Сказка

      Над холмами над горами, над дремучими лесами, над оврагами и полями волшебные сапоги юношей несли. Быстрее птицы, быстрее зайца мчались они да по сторонам поглядывали. В тех местах страшных да темных солнца лучика не видать, травинки да былинки все пожухлые, ели колючие да могучие стеной плотной вдоль дорог росли. Ни цветочка, ни животинки по пути им не встретилось. Знать то промыслы Широтановы, злого мага тёмного. Как душа его темна была, таковы и владения были. Сильнее сжал Джин рубаху Казуеву, испужался не на шутку он, но и Казуя наш прекрасный этих мест опасался. Джину страх решил не показывать, чтобы смелости да храбрости придать любимому.       Долго ли коротко ли, близко ли далеко ли, а Широтанов замок так и не появлялся. Притомился наш Казушка и решил отдохнуть толику. Спустился Джин со спины любушки, да как встал на землю, так и замер. В темноте кромешной не видать ни зги, словно ночка была безлунная, крепко взял Казуя Джина за руку, чтоб случайно он в беду не угодил. Услышали они громкий дикий рёв, задрожали они, испугалися. Шёл к ним кто-то огромный да злобный из густого и страшного леса.       Отступили наши юноши, на дорожку широкую вышли, уж хотел Казуя каблуками стукнуть, да нестись дальше к магу, да не успел. Из темной чащи, из густого леса медведь косматый показался, а заметив Джина и Казую, заревел страшным голосом:       - Кто вы такие и почто пришли сюда?       Отступили невольно на шаг от зверя дикого да огромного. Собрался Казуя с духом и, обратившись к медведю, молвил:       - Держим путь мы к темному магу, к волшебнику Широтану! Вернуть голос хотим мы Джина и за дерзость его наказать!       - Ишь, чего удумали! – рассмеялся медведь в ответ. – Широтану я не прислужник, и его я речам не внемлю, так и быть, подскажу вам дорогу.       Юноши медведю в пояс поклонились и слушать принялись.       - Пойдёте вдоль этой дорожки версты три-четыре* и увидите лысый холм. За тем холмом чаща есть. Коль сумеете вы чащу пройти, то прямиком у замка окажетесь, там живет маг Широтан.       - Спасибо тебе, медведушка, - отвечал ему Казуя, а медведь лишь головой кивнул, да в глубине леса скрылся.       Вновь запрыгнул Джин на спину Казуе, снова щелкнули каблуки. Понеслись они над пыльной дороженькой, над пыльной дороженькой к лысому холму. Чем ближе к холму подбиралися, тем страшнее им становилося. Над холмом тем, над лысым, черные вороны летали, кричали они пронзительно, будто коршуны кружили над падалью. Спиною чувствовал Казуя Джинова сердца стук, да и Джин за любимого держась, слышал удары гулкие. «Вместе мы его одолеем, - про себя думал Баканиши-Джин. – Вместе сможем мы справиться, а уж как его одолеем, так тут же домой вернемся, а вернувшись, пойдем к дяде-Джонни и о любви нашей ему поведаем. Пусть меня он хоть бьет, хоть сечет, но любовь свою не намерен я скрывать».       - Как же холм нам одолеть? Ни взлететь над ним невозможно, черны вороны нас схватят, ни подножие обойти. Кругом заросли да овраги, нам вовек их не пересечь.       Призадумались крепко юноши, пытаясь найти решение, а меж тем у дороги путников мрачны птицы приметили. Навострили глаза черные, раскрыли крылья сизые да вниз с холма устремилися. Чужаков к этой страшной чаще злые птицы не подпускали, а кто подойти осмеливался, на того они кидалися, стальными клювами плоть терзали, глаза выклевывали и живьем поедали. Краем глаза заметил Казуя пятно странное и темное. Присмотрелся к неведомой туче он и понял, что то вовсе не облако. Стая черных воронов к ним с криком летела. Вынул Казуя меч из ножен да защищаться изготовился, а Джин подобрал булыжников, да бросать в птиц намерился.       - Кто посмел сюда явиться?! Как вы смели сюда прийти?! Да кто таковы?! Вмиг мы вас убьем! – наперебой кричали вороны, друг друга перебивая, но не стал Казуя ответ держать, а взмахнул мечом, что было силушки, и зараз рассек ворона.       Увидели то собратья-вороны, закричали пуще прежнего. Клювы острые, когти цепкие на юношей устремили. В тот же миг зарядил булыжником, храбрый Баканиши-Джин, проломил кому-то бошку, а кому-то крыло подбил. Бились храбро они, не трусили, отбивались от черной стаи, кровь лилась по обе стороны, волшебный меч рубил без устали. Увидали чёрные птицы, что их стая вмиг поредела, испугались они чужаков да с громким карканьем в небо взлетели.       Вытер Казуя меч о траву-мураву да в траве той зверька приметил. То белочка сидела рыжая, распушив серый хвостик, под кустом схоронилася и за молодцами наблюдала. Присели подле неё юноши и в глаза её бусинки со вниманием посмотрели.       - Я за вами отсюдова наблюдала, за вашим храбрым сражением. Вижу путь вы свой к чаще держите? Что вам нужно в том месте проклятом?       - Здравствуй, белочка, здравствуй милая, - ей на то отвечал Казушка. – Путь мы держим к замку Широтанову, возвернуть краденое надо б нам.       - Уж не знаю, что за дело у вас, да я в чащу идти не советую. Там зверья полно страшного всякого. Вмиг обоих вас загрызут.       - Ах, ты белочка, ах, ты милая, ты же в этих лесах обитаешь, и знаешь ты все тропки, все деревца, и уж сможешь нам путь сказать, - молвил Казуя ей ласково, зверька пугливого успокаивая.       Посмотрела на них белочка, подумала, да, вздохнув, молвила:       - По холму вам идти опасно, стая воронов вас окружит. Вы идите узкой тропинкою, между деревцами, между стройными. Как закончится эта тропиночка, трижды вправо нужно свернути, а потом по прямой пройти, никуда не сворачивать. Там увидите вы темный замок, темный замок из черного камня, и уж там сидит Широтан.       - Спасибо тебе белочка, - её Казуя благодарил, да в пояс кланялся.       Слегка кивнула им белочка, да, махнув хвостиком, в лес умчалася. А молодцы наши к тропинке направились, взявшись за руки, в подлесок пошли. Ветки низкие, сучья колкие то и дело их царапали. Джин шёл впереди, Казуя позади, по расчищенному ступая. Сухая трава да хворост под ногами юношей хрустели. Шли они, как велела белочка, да на последнем повороте не туда забрели. Кусты были в том месте колючие, а деревья высоки да неприветливы. С опаской по сторонам глядели да во мгле ночной отыскать выход пытались. Долго ли коротко ли, близко ли далеко ли, оказались они на опушке. Поглядели вправо, поглядели влево и увидели замок великий. Был он черен и страшен, как и сам Широтан-хозяин. Держась за руки, ступая в ногу, юноши к колдуну направились, возвратить голос Джина и проучить Широтана желая.       И вот добрались они до входа, а на входе стража могучая, не проехать внутрь, не пройти. Спрятались они в зарослях да решили план обдумать, как им в замок попасть, как стражу обхитрить. Думал-думали, да ничего не придумали: крепостная стена крепкая да высокая, стражники сильные да свирепые, не пропустят их. Вдруг в кустах зашуршало что-то, будто змейка иль зверюшка прошмыгнула. Глянул Джин под куст, а там хорёк затаился. Хотел было тот спросить зверька, что он тут делает, да вспомнил, что без голоса не спросить никак. Ему Казуя-прекрасный на помощь пришел.       - Здравствуй хорек, здравствуй юркий. Не взыщи нам за невежество, помоги нам в замок попасть. Злой маг-Широтан Джина голос похитил, хотим мы своё обратно вернуть. Но стража у входа свирепая, а стены у замка высокие, не пробраться нам внутрь. Подсоби нам, ради Ками-сама, а уж мы в долгу не останемся.       Призадумался хорёк, почесал в затылке, да отвечал им:       - Верно говорите вы, стража сильный, стена высокий, сложно. Там есть в стене дыра, пролезть сможете если, в замок попадете. Но надо осторожнее, нельзя попадаться стража. Туда идите, под высокий и страшный дуб найдете.       - Спасибо тебе, добрый хорек, - отвечал ему Казуя. – Чем отблагодарить нам тебя?       - А, ничего, если справитесь со злым магом, возьмите меня с собой, в этом лесе трудно жизнь, хочу безопаснее.       - Хорошо, - согласился Казуя, - если вернемся обратно, тебя с собой прихватим, а уж коль погибнем, то не тужи, хоречек, кто-нибудь еще тебя отсюда заберет.       Попрощались юноши с хорьком, подивились и его речи чудной**, будто не с этих краев он был, будто с другого княжества в этот лес прибежал. Помрачнел Джин, опечалился словам Казуи-прекрасного. Не хотел он погибать от руки Широтана, да и Казую уберечь хотел. Не с войной они шли к злому магу, воротить своё лишь желали. Собрался с духом Баканиши и решил своей печали Казуе не показывать, чтобы не тревожился он, да не грустил понапрасну.       Пошли они вдоль стены высокой, вдоль зарослей плюща да акации. Шипы их острые кололи, да к стене не пускали. Искали они и здесь, и там, и лишь заросли им попадалися, ни щели в стене, ни дыры они так и не увидали. Вдруг задергал Казуя Джина за рукав да куда-то во тьму показал. У самой земли на три вершка*** была щель пробита в стене, но ни Казуя, ни Джин пролезть туда не смогли бы.       - Обманул нас хорек хитрый, знал заведомо, что не сможем пройти. Обещание взял с нас, коварный, а помочь так и не помог, - разозлился Казуя, сжал кулаки, заскрежетал зубами. Положил Джин ему длань на плечо да главой покачал. Не серчай, мол, ты на него, что-нибудь да придумаю!       Раздвинул Джин заросли, примял колючие ветки да подобрался поближе к пролому. Две ладони в щель могли пролезть, ни нога, ни голова не прошла бы. Решил тогда Баканиши кладку кирпичную сломати. И так ее бил и эдак. Пару кирпичиков пообломал, да и только. Вздохнул Джин, да делать нечего, нужно другой способ искать. Решил он вернуться к Казуе, да ему об этом сообщить. Только обернулся он, как видит, что Казую его ненаглядного стража веревками вяжет, да грязной тряпкой рот затыкает. Бросился Баканиши любимушку спасать, да не успел: самого вмиг скрутили, связали, да по голове ударили. Покосилось все перед глазами Джина и во мглу пропало.       Очнулся Баканиши-Джин, а вокруг темнота, лишь из оконцев маленьких, что под потолком расположены были, тусклый свет просачивался. По стенам темным да мрачным факелы были расставлены. «Вот каков замок злодея-Широтана!» - подумал Джин, да осмотреться решил. Вокруг не было ни души: ни стражников, ни прислуги, ни мага коварного не было. Осмотрел он себя с головы до ног – не связан и не прикован – значит, можно будет отсюда выбраться.       «А где же Казушка? Где мой любушка!?» - вспомнил Джин Казую и, поднявшись на ноги, обошел залу всю. В углу темном да мрачном юноша наш прекрасный, закрыв глаза на боку без чувствий лежал. Бросился к нему Джин, начал по щекам похлопывать, да за плечо потряхивать – никак не мог Казую разбудить.       «Ах, мой Казушка, ах, мой милушка, как же мне достучаться до тебя? Не позвать мне тебя, ни разбудить никак… Если только?..»       Повернул Баканиши-Джин Казую на спину осторожно, ладонь над носом поставил. «Дышит любимый Казушка. Живой, значит, живой!» Наклонился Джин к юноше да припал устами горячими к устам холодным поцелуем жарким. Не ответил ему сначала Казуя, но стоило Джину отпрянуть, как глаза открыл юноша и на милого взглянул.       «Очнулся, родименький! - обрадовался Джин да Казую по щеке погладил. – Обязательно отсюда выберемся! И зараз домой вернемся!»       Только подумал об этом Баканиши-Джин, как в огромной и мрачной зале вмиг все факелы вспыхнули, жарким пламенем стены облизывая. В центре залы вдруг трон возник, а на нем восседал сам маг-Широтан, да на юношей смотрел с презрением.       - Зачем в замок мой пожаловали? Зачем меня побеспокоили? Али забыли вы, кто я есть, и какою силою обладаю? – воскликнул Широтан, да в трона подлокотники уперся. Пальцы его от гнева стали белее снега, а лицо исказил гнев лютый.       Испугался на миг Джин, да тут же духом овладел. Поднялся он с пола каменного, да шагнул к злодею на встречу.       «Пришли мы за украденным!» - хотел Баканиши ему на то ответить, да вспомнил, что голос его отнял черный маг, и не сможет Джин ни слова сказать.       - Что молчишь ты, Баканиши-Джин? – рассмеялся злобно колдун. – Аль язык проглотил?       - Замолчи! – прошипел Казуя, да приподнявшись, на мага взглянул. – Всё твоя вина! Ты украл голос Джина, а теперь, восседая здесь, над ним глумишься! Не позволю тебе дурное про него говорить!       Вскочил Казуя на ноги, выхватил из ножен меч волшебный, да ринулся на мага коварного. Но не успел он и трех шагов сделать, как рука у Широтана удлинилась, пролетела через всю залу и вцепилась Казуе в горло.       - Как ты смеешь, букашка жалкая, супротив меня что-то делати?! Покажу я тебе, кто здесь главный, да глупость твою поумерю.       Растерялся Джин-Баканиши, да не знал, что ему делать. Хотел воззвать к злодейскому разуму, да вспомнил, что и слова не сможет вымолвить. Подскочил он к Казуе любимому, да меч волшебный из руки выхватил. Замахнулся Джин над рукой мага, да хотел уж в куски изрубить, но в тот же миг пальцы разжались и длань Широтана стала прежнею. Упал Казуя на пол каменный, да пытался отдышатися.       - Думаешь, справишься? – злобно маг ухмылялся. – Собирался руку отсечь мне? Да только не выйдет у вас ничегошеньки.       Щелкнул пальцами маг, и в тот же миг на Джина клетка обрушилась. За толстыми прутьями оказался Баканиши. Подбежал он к прутьям, хотел клетку сдвинуть иль сбросить, но не сдвинулась она ни на толику, внутри себя Джина заперев.       - Отпусти его! – закричал Казуя. – Не за тем мы сюда пришли! Голос Джина верни нам, и уйдем мы тотчас восвояси. -       Думаешь, все так просто? Мне голос его самому сгодится. Чтобы можно было покорять сердца, да любую к себе заманить, - завершил он голосом Джина. Вздрогнул Казуя от удивления, по спине Джина мурашки пробегли. Воистину голос Джина из уст Широтана лился.       - Если б был бы ты добр душою, да поступки совершал справедливые, все тебя любили бы, и не стал бы ты голос похищать! Но известен ты как черный маг! Как пособник Мейсы-Яги! Никто не хочет с тобой дел иметь и замка твоего сторонятся!       - Мне нет дела до простолюдинов, - Широтан на то отвечал. – Среди злодеев свои дела, нам до вас дела нет.       Услышав то, понял Казуя, кого Широтан приворожить хотел. Ведь средь магов да колдунов, единственной была грехоблудницей, Мейса-баба-Яга. Превращаясь в деву юную, совращала прекрасных юношей, а совратив, жизнь выпивала и искала новую жертву. Переглянулись Джин с Казуей и оба обо всем догадалися.       - Коли цель у тебя такова, то сдавайся Маг-Широтан! Прелестница твоя отныне – швабра деревянная. Не сможешь ты с ней ворковать, не сможешь песни ей петь, больше нет ее на свете, и голос Джина тебе ни к чему!       - Что посмел ты сказать, идиотина! Как посмел так ее ты назвать! Во всем свете ее нет прекраснее, для нее я хоть горы сверну!       - Твое рвение похвально, но для черенка деревянного, твои речи не имеют силы, да и попусту время тратишь!       Ворвалась вдруг в залу стража с какой-то ношей в руках. На красивой подушке на бархатной лежала швабра гнилая.       - О, великий маг Широтан! Мы весь дом Мейсы осмотрели, с головы до ног все перевернули, да найти никого не смогли. Лишь швабра эта на полу валялась, да на ней было «Мейса» написано.       Подлетел Широтан к слугам, да на их подношение взглянул. Исказилось лицо его гневом, закричал он от злости и ярости, выхватил меч из ножен, да направился к Казуе.       - Ах, ты, мерзкий простолюдин, как ты смел такое с ней сделать? Убью тебя я тот же час! О пощаде не думай молить.       Понял Джин, что дело худо, вытянул руку из клетки своей, да бросил меч Казуе. Едва он успел поймать клинок, как Широтан меч над ним занес. Удар другой и третий на Казую сыпались, отбивался он отчаянно, мечом владея нескладно. «Давай же, милый Казуя! – взывал мысленно Джин. – Не сдавайся ты злому магу! Одолей его ради нас с тобой!» Будто услышав любимого, будто поддержку почувствовав, члены Казуи силой наполнились, а сердце храбростию! Наступать он начал на мага, удары отбивая искусно, пока ни припер его к стене каменной, да волшебный меч к горлу приставил, а другой рукой меч из пальцев Широтана выбил.       - Убей меня, если хочешь, - ухмылялся маг, будто безумный.       - Убивать тебя мне не зачем, - на то ему отвечали. – Грех я на душу брать не намерен, и тебе я того не советую! Верни Джину голос его, - велел Казуя шепотом. – Тебе он больше ни к чему!       Зашипел Широтан, зарычал, не хотел он слушаться Казуи, да тот меч сильнее прижал, да взглядом его пронзил. Закричал злодей от бессилия, хотел Казую от себя оттолкнуть да не вышло.       - Сдавайся Широтан, назад пути больше нету. Коль не хочешь ты быть поверженным, возвращай то, что украл.       Отвел Широтан главу в сторону, да махнул рукой страже, те, кивнув, скрылись в замке, а вскоре вернулись с ящиком.       - Отдайте его тому простолюдину, что в клетке сидит и молчит. Да смотрите, не уроните. Содержимое жизни мне стоит.       Взял Джин в руки ящик, а открыв, светом озарился. Белый шар, будто малое солнце, в воздух, как пушинка, поднялся и к груди Джина устремился, а, устремившись, растворился.       Завороженно следил Казуя за происходящим, да о Широтане позабыл. Оттолкнул его черный маг, и упал юноша навзничь. Подобрал злодей свой клинок, да к груди Казуи приставил. Задрожал тот от неожиданности, волшебный меч в стороне лежал. Попытался Казуя до рукояти дотянуться, да маг меч в его рукав вонзил, не позволил ему до меча добраться.       - Думаешь, все так просто? – глумился маг. – Получив свой голос обратно, он тебя лишь оплакать сможет! Прощайся с жизнью, глупец!       Не на шутку испугался Казуя, задрожал всем телом своим. Уж не думал он, что всё так кончится, что поход их смертию обернется. Вспомнил он, как познакомился с любимушкой, как вместе вечерочки коротали, как в рощице миловалися, как скучал он без Джина, коли не могли долго свидиться. Помутилось все пред взором Казуи, да слеза горькая по щеке скатилася.       - Как девчонка слезы ты льешь! – заметив, Широтан усмехнулся. – Так умри же ты тряпкою, коей сделал мою любимую!       Занес Широтан меч над Казуей, зажмурился Казуя прекрасный, боясь пред смертию предстать. Торопливо губы шептали молитву спасительную, предсмертную. Уж не чаял он живым выбраться да услышать любимого шепот ласковый.       - А ну, стой! – Джин закричал. – Попробуй его только тронуть! Я твою смазливую рожу в тот же миг в решето превращу!       Услышав Джина, Широтан взор свой обратил к нему. Баканиши, в прутья вцепившись, со всей силы их в стороны раздвигал. Напряглись мускулы на руках его, вены вспучились на ладонях, лицо стало багряным, будто на закате светило.       - Нипочем тебе решетки не сломать, только зря силы тратишь! Приготовься смотреть, как умрет твой любимый Казуя!       Лишь произнес маг слова свои, как прутья клетки сломалися. Вышел Баканиши-Джин из тюрьмы своей, да железяки обломанные в стороны бросил. Вздрогнул Широтан, да к стене попятился. Никогда и никто еще на свете не мог такой клетки сломать. Поднял Джин меч волшебный, да на Широтана бросился, а бросившись, меч над головой занес, да ударил им со всей силы. Разрубил он меч злого мага, на две части развалился клинок. И из самой его сердцевины вылетел черный дымок. Запахло серой и гарью, задрожал замок Широтана, зашатался.       - Как посмел ты клинок разрубить мой! Как ты смел поступить так со мной! Уж лучше б лишил меня жизни, чем силы моего и могущества!       - Не хочу я тебя убивать, - ему Джин тогда отвечал. – На сердце тяжелое бремя нести я не намерен. Живи жизнью серой, в замке своем мрачном. Без магии и без кудесничества не сможешь ты больше вредить!       Открыл глаза Казуя-прекрасный, убрал руки от лица. И увидел, что Джин, тяжело дыша, над злым магом возвышался. Широтан, сидя на полу, зубы в ярости оскаливал. Закричал он вдруг со всей ярости, что свод залы затрясся, ударил он кулаком об пол, и пол закачался. Схватил тогда Казуя Джина за руки, да велел ему на спину садиться. Стукнул Казуя каблуками, поднялся вихрь невиданный, унесло их в водоворот, и у дома Таккизавушки выбросило.       Распростерся Джин на спине, а на нем сверху Казуя лежал. Тяжело дышали юноши, не могли поверить своему спасению. Обнял Джин крепко Казую, да в раскрасневшиеся ланиты расцеловал.       - Уж не думал я, что спасемся мы, - Джин на ухо ему прошептал. – Больше никогда в зарослях я ласкать тебя не буду!       Рассмеялся заливисто Казуя, рассмеялся и Джин во след. Хорошо всё, что хорошо завершается, да не заканчивается.       В тот же день Казуя и Джин навестить пришли Таккизавушку. Вернули ему меч волшебный и сапоги скороходы, да в пояс поклонилися. Взявшись за руки, пошли к дому Казушки и, собрав всю молю в кулак, во всем Джонни-дядюшке повинилися. О любви взаимной поведали, да о приключениях своих рассказали. Поохал Джонни, поахал, поругал неразумных юношей, да вздохнул. Делать было нечего. Уж не мог он супротив любви быти. Благословил он Казую да Джина, да дал мешок золота, чтобы купили они инструменты, да поставили избу добротную. Поблагодарили юноши дядюшку сердечно, да до первых заморозков дом отстроили, да фундамент покрепче сделали, чтобы от любви их да страсти, изба не шаталася. И жили они, поживали, да добра наживали.

Вот и сказочке конец, а кто прочел, тот молодец!