7
8 декабря 2018 г. в 14:36
Так смеётся, черт, что мне не остаётся ничего другого, как смеяться вместе с ним. Кайфовать вместе с ним. Гляжу на него, и рот немеет: я уже устал улыбаться без причины. Но перестать не могу.
Привстав, Лафает начал отряхивать свою задницу.
— Хочешь, помогу? — Щурюсь я.
— Очень мило с твоей стороны, но я как-нибудь сам.
Брюнет лениво потянулся и зевнул.
Смеркалось.
А я все смотрел на него, грея телом холодную землю.
— Мне идти пора. — Встал прямо передо мной. Серьезный такой. Думает о чем-то, хмуро поглядывая на меня.
— Раз пора, то иди. — Усмехаюсь я, считая количество морщинок на его лице.
— Черт! — Тихо прошептал он.
— Что случилось? — Сижу здесь, как бомж: прохожие начали кидать мелочь мне под ноги. Дураки даже представить себе не могут, сколько у меня бабла! Будет, по крайней мере.
— Дома-то больше нет. Поеду в отдел тогда. До скорого, если мы ещё когда-нибудь увидимся. Но это вряд ли. — Лафает развернулся и быстрым шагом потопал на запад.
Резко вскочив, я побежал за ним.
— Какой отдел? Сбрендил что ли? Ты ведь уволился! — Хватаю его за плечо, разворачивая лицом к себе. Остановились. — Тем более, мы даже не попытались найти твой ключ в этой проклятой кафешке! — Я, болван, волновался не по-детски.
— В кафе ещё заметил, что карман был пуст. Но встреча с тобой меня совсем из реальности выбросила: я забыл. Эх, — печально выдохнул он, — ничего страшного.
— Пф!
Лафает вопросительно уставился на меня.
— Франк, родители подарили мне квартиру, в которой я пока не живу. Она пустует. В центре. Просторная.
— И не думай! — Лафает махнул рукой, продолжая идти.
— Постой же ты! — Снова схватил его я. — Мне она все равно не нужна сейчас. — Он хмуро покачал головой. — Гордый дурак! Тебе некуда идти! В конце концов, могу в аренду сдавать, хоть и на деньги мне абсолютно чихать!
— У тебя нет права заключать подобные сделки.
— Мы не будем ничего заключать. Родителям до лампочки, что я буду делать в этой квартире. Поэтому живи, сколько хочешь.
Он засмеялся.
— Зачем тебе это? — Внимательно разглядывал Франк мои глаза. Коп будто пытался понять причину столь шокирующего изменения в моем поведении: из недоверчивого психа в отзывчивого пай-мальчика. Но я бы сам хотел понять, почему.
— Бери, пока дают.
— Уже слишком поздно. Тебя ждут дома. Тем более, я сомневаюсь, что ты носишь ключи от этой квартиры с собой.
— И зря сомневаешься! — Ухмыльнувшись, я вытащил ключ из кармана, размахивая им прямо перед его серыми глазами.
— Поехали.
— Нет, Дюран. Это неправильно.
— Мы ведь не трахаться туда едем, господин участковый!
— Не знаю… — Задумчиво покосился он.
— Не знаете? — Красовался я. — Нет надобности беспокоиться: в постели я послушен и нежен… Учтив и податлив…
— Леон! Ты прекрасно понял, что я имел в виду совершенно другое! — Франк действительно переживал, разглядывая мокрый асфальт. Дождик мелкий пошёл.
— Вот и такси! — Машина остановилась перед нами. — Будете мокнуть под дождем или уже сядете?
Коп молча опустился на заднее сидение. Я — рядом с ним.
— Спасибо за все, Леон. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить.
— Не тревожьтесь, я обязательно придумаю, как вы это сделаете.
Переступив порог квартиры, в шоке замер не только Франк, но и я, хоть и изо всех сил старался вести себя гордо и «высоко».
Во-первых, до дури качественный ремонт. Во-вторых, квартира уже была обустроена: техника, мебель, ковры, шторы. И в — третьих, родители даже заполнили новенькие гардеробы постельным бельём и одеждой (это мы узнали позже, когда принялись заглядывать в шкафы).
Но и у этого парижского райского уголка был СУЩЕСТВЕННЫЙ недостаток: отопление. Точнее, его отсутствие.
Впечатленные, мы сначала не почувствовали, что внутри было дьявольски холодно. Только разуваясь и снимая верхнюю одежду, Франк поёжился, оглядываясь:
— Брррр, — скулы горели, — здесь такой дубак.
— Согреемся как-нибудь.
А холод все подкрадывался.
Собрав все одеяла и пледы, которые мы только смогли найти в квартире, я и Франк зашли в спальню, половину площади которой занимала огромная кровать.
Обои белые, пол из темно-коричневого паркета, большой чёрный гардероб, маленькие, в тон гардеробу, прикроватные тумбочки и чёрные шелковые простыни.
Эти простыни! Я прикусил нижнюю губу.
— Уже так поздно. — Зевнул Франк, гладя шею. — Неужели мы будем спать вдвоём?
— Смотря, что ты подразумеваешь. — Стянул футболку я. — В доме так холодно, что ты сам полезешь обниматься, чтобы согреться. — В одних трусах, я лег под одеяло, притягивая к себе остальные покрывала и все, что мы нарыли.
— Посмотрим. — Он аккуратно и медленно расстёгивал рубашку.
Я следил за ним.
— Не смотри на меня так. Это чертовски смущает.
— Кто кого смущает, мистер коп.
— Мои щеки вспыхнули, а на лице Лафаета появилась пошлая усмешка.
Я разглядывал его тело с такой жадностью, словно семиклассница, проходящая мимо старшеклассников.
Вот он снял штаны, повернувшись ко мне спиной, чтобы повесить их на стул.
И мама мия, сеньориты и сеньоры! Я, признаюсь, без малейшего стеснения и стыда пялился на его крепкую, широкую спину, накаченные ноги и упругую, сексуальную задницу… О чем я думаю, чертов извращенец?!
Улыбнувшись, он повернулся ко мне лицом, разводя руки в стороны.
— Тело так затекло… — Промычал он, залезая под одеяло.
И как только он лёг, я сразу же повернулся на бочок, спиной к нему. Да, смелость-то вся моя улетучилась, друзья! Я весь так горел, так возбудился, что просто боялся смотреть на него. Видимо, он почувствовал это. Но все, что почувствовал я — его адскую эротичность.
Тело хмыкнуло.
— Чего смеешься? — Огрызнулся я, бубня себе под нос.
— Да ничего, не смущайся. — Игриво ответил он, давя очередной приступ смеха.
— Кто смущается, коп? — Резко развернулся к нему я, чуть ли не коснувшись носом его губ.
— Вообще без понятия. — Ощущаю шеей его дыхание.
— Вот и все. — Дрожа, перевернулся на живот я.
— Тебе холодно. — Часа через два произнёс он.
— Спасибо, кэп. — Съязвил, не отрывая лица от подушки. Уснуть никак не получалось.
— Франк, ты чо делаешь?! — Крикнул я, и ор перешёл на визг, как у девчонки.
Он махом притянул меня к себе. Мускулистая рука обнимала мой дохленький торс, а лицо уткнулось в макушку.
— Заболеешь ещё. Из-за меня. — Шепчет он в мои волосы. Но мне-то уже не холодно, а чертовски жарко!
Воздуха не хватало. Дышал я тяжело.
— Пусти! — Пищал я.
— Глупый, тебе хуже будет.
Но я не унимался. Наверное, гормоны дебильные в голову ударили, ведь я начал лягаться, как кобыла.
— Ты боишься меня, Леон? — Сильный педик! Одной рукой повернул мое тело так, что я уже испуганно пялился на его лицо. Обеспокоенное лицо.
— Отвали. — Толкнул рукой его в грудь, но засранец перехватил ее, заводя себе за спину. — Чо делаешь?
— НИЧО! — Хохотнул он. — Обними меня!
— К черту иди, педрила! — А коп даже внимание не обратил, прижимаясь ближе.
— Извращенец! Пусти! — Орал все громче и громче, дрыгался чаще и чаще. Зачем? Да я не хотел, чтобы он почувствовал, как я возбудился! Как у меня встал!
Но было слишком поздно.
Когда руки мои обнимали его тело (Франк придавил их), ноги были зажаты его ногами, когда бёдра его коснулись моих бёдер, он заметил…
Неуверенно, Лафает приблизился, и стало ещё теснее. Делает вид, будто ему, тупому педофилу, показалось. Ба врать-то! Нихера тебе не показалось! Да, встал у меня! И что?
— Чего кричишь, Леон? — Тихо спросил он.
И тут я понял, что сказал все это вслух.
Заткнулся.
Его ладони лежали на моих лопатках.
— Ничего личного, мы просто обнимаемся, чтобы согреться. Это нормально.
— НЕНОРМАЛЬНО, ДУРАК ЧЕРТОВ! — Материл его я. А Франк, собака, сразу же закинул свою ногу на меня так, что прямиком касался своим достоинством моего.
Я жутко желал секса. Где же ты, Сиси, крошка моя?! А он издевался:
— Я не буду тебя колотить или обзывать в ответ, но худшее наказание для любого человека — возбуждение, страсть, которую никак нельзя разделить. — Шептал, сука, мне на ухо. — Поэтому лежи молча и постарайся заснуть.
— А ты не думаешь, что попадёшь в свою же ловушку, Франк, детка? — Говорил я, практически касаясь его губ. — Мы, подростки, контролить себя не умеем, неадекватные. Захотим чего-то — и бам! Насрать, что будет дальше, а заберём желаемое…
Притеснив его, провожу ладонью по его шее, облизывая ее и переходя к скуле.
Лафает быстро реагирует, хватая мои руки, но я резко подпрыгиваю, наваливаясь на копа сверху.
— Ммм, кому-то это нравится? — Спустился я к его трусам, которые уже никак не могли скрыть явную эрекцию.
— Кончай, Дюран! — К моему удивлению, злобно прошипел он.
— Как хотите, господин участковый! — И я, придурок, схватил его за член.
Ребята, не знаю! Не знаю я, откуда во мне взялась эта долбанная смелость, когда поначалу я вёл себя, словно робкая девственница. Но как-то так…
И Франк стонет! Друзья мои, КАК ОН СТОНЕТ!!! Лицо красное, щеки горят, тело блестит от пота, колени согнуты, а руки судорожно сжимают чёрную шелковую простыню.
Не теряя времени, я уселся на его талию, начиная жадно кусать его тело, постепенно пробираясь вниз.
Как только рука моя коснулась боксеров, желая рывком стянуть их с копа…
Я оказываюсь под ним.
Даже очухаться не успел, а он придавил меня спиной к кровати, глубоко и громко дыша.
— Хватит! — Шипит он, стараясь успокоиться, но выходит плохо, честно говоря.
А я лишь хохочу, глядя в его глаза, радужку которых сожрали зрачки. А я лишь ржу, смеясь прямо ему в лицо.
— Ох, Франк, детка, вдуй мне, pleeease! — Не могу угомониться я, толкая его бёдрами.
А он борется. Молчит, глаза закрыты, но руки мои сжимает с такой силой, что мне хочется кричать.
Вдруг коп отпускает меня, слезает с кровати, хватает свои штаны, попутно натягивая их на себя.
— Ты куда? — Взбалмошенный, я пялюсь на него, не успевая переваривать происходящее.
Молчит.
— Франк, куда ты собрался? — Но он, паскуда, смело игнорирует меня, ища взглядом рубашку.
Я хватаю вещь, пряча ее за спиной.
— Верни. — Сухо и настойчиво говорит он.
— Франк, не обманывай себя! Я же вижу, что ты меня хочешь! Почему бы нам просто не потрахаться, а? Я ведь никаких обещаний от тебя не жду! — Наивный и озабоченный подросток.
Красный Франк лишь смотрит на меня. Пытается своими чертовски красивыми глазами превратить того мальчика, что сидит перед ним, в камень. Но я ещё жив.
— Как ты понять не можешь, Леон, — начинает разговор он, — что не со всеми можно заниматься сексом. — Лафает глубоко вздыхает, запуская руку в тёмные волосы.
— В чем проблема, копчик? Твой стоящий член видно за километр!
— Да не в реакции моего организма дело, Леон! А в том, что ты ещё ПОД-РОС-ТОК! ПОДРОСТОК! Я не хочу нести ответственность за интимную связь с тобой. Ведь для меня это безумно важно. Секс — слияние не только физической плоти любовников, но и духовной. А твои желания — посыл одной животной физиологии.
— Франки, переспим и забудем через пару дней! — Смягчился я, приближаясь к нему. Боже, будто ребёнка маленького совращаю.
Он лишь горько усмехнулся.
— Что и требовалось доказать.
Все, Леон. Я точно ухожу. А забудем мы не эту стычку, что произошла между нами, а то, что происходило между нами все это время.
— Ты не оставишь меня одного здесь, в холоде. — Начал давить на жалость я, но Лафает никогда не был дураком.
И брюнет улыбается. Брюнет все понимает.
Вот он стоит в коридоре. Накидывает куртку. Облокотившись о дверной косяк, наблюдаю за ним, в одном нижнем белье, хмуро глядя на копа.
Но он непреклонен.
— Неужели, эта встреча последняя?
— Ужели. — Бросает Лафает, хлопая дверью передо мной.