Нечисть

      После вечера плетения венков прошло пару дней, и Лэнс с Китом все больше сближались, оказывая друг другу знаки внимания. Днем охотник уходил помогать своим коллегам, чтобы это не выглядело подозрительным, но естественно они возвращались ни с чем; каждый вечер брюнет приносил что-то вкусное, и они вместе чем-нибудь занимались или разговаривали. По меркам оборотня, он находился в своеобразном «заключении» уже долго, и он всерьез начал скучать по своим друзьям, прогулкам и погоням, атмосфере леса и, конечно, по свободе. Что бы не говорили остальные, а дикого зверя приручить крайне трудно, потому что его сердце все еще рвалось на волю.       Кит проснулся как обычно на рассвете и, услышав знакомый шум из соседней комнаты, улыбнулся. Он уже так привык к шаловливому парню, а прошло всего чуть больше недели с их знакомства, для него это было слишком быстро. Кит никогда не думал, что мог бы так к кому-то привязаться. После долгого одиночества, он впустил в свою жизнь Широ только после года знакомства. Может он размяк? Но какой бы ни была эта привязанность, каждую ночь он засыпал с мыслями о том, что же ему делать: отдать кота народу, чтобы его казнили, и больше никогда его не увидеть или отпустить и все-равно больше никогда не встретить, или, если Лэнс только притворяется таким хорошим, то он обязательно вернется в это поселение позже и отомстит за свое заключение. Но этот исход был откровенно хуже остальных, потому что из-за ошибки Кита могли пострадать и другие. С каждой ночью эти мысли становились все запутаннее, а распутать их казалось невозможным, потому что брюнет не знал, где начало, а где конец. Сегодня Кит решил не идти помогать Широ и Аллуре с поисками. Ему нужно прогуляться, проветриться и подумать, поэтому, быстро умывшись, охотник вошел в комнату к Лэнсу. — Я пойду, — он махнул рукой. — Еще не рано? — Лэнс взглянул за окно. — Ты обычно позже уходишь. — Он сидел на полу возле кровати и рассматривал какую-то потрепанную листовку с парой рисунков. — Сегодня решил пораньше. — Соврал Кит, но потом обратил внимание на занятие Лэнса. — Что ты делаешь?       Оборотень полностью развернулся к нему и продемонстрировал листок. — Я нашел его в этой тумбочке. Вроде, это называется «письмо», да? — Он ткнул на рукописный текст. — Да, — ответил Кит, удивленный таким вопросом. — Ты раньше их не видел? — Видел. Просто не знал как они называются. Я даже немного писать и читать могу. Меня Пидж научила, — он гордо приподнял нос, хитро прикрыв глаза.       Кит на это действие улыбнулся и взъерошил каштановую голову. — Эй! Не трогай мои прекрасные волосы, они и так не в лучшем виде сейчас.       Охотник только еще шире улыбнулся и развернулся к двери. — Увидимся вечером, — сказал брюнет, накидывая на свои плечи подобие плаща.       Дверь за брюнетом захлопнулась, и Лэнс услышал шуршание ключа в замке, запирающем его в одиночестве в этом доме. Ему даже заняться нечем, поэтому он грустно опустил голову на край кровати, рассматривая мятое письмо. Это был небольшой конверт, когда-то забытый одним из гостей, видимо, оно было частью переписки между двумя приятелями. Глаза зверя медленно скользили по знакомым символам и уже по нескольку раз прочитанным строкам, а после начали тихо закрываться. Лэнс беспокоился за своих друзей. Он не знал, что с Пидж и Ханком, но он мог предположить, что они могли бы прийти в город, чтобы попытаться спасти его. Но зверь не мог этого допустить, потому что тогда они могли подвергнуть себя опасности, а кот уж сам выберется без их помощи. Лэнс прикинул, и чисто теоретически он мог рассчитывать на Кита. Он хороший парень, и шатен начал ему доверять, сам того не замечая. Каждый вечер, когда брюнет возвращался, настроение Лэнса резко поднималось, а живот скручивало теплом, и он не знал, с чем это могло быть связано, но единственное, что он знал, так это то, что Кит не сделал бы ему больно. Он уже имел множество возможностей доказать это, что брюнет и делал.       Письмо в руке все еще приятно шуршало своим старым пергаментом. Глаза Лэнса резко распахнулись, и он сел, потому что в его голову внезапно пришла гениальная, по его мнению, идея, поэтому он перевернул бумагу и оторвал небольшой чистый угол. В его прикроватной тумбе стояла одинокая чернильница с полузасохшими чернилами и потрепанным пером. Лэнс дотянулся до баночки и принялся царапать на рваном кусочке неаккуратные буквы, на которые был способен. Пидж поймет, шатен в этом уверен. На многословие скудной по размерам бумажки бы не хватило, поэтому Лэнс решил обойтись всего парой слов: «Все в порядке. Не пытайтесь спасти, скоро вернусь. Лэнс».

***

      Кит обдумывал сложившуюся ситуацию почти целый день, гуляя по зачарованному лесу. Для него это оказалось весьма полезным занятием, потому что он наконец смог собрать в единую кучу все свои мысли и выстроить так необходимые логические цепочки. Брюнет очень хотел найти решение, о котором не будет потом жалеть. Он уже смог принять то, что начал что-то испытывать по отношению к оборотню, хоть и первоначально одна только мысль об этом его невероятно злила, потому что влюбленность не входила в его «гениальный» план. Он был зол на себя, на Лэнса и на Широ с Аллурой за постоянные напоминания о поиске. Он не знал, что мог бы им сказать: по уши втюхался в шумного, яркого, наглого оборотня, которого они хотят убить. Принять решение было невообразимо сложно: отдать людям — казнят, и он его больше никогда не увидит, и он не хочет, чтобы Лэнс умер; отпустить — сбежит, оставляя Кита разбитого, а если окажется не таким уж «хорошим», то может вернуться и отомстить жителям за свои мучения, тогда охотник будет виноват за смерти невинных. Оставить его подле себя тоже не особо действенный вариант — Лэнс будет очень несчастлив, а это самое последнее, что Кит хотел бы видеть.       Кит напряженно вздохнул, плетясь по закатным улицам городка. Обычно он возвращался намного позже после работы с охотниками, но сейчас ему уже совершенно нечего делать на улице, поэтому он возвращался раньше. Последние солнечные лучи ровно ложились на заборы каменных особняков, среди которых одиноко прогуливался брюнет. Он выбрал, что он будет делать. Просто покорится течению и сделает то, чего будет просить его душа. Может слишком наивно и по детски, но Кит думал, что это именно то решение, о котором он не будет после жалеть. Сворачивая на лужайку собственного дома, Кит отпер дверь, входя в прогретое помещение. В комнате Лэнса послышалось быстрое копошение, так что охотник поспешил туда. Зверь испуганно смотрел на него, держа в полусогнутых руках маленькую потертую бумажку, которую крепил на лапку маленькой птички. Кит не сразу осознал, что происходит, пока в его голову не прилетела мысль о том, что оборотень хочет отправить кому-то сообщение. — Что ты делаешь? — Злобно просипел охотник. — Ничего, — пискнул оборотень, пытаясь побыстрее всунуть листик, начиная паниковать. — А ну, стой, — крикнул он, кидаясь вперед и пытаясь перехватить маленького посланника, но он быстро выпорхнул в окно. Кит развернулся к сжавшемуся оборотню, хватая его за запястье. — Что это было? — Ничего, — все еще отнекивался шатен, пытаясь не смотреть в горящие огнем серебрянные глаза. Охотник резко пихнул Лэнса, что тот чуть не заваливается назад, и вышел из дома.       От предыдущего легкого настроения не осталось и следа. Кит не знал, что думать об этой ситуации, и что Лэнс мог отправить в том послании. Кит вообще ничего не знал. Он все так же запутался в окружающих его фактах. Может Лэнс беспокоился о своих друзьях, может просил кого-то спасти его, может велел напасть на поселение, черт его знает. Охотник посмотрел в небо, медленно окрашивающееся в темный синий, похожий на цвет глаз Лэнса. Плыть по течению? Он развернулся ко входу, смотря на толстую дубовую дверь, украшенную резьбой. Он будет плыть по течению, поэтому шагнул в проем и поспешил в комнату, где притаившись сидел оборотень. — Кит, я только хотел… — Брюнет не дал ему договорить, просто хватая за щеки и целуя.       Кит отпустит Лэнса домой, но он не хочет жалеть о своем решении, поэтому взамен он возьмет у него только одну ночь, раскрывая оборотню свои чувства. Он хочет, чтобы Лэнс знал о его чувствах, чтобы знал с чем он будет оставлять Кита, когда будет уходить. Кит не мастер слов, никогда не умел говорить, но он расскажет все действиями. Поэтому разрывая поцелуй, он спустился ниже, целую тонкую смуглую шею. Лэнса всего начало трясти, и он пытался выставить руки вперед и отодвинуть тело охотника от себя. — Кит, что ты делаешь? — Паническим голосом спросил ушастый. — Заткнись, — без злобы сказал брюнет, смотря в напуганные глаза, и гладил чужую щеку, вновь приникая к мягким губам. Кит верил, что Лэнс должен понять. Брюнет не хотел насильно заставлять оборотня делать что-то, он не хотел быть грубым, но он твердо намеревался взять свое, подавляя сопротивление шатена. Но на его удивление, тело Лэнса понемногу начало расслабляться и поддаваться чужим ласкающим движениям.       Брюнета вело от такого раскрытого Лэнса. Он на самом деле не знал, что заставило оборотня играть в его игру, но в душе охотника зародилась надежда на то, что Лэнс его не оставит, что не уйдет и останется с ним. Охотник сам не знал, чем это все может закончиться, но сейчас меньше всего хотелось думать об этом, потому что Лэнс под ним стонет в поцелуй, цепляясь за темные волосы, сжимая их в своем кулаке. Но после Лэнс все же оторвал свои губы от чужих. — Постой. Это неправильно, все слишком быстро, — сквозь тяжелое дыхание пытался говорить шатен, словно он сам не верил в свои слова, прикрывая глаза почти на каждом слове. — Нам нужно подождать.       «У меня нет времени, чтобы ждать», — хотел сказать Кит, но все же промолчал продолжая начатое. Он не знал, что творилось сейчас в голове у оборотня, и почему тот не сопротивлялся активней, потому что после того, как брюнет прервал его речь поцелуем, тот замолчал, не пытаясь больше ничего говорить. Может он решил играть по правилам Кита, чтобы суметь сбежать, может решил оставить приятный подарок, может чувствует что-то такое же, как и Кит. Но сейчас брюнету уже было плевать, он все для себя решил, поэтому рывком перевернул Лэнса на живот. Оборотень лишь тонко пропищал, падая лицом в твердую подушку, выставляя ягодицы на обозрение. Не то, чтобы там было много чем гордиться, но худые бедра невероятно раззадоривали Кита.       Пушистый хвост призывно извивался перед лицом охотника, поэтому перехватив его у основания, Кит услышал заглушенный рукой стон. В голове тут же всплыли визгливые слова шатена: «Он же чувствительный». На лицо наползла мягкая ухмылка, а рука начала гладить пушистый отросток, улавливая еще пару вырвавшихся стонов. У брюнета уже был опыт в этом деле, он давно уже осознал свою ориентацию, у него было пару партнеров, но ни к кому так не манило, никого до этого не хотелось так.       Жилистые руки Лэнса не знали за что зацепиться, поэтому бродили по плоской поверхности кровати. Ногти удлинились, цепляясь за простыню и делая в ней огромные дыры. Лэнс плохо осознавал в какой момент все превратилось в это, и в какой момент он понял, что вообще-то не против. Ему симпатизировал Кит, это он понял еще в день знакомства с ним, но он пытался сдерживать эту симпатию, чтобы она не переросла в что-то большее. Но своими действиями сейчас Кит разрушил все крепости, одним ударом вся защита Лэнса улетела в неизвестность, помахав на прощанье ручкой. Потому что-то, что делал Кит, было невероятно, настолько, что тело оборотня само извивалось и подавалось на прикосновения. Лэнс не дурак, понимает к чему все идет, и ему немного страшно. У него не то, что никогда не было ничего подобного, у него даже отсутствовало такое понятие, как сексуальное воспитание. Не особо есть с кем заниматься таким в лесу, где из более разумных существ только он, Ханк и Пидж, а экспериментировать с болотными нимфами не особо хотелось. Опыт многолетнего леса тоже не совсем походил на ответы о половом взрослении, а спрашивать что-то у Пидж или Ханка ему было весьма стыдно, так что пришлось ориентироваться по мере поступления вопросов.       Кит прошелся шершавыми руками по оголившимся бокам, пробираясь к соскам, попутно стягивая с оборотня рубаху. Лэнс разодрал уже всю простыню и добрался до перины, оставляя на ней большие дыры, из которых лезли маленькие перышки. Брюнет подхватил оборотня под тазовые косточки и приподнял его зад, пытаясь стянуть нижнюю часть одежды. Зверь все еще метался, страх все же застилал и так затуманенную возбуждением голову. Кит прижимался к нему сзади, и оборотень мог чувствовать и чужое возбуждение. — К-кит… — просипел Лэнс, хватая руку брюнета, которая прижималась к темным соскам. Зверь заерзал на месте и поморщился от того, как болезненно кандалы цепляются за ногу.       Кит в ответ погладил смуглый живот, кладя подбородок на чужое плечо и тихо шепча: — Лэнс, я возьму только это и больше ничего. Прости меня, ладно?       На эти слова Лэнс смог невероятным образом извернуться, Кит уже не раз поражался его гибкости, с непонятием смотря на брюнета, а после еле ощутимо быстро прижался губами к губам охотника. Это все, что было необходимо Киту, чтобы полностью потерять какой-либо контроль над ситуацией, поэтому он рывком стянул с Лэнса штаны, на что тот громко прошипел и буквально свернулся в комок. Но брюнет выцеловывал чужой позвоночник, и оборотень выгнулся в обратную сторону, прижимаясь к паху Кита еще сильнее. Все чувства зверя были невероятно обострены, и от таких контрастов он терялся в пространстве. Охотник уже снял с себя плотную бордовую рубаху, принимаясь отвязывать шнурки от своих штанов. Ему хотелось, очень хотелось, и боязнь больше никогда не увидеть Лэнса только поторапливала его, потому что казалось, помедли он хоть секунду, и оборотень в этот же миг раствориться, оставив после себя только чувство опустошенности. Он смачивает свои пальцы в обильном количестве слюны и старается отвлечь Лэнса на что-то, чтобы тот позволил ему спокойно себя растянуть. Больше всего на свете Кит не хотел причинять боль тому, кого он любит. — Лэнс, — зовет его брюнет, пытаясь притянуть внимание к разговору, приставляя пальцы к кольцу мышц, — все нормально?       На эти слова оборотень вытягивает одну руку вперед, цепляясь за перекладины кровати, оставляя глубокие царапины на гладком дереве, драть простыню уже не вариант, просто потому что от нее уже почти ничего не осталось. Кит удивлен, как он еще не попался под когтистую лапу оборотня. — Я не знаю, — тихо отвечает шатен, все же чувствуя небольшой дискомфорт, пытаясь уйти от проникающих пальцев. Кит их вытаскивает только для того, чтобы добавить слюны, а после проникает ими внутрь вновь. Лэнс скулит и мечется среди маленьких перышек, перемазанных в слюне и естественной смазке, маленькими каплями стекающей с члена оборотня.       Когда в шатена спокойно входило три пальца, Кит уже не мог больше ждать, буквально скуля от предвкушения не меньше смуглого парня под ним. Лэнс все еще стоял на коленях, выпячивая бедра вверх, а грудью прижимаясь к перине, вытягивая руки куда-то вперед. Как только Кит приставил головку ко входу, ерзая в сомнениях, оборотень пытался старательно уйти от назойливых попыток брюнета войти, но тот все же схватил его за таз, подаваясь вперед. Член вошел наполовину, а Лэнс еще сильнее прогнулся, хотя казалось куда больше. Он громко простонал, стараясь больше не шевелиться. Когда Кит начал полноценно двигаться, все становилось смазанным, нечетким и хаотичным. В мозгу отчетливо отпечатывались только чужие стоны и пушистый хвост, мелькающий перед лицом, местами к этим деталям прибавлялось гневное шипение.       Все закончилось так же внезапно, как и началось. Лэнс просто обессилено свалился на разодранную простыню, а Кит повалился рядом. Солнце уже скрылось за горизонтом, погружая их комнату во тьму. Охотник совершенно не жалел о том, что сделал. Его даже мало волновало поведение самого оборотня. Перед тем, как закрыть глаза, он нашарил в карманах приспущенных штанов ключ от цепей, кладя его на тумбу, туда, где оборотень его точно увидит, когда проснется. Маленькие перышки неприятно кололи бок, но Кит только натянул на себя и зверя покрывало, прижимая спящего Лэнса ближе к себе. Он смотрел на его расслабленное лицо и не смог удержаться от того, чтобы оставить легкий поцелуй на чужих тонких покусанных губах. Сердце дико билось, умоляя не ломать его, а Кит лишь вжимался в теплое тело под боком, стараясь как можно скорее заснуть.

***

      Когда первые лучи солнца попали в его закрытые глаза, Кит поморщился. Его сознание понемногу возвращалось в темную макушку, принося понимание произошедшего. Как только он вспомнил все, его пульс многократно увеличился, но брюнет боялся открывать глаза. Он пролежал так около трех минут, а когда устал от тяжести ожидания, наконец осмелел для того, чтобы зашевелиться. Но он нащупал рядом с собой только все еще немного теплое место и мягкие перышки. Открыв глаза, он увидел пустой край кровати, возле которой лежали расстегнутые кандалы. Кит ожидал этого, но все же произошедшее немного выбило его из колеи, и он зажмурился, сжимаясь в комок, словно его били. От того, сколько усилий он вкладывал в это действие, сводило челюсть. Все же осознав случившееся, брюнет развалился на кровати, раскидывая руки на все площадь перины. Он готов был заплакать прямо сейчас от опустошенности и удрученности, смотря в скучный деревянный потолок, пытаясь найти в его узорах хоть какой-то смысл, мыслями возвращаясь во вчерашний вечер, который Кит обязался хранить в своей памяти. Все когда-то случается впервые, но все проходит. Кит вспоминал голубые глаза и мягкие волосы, понимая, что у него больше нет возможности увидеть их. Глаза неприятно защипало, тягостный ком сдавил сердце.       Коты всегда гуляют сами по себе.