругаться на синдарин останется с Мелабриан на всю жизнь. В данном случае «Uquetima, ukarima» переводится как «черт возьми» или «дъявольщина»