***
Я родился здесь, в Квебеке, что понятно и по той фамилии, что я ношу сейчас, и по фамилии отца. Просто официальный язык Квебека — французский, соответственно, и имена были на этом языке, но не суть. Я рос с бабушкой и отцом, и у меня было довольно хорошее детство: бабушка заботилась обо мне, нянчилась и воспитывала, а отец целыми днями пропадал на заводе, чтобы нам было на что жить. Моё обучение началось рано, уже в два года мне начали преподавать родной язык, а в три добавили к нему и американский английский, поэтому к пяти годам я уже прекрасно разговаривал. читал и писал на обоих языках. Параллельно с этим бабушка отдала меня на обучение искусству самообороны одному из местных полицейских, Рональду де Руа. Запомните это имя, оно будет много значить в моей истории. Так вот, этот самый Рональд научил меня, как защищаться от воров и маньяков, а бабушка — как говорить и ходить. Отец же только приходил домой поздно ночью, ел и ложился спать, а ранним утром, позавтракав, снова уходил, поэтому я очень плохо понимал, кто же такой этот «папа», как меня учили его называть. Однако счастливая пора длилась недолго. Когда мне исполнилось пять, с моей бабушкой случился инфаркт и она умерла, так и не дождавшись скорой, приехавшей только через несколько часов. Для меня это стало очень тяжёлым ударом, ведь она была мне как мать, которой я совершенно не знал. После похорон отец собрал наши вещи, и мы уехали из дома, в котором жили раньше, несмотря на все мои протесты и слёзы. Тогда меня впервые ударили вне тренировок. Новый дом оказался ветхой развалиной, стоявшей на самом краю города, в котором мы жили. Его название совершенно не важно, всё равно я уже не помню, так много произошло с того момента. Так вот, в этом доме мы и стали жить. Сначала мне казалось, что всё идёт неплохо: я занимался хозяйством, готовил и убирал, как учила бабушка, и мне было не сложно, благо домишко был маленький, всего две небольшие комнатки и гостиная, совмещённая с кухней. Но ближе к зиме (а бабушка умерла летом) я начал замечать неладное. Сначала отец стал где-то пропадать по нескольку дней, а после возвращаться с жалкими клочками мяса из магазина и небольшой буханкой хлеба, после — с полугнилыми овощами, похожими на те, что росли у соседей в саду. Я старался сделать из этого хоть что-нибудь стоящее и думал, что всё временно. Но пришла зима, и я понял, что нам совсем нечем будет согреться, конечно, в доме и до этого было не очень-то тепло, но ледяной ветер совсем не давал теплу задерживаться в комнатах, а потёртые шерстяные одеяла совсем не помогали. Единственное, что было хорошего — то, что мне-то как раз не было холодно, но я думал скорее об отце. Однако и тогда моя надежда на то, что всё проходит, не угасла. Угасла она тогда, когда я понял — отец уже давно пил, и его уволили. Я узнал об этом в школе, когда надо мной в очередной раз стали издеваться. Конечно, я ответил, что это неправда, папа никогда бы так не поступил, но в тот же вечер он вернулся домой, шатаясь и сбивая всё на пути, а когда я попытался ему помочь, он оттолкнул меня и, пробормотав что-то нечленораздельное, упал на диван в гостиной и заснул. Дальше — хуже. Утром я готовил завтрак и убирался дома, пока отец пропадал неизвестно где, днём ходил в школу, а вечером приходил и, наблюдая картину «Сопящие в терновнике» (я не мог не пошутить про это, учитывая то, что отец действительно иногда засыпал прямо в кустах терновника, растущих недалеко от нашего дома, благо, его соседи домой к нам затаскивали, добрые были люди), убирался и мыл посуду. Но, как вы знаете, у меня день рождения зимой, а именно тридцать первого декабря (да-да, хорошая шутка, мамочка). В общем, наконец пришёл этот праздник. На подарки я не надеялся, лишь хотелось, чтобы сегодня отец не пил и всё прошло лучше, чем обычно. С утра папу я не нашёл в доме, но пожал плечами, ведь он мог и просто прогуливаться, ведь он всегда любил находиться подолгу на свежем воздухе, особенно зимой. Но я стал волноваться, когда уже начинало темнеть, а отца всё не было дома. Я как раз смог недавно раздобыть немного мяса (пришлось позаимствовать пару куриц у соседей) и корений, что нашёл под снегом, так что стол был накрыт действительно празднично. К счастью, как выяснилось позже, я решил поесть без него. Отец вернулся пьяный в хлам где-то часов в десять или одиннадцать, я уже собирался ложиться спать, расстроенный из-за испорченного праздника, но, услышав грохот, я выбежал из комнаты и ужаснулся. Еда, на которую я потратил столько сил и времени, вся оказалась на недавно вымытом полу, а обеденный стол был переломлен на двое. — Убери здесь всё, гадёныш. И чтобы я больше не видел этого противного месива на моём столе. Я хочу нормальный обед, а не этот ужас. Принеси чего-нибудь пожевать! — зло сказал отец, махая мне рукой, словно прислуге, которой должно выполнять любой каприз хозяина. Однако в одном он ошибся. Я никогда не был и не буду прислугой, даже для него, и тогда я уже слишком устал от лишений, вечных насмешек со стороны одноклассников и отцовского пьянства. — По твоей милости нам нечего есть. Всё время после бабушкиной смерти я готовил, учился, убирался, — начал я, всё больше повышая голос на отца и чувствуя, как внутри разгорается злость, — Я пытался держать лицо, даже когда ты запил. Выживал, как получится. Мне пришлось научиться воровать, обманывать и использовать людей по твоей милости. Но с меня довольно. Я больше не хочу плясать под твою дудку, отец! Удар, чувство полёта, вспышка дикой боли в спине и затылке. А ещё звук шагов. Твёрдых, тяжёлых шагов, так хорошо запомнившихся мне с детства. Я ещё не совсем пришёл в себя, когда я услышал лязг ремня, а после звук расстёгивающейся молнии. — «Что он делает?» — подумал я, но ответом мне послужили лишь руки отца, схватившиеся за штаны моей потрёпанной пижамы. — Сейчас я научу тебя, как разговаривать со старшими! Ты такой же, как твоя глупая шлюха-мать, которую я смог соблазнить и трахнуть, а на Новый Год неожиданно получить под дверь подарочек в виде тебя, чёртов выродок! — он стянул с меня штаны и я с ужасом увидел, что он тянется своими грязными руками к моим трусам, — Сейчас ты отработаешь своей задницей все те деньги, что я потратил на твоё воспитание, сукин ты сын! — НЕТ! — закричал я в панике и пнул отца в лицо, крепко зажмурившись, ожидая удара. Долгие несколько секунд я лежал на полу с закрытыми глазами, не понимая, почему ничего не происходит, а потом решил всё же посмотреть, что случилось. на месте моего отца стояла ледяная статуя, исказившаяся от ужаса. Она очень сильно напоминала моего отца, и только через пару минут я понял, что это он и есть. Испугавшись и не зная, почему папа превратился в это, я быстро оделся и спешно покинул дом. Я бежал всю ночь, спотыкаясь и падая, дальше от города, от отца, от всего ужаса этого дня, своего седьмого дня рождения. Не знаю, почему я не сбился с пути и не набрёл на хищного зверя или чудовище, но утром я оказался у другого города. Я бродил по улицам, пока не увидел кофейню, из которой ароматно пахло моими любимыми булочками с корицей и горячим шоколадом, и вошёл туда. Я хотел попросить дать мне их, но потом вспомнил, что у меня нет ни гроша. Помявшись, я хотел уже выйти, как вдруг ко мне подошла одна из работниц и спросила, чей я. Я сказал, что не знаю своих родителей, ведь они умерли очень рано и оказался здесь потому, что меня бросила приёмная семья умирать на улице. Меня накормили, а после именно Рональд, который переехал как раз в этот город, отвёл в ближайший приют, сказав, что он постарается найти мне новую семью, хоть он и не верил в мою историю. Как раз в этом детском доме я и вырос.***
— С тех пор я не праздную дни рождения, — грустно усмехнувшись, посмотрел я на шокированных друзей, — Вот. Теперь вы знаете обо мне всё. Я пойму, если вы сейчас отвернётесь от меня и уйдёте, оставив меня здесь, с моей… матерью. — Ты реально настолько тупой, что думаешь, что мы правда станем так делать? — спросил Аларес, скрестив руки на груди и выгнув бровь, а после улыбнулся. — Ты просто не представляешь, сколько полубогов имеют различные проблемы и секреты, и почти все они связаны с их родителями, — заметила Карина, подходя к Алу и давая ему пять, — Так что даже не думай, что мы бросим тебя с этой женщиной. — Эй! Как ты смеешь говорить с Хионой, богиней льда и снега! — вскричала моя мать, взмахнув руками. Ледяной ветер, возникший из-за этого, чуть не снёс нас, а плащ, до этого скрывавший её тело, улетел, и перед нами предстала статная девушка лет двадцати пяти с слишком жёстким для этого возраста взглядом. Что ж, превосходно, мы её разозлили. — Если ты знаешь, что мы шли сюда и тратишь наше время сейчас, значит ты как минимум причастна ко всему этому поиску, — внезапная догадка осенила меня и я поспешил её озвучить, — Неужели ты лишь жалкая «шестёрка»? Я посмотрел на мать и мысленно улыбнулся, незаметно махнув рукой ребятам, чтобы они готовились. Конечно же, я довольно быстро понял слабость Хионы, ведь, в какой-то мере я тоже ей страдаю — некоторая степень нарциссизма и, конечно, желание везде и всегда быть самым главным. Что ж, сейчас мы узнаем либо о том, кто здесь всем заправляет, либо о том, какую роль во всём этом играет моя мать. Либо умрём, причём вероятность этого растёт с каждой секундой. Что ж, надеюсь, что мне хотя бы дадут сказать последнее слово перед смертью. Краем глаза я заметил, что Аларес и Карина, правильно поняв мой знак, достали своё оружие — Мортем аккуратно вынул из ножен меч так, чтобы этого не было слышно, а Стар достала лук и стрелы из воздуха за спиной и осторожно положила серебряную стрелу на тетиву, готовясь в любой момент выстрелить прямо в богиню. — Да как ты смеешь, смертный, оскорблять подобными словами меня, Хиону, властительницу Севера?! — закричала моя мать, едва услышав, что я сказал. От звука её голоса вся пещера сотряслась, а ледяные статуи, до этого неподвижно стоявшие по всему периметру пещеры, ожили и начали собираться за спиной моей матери, словно армия за спиной своего предводителя. Дело пахнет жареным. — Я одна бросила вызов всему миру, ведь была рождена для того, чтобы править им! Другие боги только и могут, что помыкать мной и ни во что не ставить, хотя я, при желании, могу заковать их все во льды. — моя мать распростёрла руки в обе стороны и зло посмотрела на нас, — Вам не поможет ещё один жалкий полубог! Вы все останетесь здесь, навечно. Однако что-то блеснуло в глазах моей матери и я напрягся, вспомнить, что в пророчестве говорилось и о выборе. Если это не лестница, тогда что? — Сын мой, я прекрасно знаю твои способности и то, насколько сильно ты похож на меня, поэтому предлагаю тебе выбор — перейти на мою сторону и править вместе со мной всем миром, обрести любящую и заботливую мать и отомстить всем, кто издевался над тобой, — я сглотнул, представляя, как я мщу всем одноклассникам, детдомовцам и тем семьям, что бросили меня когда-то, но мама продолжила, вырвав меня из мыслей, — Или же ты останешься здесь, со своими глупыми друзьями-ничтожествами, строящими из себя героев, хотя сами ноют как маленькие дети! POV Карина Настало напряжённое молчание, от которого, казалось, даже воздух наэлектризовался. Я видела, в каком шоке от подобного поворота был Кристиан, но также видела и то, как в нём борются желание отомстить и верность друзьям. Теперь я понимаю, что за выбор был в пророчестве и почему от него так сильно зависит судьба мира: если Крис примет предложение матери, они вместе смогут одолеть богов даже до того, как они поймут, что произошло, просто превратив их всех во множество ледяных статуй. От страха ладони вспотели и мне пришлось опустить лук, чтобы вытереть их. Тишина оглушала, заставляла перебирать в мыслях множество вариантов дальнейших событий и впадать во всё большее отчаяние, видя, сколько на самом деле преимуществ будет у Девора, если он всё же примет предложение Хионы. — Знаешь, твоё предложение, конечно, заманчивое, но в нём есть одно маленькое «но», — Кристиан специально сделал паузу и посмотрел Хионе прямо в глаза, — У меня никогда не было и не будет любящей и заботливой матери. Тебе просто выгодно, чтобы я был именно на твоей стороне, потому что ты видишь во мне угрозу для своего плана. Девор зло усмехнулся, смотря, как глаза его мамы расширились от удивления, словно она не ожидала, что её сын не разгадает её замысел, а после она снова со злостью махнула рукой, поднимая столп снега, но Крис точно так же махнул рукой, и нас закрыла ледяная стена. — Так ты выбрал своих никчёмных друзей и этот ничтожный мир? Что ж, я погорячилась, сказав, что ты сильно похож на меня! — услышали мы голос богини из-за нашего укрытия, и я увидела, как глаза Криса сузились от злости, а после он указал на ледяной холм, стоявший неподалёку. — Быстро туда, она сейчас разнесёт здесь всё. Едва мы успели скрыться за холмом, как стена Кристиана действительно разлетелась в щепки, а температура в пещере понизилась ещё на пару градусов, хотя тут и так до этого было не особенно тепло. — Карина, Ал, слушайте сюда, — сказал Крис, сгорбившись так, чтобы его не было видно из-за укрытия и понизив голос, — берите на себя войско. Вы должны отвлечь на себя как можно больше, и пожалуйста, постарайтесь не сдохнуть. Парень усмехнулся, а в его глазах блеснули слёзы, но он тут же моргнул пару раз и они пропали. Наверное, он, как и я, прекрасно понимает, что мы домой почти со стопроцентной вероятностью не вернёмся. Что ж, надеюсь, что перед смертью мы успеем нейтрализовать Хиону, иначе весь наш поиск не будет иметь совершенно никакого смысла. Мы с Алом одновременно положили руки на плечи Девора, кивая. Мы все понимали, что это не просто ответ, что мы поняли, но ещё и прощание. Все мы отсюда не выйдем живыми однозначно, и каждый хочет, чтобы выжили хотя бы двое других. — Окей, а что делать мне? — подал голос сын Зевса, до этого безмолвно наблюдавший за тем, как бушует Хиона, пока мы отсиживаемся в укрытии. Наверное, она и сама ничего не видела, раз она до сих пор не догадалась, что она не победит нас так просто. — А мы с тобой должны уничтожить мою мать, — ответил Кристиан, отворачиваясь и смотря на богиню из-за холма, — Скажи, ты ведь обладаешь силой молний, так? — Ну да, но я всегда больше полагаюсь на свою физическую силу, а не на дар моего отца, — мрачно ответил полубог, а Крис понимающе кивнул. — Но сейчас тебе придётся это сделать, и мы объединимся. Потому что один я вряд-ли смогу победить ту, что лучше меня управляет зимней магией. — Сыноооок, выхооодиииии! — пропела Хиона, прекратив психовать и засыпать пещеру мелкими снежинками, которые бы изрезали нас не хуже ножей, если бы не спрятались. — Что ж, пора, — усмехнулся Девор и, согнув три пальца, сделал вид, что вырывает своё сердце и кидает его в мать. Древнегреческий жест, отгоняющий беду, как крест у христиан. Посчитав шёпотом до трёх, Кристиан наколдовал себе коньки изо льда вместо кроссовок и «вылетел» к матери, застав ту врасплох, параллельно включая что-то на своём плейере, и прикрепляя его к поясу штанов. Музыка начала разноситься как будто бы со всех сторон и Ал улыбнулся. Видимо, он знал эту композицию, хотя мне она была совершенно незнакома. — Killers with the Cross, — произнёс тот, а после махнул мне рукой, — Пора. Мы оба выбежали с противоположной стороны холма и как раз когда песня разогналась, налетели на двигающуюся на нас ледяную армию. Краем глаза я заметила, что в это время Кристиан и Хиона сражались ледяной магией, используя её и как оружие, и как щит. Крис метал в мать ледяные копья, заставлял сосульки с потолка падать ей на голову и искусно уворачивался от её ответных атак, словно он был не на коньках, а на своих двух, настолько он уверенно двигался на льду. Однако что-то явно пошло не так: Геракла, вышедшего из-за укрытия следом за нами, окружили, и теперь ему приходится отбиваться от ледяных прихвостней Хионы, а это значит, что он вряд-ли сможет помочь Кристиану и исполнить его замысел. Чёрт, почему всё постоянно идёт не так?! Разозлившись, я выпустила несколько стрел, попав одной ледяной статуе в глаз, а другой прямо в… Уф, наверное, ему было больно, учитывая то, что это явно парень. Будет знать, как лезть ко мне. Вдруг в моей голове словно что-то щёлкнуло, и я почувствовала, что что-то не так. Продолжая выпускать стрелы и разбивать ледяные статуи, я постаралась сосредоточиться на окружающих звуках и похолодела. Судя по топоту и тому, как потолок пещеры всё сильнее и сильнее раскачивался и сыпался, к нам бегут сотни, нет, даже тысячи монстров, подобных тем, что мы видели у входа в отель. — Кристиан, она призвала подмогу! — прокричала я и выпустила ещё пару стрел, чувствуя, как кто-то касается моей спины. Развернувшись, я нацелилась Аларесу прямо в лицо, на что тот лишь отвёл мою стрелу в сторону. — Встанем спиной к спине? Нас обоих окружает, не хочу быть уязвимым на сто процентов. — серьёзно смотря на меня, предложил сын Танатоса, а после быстро рванулся в сторону, пронзая ещё одну ледяную фигуру, попытавшуюся напасть на меня. Я кивнула и, развернувшись, почувствовала спину Мортема. По ощущениям, она была не теплее, чем ледяные приспешники Хионы, только что окончательно окружившие нас. Уф, надеюсь, Крис справится. POV Аларес Что, блять, здесь происходит? Почему я вообще нахожусь здесь, в этой ледяной пещере, а не в Лагере, в своём мрачном домике? Почему меня выбрал этот чёртов Оракул, почему?! Я сын далеко не самого главного и сильного бога, а по сравнению с другими полубогами, я вообще ничтожество. У меня нет ни одной сверхспособности, я лишь прекрасно владею мечом, но даже это сейчас не переломит ход битвы в нашу сторону. Первые монстры появились со стороны Хионы. Это были дракониды, ящеры, циклопы, йети и вообще хрен пойми кто. Однако кое-что меня насторожило: мен показалось, или в толпе мелькнула голова гидры? Если так, то нам капут — у нас никто не владеет магией огня, чтобы её убить. — — Лернейская гидра, — услышал я голос Карины за спиной и похолодел. Мне действительно не показалось. Кажется, мы не зря прощались с Крисом. Возможно, хотя бы он выживет и поведает потомкам о наших приключениях. — Я к ней. Вдруг удастся взорвать её, — Стар пыталась звучать уверенно, однако в её голосе всё равно сквозило отчаяние, и, кажется, я понимал его причину. — Сколько у тебя взрывных стрел? — спросил я, разрезая ещё парочку наших друзей мечом. — Две, — если бы Кара была от меня хотя бы на пару сантиметров дальше, я бы ни за что не услышал ответ, настолько тихо она это сказала. — Не смей… — начал было я, но именно в этот момент та сорвалась с места и я чертыхнулся, разворачиваясь и видя, что она уже далеко. И как она ещё жива? Постоянно же ищет приключения себе на пятую точку. Очень красивую пятую точку, между прочим. Я еле успел увернуться от ледяного клинка, что почти пронзил моё тело, и разрубить подкравшихся ко мне дракониц, не вслушиваясь в их предложения «поразвлечься». Спасибо, наслышан я о ваших «развлечениях», больно надо. Резкий крик, замолкший почти сразу, и моё тело словно прошибло током. — Карина! — мой голос слился с голосом Девора, и я пожалел, что не могу телепортироваться, однако в следующую секунду лёд под ногами исчез и через мгновение я уже стоял перед дочерью Артемиды, лежащей на полу. Её тело дымилось, а на животе зияла огромная дыра с обугленной по краям кожей и поджарившимся мясом. — КАРИНА! — заорал я в ужасе и, наклонившись над её телом, накрыл нас крыльями, закрывая от ударов ледяных солдат и яда гидры. Стоп, откуда у меня крылья?! — Ал, я вас закрою! — услышал я как будто сквозь толщу воды голос Девора, а после почувствовал, что враги резко перестали нападать. Сложив крылья, я увидел, что мы с Карой окружены высокими ледяными стенами. Посмотрев на девушку, я пожалел, что не остановил её раньше. Вспомнив об амброзии, я снял рюкзак и стал копаться в нём, пытаясь найти, куда же она запропастилась. — Не поможет, — услышал я голос отца, как только нашёл заветный мешочек, — Слишком серьёзное ранение и времени мало. Я здесь, чтобы забрать её в загробный мир. Танатос стоял передо мной в чёрном длинном пальто, устало смотря на меня, словно отработал три дня без перерыва на заводе. Его лицо выглядело ещё более худым, настолько, что он походил больше на скелет, а не на бога Смерти. Хотя, наверное, забирать чужие души в мир мёртвых — действительно очень утомительная работа. — И что мне делать? Я не позволю забрать тебе её душу! — разозлившись, я накрыл тело Карины крылом, готовясь защищать её даже ценой собственной жизни. — Я не собираюсь драться с тобой, Аларес. Я пришёл сюда, чтобы помочь, — бог вздохнул и указал на воздух над моим крылом, — Я не знаю, способен ли ты видеть души, или нет, но она ещё здесь. Ты можешь успеть спасти её, пока душа не отделилась от тела. Сам чувствуешь, она ещё дышит, поэтому поторопись. — Я не умею оживлять мёртвых, — ответил я с раздражением, думая, что у отца совсем крыша поехала. Сам знает, особых умений у меня отродясь не было, иначе бы я о них знал. — Ошибаешься. Ты умудрился вернуть мать к жизни в пять лет, значит сможешь это и сейчас, — видимо, моё недоумение отразилось в глазах, потому что Тан вздохнул и потёр переносицу, — Вы оба попали в автокатастрофу, когда тебе было пять лет, по вине пьяного водителя фуры. Твоя мать погибла, а вот ты чудом выжил. Я был уже у машины, когда увидел, как ты тянешь руку к матери и просишь её проснуться. Душа Луизы почти оторвалась от тела, но ты каким-то необъяснимым образом вернул её обратно. Тогда-то я и понял, что ты далеко не такой обычный, каким кажешься на первый взгляд. Я в шоке смотрел на отца, смутно вспоминая ту самую историю. Мы ехали с мамой по дороге домой, она обещала тогда, что мы вместе нарядим ёлку (был канун Рождества), когда я увидел какую-то вспышку, крик мамы и что-то тёплое у меня на руке. Дальше была лишь темнота. — Ладно, — ответил я и, убрав крыло, посмотрел на бледное лицо Карины. Я очень сильно не хочу, чтобы она уходила. — Пожалуйста, очнись, — попросил я, наклоняясь к её лицу и заботливо убирая непослушную прядь с её лица, — Не уходи. Не сейчас, не после того, как я понял, что именно ты — взбалмошная, упёртая и безумная — та, кто мне нужен. Я осторожно коснулся своими губами её и взял руку дочери Артемиды, чувствуя, какая она холодная. А что, если я опоздал?***
POV Кристиан Поворот влево, затем вправо, пригнуться, махнуть рукой и заморозить ноги матери, чтобы та освободилась через пару секунд, и слышать лишь только повторяющуюся мелодию, уже порядком поднадоевшую, и своё тяжёлое дыхание. Хоть я и не знаю своего предела, но чувствую, что долго так не протяну. Вы не представляете, как сильно давит то, что ты остался по сути один. Карина ранена, Аларес с ней, а Геракла, вроде бы, пытаются задавить числом, я видел только краем глаза, времени на это нет. Резко присев вниз, я едва избежал участи стать ещё одной фигурой из коллекции матери и чертыхнулся. Нельзя отвлекаться, иначе мы проиграем, а тут ещё к нам пытаются подобраться чудовища, заставляя меня тратить силы и на них. Это, чёрт возьми, не честно! — Оставьте нас! — рявкнула Хиона, создавая острые ледяные пороги, чтобы никто больше не мог нам помешать. Это только наш бой, все остальные — просто антураж для эпичности этого конфликта. Если я проиграю — то я не только не защищу мир, но и признаю, что она сильнее меня и была права, выиграю я — был прав я и мир спасён. Однако я не уверен, что смогу. Кажется, для этого боя я должен был готовиться всю жизнь, а я даже не знал, кто эта женщина такая, хотя она жила совсем близко! Остановившись, я вытянул руки в стороны и, сформировав в ладонях магические шары, с криком метнул их в богиню, краем глаза замечая какое-то движение в той стороне, где были Мортем и Стар. Нет времени, я должен сосредоточиться на маме. И почему с богами так сложно договориться? POV Карина Дикая боль в груди встретила меня, едва я пришла в сознание, а объятия Алареса второе, что я почувствовала. Сначала я не поняла, что произошло, но горячие слёзы парня подсказали мне, что я, наверное, была без сознания и он не был уверен, что я выживу. Ну, что ж, я снова здесь. — Тише, всё уже хорошо, — улыбнулась я, зарываясь в чёрные волосы парня и гладя его по голове, а после резко отшатываясь от него. Он сделал аналогичное движение, словно нас отбросила какая-то сила. Что это только что было? Почему мы ведём себя даже не как друзья, а как… влюблённое парочка? Скривившись от этой мысли, я помотала головой, а после осмотрелась. Мы были окружены высокими ледяными стенами, на вершине которых уже виднелись лапы чудовищ. Натянув лук, я скинула пару из них, слышала негодующий рёв, а после чувствуя, как меня подхватывают на руки и поднимают вы воздух. Я в шоке смотрела на Чёрные крылья за спиной Алареса, которые поднимали нас всё выше и выше. — Откуда?! — удивлённо спросила я, не понимая, как он получил крылья своего отца, а тот лишь понимающе улыбнулся и указал вниз, на полчища чудовищ. Закатив глаза, я положила стрелы на тетиву и продолжила уничтожать этих тварей. надеюсь, среди них хотя бы летающих нет. — Привет! — прорычал кто-то сзади и Ал, кинув меня подальше, чтобы не задело, развернулся, махая мечом. Я увидела, как коготь грифона прошёлся по телу полубога, а после чудовище рассыпалось на кусочки, а Мортем стал стремительно падать вниз. Я, к счастью, упала на снег, а вот он летел прямо на огромный «шпиль». — Кристиан! — закричала я, чтобы привлечь внимание Девора, и тот, появившись словно из ниоткуда, подхватил Ала и махнул мне, чтобы я бежала за ним. — Нам нужен перерыв! — крикнул он, не оборачиваясь, — Вы с Гераклом отнесёте этого недоангела в безопасное место, а я наколдую стену, чтобы хоть как-то их задержать. Передав тело сына Танатоса древнегреческому герою, Крис отправился обратно, а мы поспешили к выходу из пещеры, чтобы согреться самим и согреть Мортема. За нашими спинами послышался ужасающий грохот, словно пещера разрушалась, а после стало удивительно тихо, словно кто-то отключил звук. Выбравшись из этого ледяного ада, мы положили сына бога Смерти на матрас в кладовой, что была рядом, и только сейчас я поняла, что мои руки окоченели. Посмотрев на пальцы, я увидела, что они уже фиолетовые. Слава богу, что мы выбрались. — Итак, у нас есть примерно полчаса на то, чтобы передохнуть и придумать план, — сказал вошедший Крис, а после, посмотрев на Ала, вздохнул, — Кара, ты пока выходи Алареса, а мы с Гераклом будем над планом думать. — Но мне с него и рубашку, и штаны снять надо будет! — воскликнула я, в шоке смотря на Девора, на что тот лишь как-то странно ухмыльнулся. — Да, у него рана наискосок, через грудь и бедро. Что ж, думаю, ты справишься. Сама понимаешь, эта битва целиком и полностью зависит от нас с Гераклом, — я хотела было возразить, но полубоги уже вышли, закрыв за собой дверь и оставив меня наедине с Мортемом. — Чёртовы предатели! — выругалась я, переводя взгляд на полумёртвого Ала.