Спустя три дня.
Каждое событие играет определённую роль в нашей жизни. Вне зависимости от его «светлости»: хорошее или плохое. «Плохое», считаю, учит нас даже больше, чем «хорошее». Наверное, именно через боль и страдания мы способны ближе познать себя, чем через… Вы поняли. Так и со мной. Не знаю, какой ярлык с названием вы припечатаете к моим отношениям с Лафаетом, но они явно изменили меня. Дьявольски. Почему-то, отпустив его, я направился к Сиси. Даже без «почему-то»: перед ней я чувствовал самую большую вину. И сейчас, в какой-то мере, я мог ее понять. Понять ее чувства. Родители Сиси были на работе. А она в доме — одна. Не зря я выбрал такое время, как понимаете. Открыв дверь, она сразу же ее закрыла. Я лишь улыбнулся, в очередной раз постучав. — Уходи, Дюран! Я не хочу тебя видеть! — Уверенно кричала она, хоть я и расслышал в ее голосе уже подкатывающиеся слезы. — Сиси, я урод. Она замолкла. — Неужели я разговариваю с Лео? — Всхлипнула она. — Ужели. — Скопировал я Его. — Ладно, заходи, — впустила меня Сиси, — но только не оскорбляй себя: я ещё люблю льва. Да. Мы дураки, скажу вам. Дураки! Почему? Потому что мы до такой степени отвыкли от человеческого отношения, добрых, искренних чувств, что людей, которые относятся к нам так, то есть непривычно, принимаем за слабаков и глупцов! Она простила меня. Она принесла мне чай и спросила, что происходило со мной все это время. Она обняла меня, сожалея о том, какая история со мной приключилась. Потом отвесила пощечину и кричала, как ненормальная, спрашивая, почему я не поехал с ним. Назвала дурачком. Крепко поцеловала. Потом снова пошла заваривать чай. Когда она вернулась, я целовал ее лицо, ее руки, ее волосы, чуть ли не валяясь перед ней на коленях. Я молил о прощении. Хоть она и ежесекундно твердила, что уже забыла обо всем. В этот день я ужасно устал. Но был ужасно счастлив, по-настоящему. Следующая неделя стала неделей раскаяния перед родителями и моими друзьями. Встречаясь с Сиси, я эмоционально «заряжался» ее поддержкой и советами, а потом действовал. Мы виделись с ней практически каждый день. Кенты были обескуражены, ахаха! Они даже не поняли, почему я притащил их в бар, угостил пивом да ещё и подарил новые баллоны! Первым заговорил Тео: — Леон, бро, если что-то случилось — держи нас в курсе, мы ведь — семья, что ли… Ты болен? Я расхохотался, как сумасшедший, но спустя несколько секунд понял, что зря: ребята сильнее насторожились. — Нет, братья мои, — я окинул взглядом каждого, — я премного благодарен вам за все, что вы сделали для меня. Знайте, что я вас сильно люблю! Этот день я тоже никогда не забуду. К беседе с родителями я готовился дольше. Но в итоге произошло все спонтанно и совсем не по плану. На неделе они сами меня «поймали», предложив присоединиться к семейному обеду, который я обычно пропускаю. Но изменив своей привычке, я остался, рассказав им о ВСЁМ. О ВСЁМ, что творилось в моей жизни. К удивлению, выслушали меня спокойно, даже, в каких-то моментах, сочувствующе. Но главная трудность заключалась в другом: предстояло поставить их перед фактом — я переезжаю в Лондон. Может, навсегда. Родители бурно возмущались. Отрицали. Расстроились. Но, как мудрые предки, пришли к выводу, что один лишь я несу ответственность за своё счастье. И они не могут преграждать мне СОБСТВЕННЫЙ путь. Жизни. Завершив все миссии в своём привычном мире, я решился: пора ехать к Нему, к моему счастью. (И да, теперь мне нетошно так называть Франка. Франка… Ммм)9
1 января 2019 г. в 16:45
Оторвавшись от моих губ, он улетел.
Это мое молчание — не обращайте внимание.
Счастливым, конечно, не всегда быть получается. Но я благодарен даже за те гребаные минуты счастья.
Успокоившись, я сразу же покинул аэропорт, уходя из него как можно скорее: не хотел, чтобы тот блондин-извращенец увидел мои слёзы.
Да, однозначно…
Бл… Я не могу рассуждать спокойно. Дайте мне собраться…