Irrepressible Madness

現在の世界 The Present World August 4, 2006. Friday. Day Seven.

      Удивительно, но стоило Саваде пасть в бессознательное состояние, сражавшиеся с Нео-Вонголой девушки из Рэдберри прекратили атаковать и остановились неподалёку полукругом, пока друзья Цунаёщи с криками пытались привести товарища в чувство. Бездумно наблюдавшая за паузой на поле боя Цугэмия отметила про себя, что где-то справа Кёя и Явэнь не притормозили ни на миг. И заодно заподозрила в себе некую смутную тревогу, вызываемую в ней сей сценой: если цель Рэдберри и непосредственно Кикунаги — расправиться с Савадой и его компанией, то не было бы разумнее продолжать добивать мальчишек, когда они, занятые реанимацией босса, находятся в наиболее уязвимом положении? Или с точки зрения злодеек пули должно быть достаточно?.. Какое-то недоделанное преступление получается. Уж любимая тётушка Ран непременно довела бы всё до логичного конца, школьница в этом даже не сомневалась. Происходивший абсурд совсем не тянул на вынесение непререкаемого предупреждения, поскольку выглядел абсолютной расправой. Хочешь избавиться от кого-то? Убедись, что тот ни за что больше не вдохнёт и глотка воздуха. Зачем-то нужно оставить в живых, но полностью вывести из игры?.. Что ж, тогда убедись, что эта игра наверняка прекращена для жертвы, коей для того, чтобы влачить остатки жизни и ни в каких интригах не участвовать, совершенно не понадобится добрая доля частей тела. Элементарная математика, без объяснений и по умолчанию понятная каждому в криминальной среде, включая всех начинающих и временно наивных.       Размышлявшей о жестокости среди мафиози Ран стало немного дурно, но не от циничных, пусть и туманных картинок перед глазами: возникло неприятное ощущение, что мало того, что кто-то овладел её драгоценной Кикунагой Масаэ, так этот кто-то, определённо имея несравненное могущество в плане навыков под своим контролем, раз смог добиться сегодняшних успехов, по глупейшей иронии ещё и просто-напросто желторотый любитель, не имеющий представления, как следует разбираться с насолившими тебе людьми. Или как ещё можно оценивать его поступки? Достаточно мягок, чтобы не желать вреда людям и чтобы хотеть всего-навсего лишить их пламени, но недостаточно умён, чтобы не развязывать подобный показательный бред? Чтобы обезвредить навсегда всех из Нео-Вонголы, хватило бы кражи злополучного револьвера — если есть сила подчинить себе Кикунагу, какие проблемы вообще?.. — вместе с самой основательницей Ризольверы, ведь пули слушались лишь её, и перестрелять под покровом ночной тьмы всех желанных врагов. Одного за другим, а можно и всех разом в одну ночь — Намимори маленький. Почему потребовалась настолько сумасбродная эскалация? Попытка сделать лишение пламени законным, то есть создать видимость сей легитимности? Зачем пытаться замести следы, если разбираться с ними так или иначе только Масаэ? Не всё ли равно сему закулисному манипулятору, до смешного некомпетентному, что будет дальше с его жертвой? А сама Масаэ, даже если бы у неё была неизвестная Ран жажда наказать за что-то Вонголу и Нео-Вонголу, не стала бы вытворять всю эту невыносимую для восприятия бессмыслицу и уж тем более бы исполнила задуманное так чисто, что никто бы ни за что не догадался и тем более бы не доказал её причастность. Или всё-таки племянница так обожает самоуверенную тётю, восхищавшую младшую родственницу с малых лет и ни разу не скомпрометировавшую себя ни в чём, что буквально из-за собственной неопытности вознесла на недосягаемый пьедестал человека, чьё несоответствие высокой награде явилось сейчас миру во всей красе и рушит все психологические иллюзии у юной почитательницы? Другими словами, что, если школьница просто-напросто в силу возраста и незнания важных деталей о любимой Масаэ всё это время ошибалась, ибо на самом деле Кикунага — вот именно такая?.. Нелогичная, не продумавшая досконально собственное преступление и… абсолютно равнодушная к участи и чувствам непосредственно самой Ран?       Парализованная Цугэмия легонько моргнула и испытала убийственную беспомощность, когда поняла, что по щеке всё же скользнула предательская слезинка. И как бы девушка ни убеждала себя, что это естественная реакция организма на резь в глазах, вызванную невозможностью нормально шевелиться вплоть до моргания, она прекрасно понимала, что уж после всего увиденного, услышанного и пережитого ею, включая жуткие видения о том, как и куда её жизнь отныне покатится, стоит сегодняшнему дню закончиться… Что уж после всего этого сия пресловутая резь — меньшая из причин, спровоцировавших и без того накопившуюся опасную влагу. Как унизительно… И неважно, что никто не видит её и не смотрит, если вообще помнит о присутствии несостоявшейся судьи. Важно, что при всём желании не выйдет даже смахнуть раздражающую слезу, с щекоткой проделавшую путь до подбородка, когда… к ней присоединились ещё. «Чёрт!..»       Стоило Саваде обрести сознание обратно, ждавшая неизвестно чего и неизвестно почему Кикунага выстрелила повторно, на сей раз молча, а Рэдберри снова будто по сигналу напали на парней. Становилось понятно, что девчонки нужны, чтобы усложнить ребятам из Нео-Вонголы пути отступления, а значит, шанс ускользнуть от уничтожавших их пламя снарядов.       В то время как перед Масаэ творилась каша мала, в кою она спустя пару минут безэмоционально выстрелила ещё пару раз, рядом с ней находилась не только её обездвиженная племянница, слившаяся со стеной школьного забора, но и пребывавшая в не меньшем оцепенении Хига Киёми, вдобавок всё ещё сохранявшая боевую стойку с укороченной версией своих мечей. Предводительница Рэдберри не сводила нечитаемый, немигающий взор с основательницы Ризольверы, и развлекавшаяся побоищем из подростков женщина всё-таки соизволила почтить девочку вниманием, взглянув на неё искоса.       — Хм, — обронила Кикунага и гадко усмехнулась: — Что ты тут застряла? Твоё место вон там, — пренебрежительным кивком головы обозначила иллюзионистка, явно имея в виду развернувшуюся арену сражений.       В ответ на это предводительница Рэдберри лишь прищурилась, а по-прежнему боровшаяся с собой и слезами, кои всё прибывали, Цугэмия невольно задумалась, почему же маленькая глава Рэдберри остаётся в том же положении, будто тоже не в состоянии двигаться, однако при этом не нападает — ни на Кикунагу, ни со своими подругами на ребят Нео-Вонголы. В конкретно этом случае школьница не смогла придумать ни одну версию, однако любые прибывавшие в её самочувствие ошибки уже тонули в общем вареве беспомощности и униженности, и Ран не испытала дополнительного дискомфорта из-за хлёсткого напоминания реальности, что она не понимает сейчас примерно ничего.       — Сопротивляешься всё ещё?.. — с безразличием произнесла Масаэ и навела на Киёми револьвер. — Какая простая мишень… — она лениво улыбнулась. — Учти, пуль у меня на всех хватит.       Очевидно, ничего из сказанного не произвело достаточного впечатления на Небо Рэдберри, чтобы та отреагировала словом или движением, и помедлившая мгновение — точно давая молчавшей оппонентке шанс оправдать себя — Кикунага неприязненно поморщилась:       — Упрямишься? — женщина точно о чём-то раздумывала, взвешивая внутри себя аргументы за и против, и елейным голоском отметила: — А ведь могла бы защищать своих подружек.       Подождав ещё несколько секунд, едва ли не дотянув до минуты, основательница Ризольверы отбросила имевшиеся у неё колебания и выстрелила Хиге прямо в лоб. Отвлекаясь на Киёми, Кикунага упустила момент, как из толпы бившихся друг с другом подростков отделилась Юн Мэйлин, стоило Масаэ направить на её драгоценного босса револьвер, и увидевшая это раньше тёти Цугэмия поразилась чутью Хранительницы Дождя Рэдберри: вряд ли китаянка вовремя именно увидела, что происходит поодаль, так что здесь определённо не обошлось без пугающе животной интуиции. Метнувшись на защиту своего Неба, Мэйлин успела с помощью транквилизирующих свойств собственного пламени замедлить угрожавший Хиге снаряд ровно настолько, чтобы на глазах совершенно шокированной и растерявшейся Киёми оказаться прямо перед ней и принять пулю на себя — и тут же упасть на четвереньки, будучи сражённой чем-то в разы сильнее её.       Абсолютно не впечатлённая разыгравшейся драмой, к тому же уже имевшей место случиться сегодня, Кикунага перевела взгляд с тяжело дышавшей Мэйлин на поражённую предводительницу Рэдберри, остававшуюся неподвижной, и назидательным тоном сообщила:       — Говорила же, а могла бы сама их защищать.       Где-то на импровизированной арене раздались странные крики, но прикованный к сцене прямо тут же взгляд Ран даже не дёрнулся проверить, действительно ли то были вопли из-за разумных патронов, настигших кого-то из массы ребят. Недолго приходившая в чувство Юн подскочила и закрыла собой Киёми, раскинув руки и со злым прищуром из-под густой чёлки впившись взором в обидчицу снизу вверх: казалось, ещё немного и дикая Хранительница Дождя Рэдберри начнёт рычать. Хладнокровная Масаэ направила на упрямую девушку револьвер снова и обронила мягким, певучим голосом очередную угрозу, адресатом коей была без сомнений мелко подрагивавшая Хига, а не её защитница:       — После второй такой пули очнуться не выйдет.       Предупредительный щелчок — главная Ризольвенти поправила барабан, выравнивая его исключительно в устрашающих целях, и принялась медленно нажимать спусковой крючок…       Осознавшая, что заигрывать с врагом становится чересчур чревато, и обречённо поддавшаяся её власти Хига вышла из замороженного ступора. Обняв тут же подчинившуюся Мэйлин за талию, Киёми сорвала её с места будто тряпичную куклу и решительно утащила покорную подругу в гущу боёв: сражения без правил неожиданно стали менее опасными, нежели прямая конфронтация с той, что начала это безумие. Проследив за девчонками со скучающим видом, Кикунага в очередной раз выбросила руку с револьвером вперёд, словно бы раздумывала о новом выстреле, когда слева в паре метров от неё раздался детский голосок:       — Хватит с них уже.       Парализованная Цугэмия была готова от удивления провалиться в ещё одно состояние шока, однако тело по-прежнему не позволяло хозяйке проявлять какие бы то ни было эмоции и осталось приваренным к школьному забору камнем, несмотря на переживания девушки и их интенсивность. В отличие от племянницы Масаэ явно не испытала никаких пылких чувств в ответ на реплику объявившегося из ниоткуда Реборна, даже не повернув в его сторону голову.       — Ара, и всё-таки ты здесь, — равнодушно констатировала женщина, продолжая наблюдать за девчонками и мальчишками, не столь уж яростно избивавшими друг друга, и лишь спустя несколько мгновений соизволила взглянуть на маленького собеседника, вместе с ироничным взором неторопливо переводя револьвер на Аркобалено, который в свою очередь расслабленно трансформировал неоновую ящерицу со шляпы в пистолет и с ироничной усмешкой направил дуло вверх на главу Ризольверы. — Не поздновато ли? — скептически прищурилась Кикунага.       — Да нет, как раз вовремя, — лениво возразил ей Реборн, и Ран была готова поклясться, что его милая ухмылка приобрела зловещие очертания, а по-детски пухлое лицо точно заострилось, выражая вполне читаемую угрозу, сбрасывать кою со счетов было бы крайне неразумно.       — Это уж точно, — неожиданно согласилась Масаэ и коварно улыбнулась: — И я тоже почти закончила дела.       — Правда? — радушно изобразил лёгкое впечатление трёхлетний мальчик в строгом чёрном костюме и с зелёным пистолетом в крохотной руке. Их словесное противостояние из-за очевидной разницы в физической форме и размерах в целом приобретало странный оттенок искажённой реальности, чьё преломление не поддавалось обычному восприятию Цугэмии, оказавшейся единственной, кроме Хром Докуро, зрительницей, и тем не менее навязывало ей неуловимый эффект добавленной тревоги.       Не отозвавшись на определённо колкую реплику сразу же, Кикунага задумчиво осмотрела юного оппонента с душой взрослого киллера и с почти несдерживаемым превосходством делано вздохнула:       — Опаздывают твои дружки, — она якобы с сожалением покачала головой. — Ещё встретимся, Реборн.       Миг — и зачинщица невероятных проблем и сложностей растворилась в воздухе, будто бы и не была человеком из плоти и крови. Выстреливший за секунду до этого Аркобалено Солнца с трудноуловимым неудовольствием проследил взглядом исчезнувшую где-то в небе пулю.       Внезапно вернув контроль над телом, не ожидавшая этого и не успевшая сориентироваться Цугэмия Ран неуклюже рухнула на землю, разбивая колени и локти о горячий асфальт: вновь обретённая телесность после навязанного паралича ощущалась довольно нехорошо, сопровождаясь неприятным головокружением, что мешало немедленно взять себя в руки и восстановить вертикальное положение. Одновременно с разблокировкой состояния самозваной судьи произошли в том числе и следующие вещи.       Почти загнавшая в тупик Гокудэру Хаято, лишённого пламени, Оозорэ Тора вдруг потеряла равновесие и упала, сумев вовремя опереться на гигантский меч, но, к её вящему разочарованию, секундное промедление всё-таки дало жертве нужный момент улизнуть.       Неохотно атаковавшая Саваду Цунаёщи предводительница Рэдберри Хига Киёми резко остановилась и выдохнула с непередаваемым облегчением, после чего с беспокойством осмотрела поле боя, проверяя, как дела у её подруг.       Её освободившийся соперник же, сопровождаемый Гокудэрой, бросился на помощь к Ямамото Такэщи, с трудом отбивавшемуся от наседавшей Юн Мэйлин: его раненая рука, не до конца вылеченная до превращения справедливых поединков в хаос беззакония, мешала юноше эффективно защищаться, несмотря на то, что в отличие от китаянки он-то оставался по-прежнему хозяином своему атрибуту.       Впрочем, очнувшаяся от наваждения последней Мэйлин и сама утратила интерес к противнику, пошатнувшись и схватившись за голову. К плохо соображавшей Ву подбежала Киёми, с сопереживанием опрашивая ту о самочувствии и заботливо беря под руку.       Поражённая парой минут назад разумной пулей Бессонова Маргарита вышла из сражений в то же мгновение, как снаряд сшибавшим с ног ударом проник в тело иллюзионистки и уничтожил не то связь с пламенем Тумана, не то весь его источник. Она выглядела растерянной и даже шокированной: будто бы девушка легко вернулась в истинное сознание сразу и раньше всех, как только попалась на пути безжалостной пуле. Обескураженной русской Рэдберри пришлось бессильно лицезреть творившийся беспредел без возможности вмешаться или хотя бы понять, что к чему, но резкое прекращение сомнительных действий всеми участниками сразу её весьма и очень заметно обрадовало.       Поймавшие с небольшой разницей во времени патроны главы Ризольверы едва ли не в разгар конфликта Сасагава Рёхэй и Сон Наён увлечённо сражались наравне врукопашную, когда Солнце Рэдберри уверенно блокировала удар оппонента и следом как подкошенная вдруг обмякла подобно остальным подругам, стоило внешнему влиянию на её разум прекратиться. Не растерявшийся Сасагава галантно подхватил кореянку, предотвращая падение. Спустя секунду Наён спешно отстранилась от парня и стала вежливо рассыпаться в благодарностях, пока засмущавшийся, но довольный Рёхэй громко комментировал способности бывшей противницы в боевых искусствах, на что Сон не смогла не отреагировать любезно новой порцией признательности молодому человеку за комплименты. Их голоса — больше, разумеется, грубый и низкий Сасагавы, заглушавший тихий и нежный его собеседницы — разлетались над площадкой, будто здесь ничего необычного и не происходило: разве что дружеский матч тренировки ради и обмена опытом, — но быстро превратившийся в заевшую пластинку неловкий диалог пары продлился недолго.       Мощным ударом отправленная в болезненный полёт и последующую жёсткую встречу с раскалённым асфальтом Ву Явэнь своим ультимативным приземлением перевела внимание каждого на себя и восстановила на площадке мёртвую тишину. Ровно до того момента, как ту разбили вдребезги контрастно оглушавшие щелчки каблуков степенно вышагивавшего Хибари Кёи, ледяным от негодования взором осматривавшего побитых ребят и девчонок и особенно немалую часть школьной территории, что неизбежно получила в разной степени ущерб и оказалась достаточно разгромлена в процессе массовой драки. Никто не смел потревожить случайным звуком лидера Дисциплинарного комитета, беспристрастно оценивавшего убытки: все замерли в той позе, что пребывали до появления Хранителя Облака Нео-Вонголы, и не решались сменить её, даже если она была неудобной и вызывала дискомфорт. И его формальные коллеги, и Рэдберри могли лишь гадать, к каким выводам сейчас придёт мрачный, похожий на грозовую тучу, всемогущий юноша, обладавший неоспоримым превосходством в вопросах власти, преступлений и наказаний и в довершение способный убивать одним только взглядом — последнее для многих присутствовавших вовсе не было фигурой речи.       Однако никогда не действовавший по шаблонам, созданным и применяемым заурядными травоядными, Кёя удивил и испугал всех своих зрителей, резким движением развернувшись и направившись в сторону…       Вообще не воспринимавшая реальность Цугэмия Ран продолжала сидеть на асфальте, низко склонив голову и приобняв себя за плечи. Содранные локти назойливо ныли; украшенная узором ссадин правая ладонь неприятно пульсировала слабой болью; одно колено — на которое пришлось падение и вследствие того наиболее пострадавшее — представляло из себя неприятное месиво частиц кожи, грубых вскрытых царапин, понемногу всё ещё кровоточивших, и слегка подсохших бугорков крови, тогда как второе, пусть и менее разбитое, отчего-то припухло и не позволяло без ощущения скорой судороги поправить её положение. Впрочем, все эти глупости физических повреждений абсолютно меркли перед эмоциональным состоянием девушки, заполучившей вместе с контролем над телом и образовавшийся в нём полный пакет готовых вырваться наружу без веления хозяйки чувств. Первым делом — почти машинально — стерев позорные следы от предательских слёз, школьница теперь пребывала в близком к по-настоящему шоковому потрясении и не имела сил регистрировать хотя бы малость из того, что происходило вокруг неё. Точно сохранялась её фальшивая невидимость, как пока она служила парализованным придатком неживому забору старшей школы Намимори: благодаря той можно было отключиться от действительности без каких-либо лишних рассуждений.       Ниспадавшая перед глазами пушистая чёлка немного позволяла отстраниться от всего, что едва улавливал индифферентный взгляд Цугэмии, направленный в никуда, но когда прямо перед ней некто тёмным силуэтом загородил мутную линию обзора, заторможенной Ран пришлось всё же вернуть блуждавшее, рассеянное сознание в явь: она подняла голову и обнаружила, что спиной к ней стоит Реборн, будто защищая её от… Мгновенно понимая причину неожиданного поведения Аркобалено Солнца, несостоявшаяся юная судья устало замерла в который раз за день, ибо в сей же миг встретилась растерянным взглядом со вспарывавшим её заживо взором агатовых очей. На секунду дыхание девушки прервалось, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить хотя бы скудное поступление кислорода в лёгкие. Создалось стойкое впечатление, что не то сам жаркий сухой воздух обжигал Ран всё внутри, не то испепелявший её душу в ничто зрительным контактом бог смерти в лице её злейшего врага. Либо же это осуществлялось одновременно, сопровождаясь явственным намерением Хибари испепелить жертву изнутри.       Остановившись в паре метров от Цугэмии исключительно из-за внезапного заступничества маленького киллера, рассчитывавший немедленно получить от малыша разумное объяснение столь глупому поведению Хибари Кёя холодно изрёк:       — Эта нарушительница дисциплины несёт ответственность за разрушение школьной территории, учинённое её родственницей, значит, я наконец забью её до смерти, — и поскольку Реборн не отреагировал моментальным пониманием ситуации, юноша с неуловимым налётом фрустрации в баритоне ясно добавил без приказа, но чётко передавая равному собеседнику послание, что других решений и компромиссов не приемлет: — Отойди.       — Понятно, — задумчиво отозвался Аркобалено, однако с места не сдвинулся.       За мгновение до того, как мощнейшие ауры двух немерено сильных прирождённых хищников столкнулись в воздухе и накалили атмосферу так, что реальное солнце показалось бы сотканным из мёртвого льда, Реборн предотвратил сей невидимый глазу процесс, как ни в чём не бывало произнеся:       — И всё же, Хибари, — серьёзно начал малыш, — ещё неизвестно, сообщница ли она, — прежде, чем молодой человек бы выразил несогласие устно и не только сузившимся взором, ребёнок спокойно продолжил, словно бы не замечая мрачного настроения Кёи: — А вот свидетельницей является.       Нехорошо чувствовавшая себя Цугэмия слышала родную речь, но никак не могла уловить смысл и при этом всё ещё совершенно не шевелилась, по-прежнему обнимая себя за плечи и отвечая получившему все преимущества жизни врагу затравленным, слабым взглядом. Что вообще происходит?.. Почему этому мерзавцу мешают? Пусть уже сделает своё чёрное дело и хватит с неё!.. После всего, что сегодня произошло, никаких путей вперёд и в принципе куда-либо для неё больше не существует. Пора бы сему повернутому на дисциплине садисту принести ей хотя бы такую пользу…       — И поэтому… — мягкий детский голосок впечатлял сочетанием с хладнокровной уверенностью его хозяина, отчего лишь нарастал эффект дремлющей опасности. — …у меня есть к ней вопросы.       Не убеждённый в общем и целом в необходимости прекратить притязания Хибари нехотя признавал легитимность запроса у маленького оппонента, коего лидер Дисциплинарного комитета воспринимал как минимум временно — до поединка с ним однажды — равным себе, и, как бы то ни было, мог рассмотреть предложения со стороны Аркобалено Солнца, если тот имеет некие иные виды на цель самого Кёи. Сжигая на расстоянии лишь взглядом жалкую фигурку Цугэмии, вдруг растерявшей наглость и дерзость по поводу и без повода, и не считая нужным смотреть на Реборна, будто эта вредная преступница могла испариться наподобие своей тёти, а его убийственный взор предотвращал все её шансы на побег, Кёя не без лёгкого внутреннего сопротивления жёстко обронил:       — Раз так, хорошо. Я покараю её после.       — Спасибо, — лукаво улыбнулся Реборн, как вдруг его собеседник резко бросил следом:       — Вот только… — секундная пауза в речи Хибари привела в страх и трепет всех, кто его слышал, на уровне диких, животных инстинктов, и только его непосредственная жертва излучала апатичную рассеянность, не сводя с юноши глаз. — На всё это время…       …утратившее реакции тело Ран, стоило его владелице осознать, что это относится к ней, медленно покрылось прохладными мурашками, чьё появление ярко контрастировало с полуденной жарой, но и это был не конец сегодняшним пыткам.       — …я оставлю эту рецидивистку под своим личным надзором.       Пока запоздало оценивавшая мир Ран пыталась осмыслить, правильно ли она понимает сказанное, защищавший её Реборн без дополнительных колебаний легко пошёл Хранителю Облака навстречу:       — Отлично! Сделаешь мне одолжение.       И вдруг повернулся лицом к отмалчивавшейся девушке, которая всё же осознавала, что только что перед ней двое чужих и по сути незнакомых ей лиц мужского пола буквально решили за неё её плачевную участь, не соизволив поинтересоваться её мнением, однако осознавала не настолько, чтобы быть способной выражать эмоции самое меньшее пассивно и тем более уж активно. Подсознательно надеясь, что всё и правда какой-то глупый, нелогичный сюрреализм, сотканный неумелым иллюзионистом, Цугэмия вдобавок абсолютно не ожидала прямого взаимодействия, последовавшего от маленького Аркобалено в её сторону, да ещё стоявшего так близко и находившегося на уровне её глаз. Одно хорошо — мучительно истощавший физически и ментально зрительный контакт с Кёей наконец-то оказался прекращён. Впрочем, нечитаемый и нарочито дружелюбный взор Реборна тоже не внушал воодушевлявшего доверия, несмотря на то, что исходил от крохотного ребёнка в милом костюмчике.       — Мне требуется твоя помощь, — малыш мило улыбнулся уголками губ и непринуждённо обратился к бывшей судье по имени: — Ран.