Педагогическая баллада

      Над джунглями вставало солнце. В кронах просыпались птицы, пробовали свои утренние распевы. С пронзительными криками над головой Сандры пронеслись по ветвям вспугнутые обезьяны. Пахло утренней свежестью и чем-то сладким, гниловатым. Раздвигая тяжелую от росы траву, к водопою вышел тигр. Хозяин джунглей оглядел берег и неспешно спустился к воде — освежиться после удачной ночной охоты. Хищник прошел в двух шагах от Сандры, та почувствовала острый запах зверя.       В пение птиц вплелся восхищенный голосок девочки:       — Ой, какой! Это Шер-Хан! Как в «Книге джунглей», помнишь?       Мягкий мужской голос негромко ответил:       — Помню. Но Шер-Хан был хромой.       — Не придирайся. Все равно Шер-Хан.       Словно услышав человеческие голоса, тигр поднял голову и грозно рявкнул.       Девочка взвизгнула. Сандра, стоя по пояс в перистом папоротнике, улыбнулась. Мужской голос произнес поспешно и успокаивающе:       — Не бойся. Опасности нет. Это фильм.       — А я не боюсь! — оскорбилась девочка.       — Правда — 35%. И ты вцепилась в мой локоть.       — Ты зануда… Видел, у Шер-Хана кровь на морде? Сожрал кого-то!       Тигр, успокоившись, опустил голову и принялся лакать воду.       — А давай попросим папу и слетаем туда?       — Опасно. Агрессивные формы жизни.       — Да, к тиграм не пустят, — огорчилась девочка. — Только в кабинках для туристов. Я на Аркадии была в такой кабинке, они прозрачные.       Картина вокруг начала меркнуть. Джунгли растаяли, открыв круглый кинозал и два кресла посередине, в которых сидели ребенок и киборг.       Завидев стоящую у порога девушку, Викки вскочила:       — Ой! Вы мисс Леман, да? Я рада, что вы приехали. Вам тут понравится. Я Виктория, можно Викки. Но зачем же вы стояли? Вызвали бы себе кресло! — Она кивнула на пульт управления рядом с дверью.       — Здравствуй, Викки. Можешь называть меня Сандрой, — улыбнулась та, отметив про себя, с какой непринужденностью девочка чувствует себя в роли гостеприимной хозяйки.       Викки обернулась к киборгу, который подошел и встал за ее плечом. Затем перевела взгляд на учительницу — и в карих глазах блеснул вызов.       — А это Рэнди, — отчеканила она. — Это мой брат. Он был на войне, вот!       «И только посмей сказать про него что-нибудь плохое!» — считала подтекст Сандра и усмехнулась при мысли о том, что, кажется, при работе с этой парочкой труднее придется не с сорванным киборгом…       — Здравствуй, Рэнди, — спокойно сказала она. — Уважаю фронтовиков.       — Здравствуйте, мисс Леман. — Голос киборга был нейтрально-вежлив.       — А у вас есть дети? — тут же вклинилась в разговор Викки.       Девчонка определенно привыкла, чтобы мир вращался вокруг нее. Может, и неплохо, что теперь у нее есть «брат».       — У меня нет детей, Викки. Но есть сестра Дейзи, твоя ровесница. — И тут же переключила внимание на киборга. — Сколько тебе лет, Рэнди?       — Пять.       — А мне девять, — встряла «маленькая хозяйка большого дома», но Сандра, проигнорировав ее ответ, продолжала расспрашивать «братца».       — Тебе нравится в Вест-Хаусе?       — Да, мисс Леман. Очень.       Похоже, немного опасается незнакомых людей. Зажат. С девочкой во время фильма говорил куда свободнее. Что ж, с этим уже вполне можно работать.       — Я читаю ему вслух книжки! — не унималась Викки.       Сандра улыбнулась ей, но продолжила, обращаясь к киборгу:       — И какая книжка понравилась тебе больше всех?       — Страшная. Про Винни-Пуха.       Викки хихикнула.       — Страшная? — удивилась Сандра, припоминая книгу. (Что там могло испугать боевого DEX’а, не слонопотамы же!) — Что там страшного, Рэнди?       Киборг помедлил с ответом:       — Уточнение формулировки. Не страшная. Тревожная. Очень.       — Почему тревожная? — А с речью у «братика» проблемы, и серьезные. Или даже не с речью? Одни существительные и определения, никаких глаголов… Случайность? Или подсознательный отказ от активных действий? Впрочем, в чем бы ни была причина, речь придется развивать в первую очередь, без этого никакая социализация невозможна, не говоря уж об обучении.       Киборг ответил медленно, словно тщательно подбирая каждое слово:       — Викки сказала: «Это книжка про мальчика Кристофера Робина и его игрушки». Я знаю игрушки. У Викки много. В книжке игрушки разговаривали. Ходили в гости. Ели мед. Сами. Без приказа. Были сорванные. Я за них боялся. Кристофер Робин мог узнать. Отдать приказ на самоликвидацию. Винни-Пуху и Пятачку.       Сандра словно раздвоилась: молодая впечатлительная девушка едва не охнула, услышав жутковатую интерпретацию с детства любимой книжки, а холодный профессионал продолжал анализировать. Фразы короткие, простые. Единственная больше четырех слов — четкое повторение ранее услышанной конструкции, даже интонации Викки проскользнули. Ну, оно и понятно, все дети учатся именно так, сначала повторяя за старшими. Личностные местоимения использует, это уже хорошо, значит, самоидентификация присутствует. Правда, обычные пятилетки якают непрестанно, а этот всего два раза… Низкая самооценка? Скрытность? Повышенная тревожность? Это у боевого-то киборга? Суперсовременной машины для убийств?!       — Я не хотел, — продолжил киборг. — Они добрые. И веселые. Кристофер Робин узнал. Никого не убил. Больше не боюсь. Хороший хозяин.       — Какой ты смешной! — покровительственно заявила Викки. — Зачем убивать свои игрушки?       Из скрытых в углу динамиков поплыл низкий протяжный стереозвук — удар гонга.       — Ой, к обеду зовут! — вскинулась Викки. — Сандра, Рэнди, пойдемте! Сегодня с нами папа, а папа не любит, когда опаздывают к столу!       Она схватила учительницу за руку и потащила за собой.       Сандра подчинилась, со скрытой улыбкой подумав: «Хорошо, что эта своенравная юная леди считается хотя бы с отцом! Но киборг-то, киборг! Вот уж такие рассуждения наверняка не предусмотрены никакой программой имитации личности!» ***