Один. Всегда я был один. Я Боли внук и Красной Крови Сын… ©
Погода была ужасной. На небесном полотне, скрытом грозовыми тучами, периодически сверкали молнии. Шёл сильный дождь, а дополнением к сему мерзопакостному настроению природы был ещё и ветер. Но это не стало препятствием для Организации «Хеллсинг» отправиться на кладбище, чтобы поддаться горю первых потерь. Интегре всего двенадцать лет и в эти годы на её хрупкие плечи пало тяжёлое бремя…Если она даст слабину, если засомневается в себе, это бремя, словно удав, задушит её, да утянет на дно тьмы и безумия. — Они служили Великой Британской Империи с честью. – Проговорил Уолтер, понимая, что Интегра вряд ли сумеет выдавить хоть слово. На кладбище собрались оставшиеся члены Организации «Хеллсинг», а также родственники погибших. Она видела их лица…жёны, дети…все они призирали её, её, девчонку, которая не годится в командиры. — Да будет их путь лёгок и примет Господь их в свои тёплые объятия. Аминь. — Аминь. – Повторили остальные. Но некоторым не хватило сил даже на это. Женщины заливались слезами, дети тоже и матери ушедших, которым выпало несчастье пережить своих детей, все они проклинали Интегру Хеллсинг за потерю близких. В конце концов, девочка просто не выдержала такого психологического давления и решила покинуть кладбище. Она сделала это красиво, не дав окружающим понять, что её хоть немного задели их ругательства в её адрес, потратив на эту «маску» остаток своих сил. Но далось ей это так тяжело, что стоило пересечь порог особняка, как светловолосая побежала по лестнице наверх и вскоре оказалась в своей комнате, громко хлопнув дверью. Упав на кровать прямо в мокрой одежде, Интегра разрыдалась, дав волю эмоциям. Как не крути, а она всё ещё ребёнок, девочка, нуждающаяся в любви и внимании, куда ей заботиться о других и защищать целую Британскую Империю, если она не в силах уберечь себя сама? Она плакала, а в зеркале, стоявшем на туалетном столике, недалеко от фотографии Интегры с отцом в рамочке, проявились несколько глаз на чёрном фоне. Он видел её горе, но понять его не мог. «Слёзы…Слёзы это просто вода. Они не облегчают боль, не лишают страданий, не спасают от смерти. Так зачем же людям плакать?» Капля воды пала наземь, прямо к ногам темноволосого мальчика, сидящего на коленях, в рваной одежде. Он крепко сжимал в руках крестик и тихо молился Отцу всего сущего, восхвалял имя Его, разделял Волю Его. Он был заперт в холодной темнице и ждал…ждал, когда за ним придут. И пусть молился он, но с глаз его стекали слёзы. Угасающий огонёк надежды? — Они правы, они все правы… - Всхлипывая говорила Интегра. – Я не Лидер им…не Лидер…я не могу размениваться жизнями…я всего лишь…девчонка, загнанная в угол семейными обстоятельствами. Почему?...Почему ты бросил меня Отец? Почему ушёл так рано… «Ответы на эти вопросы ничем тебе не помогут, маленькая Госпожа. Ищи утешения в силе действия, не в слове» Вампир и человек. Смертный и бессмертный. Алукард разделял бремя своей Госпожи скорее неосознанно, чем желанно. Однако, в отличие от маленькой девочки, которая сейчас походит на того, чей образ Носферату нарочно спрятал глубоко внутри своей чёрной души, он не был способен осознать всю глубину её боли. Не хотел. Намеренно. Эти слёзы раздражали его, ведь то, что он видел пред собой совсем не похоже на то воплощение смелости и решительности, коим была Интегра в день посвящения в Рыцари, а также в день своей первой охоты, пусть и в качестве наблюдателя. Она едва не пострадала, да, но лишь находясь на волоске от смерти, она осознала насколько для неё важна жизнь. Она выбрала борьбу. Так где же этот боец сейчас? — Решила сдаться? – Проговорил вампир, не принимая материального облика лишь потому, что сам находился в «спячке» на самом нижнем «ярусе» фамильного особняка. – Гордая Интегра Хеллсинг. Дочь Артура, правнучка Абрахама. Это всё, что ты можешь? Просто лежать и плакать, признавая свою никчёмность? — Ты не видел их лица…не был объектом всепоглощающей ненависти…Их смерти на моей совести, потери близких, погибших в той схватке с вампиром, на МОЕЙ совести. — Какой позор: опустить руки на первом препятствии. Я видел куда больше чем ты, вынес гораздо больше тебя, твой путь ещё только начался, но ты уже сдаёшься, чем оскорбляешь память своих предков. Все они, в сравнении с тобой, много сильнее! — Замолчи! – Закричала Интегра, закрывая лицо руками. Сдерживать очередной поток слёз не представлялось возможным, а вампир, вместо того, чтобы выразить сочувствие и поддержку, только и делает, что глумится над ней! — Тебя оскорбляют мои слова? Так ответь мне, дай отпор, заставь меня поверить в то, что я ошибся. Покажи мне силу рода Хеллсингов, докажи, что ты – настоящий человек. Или ты не можешь? Он выдержал паузу, нарочно изводя и без того подавленную девочку. Издевался ли он над ней? Возможно, однако, чем ближе Интегра к признанию себя никчёмным куском мяса, не способным оставаться человеком с большой буквы, тем ближе разочарование вампира, не желавшего ранее подчиняться прежним хозяевам как раз по этой причине. Лишь его непокорность вынуждала Хеллсингов прибегать к крайним мерам – заточению. Только так можно было контролировать разрушительный потенциал Носферату, который не признаёт слабости и презирает её всем своим естеством. Так или иначе, но лишь Абрахам внушал уважение вампиру, который был практически уничтожен этим человеком. Алукард ненавидел его и восхищался им одновременно. Уважал и желал ему смерти. Артур же был много слабее и пусть в начале своего пути он действовал решительно, то столкнувшись с возможностями истинного вампира, испугался, признав себя недостаточно стойким, чтобы им управлять. Слабость, проявленная слабость его и погубила. Неужели Интегра будет такой же? — Ты не понимаешь! Ничего не понимаешь! Эти люди не станут доверять мне, они ненавидят меня, потому что я убила членов их семей!... – Она всё ещё продолжала плакать, и сама не понимала, зачем продолжает диалог с вампиром. — Ненависть – двигатель прогресса, не препятствие. Если ты не способна дать отпор – ты слаба, а слабым не место в этом мире. — Как и тебе! – Процедила Интегра. – Но, несмотря на это, ты свободен! Хотя никто не давал тебе права оскорблять меня! Мой род призван уничтожать таких, как ты, потому что вы, лишённые милости Господа, лишь вредители! — Так вперёд! Убей меня, отправь туда, где мне самое место, докажи, что ты достойна славы своего прадеда. Иди ко мне, я жду…приди и докажи, что ты сильнее твари из самой Преисподней! Интегра стиснула зубы от злости и поднялась с кровати. Обзору мешали лишь слёзы, в коих были выпачканы очки. Юная Леди Хеллсинг сняла их и наспех протёрла, чтобы не терять лишнего времени. Она отправилась в кабинет отца, где остановилась у его портрета. — Ты сказал, что не справился с ним. Сказал, что это оружие массового поражения и он слишком опасен, чтобы бесконтрольно блуждать во тьме. Но именно его ты назвал моей защитой. Почему?... В кабинете повисла тишина, а Интегра снова поддалась желанию пролить слёзы, смотря на портрет своего отца. Он был нарисован за две недели перед тем, как скончался Артур. — Я выпустила его…мне и нести ответ. Она прошла в сторону шкафа, где на самой нижней полке отыскала небольшой старый ларец, там покоился клинок из чистого серебра с гербом семьи Хеллсинг, именно его Интегра взяла в качестве своего основного оружия, а в дополнение остался малокалиберный пистолет, тот самый, из которого девочка застрелила своего дядю. — Да… - Молвил Носферату. – Да! Иди ко мне, маленькая Госпожа, я жду. Быстрее! Быстрее! По-прежнему роняя слёзы, Интегра шагала навстречу неизвестности с постепенно растущей уверенностью в грядущем успешном исходе этой стычки. Хотя о каком успехе может идти речь? Она – маленькая девочка, она – человек, что она может противопоставить вампиру с этим миниатюрным ножиком и оружием, когда Алукард способен восстанавливаться даже после серьёзных повреждений? В тот момент она резко остановилась, прямо перед дверью, ведущей в подземный ход особняка. Именно там, самые тёмные, сырые и ужасные места в родовом поместье. Комнаты пыток, тюрьмы, подвал…Никто бы в своём уме не сунулся туда, зная об опасности, что там поджидает. Но не знания эти пугали Интегру, а то, что она не сумеет добиться поставленной цели. Что ей попросту не хватит сил. — Уже передумала? – Насмехаясь, спросил вампир. Этого вполне хватило, чтобы измученная горем и печалью девочка продолжила свой путь. Она увереннее и быстрее зашагала к тому самому месту, дорогу к которому помнила наизусть. С того момента, как подвал окропился кровью Ричарда, Интегра больше не спускалась сюда и от того…вместе с толикой страха она ещё и волновалась. Было в этом нечто…нечто другое, не разящее агрессией, коей вместе с обидой, в крепком сердце девочки хватало с избытком. Ностальгия накрыла светловолосую с головой, но она не была до конца уверена: хорошо это или плохо. Остановившись прямо у двери, на которой ещё сохранился тот злополучный символ из крови, Леди Хеллсинг снова повременила прежде, чем войти. Сердце забилось в ускоренном ритме…пожалуй, будь её воля, она бы вырвала его, чтобы ничто не выдавало её истинных эмоций и чувств. Но отступление теперь – непозволительная роскошь, потому девочка повернула ручку и дверь с противным скрипом поддалась. Интегра сжала в руке пистолет, однако…застыла сразу же, как вошла в почти пустое помещение. Подвал, в котором она нашла иссохшего Алукарда, уже немного преобразился и первое, что попалось девочке на глаза – это гроб. «Гроб…снова гроб…» - Воображение уже нарисовало недавние картины с кладбища, успешно пробуждая всё то, что Леди Хеллсинг упорно пыталась утихомирить, пока спускалась сюда: стыд, боль, разочарование, растерянность и вину перед своими людьми. Она вспомнила, как видела тела погибших перед тем, как закрывали крышки их гробов, вспомнила процесс похорон и лица их близких. Они ненавидят её. Все, до одного. Все они желают смерти девчонке, возомнившей себя тем, до кого ей ещё расти и расти. «Нет! Я сильная! Я справлюсь!» - Подумала Интегра, и в тот же момент в подвале раздался смех. ОН смеялся над ней, ОН считает её слабой и никчёмной. — Я знаю, что ты здесь, Алукард! Покажись мне! – Но Носферату не ответил. Тогда Интегра опустилась, протягивая руку к крышке гроба и на мгновение отвлеклась, когда заметила надпись на нём.«Птицей Гермеса меня называют, свои крылья пожирая, сам себя я укрощаю»
— Птица Гермеса?... – Девочка вспомнила, что отец как-то упоминал это причудливое название – «Птица Гермеса», он говорил, что так Абрахам Ван Хеллсинг называл какой-то редкий алхимический ингредиент, способный менять форму при определённых обстоятельствах и раздражителях, а также сохранять эту форму на продолжительное время. Сама же надпись будто была… «живой», словно кровь, которой её нанесли, принадлежала кому-то, погибшему совсем недавно. Мозаика сложилась воедино и Интегра сделала вывод, что слова отца почти полностью оправдывают то, что она сейчас видит. Но время дорого, она здесь не ради экскурсии, так что в следующий момент, Интегра открыла крышку гроба, но… вампира там не было. Вокруг девочки всё в мгновение ока стало чёрным, кромешная тьма полностью поглотила светловолосую и с испугу она попятилась назад. Ни дверей, ни столов, ни ручек, даже гроба больше не видно. Интегра снуёт туда-сюда, без возможности отыскать выход. «Нет…это невозможно! Невозможно!» - Она снова слышит смех Носферату, но уже не раздражается, а нервничает. Что же это…она попала в его ловушку? Глупая! Глупая девчонка! Сделав ещё пару шагов назад, Интегра спотыкается и падает, больно ударяясь спиной, но когда приподнимается, потирая поражённое место ладонью, то вскоре осознаёт, что перед ней сидит чёрный щенок. — Больно… - Сетовала Интегра. Но после отвлеклась, осматривая щенка, который не ясно откуда взялся. – Ты…чей, малыш? Как попал сюда? Щенок безобидно хлопал глазами, жалобно поскуливая. Леди Хеллсинг всегда любила собак, она считала, что в мире нет существ преданнее, чем они. Она погладила его, почесала за ушками, но потом у щенка открылись дополнительные три пары глаз и все восемь засверкали красным цветом. Животное увеличивалось в размере, скалясь на непрошенную гостью, а девочка отпрянула прочь. — Нет! Снова! Снова! – Опять она купилась на эти трюки! Но ведь иллюзия так сильна и её почти не отличить от реальности! Как? Как ему удалось поймать её на крюк, точно глупую рыбчонку? Она нацелила оружие и начала стрелять в монстра. Под личиной милого и безобидного щенка скрывалась Адская Гончая! А ведь Интегра читала о способности Алукарда призывать их из самой Преисподней! Как?! Как она позволила себя обхитрить? Вольная стрельба по псу не давала результатов и тогда Интегра решила поступить иначе. Дабы не расходовать слишком много боеприпасов впустую, она решила рискнуть и начала целиться чуть дольше, принимая безопасную для этого позицию во время бега. Она начала стрелять по глазам и только тогда её усилия дали плоды. Когда все шесть глаз были прострелены, Гончая мчалась вперёд, ориентируясь только на запах, и когда Гончая была уже достаточно близко к Леди Хеллсинг, она всадила серебряный клинок в голову чудовища по самую рукоять. Туша поверженного пса пала наземь, а Интегра, испачкавшись в крови, плюхнулась рядом, предварительно спрятав клинок обратно в ножны. — Господь направляет мой клинок… - Проговорила она на выдохе. Пусть битва с гончей и заняла не так много времени, для двенадцатилетней девочки это всё равно тяжёлое испытание, не только физической подготовки, но и устойчивости психики. И когда казалось, что сюрпризы закончились, девочка ощутила, что её схватили за левую ногу. Интегра вскрикнула от неожиданности, осознавая, что её схватил упырь…разлагающийся…омерзительный. Правую ногу постигла та же участь, и дочь Артура попыталась встать, отбиваясь от мертвяков. Она била их, стреляла по ним пока не опустел магазин, но тем будто было всё равно, ибо находились они большей частью тела под землёй…Но вот удача! Ей удалось достичь успеха, она вырвалась, «засандалила» пустым пистолетом по головам обидчиков, поднялась на ноги и убежала прочь. Но даже здесь её поджидал очередной кошмар, пробирающий до самых костей. Из несчётного числа многоножек постепенно восстали те самые солдаты «Хеллсинга», чьи глотки были перерезаны Вестминстерским потрошителем. Они не выглядели как упыри, но кожа их бледная и веяло от них холодом. — Боже мой… - Интегра закрыла рот руками, будто сказала нечто ужасное, запретное, а её бывшие подчинённые бросились на неё, желая оборвать её жалкую жизнь. Она сопротивлялась, пыталась вырваться, но ничего не выходило, а солдаты были настойчивы и тянули руки к тонкой шее, чтобы закончить начатое. Вдруг Интегра прекратила попытки высвободиться…Я отправилась на дело, не осознавая последствий, не осознавая всей тяжести ответственности, что легла на мои плечи после смерти отца. Я отправила людей умирать. Моя вина. Это всё моя вина.
Она заплакала. Позволила себе пасть в силки слабости, но лишь для того, чтобы найти в себе силы бороться, идти дальше. В кромешной тьме сверкнул красный огонёк, затем второй. ОН наблюдал за ней, читал её, как открытую книгу и понимал: что-то происходит. Его любопытство росло по мере того, как Интегра всё глубже и глубже тонула в объятиях смерти. — Я не буду извиняться. – Проговорила светловолосая. – Не стану. Всё то, что случилось – целиком и полностью моя вина. Вас не стало из-за меня, из-за неопытности и халатности. Я признаю это. Солдаты замедлились. — Мы не размениваемся жизнями…но Орден Королевских Протестантских Рыцарей, Организация «Хеллсинг» была создана для борьбы с чудовищами, для спасения Британской Империи и Её Величества Королевы! Нападающие, кажется, вовсе позабыли, зачем явились сюда. — В такой опасной работе жертвы неизбежны… - Добавила она и потянулась к клинку в ножнах. – Но вы умираете с честью, за Господа нашего, за Королеву, за Английскую Церковь и свою страну. Память о вас никогда не умрет! Она вытащила клинок и, орудуя им, одолела «свой страх». Поверженные солдаты обратились в пыль и исчезли, а после них и вся иллюзия вокруг стала лишь сворой летучих мышей. Отмахиваясь от них, Интегра не заметила как перед ней в покорной позе сидел Алукард. Приятная мелочь: брюнет снова был собой, в том самом красном плаще-крылатке, высокий, статный и красивый. Дочь Артура среагировала, пусть и поздно, целясь клинком в голову вампиру, но серебряный клинок застыл в воздухе, так и не достигнув цели. — Лидер не ломается перед трудностями… - Говорит она, часто дыша. – Лидер отвечает за ошибки своих подчинённых и несёт ответственность за их жизни…Лидер добивается поставленной цели, даже если приходится идти на жертвы. Голос её дрожал, а Алукард по-прежнему не поднимал головы, всё ещё сидя на одном колене. — Пусть я ещё молода, но мой опыт впереди. Я готова на всё ради защиты Британской Империи и Её Величества. Повисла тишина. Когда летучие мыши разлетелись, Интегра осознала, что всё ещё находится в том же подвале, а позади неё находился гроб. Дочь Артура расплылась в улыбке. — Война с нечистью длится веками и вряд ли окончится в нашем. Я буду бороться до последнего вздоха. — Прошу простить мои грубость и сомнения, Госпожа, достойнейшая из своего рода. Я полностью в твоём распоряжении. Приказывай. Она посодействовала тому, чтобы вампир посмотрел на неё, коснувшись серебряной сталью его щеки. Серебро жгло Графу кожу, однако не являлось для него смертельно-опасным оружием, в отличие от жалких его подобий. Тогда Носферату впервые за тот вечер взглянул на наследницу рода Хеллсинг и сверкнул кроваво-красными глазами. — Отныне ты – Оружие, а я – направляющая тебя рука. Во имя Господа нашего и Её Величества Королевы, истребим мы нечисть не мёртвую. Аминь.Аминь.