Irrepressible Madness

      

あたらしい未来       The New Future

      August 8, 2007       — …кто-то из семьи Каваллоне ищет наёмника, чтобы убить меня и совершить переворот, поставив себя во главу или кого-то другого, — молодой человек поднял глаза на тяжело молчавшего Кёю, великодушно решившего выслушать, что скажет недобитое травоядное в своё оправдание, кое он определённо засчитывать не был намерен, и перевёл затем задумчивый взгляд на недовольную Ран, обратившись к ней: — Я думаю, ты можешь догадываться, откуда растут ноги у этого.       Немного расслабившись и перестав хмуриться, Цугэмия сговорчиво кивнула.       — С чем я и подумал обратиться в Ризольверу к тебе, Ронану или Каю, — продолжил Дино, — Когда я оказался в Намимори полтора месяца назад, первым делом отправился к вам, но… — он слегка запнулся, точно неуклюжесть передавалась и в речи, — …ты была на уроках как раз, и я поговорил только с Каем и Ронаном.       Театрально закатив глаза, школьница воздала мысленно короткую оду ненависти к средней Мидори, учёба в коей столь бесполезно отнимала её драгоценное время от работы в унаследованной Ризольвере.       — Значит, тебе следовало найти меня, — непримиримо отозвалась Ран. — И почему это они ничего мне не сказали? — обида на помощников заговорила в девушке немедленно, вызывая потоки бесконечного возмущения.       — Кай сказал, что будет расследовать, — поспешно начал объяснять Каваллоне, — И сказал, что сообщит тебе, как будут новости, — мрачное выражение лица Цугэмии подтвердило для Дино, что Альфани так ничего и не передал, — Я не знаю, почему он не сделал этого, — парень развёл бы руками, да только тело нещадно болело и подчиняться отказывалось. — А Ронан чуть позже догнал меня и предложил авантюрный план моего «убийства».       — Какая была в этом необходимость? — Ран до сих пор отказывалась понимать, для чего был нужен весь этот спектакль.       — Видишь ли, мы пытались найти этого человека, который искал киллера, и сами, но у нас всякий раз не выходило, — говорить ему было сложно, так болела челюсть, — Когда мы вышли на того, кто точно знал организатора, наш источник информации убили, — в голос молодого мужчины пробралась горечь. — Убитый не был ни в чём виновен перед семьёй, он просто случайно увидел то, что ему не следовало, и был жестоко умерщвлён за это.       Переживавший за здравие и благополучие каждого своего подчинённого Дино отвёл взгляд от девушки и замер в тяжёлом молчании, неосознанно обвиняя себя в смерти того, кого он даже не успел узнать лично.       — Это требовало немедленного обращения в Ризольверу, и я не мог больше допустить подобного, — глухо закончил мысль Каваллоне, и Ран кивком согласилась, — в связи с чем я и прибыл в Намимори тогда в июне.       — Я всё ещё не считаю этот дурацкий спектакль необходимой мерой, — категорично бросила Цугэмия, пребывая в праведном гневе из-за выпавших на её долю эмоций относительно сначала смерти «почти» друга, а потом его воскрешения и в придачу ещё и сговора среди первых помощников.       — Ронан предположил, что как только я «умру», преступник начнёт незамедлительно действовать, что логично. И что это быстрее выведет его на чистую воду, — слова звучали здраво, но всё же даже упомянутая логика отдавала некоторым безумством, — Он сказал мне, что попытается выйти на связь с заказчиком в роли киллера, а если не выйдет, то мы организуем покушение на меня и похороны, на которых предателю не останется другого выбора, как начать действовать, — Каваллоне вновь посмотрел на возвышавшуюся над ним девушку, — И к нему действительно пришёл заказ на меня, уж я не знаю, как он этого добился, — в довольно нейтрально звучавший голос пробилось восхищение навыками ирландца, о которых не была в курсе даже его босс.       — Замечательно, — не без едкого сарказма отозвалась Ран, ибо её возможности подопечного никак не поразили. На что ещё он способен, а она и не знает?.. Однако проницательный Дино тут же поспешил обратить её внимание на другое, моментально поняв, из-за чего расстроена и недовольна юная руководительница Ассоциации Независимых Арбитров:       — Ронан действительно очень талантливый иллюзионист, — никто из них двоих не заметил, как на долю секунды сузил глаза слушавший их слишком расслабленную беседу Хибари. — У него большой путь в жизни, но, поверь мне, его сердце горит за Ризольверу так же, как твоё, — осознавая, что Хеффернан оказал ему немаленькую услугу и теперь может попасть под опалу собственной начальницы из-за него же, Каваллоне мягко улыбнулся, насколько позволяли раздутые после ударов беспощадных тонфа щёки, и важно добавил то, в чём был убеждён сам: — Он верен тебе, можешь не сомневаться в нём, — наблюдая, с какими подозрением и обидой хмурилась школьница, он уверенно продолжил: — Ронан очень переживал, что не может сказать тебе о нашей сделке, потому что никто не должен был знать, кроме нас двоих. Так было безопаснее всего. Для всех.       Старательно не придавая веса речам старшего товарища, потому что особенного доверия избитый Дино у Ран не вызывал, да и авторитет тоже всё ещё был им не завоёван в её глазах, Цугэмия тем не менее всё равно была близка к тому, чтобы поддаться на уговоры лести: выходит, Хеффернан гораздо ближе ей по духу, чем она всё это время считала… Конечно, авантюра просто ужасна и у него нет и не может быть оправданий, но не проникнуться идеей того, что её помощник как раз способен на любые приключения, чтобы выводить на чистую воду всяких скользких личностей, девушке было сложно. Это ли не доказывает его преданность? Он готов рискнуть всем, даже её расположением, ради Ризольверы.       — То есть Альфани-сан ничего не знал тоже? — взяв себя в руки и отогнав приятные мысли о благородстве ирландца посредством метлы гнева на него, Ризольвенти попыталась вернуться к диалогу со всей серьёзностью.       — Я не уверен, что Ронан сообщал ему, — растерянно покачал головой молодой человек, — но думаю, он мог знать, что мы это задумали осуществить, ведь он частично должен был услышать наши переговоры в тот день в доме Кикунаги-сан.       «Прекрасно, и это не передал! Почему же?» — фрустрация заиграла новыми красками в душе девушки, и она непроизвольно сжала кулаки, нахмурившись: Дино боязливо сжался на всякий случай. Постоянно пребывавший в нерушимом молчании Кай был далёк для Цугэмии и непонятен по вполне объективным причинам — довольно нелюдимый, несловоохотливый, ничего не рассказывавший о себе… Ко всему прочему он был старше её больше, чем в два раза, и очевидная дистанция «взрослый — подросток» весьма считывалась в их отношениях, разве что итальянец никогда не давал ей повода полагать, что он считает её ребёнком или кем-то, кто, раз младше, по определению глупее или менее достоин уважения. Скорее наоборот, Альфани никогда не подводил школьницу и спокойно отнёсся тогда к её назначению на пост руководительницы Ризольверы. Впрочем, Ран догадывалась, что они успели заранее организовать и обговорить это с Масаэ…       В отличие от Хеффернана, который — уж Цугэмия успела это ощутить прежде, чем ирландец сменил гнев на милость, — был первое время зол и расстроен, что Ассоциация оказалась у неё, Ран, потому что он явно рассчитывал на что-то большее. Непонятно только, из-за чего вдруг он рассчитывал — тётушка никогда не потчевала его сказками и прочими небылицами о его значимости, да к тому же и относилась к ученику довольно жёстко, холодно и строго. Даже строже, чем к племяннице. О чём он думал? Неприятно тогда удивлённая отношением к себе возмущённого Ронана девушка не могла справиться с некоторой антипатией к молодому помощнику сравнительно долго, однако всё же тот сумел убедить её в своей преданности и честности за последние полгода или больше красноречивыми поступками. «Ещё и выкинул такое… вот я ему!..» — неудовлетворённый гнев по-прежнему искал выход в душе Цугэмии. Признавать, что Хеффернан на самом деле больше не вызывает у неё негативных чувств и что эта новая сторона благородных подвигов в нём её немного хоть и озадачивает, но привлекает, Ран, разумеется, не собиралась. Много чести опальному рыцарю.       — Не злись на него, — проницательно произнёс Дино, внимательно наблюдая за ученицей Мидори заплывшими глазами. — Ронан действует из лучших побуждений и… — он хотел было что-то ещё добавить, однако вновь испытавшая приступ раздражения Цугэмия злобно прищурилась и ледяным тоном перебила его:       — За себя побеспокойся, — золотисто-медовые глаза угрожающе блеснули, а Каваллоне тут же вжался в стену, мечтая в ней раствориться.       Какие всё же они докучающие существа, эти травоядные… устроили глупейшее представление на ровном месте, не будучи в состоянии решить возникшую простую проблему. Кёя успел не единожды пожалеть, что потратил почти целый день на то, чтобы посмотреть в очередной раз, как эти создания сбиваются в стадо, — он прекрасно мог наблюдать это ежедневно в школе, какая разница между учениками старшей Намимори и этими разодетыми мужчинами и женщинами? Ровно никакой. Более того, он явился сюда с определённой целью — найти нарушителя дисциплины, покусившегося на жизнь Каваллоне, коего Хибари считал собственной добычей, нуждавшейся в хорошем курсе избиения до смерти, тогда как этот глупец Ханэума и не умирал вовсе… Что ж, не имело значение, кого он должен проучить при помощи тонфа. Здесь все равны перед его оружием.       Особенно она.       Перебрасывавшаяся едкими репликами с просившим о пощаде Дино Цугэмия Ран всецело привлекала внимание Кёи к себе: непозволительно. Недопустимо ей даже дышать после того, что пигалица — он буквально отказывался признавать её повзрослевшей ровней себе — наговорила ему за сегодня, совершенно не боясь тяжких последствий, какие её гонор может навлечь на хозяйку.       — Кайчо! Я прошу прощения…       Из соседнего коридора за спиной даже не шелохнувшегося Хибари вышел быстрым шагом Ронан Хеффернан, поспешивший к сложившей руки крест-накрест под грудью начальнице, хмуро обдавшей помощника холодным взором. Поравнявшись с Кёей и пройдя чуть ближе к поджавшей губы девушке, ирландец резко согнулся в глубоком поклоне — даже не скреплённый ничем галстук тут же выскользнул из застёгнутого пиджака, под столь прямым углом встал молодой человек.       — Кайчо, — важно и с придыханием повторил Ронан, упираясь взглядом в тёмно-красный ковёр, пока сама Цугэмия смотрела на него со всем имевшимся у неё неодобрением, — я прошу прощения за собственное ненадлежащее поведение, — низкий голос звучал тревожно, будто его владелец не думал, что заслуживает то, чего просит, — и за то, что не поставил вас в известность заранее о готовящемся плане. Я…       Невероятно гадкая сцена оскорбляла его взор уже тем, что происходила в его присутствии, не считая ещё и того, что её инициатором был лицемерный пёсик слепо доверявшей ему Ран, — косо наблюдая за стоявшим почти рядом Хеффернаном, Кёя испытывал прямо-таки живое отвращение, мягко шевелившееся где-то в вакууме его души и требовавшее возмездие за пробуждение. Возможность добить Ханэуму, пребывавшего не в состоянии защищаться, больше не вызывала должного удовлетворения, а умение сдерживаться, когда для того не было объективных причин, в природе Хибари никогда не прописывалось.       — …я понимаю все риски и полностью ответственен за всю сложившуюся ситуацию, — молодой человек мог бы и дальше каяться в своих грехах перед боссом, однако рядом упала гулкая и жёсткая фраза, произнесённая категоричным лидером Дисциплинарного комитета:       — …замолкни.       Прервавшись сразу, Ронан успел лишь слегка повернуть голову, дабы заметить, как стоявший в метре от него Кёя в мгновение ока занёс тонфа… У ирландца были лишь доли секунды, чтобы сориентироваться.       Без всякой жалости или сомнений в правильности оного движения удар пришёлся прямо в живот, и ему тут же, без промедления, последовал второй: Хеффернана отбросило к противоположной стене как тряпичную куклу, мужчина приложился о неё спиной и рухнул на пол, вытянув ноги и свесив голову.       — Кёя!.. — перед раздражённым умелой фрустрацией обсидиановым взором выросла фигура не менее злой, но взволнованной донельзя Цугэмии Ран, и разъярённый Кёя несколько опустил тонфа, выходя из боевой позы и вставая прямо: эта глупая жертва, вставшая между ним и его нынешней добычей, была в другом, особом списке — к её несчастью, более привилегированном.       — Кёя!.. Ты… — тяжело дыша, точно слов в груди было так много, что они все торопились на выход, Цугэмия распростёрла перед агрессором руки в стороны, словно защищая от него Хеффернана: — Ты!.. — но дар речи никак не желал возрождаться, ибо его владелица пребывала в глубоком шоке. — Мо-о-о!..       Не найдясь, что она хочет высказать атаковавшему её помощника Хибари прямо сейчас из всего, что вилось в голове взбудораженным роем, Ризольвенти полоснула Кёю гневным и одновременно разочарованным взглядом и бросилась к Ронану, упав рядом на колени:       — Ты в порядке? — её тревога за него звенела в голосе так, что не требовалось особых усилий, дабы различить этот звук.       Странно однако… Легко различавший, когда ему удавалось застать травоядное ударом врасплох или когда противник всё же пытался защититься, Хибари мог теперь сказать одно.       — Да, не волнуйтесь… — хрипло отозвался Ронан, и, временно удовлетворившись ответом и отсутствием видимых увечий, Цугэмия вновь вернула яростно сверкавший взор к безмолвному лидеру Дисциплинарного комитета, сжимавшему тонфа как ни в чём ни бывало.       Двуличный Ронан специально ему подставился, ведь он успел сгруппироваться прямо перед ударом — Кёя прекрасно почувствовал это в ту секунду, и в своих ощущениях он сомневаться не собирался. Ирландец же медленно поднял голову, и его хладнокровный обидчик отчётливо поймал краткую усмешку в тёмно-зелёных глазах. Да, Хеффернан принял решение не защищаться намеренно: точнее, он не видимым для зрителей образом смягчил оный, но отражать его не стал. Но он мог бы. Он успел бы. Для чего только?..       Ответ очутился на поверхности незамедлительно, и ненавидевший до кончиков волос подобную мерзость Хибари испытал новый — более сильный — приступ раздражения. Ну разумеется.       «…Цугэмия Ран отдаст мне всё… и всю себя…» — тёплый, самодовольный изумрудный взор сражался с ледяным агатовым, и яркое осознание того, что его нагло использовали ради отвратительной интрижки, причиняло Кёе почти физический дискомфорт.       — Ты что о себе возомнил?! — подскочившая на ноги Цугэмия вновь замельтешила перед ним, и молодому человеку пришлось завершить невербальный бой с ирландцем и вступить в новый, но уже с непоседливой девчонкой, верившей всяким… лицемерным травоядным. Не его дело вообще! — однако отчего-то это постоянное напоминание работало всё слабее и слабее, зато нервировало всё больше.       — Ты… — игнорируя с огромным усилием её последнюю фразу, как и саму девчонку, но при этом всматриваясь в золотистые злые очи, Кёя медленно озвучил приговор: — …следующая, — слегка опешившая Ран растерялась и от недоумения или нового шока лишилась части гонора, служившего ей топливом для противостояния этому несносному чёрноокому засранцу, — Хорошенько запомни.       Резко развернувшись, Хибари неторопливо направился в коридор, из которого ещё пару минут назад вышел Ронан, а не нашедшаяся, что ответить ему вдогонку, Цугэмия с лёгкой заминкой вернулась обратно к помощнику:       — Ты уверен?       Последним, что успел увидеть Кёя прежде, чем завернуть за угол, было то, как слишком уж переживавшая за ничтожные синяки пигалица принялась расстёгивать пиджак своего тут же засмущавшегося подчинённого, несмотря на его вполне чёткие возражения и протесты, и как к ним поближе подполз отмалчивавшийся и недобитый Каваллоне.       И только одна мысль, бившаяся в висках навязчивым тяжёлым молотом, вызывала приятные — насколько они вообще могли быть в такой ситуации — эмоции в безвоздушном космосе души Хибари Кёи, ведь она обещала ему — а он знал, что так и будет, — весьма прекрасную вещь, пока он удалялся восвояси из душного номера, кишевшего мерзкими травоядными.       «Я забью её до смерти».