на восход

Бурцев, наверное, соврал бы, если бы сказал — его эта ситуация не задела. Потому что задела, еще как. Потому что знал — Олег, наверное, хотел как лучше, хотел честь его отстоять, но только не в том месте и не в то время сработал этот его инстинкт. Могли бы остаться без рюкзаков, а теперь и рюкзаки потеряли, и получили вдобавок: лицо Олега выглядело неважно, а сам Даня чувствовал, как отдается болью что-то под ребрами и вновь саднит нога. Осматривать себя не хотелось, да и смысл? Все равно никакой помощи оказать себе не смогут. Они забрались на крышу того же здания, привалив люк, ведущий на нее, какой-то арматурой для надежности, и сидели сейчас, привалившись к толстой железной трубе. Даня слушал, как тяжело дышит Олег — то ли отбили ему все ребра, то ли переживал сильно, а может и то, и другое вместе. Но парень только поджал губы. Сказать или нет? — Зачем ты туда полез, Олег? — вздохнув, произнес Бурцев. — Ты-ы совсем мозгов лишился? Их же целая банда была. А ты — один. — Я с тобой был, — ответил Терновой. — Или ты помогать не собирался? — Я и б-бросился помогать, но погоды это не сделало, — взмахнул рукой Даня. — Посмотри на нас. Ты в-весь избитый, я даже не хочу на ногу свою смотреть. И-и как ты предлагаешь нам вообще куда-то идти? Нас же почуют за ки-илометр. Олег молчал, уставившись в одну точку. У него на этот счет явно было свое мнение. — Догоним наших. — А если н-нет? Пойдем сами до «Созвездия»? — переспросил Даня. — Вот так, без всего? Здесь даже в магазинах ничего не осталось, что можно было бы с собой взять. Парень резко замолчал, на несколько минут погрузившись в собственные мысли. Он одновременно злился и пытался рационализировать поступок своего любимого. Оправдать его. В конце концов, он не зря устроил некое подобие головомойки Терновому, но в дальнейших препирательствах смысла не было никакого. Все уже произошло. Они уже остались у разбитого корыта и вины Олега тут не было никакой: не храбрись он, их бы точно так же обнесли, даром что они уже попались в лапы этого Тима и его банды. Даня вдруг захихикал, а потом и полноценно засмеялся, заставляя Олега непонимающе покоситься в его сторону. — Ты чего? — Просто подумал, — ответил Даниил. — Как-то я изнежился. Сейчас все-таки не январь месяц, мы и не такое повидали, а я паникую из-за какого-то рюкзака. Просто поторопимся. К тому же, нам нужно вот это доставить, — парень вытащил из кармана брюк футляр с очками и вакциной, продемонстрировав Терновому последнюю. — Ты как умудрился ее сохранить? — удивился Олег, подвигаясь ближе. — Уж это я просто обязан был сохранить, — пожал плечами Даня. — Нет, серьезно, что будем делать дальше? Он подобрал с бетонного пола смятую фотографию — должно быть выпала, когда Бурцев доставал футляр — и расправил ее. Он почему-то вспомнил не то мгновение, которое поймал фотографирующий их, а первую их с Олегом крупную ссору, которая случилась уже после начала эпидемии. Даня не был уверен, с чего все началось, но ведущий машину Олег осыпал чередой проклятий весь мир. Они угнали — или, точнее сказать, забрали со стоянки — эту машину километров сто назад, и пока ее бензина хватало на довольно быструю езду по пустой дороге. Терновой злился — машина виляла, парень в сердцах колотил руль время от времени. Даниил наблюдал за этим, нахмурив брови — изначально он не был причиной истерики Олега. Она просто случилась. Но вот это его поведение выводило парня из себя. Он же их угробит, мало им проблем. Будто нет больше в мире вещей, которые хотят их угробить. Каждый гребаный день. — Я, блять, устал от этого всего, каждый день одно и то же, сука, — выкрикнул Олег, в очередной раз ударив по рулю. — Хватит, Олег, — наконец, подал голос Даня, недовольно поджав губы. — Да что хватит? — Терновой повернулся к парню, забыв, что такое дорога. — Я устал бежать непонятно куда. Ты вообще знаешь, куда мы едем? Мы, блять, просто куда-то едем, просто бежим все время. Меня это доконало. — Олег, б-блять, смотри на дорогу, доконало его все, — рыкнул Даня. — Ты убьешь нас точно, задолбал психовать! — Это ты задолбал меня успокаивать, — прошипел Терновой, но взгляд его вернулся к дороге. — Сколько можно уже? Я уже устал от твоих нравоучений, от тебя тоже устал. Даня хотел было что-то ответить на злобно брошенные Олегом слова, но осекся на полуслове. Застыл, глядя на парня, открыв рот, как выброшенная на берег рыба. Наверное, со стороны смотрелось по-дурацки, но об этом Даня думал в последнюю очередь. — Машину останови, Олег, — бесцветным тоном произнес он, уставившись вперед. Терновой его будто не слышал. — Я сказал: машину останови, — уже громче добавил Даниил, ударяя кулаком по двери автомобиля. — Нахера? — на таких же повышенных тонах спросил Олег. — Да останови уже, я сказал, — не выдержав, крикнул Даня, тут же цепляясь за ручку двери — Олег затормозил резко, мало заботясь о его комфорте. — Доволен? — спросил он. Бурцев отвечать не стал. Открыв дверь машины, он буквально выскочил из салона и хлопнул дверью, бросив напоследок только одну фразу: — Отдыхай, блять. И пошел дальше от места их остановки. Вокруг раскинулась типичная для этой местности картина: большие луга сменялись глубокими оврагами, поросшими маленькими кустиками и низкорослыми деревьями. Трава, по которой шлепал Даня, не доставала ему даже до колен. Он все шел и шел, чувствуя, как ломаются под его ногами уже начавшие сохнуть стебельки, как разбегаются в разные стороны ящерки и отпрыгивают кузнечики. Вот уж кто не знал забот. Бурцев дошел до самого края поляны и оглянулся назад — машина казалась совсем маленькой, будто могла поместиться на ладони. Поляна заканчивалась в паре метров от него, а после — крутой склон глубокого оврага. Не Гранд Каньон, конечно, но тоже довольно впечатляющая картина. Даня прошел эти несколько метров и уселся на траву, подтянув колени к груди. Ему стало отчего-то тошно, и в горле саднило так противно. Слова Олега будто топором обрубили ту единственную ниточку, на которой держалось все его хрупкое душевное равновесие. Стянув очки, парень закрыл лицо руками, позволяя себе впасть в настоящую истерику: зарыдал, что было сил. И дело даже не в том, что Терновой вдруг его обидел — хотя и в этом тоже. Просто… он прав был. Они вообще не знали, что делать, не знали, куда идти. Их жизнь превратилась в сплошной бег от зараженных, который они до этого времени успешно маскировали под совместное путешествие. Вот только путешествием это не было, как ни старайся. И все хорошее перечеркивалось одним простым фактом: они от смерти в паре шагов. Прибавить еще тот факт, что Даня безумно скучал по родителям, запрещая себе думать о том, что их могло уже не быть в живых. Но он не видел их уже несколько месяцев, и подобные мысли сами закрадывались в голову. А еще Олег… Бурцеву хотелось думать, что его слова — брошенная сгоряча обидная фраза, призванная его заткнуть. Но что если они правдивы? Что если Олег действительно так думает? Они ведь проводили вместе дни, не имея возможности отвлечься, сменить компанию или вид деятельности, мозолили друг другу глаза 24/7. Это не могло не оставить свой отпечаток. Дане не хотелось думать о том, что их с Олегом пути могут разойтись в столь сложные времена — ему трудно было представить, как он будет выживать в одиночку. Но держать Тернового возле себя только потому, что ему страшно будет засыпать ночами, обрекая парня на вынужденное соседство, тоже не хотелось. Твою мать, Олег. Постепенно Бурцев успокоился и теперь сидел, упершись лбом в колени. Заходящее солнце умудрялось найти бреши в его маленьком уютном домике, настойчиво добираясь до незащищенных глаз. Даня сидел, не двигаясь, и просто пытался дышать. Сколько он так просидел — непонятно, но довольно долго, если судить по начавшим затекать конечностям. Он услышал шуршание травы за спиной и тут же подскочил на ноги, готовый в любую минуту бежать или защищаться. Едва не свалился в обрыв, покачнувшись на месте, но удержался. Это был всего лишь Олег, не мертвяк и не хулиган. Даня покачал головой и сел на свое место, краем глаза замечая, как парень садится рядом. — Даня, — начал Терновой. От былой злобы в голосе не осталось и следа. — Дань. Бурцев сидел, сверля глазами совсем оранжевый закат. Этот Олег совсем не ассоциировался с тем, которого он видел в машине — будто другой человек. Его человек. — Ну Даня, — снова повторил Терновой, и, дождавшись пока парень повернется к нему, продолжил говорить. — Послушай. Все что я сказал… я не это имел в виду. — Разве? — спросил Даня и поджал губы. — Послушай, — повторил Олег. — Кое-что из этого правда: я на самом деле очень устал от этой неизвестности. У меня будто мою жизнь забрали и наблюдают теперь, что я буду делать с тем что осталось. Я ведь… мы хотели, чтобы все было по-другому, — голос парня стал совсем тихим. — Я просто совершенно не знаю, что делать, и ощущение это копилось-копилось во мне, пока я не взорвался. Ты не причем тут, Дань, правда. Я очень сильно жалею о том, что сказал тебе те слова. Мы вместе круглые сутки уже столько времени, и порой это очень тяжело, но ничего такого, что могло бы вызвать у меня такую реакцию. Прости меня, — Олег коснулся предплечья Дани пальцами, опуская их ниже и переплетая их с пальцами парня. — Я отдохнул, — добавил он совсем тихо, грустно усмехнувшись. — Олег… — Бурцев сжал его пальцы в ответ. Одна часть его радовалась услышанному — он не умел долго хранить обиды, тем более, что свою ему удалось выплеснуть хоть как-то, а вот другая… — Но в чем-то ты был прав. Терновой непонимающе нахмурил брови. — Что нам д-дальше делать? — Даня покачал головой. — Мы ведь не можем просто е-ехать или просто идти, надеясь, что в один прекрасный день мы доберемся до какого-то бе-езопасного места. Мы-ы рискуем не… не дожить до него просто. Олег поджал губы и перевел взгляд на горизонт. Даниил прекрасно понимал, что на эти вопросы ответа у парня нет. У него самого их не было. И вряд ли нашелся бы кто-то, кто подсказал им выход из сложившейся ситуации. — Я не знаю, Даня, не знаю, — наконец, произнес Олег. — Но я точно знаю, что нам надо держаться вместе. Я тебя не оставлю, слышишь? Мы выход найдем, доберемся до безопасного места, все переживем, понял? Все будет хорошо. Бурцев долго не раздумывал. Он приподнялся и обвил шею Олега руками, крепко-крепко прижимая его к себе. Он почувствовал, как руки Тернового обхватывают его в ответ, приподнимают и усаживают себе на бедра. Почувствовал, как Олег рвано, горячо дышит ему в шею, зарываясь туда носом. В горле снова защипало, но Даня поспешил подавить это ощущение. Все будет хорошо. Он еще сильнее прижал Олега к себе, опасаясь задушить его ненароком, но уж очень не хотелось ему отпускать парня. — Олег, — произнес он, ослабив, наконец, хватку. — Спа-асибо. Я тебя люблю. — И я тебя, Дань, и я тебя, — скомкано ответил Олег — он все еще крепко прижимал Даню к себе. Мы выход найдем. Бурцеву очень хотелось верить, что эта передряга — ерунда. Ничего такого, из чего бы они не выбирались раньше. Главное — держаться вместе. Даня еще раз взглянул на фото и убрал его в карман. — Надо идти, — запоздало ответил Олег. — Будем здесь сидеть, точно никуда не попадем. Нужно хотя бы попытаться, — он, охнув, как старый дед, поднялся на ноги. Размял затекшие конечности, потрогал пальцами разбитую бровь, сдавленно ойкнув. — Ты идти-то можешь? Даня кивнул, хватаясь за заботливо поданную Олегом руку. Здание было двухэтажным — мало что видно, поэтому разведать обстановку получилось только бегло. Они заметили несколько мертвяков тут и там — ничего, как говорится, смертельного. А если спуститься по пожарной лестнице, обогнув дом кругом, и двинуться в противоположную от него сторону, то можно было бы избежать ряда неприятных встреч. Зараженные, привлеченные звуками выстрелов, вяло разгуливали поблизости — будто не чуяли их. Парни так и поступили. Бегло оглядываясь, они направились к выходу из города, благо, что обстоятельства вытеснили их на самую окраину — многоэтажные дома здесь сменились частным сектором. Следы произошедших здесь событий были намного заметнее, чем в основной черте города. Дома с выбитыми стеклами и заколоченными оконными и дверными проемами, заброшенные и раскуроченные палисадники, обрывки одежды, обломки мебели, куски неопознанных вещей. Даня готов был поклясться, что пару раз его взгляд цеплялся за брошенные детские игрушки. — О-олег, — позвал он парня, дергая его за рукав. — Смо-отри. Позади, в самом начале улицы, по которой они шли, за ними тащилась приличная кучка мертвяков. Они шли неспешно — видимо, слишком давно голодали, но даже несмотря на их, казалось бы, небольшую скорость, расстояние между ними сокращалось стремительнее, чем того хотелось. Терновой повернулся и, заметив это, выругался от души. Нельзя было им попадать в подобные переделки, нельзя. — Пошли быстрее, Даня, — пробурчал он и, схватив Бурцева за руку, потащил его вперед. Даниил старался не отставать и сам не заметил, как они перешли на бег. Впереди был еще один перекресток — несколько разбитых дорог, ведущих на соседние улицы, пересекались друг с другом, образуя довольно большой участок свободного пространства. Три из них — по одной они сейчас бежали — вели в город, а в конце последней виднелось зеленое поле. Бурцев заранее окрестил это поле чем-то вроде света в конце тоннеля, на который они сейчас, словно мотыльки, летели со всех ног. Когда они добежали до этого перекрестка, Даня дернул Олега на себя, попутно оглядываясь назад — казалось, будто они не оторвались ни на метр. Парень уперся ладонями в колени, попытавшись хотя бы немного перевести дух. — Мо-ожет, нам спрятаться в каком-нибудь д-доме? — еле выдавил он из себя. — Какой дом, Даня? Мы ж их хрен сдержим, если будут ломиться, — ответил, отдышавшись, Олег. — Слушай, тут же улицы связаны друг с другом. Если мы будем петлять, то, наверное, оторвемся. Потом просто выйдем к полю. — И в какую сторону? — спросил Даня. — Ну, пошли в ту, — Олег указал на дорогу справа от них. — Быстрее, давай. Он вновь схватил Даню — на этот раз за рукав толстовки — и потащил его в указанном направлении. Более современные частные дома сменялись тут совсем старыми. Парень успел заметить, что улица была совсем небольшой — в пару десятков домов, не больше. В конце ее виднелось двухэтажное здание, обнесенное хлипким забором. Над забором возвышались крыши сельскохозяйственной техники. — Там ту-упик, Олег, стой, — Бурцев прищурился, разглядывая это здание — ему почудилось какое-то движение внутри. — По-моему, там кто-то есть. Олег, чье зрение было на порядок лучше, чем у Дани, напряженно всмотрелся вдаль. Сначала он нахмурился, присмотрелся, а потом отшатнулся, будто от огня. — Блять, Дань, там зараженные, — выдохнул он. — Что, много? — переспросил Даня, непонимающе хлопая глазами. — Дохера, — процедил Олег. — Их походу там закрыли. Не стоило говорить о том, что стоит им подойти к этим «закрытым» мертвякам, как они, почуяв свежую плоть, тут же снесут этот хлипкий забор и разорвут их на тысячи мелких кусочков. Даня прикусил губу, судорожно соображая, как же им поступить. Можно было бы пойти дворами и огородами, но все они были построены слишком близко друг другу — каждый стремился обнести свой участок забором, отчего все окружающее пространство превращалось в сплошной лабиринт из профлиста, сеток, деревянных заборов и кованых решеток. Одним словом — не пройти. — О-обратно? Пока те до нас не добрались, — Бурцев уже отчаялся найти выход из сложившейся ситуации. — А там, может, где-то все-таки срежем? — Да, давай так, — ответил Олег. План провалился. Они даже не преодолели и половины улицы, как впереди показалась та самая толпа зараженных, оказавшаяся намного больше. Выругавшись, парни бросили взгляд на разгуливающих за забором мертвяков, а после нырнули в ближайший двор. — Твою мать, да кто так строит?! — не выдержал Олег, когда перед их взглядом предстал небольшой огород, уходящий в овраг. По обеим сторонам этого оврага стояли такие же домики, дворы которых были отгорожены от него высокими металлическими заборами. К одному из дворов их оврага вела небольшая бетонная лесенка. — Стой здесь, — скомандовал Терновой и бросился к этой лесенке. Преодолев овраг, он взлетел по ее ступеням. Даня внимательно наблюдал за тем, как он остановился, пригляделся, а потом раздосадовано ударил по дверям рукой. Крикнув что-то нечленораздельное, он вернулся к Дане. — Заварено, там все заварено вообще. — Ну, по-ойдем с другой стороны попробуем, что делать, — протараторил Даня, утаскивая Олега прочь. Выйдя на улицу, они почти нос к носу столкнулись с зараженными. — Блять, — только и успел выдавить из себя Бурцев. Они рванули в противоположную от мертвяков сторону, туда, где был тупик. Пока что те, кто сидел за забором, были предпочтительнее тех, кто наступал им на пятки. Они бежали, попутно высматривая подходящий двор, в котором можно было скрыться. Даня, наконец, услышал тяжелое дыхание зараженных, их могильные хрипы. Практически почувствовал, как их костлявые руки мертвой хваткой вцепляются в него и растаскивают на сувениры. Эта перспектива ему не нравилась совсем. Но, кажется, у Вселенной были другие планы. Теперь ему даже не нужно было напрягать зрение, чтобы рассмотреть еще одну толпу зараженных, которые принялись ломиться в закрытые ворота. Да вашу ж мать. Даня смотрел поочередно то на тех, то на других, позволяя Олегу тащить себя вперед — ему оставалось только активно переставлять ноги. Но вся эта беготня уже умотала обоих. Зато мертвяки чувствовали себя прекрасно. Что-то подсказывало Бурцеву, что еще немного — и их жизнь вообще превратится в праздничный пир. — Олег, давай туда, — он указал на ближайший дворик с металлическими воротами. Но Терновой его будто не слышал. Он вообще остановился, и заставил остановиться и парня. — Оле-ег, бежим, блин, ты-ы чего застыл? — Даня дернул его за рукав, как бы намекая — за нами, вообще-то, гонится толпа сумасшедших мертвяков, не хочешь подвигаться? — Ты слышишь? — спросил Олег, смотря за спины зараженных. Даня послушно прислушался, хотя ноги сами несли его в противоположном направлении. Не забывая пятиться назад и тащить за собой Олега, он-таки умудрился расслышать то, что слышал Терновой. Очень громкий рев двигателя машины, которая приближалась к ним.