И была война, да не одна. Организации пришлось столкнуться лбами с Инкогнито, из-за которого Леди Интегра чуть было не погибла, однако её жизнь спас всё тот же верный ей Алукард, когда госпожа сняла с него все ограничения Печати. Был и Максимилиан Монтана, психически неуравновешенный тип, наполовину киборг наполовину человек, цель которого исполнять симфонию войны, как он любил повторять. Глава Организации Миллениум принёс массу неприятностей как Ордену Королевских Протестантских Рыцарей, так и самому Лондону, оставляя ему на память массовые разрушения. Но самый серьёзный удар он нанёс Интегре…потерявшей в тот день своего слугу и Графа. Тридцать долгих лет прошло с тех самых пор… Организация Хеллсинг порядела, но от прежних целей не отказалась, продолжая преследовать нежить по всей территории владений Её Величества. Но время не знает пощады…особенно, если ты человек.
Тяжёлый вздох дочери Артура нарушил напряжённую тишину в зале тренировок. Леди смотрела в зеркало и касалась кончиками пальцев своей глазной повязки. Глаз она, к слову, потеряла всё в той же схватке с Монтаной, когда окончательно наплевала на сдержанность, уничтожая Майора и свершая свою месть за убийство (как она считала) Алукарда. — Ещё одна. – Говорит Интегра, переводя пальцы на свою кожу. Годы воистину не пощадили её, морщин на её лице стало гораздо больше. Былая величественность, присущая роду Хеллсингов, растаяла со временем, оставляя после себя лишь воспоминания. — Ну не печальтесь Вы так. Всё не так плохо. – Виктория Серас попыталась оказать поддержку своей Хозяйке, но как-то тщетно, в последние года у Интегры развился пессимизм, какой ещё пойди поищи среди завидных его представителей. — Тебе легко говорить, ты же вампир. Вечно молодая, энергичная…время тебя не касается. Кстати о Виктории. Дракулина Алукарда добилась невероятных успехов за время отсутствия её хозяина. Она развила свои навыки до возможного максимума и даже тогда всё ещё находит к чему стремиться. Она буквально стала тенью каждого уголка фамильного особняка Хеллсингов, потому могла ощутить неприятеля сразу, когда бы он не просочился внутрь. Как и её создатель, Виктория внушает страх всем, кто когда-либо о ней слышал, однако…Организация даже при наличии столь сильного вампира, уже не является такой, какой была прежде. — Ну да. Я никогда не постарею. – Гордо заявила Серас, на что Интегра явно обозлилась, показалось, будто из её единственного глаза искры ярости посыпались. — Как тебе вообще совести хватает такое говорить! – Проговорила дочь Артура, напирая на свою подчинённую, но шутки шутками, а всё же предел знать всему надо. — Перестаньте, Леди. Ну что мне сделать, чтобы Вы не грустили? Хотите, я могу облик Хозяина принять, чтобы Вам не было скучно? В ответ послышался лишь очередной тяжёлый вздох. Разговоры про Алукарда – больная тема для Интегры, как и воспоминания о предавшем её дворецком – Уолтере. Без них жизнь Госпожи стала мрачнее тучи, да и она сама походила на грозовое облако и своим видом оставляла желать лишь лучшего. Она не дала Виктории ответа и покинула зал тренировок молча, отправляясь к себе. Она опустилась на стул у туалетного столика и сняла повязку, что скрывала тяжёлую травму глаза охотницы. Выглядел он, мягко говоря, не очень, но Интегру давно не беспокоит этот вопрос. Балконная дверь была открыта, дул лёгкий ветерок, а дочь Артура закрыла лицо руками и облокотилась локтями о стол. Она была подавлена и расстроена, хотя на публике держалась стойко, будто и не было ни единых потерь. Война с Монтаной клином впилась в память Сэр Хеллсинг и избавиться от этого, увы, не выйдет. Иногда госпожа посещает тот самый подвал, где находится гроб Графа, на его крышке красуется кусок асфальта с кровавым рисунком Печати Кромвеля – это всё, что осталось от её преданного Слуги. Тот день породил множество слухов и теорий, но главная била сильнее всех – безумное чудовище повержено и больше никогда не вернётся. С каждым годом это всё больше походило на правду, ныне и подавно. Хоть и на сердце камень, а Интегра не плакала, больше нет. Было время, когда она позволяла себе проявить слабость, будучи в гордом одиночестве, но ей понадобилось около трёх лет, чтобы свыкнуться с текущим положением и перестать убиваться по погибшим. Но всё же связь с Носферату оказалась в разы крепче, чем ожидалось, вот почему каждый вечер она скучала, сидя на балконе и вспоминая былые времена, что она проводила в его компании. Когда сложилось впечатление, будто кто-то был рядом, Интегра сему не удивилась, поскольку часто представляла себе, что вампир по-прежнему наблюдает за ней и появляется лишь тогда, когда захочет. Но когда прикосновения к плечам ощущались слишком отчётливо, леди резко поднялась со стула, вытащила оружие из кобуры на поясе и выстрелила, не раздумывая. Каков же был её шок, когда «подстрелёнышем» оказался …. — Какой тёплый приём. – Этот голос…такой родной…он пробирает до самых костей, до мурашек по коже. Сердцебиение Сэр Хеллсинг ускорилось, а в комнату ворвалась Виктория в полной боевой готовности. Однако, даже она застыла на месте, когда увидела своего хозяина, заливисто хохотавшего от такой реакции. Его рана затянулась, пуля с характерным звуком шмякнулась на пол, но надо же! Даже не видя свою цель Интегра поразила вампира прямо в лоб. — ХОЗЯИН! – Радостно завопила Виктория. – Вы вернулись, Хозяин! — Долго же тебя не было с нами, Алукард… - Тихо промолвила Интегра. Она была рада возвращению Носферату, воистину! Да только грусть от осознания, что прошло слишком много времени для неё и почти мгновение для него – портила этот счастливый момент. — Я был слегка занят. – Пояснил он, улыбаясь. — И чем же? – Поинтересовалась дочь Артура, поднимая упавший моментом ранее стул и снова садясь на него. — Убийствами. Три миллиона семьсот восемнадцать тысяч девятьсот шестьдесят семь душ. Убивал их все внутри себя, пока не остался один. И вот, теперь я везде и нигде, потому вернулся. Воцарилась тишина. Казалось бы, Интегра должна радоваться такому исходу, но…как же её сердце болело из-за потерянных лет. Что теперь она будет делать? Сейчас она ощущает себя точно также, как и Её Величество, когда увидела Алукарда спустя долгие годы. Он по-прежнему молод и красив, время его не коснулось…а она? Дочь Артура отжила большую часть уготованного ей срока, её тело слабое, а значит и кровь больше не представляет для Носферату никакой ценности. — Тебя долго не было. Слишком долго, Алукард. – На этой фразе Серас решила оставить этих двоих наедине. Она ещё успеет пообщаться со своим создателем, но Леди Хеллсинг ждала этой встречи сильнее и дольше других. — Прости. – Тихо проговорил Граф. Интегра поднялась и прошла к вампиру, коснувшись ладонью его лица. Действительно, ни капли не изменился и сердце её всё так же трепещет, когда он рядом. Она молчала, не зная, стоит ли вообще об этом говорить, однако, всё же решилась. — Хочешь моей крови? – Спросила она и вампир расплылся в улыбке, уже выдавая свой ответ. — О да! Я очень голоден. Ничего не ел уже тридцать лет. Она улыбнулась, но... — Я ведь уже старуха, Алукард. Я… Он коснулся указательным пальцем губ Интегры, вынуждая её замолчать. — Сейчас ты ещё красивее, чем прежде. Она понимала, что скорее всего Носферату ей лжёт, или воистину видит в старости какую-то другую красоту, связанную с тем, что он сам не способен постареть своим настоящим телом, только если изменит его сам. Но тем не менее, это послужило утешением, хотя вряд ли леди сумеет избавиться от навязчивой мысли, что перестала быть привлекательной, как настоящая женщина, желанная любимым мужчиной. Её улыбка вызвала и у Графа ответную реакцию, после чего он опустился перед своей хозяйкой на колени, фиксируя руки на уровне пояса Интегры. Сама же дочь Артура хорошенько постаралась, чтобы прокусить безымянный палец левой руки и протянула вперёд, смиренно дожидаясь, пока стечёт первая капля крови. — С возвращением, Граф. – Протянула она. — Я дома, Графиня. – Ответил он прежде, чем с удовольствием вкусить желанной крови. Это было заключение их союза, союза как Графа и Графини, супругов, которые давным-давно выбрали друг друга. Они прошли через долгий путь осознания своих чувств и принятия себя такими, какие они есть. И хоть ни разу эти двое не сказали друг другу: «Я люблю тебя», а всё же их отношения самые искренние и настоящие. Насытившись кровью своей госпожи, прильнув устами сначала к её пальчику, а после и к запястью, Алукард прислонился головой к животу Интегры, крепко её обнимая.*******
Стук подошвы дорогих, но уже порядком изношенных сапог раздался эхом по старому родовому особняку семейства Хеллсинг. Внутри было тихо, даже слишком. Штаб-квартира ордена протестантских рыцарей уже давно не принимает в своих стенах новобранцев, от того и число постоянных жителей сильно сократилось. Уверенной походкой обладатель шумных сапог, коим являлся темноволосый мужчина в красном плаще-крылатке, направлялся на третий этаж, минуя долгие, тёмные коридоры, заворачивая направо буквально через пять минут. Перед его кроваво-красными глазами, скрытыми за элегантными очками в довольно простой, но вполне надёжной оправе, красовалась дверь, ведущая в покои леди Интегры Фарбрук Уингейтс Хеллсинг – единственной живой наследницы легендарного рода охотников на нечисть. В комнате было темно, однако сей факт не страшил Алукарда, ведь будучи вампиром он прекрасно видит в темноте. На кровати хозяйку брюнет не обнаружил, как и за туалетным столиком, но при этом, Носферату чуял знакомый запах, что тянулся со стороны балкона. Она точно там, сомнений быть не может. Спрятав свои руки, скрытые в белоснежных перчатках с печатью Кромвеля, в карманы своих штанов, вампир медленно направился на балкон, и хоть ведущая к нему дверь была закрыта, но препятствием не стала из-за способности графа проходить даже сквозь стены. Интегра сидела на стуле, укрытая пледом практически полностью. Она, по старой привычке, любовалась звёздами на ночном небесном полотне в гордом одиночестве и, видимо, порядком задержалась. Её, некогда золотистые локоны по-прежнему той же длины, однако с годами они стали цвета первого снега. Вампир, который остаётся в прежнем облике даже спустя тысячелетия, удивляется подобным изменениям, завидует и радуется. Это то, что он всегда ценил в людях – они смертны, а он нет, ему такая роскошь неведома, но Алукард, безо всякого преувеличения, желает гибели также страстно, как многие люди грезят о бессмертии. Причина сего пламенного желания проста и она прямо у него перед глазами. Он больше не хочет умереть просто чтобы положить конец своему проклятью, ведь те времена, когда сильнейший из тварей ночи был сродню заблудившемуся ребёнку, испуганному до чёртиков и совершавшему фатальные ошибки, давно прошли. «Глупец» - Подумал он, и лицо бледнокожего вампира украсила ухмылка. Леди Интегра знала, что её верный слуга стоит подле неё, за долгие годы работы с ним, она привыкла ко всем его выходкам, потому внезапные появления больше не застают её врасплох. Подул лёгкий ветерок, и Сэр Хеллсинг подняла руку, чтобы убрать за ухо выбившуюся прядь волос. Управившись с этим, она увидела очередные изменения своей кожи, и с досадой ухмыльнулась. — Скоро всё закончится. – Проговорила она. — Да. – Подтвердил Алукард. — Ты знаешь, что произойдёт? – Продолжила дева, спрятав руку под пледом. – Свобода почти у твоих ног, Алукард. — Свобода… - С улыбкой протянул вампир, искренне наслаждаясь этим, будто смаковал кровь девственницы. Интегра, похоже, не была уверена чем всё закончится, а Носферату напротив. – Боюсь, её значение для меня порядком изменилось. — Ты боишься? – Вдруг спросила она. Брюнет засмеялся. — Страх для слабаков, хозяйка. Я никогда ничего и никого не боялся. Мне лишь немного любопытно. Интегра улыбнулась. Несмотря на всё то, что ожидает её впереди, она упорно отгоняет все негативные мысли прочь, как удобно, что Алукард явился в самый подходящий для этого момент. — Я думала, факт отсутствия у меня наследников должен вызывать у тебя восторг. — Хм… - Носферату задумался, прикрывая глаза. Ветерок играл с его локонами, а лунный свет позволял вдоволь оценить аристократические черты лица древнего вампира, но ответа так и не последовало. Ей было любопытно узнать больше, услышать его мнение, но о продолжении леди Хеллсинг нарочно не просила. Она привыкла к тому, что её слуга говорит мало и всегда по делу. Обидно немного, но пусть в этом мире ещё останутся неразгаданные тайны и простые вопросы без ответов. Однако… — Сколько мне осталось? – Вдруг спросила она, чем всерьёз удивила графа. Он повременил, прежде чем дать ответ. — Другие люди в подобном положении предпочитают трястись от страха и искать возможные способы вымолить у Костлявой часок-другой. Но не ты… Брюнет снова расплылся в улыбке. Со стороны, вероятно, он походил на садиста, который получает подлинное удовольствие от чужой кончины. Что ж, это действительно так, но в данной ситуации Алукарда радовало совсем иное. Он снял очки, а после встал напротив Интегры и склонился над ней, но только чтобы положить аксессуар на миниатюрный столик по правую руку от хозяйки, где стояла чашка с уже остывшим чаем. — До рассвета. – Вот и ответ. Его улыбка должна была уже вызвать у леди Хеллсинг раздражение или хотя бы страх…безысходность, но она сидела неподвижно и смотрела в кроваво-красные глаза вампира, будто завороженная. — За такой малый срок мне, увы, ничего не успеть. – Промолвила она, не сводя глаз со своего подчинённого. Но давалось ей это нелегко…Несмотря на то, что на публике она держит Алукарда на привязи уже более пятидесяти лет, стоит ему вот так сократить расстояние, пожирая её взглядом, как она теряет самообладание. Вампир, будто нарочно ломает её оборону, пытаясь вытащить её из зоны комфорта, при этом не делая ничего, что помогло бы ему давным-давно поменяться с хозяйкой ролями, кроме безобидного поцелуя в её лоб. Рядом с ним Интегра чувствует себя беззащитной…несмотря на то, что лишь благодаря Алукарду никто не мог причинить ей вреда. Забавно, не правда ли? Она улыбнулась. — Верно. – Брюнет соглашается и поднимается во весь рост, а у охотницы появилась возможность расслабиться. Она поправила очки, а потом тяжело выдохнула. Её сердцебиение ускорилось, она нервничала, а на щеках появился румянец. «Точно как в юности» - Заключил вампир, улыбаясь. Он прекрасно знал о её реакции на его действия, но ранее не обсуждал с ней это, не пытался разозлить или унизить, как делал это со всеми своими жертвами. — В твоём, уже весьма слабом теле теплится несокрушимое сердце. Но ты всегда была невероятно сильна… - Вдруг вампир заговорил снова, чем заставил хозяйку отвлечься от своих мыслей, переводя на него взгляд. – Ты была брошена в Клоаку, кишащую нечистью по воле семейного долга, но, несмотря на это, всегда боролась, не позволяя никому утянуть тебя во тьму. Он вновь наклонился, сжимая руками подлокотники стула, вынуждая Интегру втиснуться в него чуть ли не полностью. — Ты скрывала своё смятение за маской безжалостного командира, которому важна лишь конечная цель. Излучала столь сильное сияние, что даже я – порождение мрака, склонился пред тобой. Подходящая хозяйка и спутница для того, кто позволил Дьяволу пожрать его душу. Её сердце по-прежнему отбивало ускоренный ритм, но она слушала и вслушивалась, как никогда прежде. Для неё Алукард всегда оставался загадкой и загадкой опасной, как и она для него, лишь по этой причине они друг друга стоили. Что бы на это сказал сам Артур, если бы увидел, как его родная дочь подпустила к себе чудовище так близко? — Но именно из-за этой непоколебимости, решительности и смелости ты пробудила во мне желание сломить тебя. Выбить ту дверь, что ты так надёжно закрыла…беспощадно вонзить клыки в твою шею, победно смакуя столь желанную кровь. Он опустился на одно колено, почти поравнявшись с сидящей Интегрой. Подумать только, достаточно лишь было заглянуть в омут этих выразительных синих глаз, надёжно хранящих тьму и свет вместе взятые, дабы остановить водоворот вампирских страстей. Между ними повисла тишина, температура тела леди Хеллсинг поднялась, она была обескуражена такими речами, что была даже не в состоянии вымолвить и слова. Она только протянула ладони к лицу своего цепного пса, касаясь холодных щёк Алукарда. Он закрыл глаза, наслаждаясь теплом человеческих рук, слабым, но всё же…Спустя мгновение, граф ощутил, что его госпожа притягивает его к себе, противиться он не стал, покорно выполняя то, чего хочет Интегра. Так, он вскоре был заключён в объятия и прижат к женской груди, что позволяло вампиру ещё чётче слышать как бьётся сердце дочери Артура. Но это продлилось недолго, так как вскоре светловолосая вновь взяла ситуацию под свой контроль, позволяя Алукарду чуть ли не касаться её шеи губами. Он был удивлён, снова. Не каждый способен заставить графа задуматься о чём-то, но Интегре, которую за глаза брюнет величал Ини, часто это удавалось. — Насколько хорошо ты помнишь вкус крови моей юности, Алукард? – Поинтересовалась она с улыбкой. — Будто пробудился ото сна только вчера. – Проговорил вампир, чем только больше порадовал свою хозяйку. — Жаль, её вкус ныне вряд ли принесёт тебе столько же удовольствия. — О…об этом позволь судить мне. – Протянул брюнет, сбрасывая с плеч Интегры тёплый плед. По коже леди Хеллсинг «пробежалась» волна мурашек, на балконе ведь достаточно прохладно. Но она не двинулась с места, напротив, самостоятельно убрала волосы за спину, оголяя шею, да довольно наблюдая за тем, как облизывается её подчинённый. Он был в предвкушении и, похоже, испытывал наслаждение уже сейчас от одной лишь мысли, что вот-вот снова испробует кровь Хеллсингов на вкус. Притянув Интегру к себе поближе, он обхватил шею хозяйки пальцами, а после продемонстрировал клыки во всей красе, впившись в шею бывшей охотницы. Она ахнула, но уже спустя мгновение, с её губ сорвался стон, она зарылась пальцами в тёмных волосах Алукарда, слыша с какой жадностью он совершает глоток за глотком. Слабость не заставила себя долго ждать и в момент её прихода Интегра с силой сжала локоны вампира, давая ему знак, что сейчас лучшее время, чтобы остановиться. Носферату подчинился и прежде, чем отстраниться хоть немного, слизал языком кровавые дорожки от укуса с шеи своей госпожи. — Сладкая, опьяняющая и совершенно чистая…Великолепно. – Проговорил брюнет, облизнувшись. А после закрыл глаза, наслаждаясь возникающими в подсознании картинками-воспоминаниями. Он опустил голову на колени Интегры, чем немного смутил её, впрочем, оплеуху (как это происходило обычно) не получил. «Иногда он ведёт себя будто большой сторожевой пёс…» - Подумала Интегра, поглаживая вампира по волосам. Прирученный зверь, чудовище, монстр, король нежити. Да, всё это относится к Алукарду, но на деле он всего лишь потерянная душа, молящая о скорой кончине. Бесцельно блуждает он, ужасный призрак, уничтожая все на своем пути…эти ужасающие непобедимые чудовища достойны жалости - они как несчастные слабые дети, плачущие и ползающие на коленях. Так ей говорил отец…но пусть жалость не ослепляет тебя, ибо доверия к ним нет. Разве? Его никто не любил и он сам не знал любви, пока всё здорово не изменилось в день, когда Интегра открыла сердце своему Носферату.Я росла, а ты оставался прежним. Я становилась сильной на твоих глазах, становилась умнее, смелее, повзрослев слишком рано, будучи полностью лишённой детства, коего заслуживает любой нормальный ребёнок. Я боялась тебя и доверяла, обожала и ненавидела, а ты защищал меня и беспрекословно выполнял все мои приказы. Я долго думала: зачем? Какая тебе выгода? Мы заточили тебя, связали, но ведь история твоей преданности берёт начало ещё задолго до моего рождения… И я узнала ответ. Благодаря твоему откровению, это лучшее, что когда-либо со мной приключалось.
Алукард прочёл её мысли, от того и поднял на неё свой взгляд. Глаза вампира стали ярче, а лицо его озарила улыбка. Интегра улыбнулась в ответ и медленно потянулась к брюнету вскоре касаясь губами кончика его губ, затем она слизала с его уст остатки своей же крови и завершила всё чувственным поцелуем в его крепких объятиях. Они оба не вели подсчёт времени, это было ни к чему, но вскоре показались первые лучи солнца, где-то рядом даже послышалось пение птиц, а с белоснежных перчаток Алукарда исчезла Кромвельская печать…Интегра тяжело выдохнула, похоже...времени совсем не осталось. Мысли о её грядущем уходе вынудили вампира отвлечься...Послышался звук разрывающейся плоти благодаря небольшому освященному клинку из серебра. Им Интегра Фарбрук Уингейтс Хеллсинг пронзила сердце Короля Ночи. Он дрогнул и отпрянул немного, а после поднял взгляд своих по-кошачьи завораживающих глаз на госпожу. По её морщинистым щекам стекали слёзы, но, несмотря на это, Интегра улыбалась. Опустив голову на плечо вампира, она снова заключила его в объятия. С исчезновением Печати, сдерживающей всю невероятную мощь настоящего чудовища, пропали и все ограничения, самое уязвимое место было открыто для удара и охотница на нечисть это знала. — Наконец-то... - блаженно протянул Алукард, вбирая носом знакомый аромат длинных волос своей хозяйки и спасительницы.«Чудовище способен убить лишь человек. Любимый человек»
Она ушла не сломленной, даровав им обоим свободу. Так какова она на вкус, Король нежити?