Дитя бесконечности

Стрэндж выдвинул два условия прежде, чем окончательно согласиться помогать Мстителям. Одно из них было вполне разумным и осуществимым, однако Роджерс несколько раз выражал беспокойство. Рэйн должна была временно переехать в Камар-Тадж, и Доктор ясно дал понять, что будет обучать её только в тех условиях, в которых обучался сам. Она без вопросов сразу согласилась, лишь на секунду взглянув на Тони, дав ему знак, что сейчас только она принимает решения за свою жизнь. Второе, о чем просил Стрэндж, была человечность Рэйн. Она должна была научиться жить без своих способностей. Для всех это требование звучало не только странно, но и выглядело абсолютно нереальным. Никто не произносил этого вслух, но Мстители считали, что Джемс просто сверхъестественное существо, запертое в человеческом теле, которое иногда имитирует настоящие эмоции. Стрэндж не стал давать комментариев относительно возможности полностью убрать способности Рэйн. Он просто поставил её перед фактом, и если она со временем не сможет этого сделать, то он не даст знаний, нужных ей для обучения перемещению во времени и пространстве. В тот же вечер Пеппер, которая узнала о произошедшем последней, так как Тони боялся сообщать ей, что её приемная дочь пропала, помогала Рэйн собирать вещи. Они сложили комплекты одежды на неделю и несколько тренировочных костюмов. Джемс также взяла с собой фотоальбом, который ей подарили на день рождения, чем очень растрогала Пеппер. Рэйн обняла её, потом поцеловала Тони в щеку и мельком исподлобья посмотрела на Роджерса, а затем они со Стрэнджем исчезли в считанные секунды. Первые несколько дней ей пришлось пережить новые и не совсем приятные ощущения. Джемс оказалась в незнакомом месте с человеком, который был строг с ней и держался на эмоциональной дистанции. Рэйн впервые узнала, что такое одиночество. Раньше, когда Мстители расходились спать или уезжали на задание, она радовалась возможности побыть наедине с собой, но теперь поняла, что это не было необходимостью. Джемс просто пользовалась моментом, когда не была занята общением с людьми. Однако теперь все было иначе, и Рэйн остро ощутила, как сильно ей не хватает Тони, Пеппер и даже Мстителей, к которым, как она теперь выяснила, успела привязаться. Со Стрэнджем они говорили нечасто и то только по делу. Он также оградил Джемс от остальных обитателей храма, чтобы она не могла случайно навредить им, но к такому отношению Рэйн уже привыкла и даже не старалась искать общения. А когда случались перерывы на отдых, который больше нужен был Стрэнджу, чем ей, то Джемс просто сидела в своей комнате и часами рассматривала фотографии в альбоме, который теперь обрёл для неё ещё большее значение. За время, проведённое с Мстителями, он успел наполниться ещё несколькими снимками, которые она не задумываясь приклеивала на пустые страницы. На занятиях Рэйн упорно пыталась научиться отделять свои способности и быть простым человеком, но она снова впервые столкнулась с тем, что ей не удавалось какое-то задание. Изо дня в день она слышала от Стрэнджа одни и те же фразы — Ты не стараешься, Джемс! Ты делаешь всё не так! Ты просто не хочешь учиться. Рэйн, опустив голову, молча слушала, а затем снова и снова пыталась отделить свою астральную проекцию и при этом не затеряться среди других миров. Несколько раз её даже снова уносило сквозь пространство, но Стрэндж ловко успевал взять её за руку и вернуть в реальный мир. В такие моменты, она, вполне осознанно, на несколько секунд дольше положенного не отпускала его руку, вспоминая, что такое человеческое касание и что оно значит для неё. Пока Рэйн училась подавлять свою силу, ей был запрещён доступ к библиотеке, что расстраивало её сильнее всего. Она думала, что если обретет больше знаний, то у неё получится подавлять свою энергию, но Стрэндж считал иначе. Он был категорически против, чтобы Джемс получила такие могущественные знания без осознания того, что значит быть человеком. Рэйн должна была жить обычной жизнью, поэтому училась готовить себе еду, стирать, штопать одежду. Ей также ни в коем случае нельзя было пользоваться своей силой, и Стрэндж, который не стал доверять Джемс в этой ситуации, заколдовал храм так, что при любом мощном сверхъестественном проявлении энергии с потолка на Рэйн начинал литься такой сильный дождь, что за несколько секунд можно было промокнуть до нитки. Несколько раз, когда мощный комок энергии проявлялся в ней, этот поток воды доводил её практически до отчаяния. Даже в такой момент Стрэндж продолжал заставлять её тренироваться. Однако, несмотря на все неудачи и напряженные отношения с ним, Джемс не хотела покидать его. Она знала, что без его знаний причинит вред не только близким людям, но и рискует всем живым во Вселенной. Но не только внутренние опасения были причиной того, что Джемс не хотела уезжать из Камар-Таджа. Рэйн чувствовала, что здесь её никто не боится. Во-первых, потому, что других людей она практически не видела, а во-вторых, Стрэндж, который вёл себя так, словно это он обладает самой сильной во Вселенной энергией, а не она. Он не показывал озабоченность от того, что Рэйн может выйти из себя и случайно выпустить в мир неконтролируемый поток сверхъестественной силы. Стрэндж был с ней строг и даже, когда у неё совсем ничего не получалось и она готова была опустить руки, иногда становился жесток, и Джемс приходилось мириться с таким поведением человека, которого знала всего несколько дней. Лишь однажды она не выдержала и вышла из себя. В тот день Рэйн уже две недели жила в Камар-Тадже и столько же времени не виделась с Тони и Пеппер, с которыми Стрэндж запретил общение, считая, что это мешает ей сосредотачиваться. Доктор раз в неделю лично отчитывался перед Мстителями, сообщая о результатах и не говоря ни слова об эмоциональном состоянии Джемс. И когда Старк в конце разговора спрашивал его «Как она?», то Стрэндж коротко отвечал, что в порядке. К концу второй недели Рэйн не добилась никаких результатов и почти панически стала бояться, что Стрэндж откажется от неё. Днём они были в одном из помещений храма и в очередной раз Джемс не могла отделиться от собственной силы. Ей уже казалось глупым указание Доктора — мысленно материализовать энергию и выйти из её потока словно из открытой двери. — Это не работает, — в очередной раз сказала Рэйн, намекая на то, что ей не хватает знаний из библиотеки, которую Стрэндж скрывает от неё. — Ты просто не стараешься, — строго сказал он уже в десятый раз за последние полчаса. Ноздри Джемс раздулись, она поджала губы и сверкнула взглядом в сторону Доктора, который даже не смотрел на неё и стоял так спокойно и безразлично, что даже у Рэйн создалось впечатление, что он не хочет ей помочь. — Я стараюсь! — она впервые повысила на него голос и Стрэндж с интересом взглянул на Джемс. — Если бы ты старалась, то уже давно научилась бы подавлять свою энергию, — строго ответил он и заложил руки за спину. — Ты просто неправильно меня учишь! — заговорила она ещё громче. — Там в библиотеке есть столько… — О книгах и речи быть не может, пока ты хотя бы на несколько минут не откажешься от своей силы. — А ты не думал, что это физически невозможно?! — Рэйн сжала руки в кулак. — Я та, кто я есть и отказываться от своей сущности не собираюсь! — Я и не прошу тебя это делать, — серьезно сказал Стрэндж, продолжая уверенно смотреть в сторону Джемс. — Я сам учился отделяться от своего тела и преуспел в этом намного раньше тебя. И при этом не ныл, что мне приходится отказываться от своей сущности. — Но я не простой человек… — снова попыталась возразить Рэйн, но Доктор её перебил. — Ты — человек и не смей больше произносить подобного в моем присутствии, — Стрэндж сурово посмотрел на неё, а затем отвернулся и направился к выходу. — А сейчас успокойся. Мы продолжим завтра. — Нет! — крикнула Рэйн и дернулась в его сторону. — Лучше выясним всё сейчас! — Не ты здесь отдаёшь приказы, а я, — не оборачиваясь, бросил Доктор и открыл дверь, но Джемс уже дошла до крайней точки. Она возвела руку вверх и ручка двери вылетела из руки Стрэнджа, а затем с шумом захлопнулась. — Рэйн, — медленно произнёс он её имя и осторожно развернулся. Джемс стояла под сильнейшим ливнем и источала яркий радужный свет, который с каждой секундой становился темнее. Глаза её тоже стали чернее грозовой тучи, нависшей над ней сверху. — Прекрати сейчас же, — поджимая то ли от злости, то ли от напряжения губы, процедил Стрэндж сквозь зубы. — Нет! Мне надоели эти бесполезные занятия! За две недели мы ничего не сделали, я ничему не научилась, кроме готовки, шитья и выслушивания твоих идиотских приказов и высокопарных речей о великой магии! Рэйн снова возвела руку вверх и щелчком пальцев разбила грозовое облако, словно это была хрустальная ваза, упавшая со стола. Оно разлетелось на ослепляющие вспышки, а затем исчезло. — Вот она твоя магия! Дурацкие фокусы, которые я могу уничтожить простым движением! Я — самый сильный человек здесь, я — сильнее любого живого существа на Земле! Да что на Земле?! Во Вселенной! — Раз ты такая могущественная, тогда почему тебе не удаётся простое упражнение, которое посильно даже обычному человеку? — ровным голосом спросил Стрэндж и искренне, почти с сочувствием, посмотрел на Рэйн, ярость которой тут же испарилась. Она, вся мокрая от дождя, молча стояла и удивленно смотрела на Доктора. Джемс будто услышала какую-то шокирующую новость, которая ввела её в ступор. — Всё сказала? — спокойно спросил он так, будто ничего не случилось. Рэйн сглотнула и неуверенно кивнула, а затем опустила глаза. — Как я уже сказал, продолжим завтра, — невозмутимо сказал он. И ещё ты наказана за проявление силы. Вечером вымоешь всю посуду за другими учениками. Стрэндж вышел из комнаты, оставив Джемс одну. Она ещё несколько часов, почти не шевелясь, простояла в том зале, пока её одежда полностью не высохла, а затем покорно направилась на кухню, чтобы выполнить поручение.

***

Когда стемнело и настала глубокая ночь, Рэйн шла в свою комнату и увидела, что в спальне Стрэнджа ещё горит свет и раздаётся музыка. Она деликатно постучала в приоткрытую дверь и осторожно спросила: — Можно войти? Доктор поднял голову и серьёзно посмотрел на Джемс, которая чуть виднелась в проеме. — Да, — сказал он, задумчиво сидя в кресле и соединив пальцы друг с другом. Рэйн неуверенно зашла в комнату и огляделась по сторонам, она была здесь впервые. Это было небольшое помещение, в котором Стрэндж жил раньше, когда впервые оказался в Камар-Тадже. В его спальне не было ничего особенного — простая кровать, два кресла, тумбочка и несколько книг на обычных настенных полках. Единственным личным предметом здесь был старый проигрыватель для пластинок, из которого сейчас звучала спокойная музыка. — Я не отвлекаю? — задала Рэйн ещё один вопрос, вспоминая содержание книги по этикету, которую она прочитала ещё совсем маленькой. Стрэндж отрицательно покачал головой. — Присаживайся, — он кивнул в сторону кресла напротив и она послушно села. — Я хотела извиниться, — поджимая губы, сказала она и посмотрела на Доктора. — Сегодня я поступила очень плохо и осознаю это. Стрэндж с интересом посмотрел на неё, изучая мельчайшие детали в ее поведении, словно в голове у него был детектор лжи. — Это искренне? Или ты просто боишься, что я откажусь обучать тебя? — спросил он прищурившись. — И то, и другое, — честно ответила Рэйн, ни секунды не задумываясь. — Ты можешь мне обещать, что подобное не повторится? — Да, — уверенно произнесла она. — Сегодня я впервые испытала стыд и больше никогда не хочу ощущать подобное. Теперь Доктор посмотрел на неё уже с удивлением, но не стал устраивать ей допрос, считая, что не в праве копаться в чувствах Джемс. В отличие от Мстителей, которые постоянно хотели изучать эмоции Рэйн и выносить их на всеобщее обозрение, Стрэндж придерживался мнения, что раз она все-таки человек, то имеет право на личное пространство. — Хорошо. Я прощаю тебе сегодняшний инцидент, но и сам хочу извиниться за своё поведение, — сказал он спокойно и теперь настала очередь Рэйн удивляться. У неё ещё никто никогда не просил прощения, всегда только ей приходилось извиняться за свою силу, а также за отсутствие эмоций или их излишнее проявление. Джемс не нашлась, что ответить, боясь снова сделать что-нибудь не так, поэтому просто молча кивнула. — Тогда до завтра, — Стрэндж слегка приподнял пальцы, махнув рукой в сторону двери, и Рэйн поднялась с кресла. Он тоже встал вслед за ней, чтобы перевернуть пластинку. — А что это? — вдруг спросила Джемс, указывая на аппарат. — Проигрыватель, — Доктор странно на неё посмотрел. — А это пластинки. Ты что, никогда не видела? Рэйн отрицательно закачала головой. — Я думал, ты все знаешь, — он исподлобья, с легкой улыбкой, взглянул на неё, затем включил музыку. — В некоторых книгах я читала об этом, но вживую никогда не видела, — пояснила она. — И не слышала, — подметил Доктор и усмехнулся. Джемс нахмурилась, подумав, что Стрэндж смеётся над ней. Она, решив, что он так и не простил её, направилась в сторону выхода. — Подожди, — остановил её он. — Тебе вообще нравится музыка? Рэйн развернулась и посмотрела на него извиняющимся взглядом. — У меня очень плохо с искусством. Я не понимаю духовную часть человечества. Пеппер и Брюс пытались научить меня ценить картины, музыку, художественную литературу, но мне так и не удалось понять смысл. Стрэндж вытаращился на неё. — Похоже, мы совсем не с того начали наше обучение! — он замотал головой. — Черт! Как я мог просить тебя стать человеком, когда в тебе нет духовности. Рэйн снова подумала, что он злится и ругает её за бездушие. Она опустила глаза и испытала сильное желание уйти из комнаты, но понимала, что беседа ещё не окончена. — Они хотели тебя научить? — он сделал акцент на последнем слове. — Я знаю практически всех деятелей искусства и все течения, но… Рэйн прервалась, когда увидела, как Стрэндж закатил глаза. — Это всё не то, — недовольно сказал он. — Вот, слушай. Доктор за плечи подтолкнул Джемс и прибавил громкость. — Закрой глаза, — он встал напротив, затем взял её за руку и прислонил к проигрывателю, положив ладонь сверху. — Чувствуешь вибрации? — Да, — тихо сказала Рэйн, пальцами ощущая, как звуки щекотят кожу. — Нельзя научить человека понимать искусство. Нужно пропустить его через себя. Тяга к музыке, живописи, книгам делают человека человеком. Нет ничего страшнее отсутствия духовности. И ты, Джемс, должна заново научиться слушать, видеть и мыслить. Стрэндж замолчал, наблюдая за тем, как Рэйн, зажмуривавшись, напряжённо стоит перед ним. Он почувствовал, как её пальцы похолодели под его рукой. — Пропусти через себя каждый звук, почувствуй мелодию телом, забудь, что у тебя есть уши, и просто представь какой-нибудь момент из своей жизни, который сильно на тебя повлиял, — сказал он таким проникновенным голосом, что Джемс вдруг вспомнила, как Стрэндж пришёл за ней в тот кошмарный мир и спас. Эти воспоминания слились с мелодией песни, и она вдруг вздрогнула, не понимая, что происходит внутри неё. — Что это? — Рэйн открыла глаза и ошарашено посмотрела на Доктора, который понял, что она что-то почувствовала. Джемс отдернула руку и прижала к щеке, которая внезапно стала горячей. Стрэндж заметил румянец на её лице и с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться. — Что ты почувствовала? — с интересом спросил он. — Не знаю, — задумчиво ответила Рэйн, убирая руку от щеки и снова коснувшись проигрывателя. — Внутри, где-то в области живота или груди или… не могу понять. Было похоже на боль или словно что-то сжалось внутри, но это было… — Приятно? — подсказал ей Стрэндж. — Да, — Джемс улыбнулась. — Но это было лишь на мгновенье. — Главное, что это было, — Доктор все-таки слегка улыбнулся. — Значит, ты уж не так безнадёжна. Рэйн часто задышала, обрадованная тем, что Стрэндж в конец не решил, что занятия с ней пустая трата времени. — Кто это поёт? — спросила она, когда заиграла новая мелодия. — Луи Армстронг, — с ноткой грусти произнёс он. — Под него любили танцевать мои родители. Нам с сестрой нравилось смотреть, как в столовой после ужина они медленно двигались в такт музыки. А потом… Стрэндж запнулся. — Что потом? — осторожно спросила Джемс. — Потом моей сестры не стало и они перестали танцевать, — тихо ответил Доктор и тяжело вздохнул. — Она умерла? — Да. — Мне очень жаль, — искренне сказала Рэйн и Стрэндж молча кивнул. Она представила, что Тони или Пеппер когда-нибудь также покинут её и снова через неё, словно разряд тока, прошло то чувство, которое недавно повергло её в шок. Джемс снова закрыла глаза, вслушиваясь в музыку. — Ты танцевала когда-нибудь? — вдруг спросил Стрэндж, наблюдая за тем, как Рэйн пытается неумело двигаться в такт мелодии. — Я? — она открыла глаза и, застенчиво посмотрев на Доктора, отрицательно замотала головой. — Чему тебя только учили эти Мстители? — Стрэндж закатил глаза и решительно подошёл к Джемс. — Положи ладонь мне на плечо. Рэйн повиновалась, а затем Доктор взял её за вторую руку и осторожно обхватил за талию. — Почувствуй ритм, — серьезно сказал он, словно они снова были на занятии. — Я не уме… — Я помогу, — перебил Стрэндж, предугадав ее сомнения. Он медленно, давая Джемс освоиться, сделал несколько шагов. Она стала повторять за ним и уже через пару минут подхватила ритм. Когда у них получилось несколько движений, которые немного стали походить на танец, они оба пристально посмотрели друг на друга, а потом одновременно засмеялись. Джемс отметила про себя, что со Стрэнджем ей было намного комфортнее, чем с остальными людьми, которых она знала. Не было неловких молчаний или неуверенности в себе, как на свидании с Роджерсом, и Рэйн, набравшись храбрости сказала: — Давай попробуем ещё раз, — она с надеждой во взгляде посмотрела на Доктора. — Сейчас? — удивился он и отпустил её. Стрэндж внимательно посмотрел на Джемс, которая улыбалась и явно была настроена решительно. — Хорошо, — согласился он и отступился на несколько шагов назад, почти уперевшись в стену своей маленькой комнаты. — Закрой глаза, сосредоточься и постарайся не думать ни о чем, кроме своей силы. Представь, что она имеет форму. Не думай о ней, как о части себя, а затем выйди из своей энергии так, словно покидаешь помещение. Ровный, завораживающий словно гипноз, голос Стрэнджа раздавался в мыслях Рэйн, но она уже не слушала его указания, зная их наизусть. Но, в отличие от других их попыток, теперь она знала, что нужно делать. Джемс сосредоточилась на тех чувствах, которые вызвала у неё музыка, а затем через полминуты вокруг неё возник плотный радужный туман. Стрэндж насторожился, наблюдая за тем, как толстое облако обволакивало тело Рэйн. Он сжал руки в кулак, готовясь к тому, что сейчас может случиться что угодно, но затем удивленно округлил глаза, когда увидел, что произошло дальше.