Прости, что полюбил меня

— Так давай просто останемся стоять здесь? Шуга — Хен, я люблю тебя. Чимин *** Юнги проснулся от того, что почувствовал, как мышцы его живота напряжены до предела. Так напряжены, как если бы он воткнул в себя нож во сне. Но ему ничего не снилось. Это точно. Выдохнув, он повернул голову, ища Чимина, но младшего рядом не было. С трудом сев, Мин почувствовал легкое головокружение. Он попытался привести себя в чувство, тряхнув головой, но это мало чем помогло. Подняв взгляд, он посмотрел на часы. 5:00. Они же хотели вставать в четыре. Почему его никто не разбудил? Встав, Юнги сразу стал собирать тетради с лирикой. После проверки он хотел показать все, что наработал, Намджуну с Хосоком. Обшарив все углы, он недоуменно смотрел на четыре тетради у себя в руках. Одной не хватало. Он проверил тумбочку. Свою и на всякий случай Джина. Шкаф. Перерыл кровать. Свою и Чимина. Тетради нигде не было. Заглянув под кровать, он облегченно выдохнул, доставая из-под нее желтую тетрадь. Ну, теперь нужно сходить по-быстрому в ванную, одеться и можно выходить. Выйдя из комнаты, Юнги вздрогнул, увидев Чимина, который стоял возле окна в полной темноте. Включив свет, он снова посмотрел на младшего. — Чим, ты что делаешь? Закрыв шторы, Пак повернулся к Шуге. Он посмотрел на тетради у него в руках. — Ты как после вчерашнего? Тело сильно болит? — Я в порядке, — Чимин улыбнулся. — Хен, пока ты одеваешься, могу я почитать твои тексты? Юнги кинул взгляд на свою расстегнутую рубашку. Протянув Паку тетради, он пошел в ванную. Когда он вышел, младший сидел на диване, поджав под себя ноги и смотря в желтую тетрадь. — Хен, мне очень нравятся твои песни, — улыбнувшись, Чимин оторвал взгляд от тетради, смотря на Шугу. — Я рад. Кстати, где все? — Они уже ушли. Шуга завис. В смысле, блять, ушли? Без них? Он мысленно стал подавать сигналы Паку, чтобы тот все ему объяснил, так как он от возмущения не мог сформулировать вопрос. Прилично, по крайней мере. Чимин же игнорировал сигналы Мина. Пододвинувшись, он кивком пригласил того сесть рядом с собой. — Если мемберы в компании, то почему мы не с ними? — Мин сел рядом с младшим, который снова уставился в тетрадь. — Чимин, что происходит? — Хен, я не иду на проверку, — Пак по-прежнему не хотел поднимать голову, прожигая взглядом листы. Юнги ошалело смотрел на Чимина. Кажется, в мозгах у него что-то сломалось, потому что он вообще ничего не понимал. Хотя нет, кое-что он все же понимал. Что сейчас происходит какой-то тотальный пиздец. Схватив за запястье, он слегка потянул Пака на себя. — Пойдем. Время еще есть. У него тут же вырвали руку. — Хен, я же сказал, что не пойду, — младший все же оторвал взгляд от тетради. Юнги сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. — Почему? — Потому что это бессмысленно, — Чимин слегка усмехнулся. — Мне попросту не нужно туда идти. — Ясно, — Юнги встал. Наверное, Чимин снова стал в себе сомневаться. Настолько, что идти на проверку ему страшно. Со вздохом он схватил Пака за руку. Потянув на себя, он заставил того подняться, после чего закинул себе на плечо. — Если ты не хочешь идти сам, то я попросту отнесу тебя туда. — Даже если ты притащишь меня в компанию, проходить проверку я не стану. И ты меня не заставишь. Хен, ты можешь просто остаться со мной здесь? Дойдя почти до входной двери, Юнги застыл. Он опустил Чимина. — Ты хочешь, чтобы и я пропустил проверку? Младший кивнул. Юнги смотрел на Пака и совсем не мог его понять. Но чем дольше он так на него смотрел, тем больше замечал, насколько младший выглядел измученным. Разве у него были эти мешки под глазами? В его взгляде грусть, а улыбка, которую он пытался периодически выдавливать из себя, была такой неискренней и вымученной. — Чимин, ты вообще спал? Младший слегка мотнул головой, смотря в пол. — Я вторую ночь не сплю. Взяв за плечи, Юнги повел его к дивану. Усадив, он обнял младшего. — Я знаю, что тебе тяжело, и ты переживаешь. Но мы справимся. Ты пройдешь проверку, и все будет хорошо. Как ты можешь просто вот так сдаться? Чимин, это наш шанс всегда быть вместе. — Хен, ты можешь просто поверить мне и остаться здесь со мной? Что-то во взгляде Пака смущало. Кажется, младший все для себя решил... — У меня есть шанс переубедить тебя? Чимин, сжав его футболку на спине, слегка мотнул головой. Юнги посмотрел на часы. 5:30. До проверки оставался час. Вздохнув, он отстранился от Пака, после чего развернул его к себе спиной, заключая в объятия. — Хорошо, раз ты так хочешь, то давай останемся дома, — он положил подбородок на плечо Чимина. В конце концов, Пак для него важнее всего. Тонуть, так вместе. Время шло, а они так и сидели на диване. Через десять минут Юнги начал чувствовать тревогу, а еще через десять — его сердце стало бешено стучать. — Хен, я спиной могу чувствовать, как сильно бьется твое сердце, — Чимин за это время впервые подал голос. — Я в порядке. Что происходит? Неужели он настолько не хочет пропускать проверку?.. Когда время дошло до шести, он почувствовал, что дышать стало вдруг резко тяжелее. Что-то не так... Приоткрыв рот, Шуга начал жадно хватать воздух. На сердце что-то очень сильно давило. Он слегка поежился. Ему не настолько важна проверка, так какого хрена он чувствует, что скоро потеряет что-то очень важное? Сжав Чимина, он закрыл глаза, сильнее прижимая его к себе. Сделав глубокий вдох, он постарался успокоиться. — Хен, я люблю тебя. Юнги моментально забыл о своей аритмии. — Мне жаль, что говорю тебе это только сейчас. Мин хотел развернуть Чимина к себе, но младший уперся, не позволяя ему этого сделать. Посидев так еще какое-то время, он освободился из рук Юнги и пошел в комнату Тэ и Хоби. Вернулся он с тетрадью в бежевой обложке. Пак сел на диван, развернувшись к Юнги. Он молчал. И Юнги молчал. Казалось, что всё в этом мире сейчас молчало. — Что в этой тетради? В ней что-то важное? — Да, — Чимин кивнул. — В ней все твои сны. Юнги потянулся к тетради, но Пак убрал ее в сторону. Младший смотрел куда-то в пол. — Хен, я так ее ненавижу, — голос Чимина дрогнул. — Я хотел от нее избавиться. Очень хотел. Но это ничего не изменило бы. — Чим, это всего лишь сны. Что бы там ни было, ты не должен придавать этому значения, — Шуга искренне не понимал, почему Пак так переживает из-за его снов. Да, они бывали жуткими, непонятными и странными, но это, в конце концов, всего лишь сны. — С тобой я их не вижу, так что все в порядке. — Хен, ты мне рассказывал о двух своих снах — реалистичных, в которых с восходом солнца ты всего лишаешься, и снах, в которых вокруг тебя все проваливается в темноту. Какие сны ты видел еще? — Ну…— Юнги замялся. Неужели они и правда должны это сейчас обсуждать? — Еще я видел сон, в котором тебя не существует. — Это все? — Вроде да, — Шуга задумался. В конце концов, он видел в основном те сны, про которые он и рассказывал. — Чимин, что не так-то? Пак замолчал. Молчал он долго. Юнги поднял руку, намереваясь дотронуться до плеча Чимина, чтобы обратить, наконец, его внимание на себя, но внезапно он услышал дрожащий голос младшего: — Хен, как ты узнал, что вчера я был на остановке? Юнги так и завис с занесенной рукой. Его аритмия вернулась с удвоенной силой. Он медленно опустил руку, так и не дотронувшись до младшего. — Ну, мне просто повезло… — Выйдя из дома, ты ведь сразу к ней пошел, я прав? Откуда ты знал, что я там? Логично же было сначала искать меня в парке. Мин недоуменно уставился в пустоту. Он и правда, выйдя из дома, сразу пошел к остановке. Он и секунды не думал перед этим. Помолчав какое-то время, Чимин закусил губу: — Я сказал это Мирэ. Наклонившись к ней, я прошептал, что буду ждать тебя на остановке ей в самое ухо. Ты не мог этого услышать, — голос младшего становился все тише. Он с силой мял тетрадь в своих руках. — Что ты хочешь этим сказать? — Юнги чувствовал, как его тело потихоньку немеет. — Хен, откуда ты знал, какое желание Тэ загадал Гуки? Откуда ты знал, что Гуки поцеловал меня? Тебе ведь никто не рассказывал об этом. Сердце Шуги билось настолько сильно, что казалось, еще чуть-чуть, и он его просто выплюнет. — Хен… Внезапно Юнги толкнул Чимина, не давая тому договорить. Прижимая к дивану, он навис над ним, закрывая его рот руками. Тетрадь, которую все это время сжимал младший, упала на пол. — Не смей больше ничего говорить! — Шуга видел, как его руки дрожали. Он знал, к чему клонит Пак, но отказывался в это верить. — Просто молчи! — не отпуская рта, он прижался к младшему, закрывая глаза. — Мне плевать, к чему ты там ведешь! Это просто все совпадение! Я просто все это угадал! Он держал Чимина изо всех сил, не давая ему даже слегка пошевелиться. Но тот и не пытался вырваться. Он просто лежал под ним. — Чим, за что ты так со мной? — слегка приподнявшись, Юнги посмотрел на Пака. — Это, правда, не смешно, — отпустив его, он сел. Что-то ему не хорошо. В горле стоял ком, а внутри что-то очень сильно горело, сжигая его изнутри. В голове что-то вертелось. Что-то, что никак не получалось вспомнить... Внезапно взгляд Юнги зацепился за тетрадь, валяющуюся на полу. Подняв ее, он смотрел на обложку. Что же в ней? Она ему знакома. Что будет, если он ее откроет? И Шуга открыл ее. На середине. Ему в глаза сразу врезалась фраза «Прости, что полюбил меня», написанная его почерком. Дрожащими руками он листал одну страницу за другой. Это дневник из его сна. Дневник, которого не должно было здесь быть. Дневник, который просто не мог здесь находиться. — Там написана вся твоя жизнь. Но страшнее всего, что там написана и вся моя жизнь тоже. Написана твоим почерком, хен. Где я был, что делал, что чувствовал. Ты не мог всего этого знать, но ты знал. Это очень меня напугало. Я был смущен, ведь раз это все сон то то, что я полюбил тебя, было заранее предрешено, и от меня ничего не зависело, — Чимин посмотрел на Шугу, который все еще не отрывался от тетради. — Но, хен, чем дольше я сидел на остановке, чем дольше тебя не видел, и чем дольше тебя ждал, тем четче осознавал, что чувства мои не поддельные. Я, правда, тебя люблю. Но что больше всего меня напугало, так это то, что именно сегодня ты должен проснуться. Хен, ты настолько хотел верить, что это реальность, что всю ненужную информацию ты просто неосознанно отсеивал из своей памяти в этот дневник… С громким хлопком Шуга резко закрыл тетрадь, чем заставил Чимина вздрогнуть. Он встал. — Зачем ты мне это рассказал? — каждый вдох Юнги давался с большим трудом. — Мне плевать, даже если это все сон. Ты должен был это просто скрыть. Чимин также поднялся. Он подошел к Мину, обнимая его со спины. — Хен, я хотел. Но даже если бы я уничтожил этот дневник, ты все равно все понял бы. Чем ближе наступал этот день, тем сильнее твои сны смешивались, а память возвращалась. Но так как ты не хотел признавать, что все вокруг тебя ненастоящее, ты просто не обращал внимания, откуда знаешь то, о чем тебе никто ничего не говорил. Поэтому независимо от того, отдал бы я тебе дневник или нет, с восходом солнца ты вспомнил бы все. Я не знаю, почему именно сегодня. Ты должен проснуться и узнать это сам. Повернувшись, Юнги обнял Пака. Сердце очень сильно болело. Сейчас ему казалось, что он медленно умирает. Чимин — это все для него. И пугает даже не то, что он оказался ненастоящим. Пугает то, что он может его лишиться. — Даже если это все сон, я буду просто делать вид, что это не так, — он умоляюще посмотрел на младшего. — Все в порядке. Нам не нужно было из-за такого пропускать проверку. Давай пойдем к остальным? Попросим прощения за опоздание и пройдем проверку? Чимин, пожалуйста, пойдем? Юнги понимал, что он все узнал не просто так, что делать вид, что ничего не происходит, не получится. Но отчаяние душило его. Он просто хотел остаться здесь с Чимином. Даже если ему и придется жить в этом выдуманном мире. Нет, не так. Он больше всего на свете хотел остаться здесь, в этом выдуманном им мире. Сжимая Пака, Юнги посмотрел в окно. За шторами было видно, как показываются первые лучи солнца. Он усмехнулся. Из этого окна никогда не было видно солнца, его всегда скрывало здание напротив. Закрыв глаза, Мин сильнее сжал младшего в своих руках. Все в порядке, ему просто нужно пережить это время, этот восход солнца, и все будет по-прежнему. Он сможет остаться с Чимином. Это жестоко отбирать его у него. Это слишком жестоко... — Хен, ты должен проснуться. — Молчи. — Ты должен вспомнить и проснуться. — Я же сказал… Свет за окном стал ярче. Он прорывался сквозь закрытые шторы. Юнги замер, смотря в пустоту. Прямо сейчас он осознал, что знает о Чимине все. Что он делал, где был. Он видел его как будто издалека. Он видел его свидание с Чонгуком. Что младший делал в Пусане. Что он делал с Мирэ. Юнги, закрыв глаза, затряс головой, стараясь вытряхнуть из нее ненужные воспоминания. Он старался думать только о Чимине, который сейчас находился в его объятиях. Ему не нужно поддаваться всему этому, тогда все будет в порядке, и он сможет и дальше быть с младшим. У него обязательно получится. Свет из окна окончательно залил комнату. Солнце поднялось. И Юнги вспомнил все. Это была авария. Его тело ударилось о что-то твердое, и он оказался на земле. Шуга видел, какими испуганными были мемберы. На несколько секунд время застыло. Или это просто мемберы застыли. Юнги не понял.К нему подлетели Джин с Хосоком. Старший начал кричать Джуну, чтобы тот вызывал скорую. Тэхен же испуганно отвернулся к Гуку, который обнял его. Над ним навис парень в черной одежде с накинутым капюшоном. Затем его ослепило солнце, отразившееся от чего-то. В глазах начало темнеть. Последнее, что он увидел, так это тонкую струю крови, которая ползла все дальше от него. Он не знал, что с ним. Может, он был в коме. А может, он и умер. Но ему снились сны. Один сон сменялся другим. Их было много. Слишком много. Он отчаянно хотел проснуться, но не мог. И его никто не будил. Некоторые сны были настолько реалистичными, что иногда Юнги забывал, что все вокруг него ненастоящее. Этот дневник был создан не для того, чтобы различать реальность и сон. Он был создан для того, чтобы не забыть, что абсолютно все вокруг него — фальшивка. Знает ли кто-нибудь, с каким звуком разбивается сердце? Шуга знает. Это звук разбитого стекла. После него сердце разлетается на миллион маленьких осколков, которые больно врезаются во все внутренние органы. Руки Шуги обессилено обвисли. Слегка отстранившись, Пак посмотрел на него. Юнги же не видел младшего. Перед ним все еще мелькали картины, которые лучше бы ему было не вспоминать. Солнце исчезло, и все медленно начало проваливаясь в темноту. Это темнота была везде. Она сгущалась все сильнее. И все потому что Юнги вспомнил. И он должен был проснуться. А Юнги просто стоял и смотрел в пустоту. Со временем не осталось ничего, кроме этого жалкого клочка пола, на котором стоял он и Чимин. — Ты говорил, что мы всегда будем вместе, — Мин слышал свой голос как будто издалека. — Так давай просто останемся стоять здесь? Давай стоять здесь вечно? Юнги не мог пошевелиться. Ему казалось, что осколки сердца просто-напросто разорвут его изнутри. Но он все еще отчаянно хотел остаться с Чимином. Даже в этой кромешной темноте. — Я люблю тебя. Но жить во сне нельзя. Поэтому, хен, тебе бы лучше проснуться. Ты слишком долго спишь. Обхватив талию, Чимин приблизился к Юнги и поцеловал его как можно мягче. Шуга задыхался. Почему это должен был быть именно этот день? Смог бы он хоть что-то изменить, если бы знал, что это обратный отсчет не до проверки, а до его пробуждения? Если бы он знал, он бы не тратил время впустую. Он был не отходил от Чимина ни на шаг. — Ты всегда можешь увидеть меня в своих снах. Чимин улыбнулся. На этот раз искренне. Наклонившись к уху Шуги, он еле слышно прошептал «Прости, что полюбил меня», после чего со всей силы толкнул его в грудь. Эта фраза… Каждый раз, когда теряет Чимина, он слышит ее. Эта фраза означает для него расставание. Неужели у нее нет другого значения? Юнги падал в темноту. Кажется, он совсем сломался, потому что сейчас ничего не чувствовал. Он смотрел на все дальше отдаляющийся кусочек пола, на котором остался Чимин. Когда он совсем исчез из вида, Шуга закрыл глаза. Он должен был ответить на поцелуй младшего. Должен был, но он не смог. Он всем сердцем желал разбиться и никогда больше не открывать глаза.