Ночные кошмары

      Ночь. Холодная, сырая, с колючим ветром и мерзкой влажностью. Пронизывающая до мозга костей погода, в которую и выходить никуда лишний раз не хочется. Мерзко. Сыро. Противно. Холодно… Холодом веет ото всего. От вздрагивающих последних листьев на деревьях. От колыхающихся веток деревьев. От мороси — не то снег, не то дождь. От кирпичных стен домов, за которыми — тепло и уют. Ночь. Холодно. И вроде бы тихо. Сигналы простых машин и спецтранспорта, шум ветра и разрезающие темноту мигалки и сирена милицейского автомобиля.       Обычная квартира, обычный дом, обычная семья. Была… Зевавший по дороге следователь застыл на входе в комнату. Остатки прерванного сна как рукой сняло. Посреди комнаты лежало два трупа — мужчины и женщины. К этому он был готов. Не впервой, хоть и не любил он такие дела. Только над трупом женщины навис ребенок лет восьми с окровавленным ножом в руке. Стеклянный взгляд, никакой реакции на вошедших с холодной улицы милиционеров — только рука, сжимающая нож, немного трясется. Мальчик не шевелился. Не плакал. Просто сидел как в прострации и смотрел куда-то. Непонятно куда. Не получалось понять, на что он смотрел. Только ему самому было это понятно. Трясущаяся и рыдающая соседка, появившаяся из кухни. Следователь зажмурился, затем проморгался и мотнул головой. Глаза мальчишки надолго отпечатались в его памяти. Этот взгляд… Не таким должен быть взгляд ребенка. Это был взгляд человека, потерявшего себя.       Соседка держала в руках стакан с водой. Может, с валерьянкой. Медленно подошла к мальчику, пытаясь хотя бы забрать у него нож — не получилось. Он вцепился в него мертвой хваткой. Следователь сделал шаг вперед. Хладнокровность, выдержка — всё это резко куда-то пропало. Он чувствовал себя трусом и идиотом, стажером, который первый раз увидел труп и испугался. Может, он еще и не акула сыска, но собственное такое поведение «баллов» не добавляло, да и самому себе было противно. Мутило не то от ситуации, не то от самого себя — оробевшего от вида двух убитых. Всюду бандиты, рэкет, заказуха, а он стоит и перед пацаном слова сказать не может!       Шум где-то в прихожей. Один из оперов толкует о произошедшем с другой соседкой, охающей и ахающей так громко, что хотелось треснуть. Шепот. Не то мальчишки, не то просящей «очнуться» женщины. Следователь присел около мальчика. Детские ладошки были запачканы кровью, и обе обхватывали деревянную рукоятку ножа. Милиционер осторожно положил свою руку сверху на нож. Рука мальчика дернулась, он немного поморщился. Потом повернул голову в сторону следователя — взгляд стал живее, не такой стеклянный, но столько в нем было страха и ужаса, что уже не знал блюститель закона, какой из них пугал его больше.       — Илюх, ну что там у тебя? Судмеды опаздывают, катафалк позже будет, — грубый мужской голос из прихожей.       Мальчик резко отвернулся. Вздрогнул. Тело оцепенело. Что-то будто щелкнуло перед ним. Его сильно затрясло. Нож вывалился из руки, брякнув об пол.       Пахнуло холодом. Растолкав оперативников в прихожей, в комнате оказалась молодая женщина. Она, на ходу расстегнув пальто, практически упала на колени перед парнишкой. Ее холодные руки и сбивчивое дыхание — это так противоречило тому, что творилось в этой комнате. Оно было так живо, так резало восприятие смерти, что соседка отшатнулась, следователь провел ладонью по лбу, почесал переносицу, встал на ноги и отошел немного в сторону. Женщина обхватила мальчишку за голову и крепко прижала к себе.       — Почему вы его не увели отсюда?! — прошипела она, гладя ребенка по волосам, потом что-то прошептала ему и оглядела трупы. От взгляда на них замутило. Ее родной сестры и мужа той больше не было… Но был их сын. Ужасно напуганный мальчишка…