Хроники города Энск

- Свет! Камера! Мотор..! - прогремел, усиленный мегафоном, голос режиссера. Статный блондин в вышитой русской рубахе взмахнул топором, и стоявшее на пне полено раскололось надвое. - Отлично! - загремел режиссер. - Следующее! Актер лихо колол дрова на вытоптанной площадке, оператор вертел ручку камеры... - Благодарю вас, герр Рутгер! - вновь раздался голос режиссера. - Теперь воткните топор в пенек, разогните усталую спину и сотрите пот со лба! Актер немедленно проделал все, что было велено. Легкий ветерок шевелил его взмокшие кудри. - Красив, подлец... - пробормотал себе под нос режиссер и громко сказал: - А теперь устремите взор в неведомую даль и сосчитайте в уме, сколько будет восемью семь! - Э-э-э... - протянул Рутгер, задумавшись. Его чистый лоб пересекла тонкая морщинка, глаза приняли отсутствующее выражение. - Великолепно! - засуетился режиссер. - Скорее, крупный план! Все камеры обратились к Рутгеру, который припоминал таблицу умножения, стараясь не шевелить губами и мужественно отказавшись от того, чтобы прибегнуть к помощи пальцев. - Пятьдесят шесть, - сказал он наконец и удовлетворенно улыбнулся. - Стоп! Снято! - раздался голос из мегафона. Свет погас и сцена погрузилась в полумрак. - Великолепно, герр Рутгер! - восклицал маленький полноватый режисер, семеня вслед за рыцарем к выходу из павильона, в котором проходили съемки. - Вы прирожденный артист! Какая пластика, какой профессионализм! А как вы колете дрова! Как настоящий русский крестьянин! - Ну что вы, - вежливо возразил Рутгер. - Что уж такого сложного в заготовке дров? Дома я колю их для камина... Они вышли через большие двустворчатые двери и зашагали по усыпанной гравием дорожке. - Нет-нет-нет! - горячо запротестовал режиссер. - Не нужно преуменьшать свой талант? Ваш Иван просто великолепен! Точь-в-точь такой же, как описан в сказках! - Он огляделся по сторонам и, убедившись, что их никто не подслушивает, заговорщически добавил: - Знаете, по-моему, это ваша лучшая роль! Рутгер спокойно возразил, что он совсем недавно стал сниматься в кино и еще не овладел всеми тонкостями этого вида искусства. Но внимание режиссера уже привлек генеральский джип, быстро катившийся по асфальтовой дороге, которую они как раз собирались пересечь. - Стойте!!! - замахал руками режиссер, призывая водителя остановить машину. Луиджи нажал на тормоз и автомобиль остановился как раз у перекрестка. - Ну как?! - бросился к машине режиссер и вцепился короткими пальцами в дверцу с моей стороны. - Нашли кого-нибудь? - Товарищ, вы у меня уже третий раз сегодня спрашиваете, - терпеливо и мягко, как с безнадежно больным или полным психом, заговорил я. - Все, что в моих силах, уже предпринято. Нет у нас в городе дракона на роль Змея-Горыныча. Вы же сами видели всех кандидатов... - Я прошу всего лишь подыскать дракона не восточной внешности! - взмолился режиссер. - Я уже не говорю о семи головах или способностях дышать огнем... - Я же предлагал вам на эту роль Святогора. Он соглашался сниматься но ведь... - ...Он слишком большой, - закончил за меня режиссер. - Герр Рутгер, - он кивнул в сторону рыцаря, - на его фоне будет выглядеть задохликом... - Тогда как насчет Луиджи? - предложил я. - Он поменьше... - Но он же толстый! - возмутился режиссер. - И глуповатый! Одного дурака нам вполне достаточно! Тут к нам приблизился Рутгер, который до этого прислушивался к беседе в стороне. - О чем речь? - спросил он. - Да вот, - нимало не смутясь, стал объяснять режиссер, - товарищ генерал отказывается предоставить нам дракона! Я задохнулся от возмущения. Луиджи усмехнулся. - Добрый день, господа! - поздоровался с нами актер. - Гутен таг, герр Рутгер! - поспешно привествовал я его. - Как у вас дела? Как поживает фрау Гутенберг? - Данкэ, все хорошо, - улыбнулся Рутгер. - Моя супруга передает вам привет и приглашает на выходных в гости. - Спасибо! - ответил я. - Обязательно приеду. - У меня не хватает актеров, а он по гостям разъезжать собирается, - обозлился режиссер. Рутгер поднял бровь и холодно взглянул на режиссера. - Но что же я могу поделать?! - в отчаянии воскликнул я. - Где я возьму вам дракона? Рожу?! - Вы скрываете от меня великолепного кандидата на роль Змея-Горыныча! - торжественно объявил режиссер. - Вы ни разу не упомянули о драконе из семьи Кохакунуси. - Но ведь вы сами говорили, что восточный дракон вам не подойдет! - напомнил Луиджи. - К тому же, Хаку никогда не согласился бы... - При чем здесь Хаку? - огрызнулся режиссер. - Я говорю о другом драконе, проживающем в этом поместье. - О Седрике?! - воскликнули мы хором с Луиджи и покатились со смеху. Рутгер невольно фыркнул и поспешно прикрыл лицо носовым платком. - А что в этом смешного? - обиделся режиссер. - Ой... Ой, не могу, нет моей моченьки... - утирая слезы, наконец, смог ответить я. - Если бы вы снимали медицинские передачи или комедию о самом невезучем драконе, то я с готовностью порекомендовал бы вам именно Седрика! Но он же... Он разнесет вам студию! Режиссер уже собирался разразиться грозной речью по поводу того, что мы ничего не понимаем в искусстве, но я, к счастью, вовремя взял себя в руки: - Я обещаю, что к концу недели разыщу подходящего дракона на эту роль! А про себя подумал: "И почему мадам Гутенберг написала историю именно о Змее-Горыныче?" - Вы меня уже почти месяц завтраками кормите, - продолжал протестовать режиссер. - Вы мне уже столько обещаний понадавали, что я со счета сбился! - На этот раз даю слово боевого генерала, что найду дракона, - заверил я его. Режиссер скептически покачал головой и, ничего не отвечая, направился к расположившейся неподалеку автостоянке. Мы проводили его взглядом до маленького синего "Запорожца", в который он с трудом забрался. Мотор застрекотал и машина запрыгала по ухабам. - Вы должны извинить герра режиссера, - сказал Рутгер, когда автомобиль изчез из вида. - Он нервничает... - Напротив, - возразил я, - мне самому следует извиниться... Из-за меня могут сорваться все съемки... - Нам пока есть, что снимать, - успокаивающе произнес Рутгер. - В любом случае, я постараюсь в ближайшие дни найти вам подходящего актера, - пообещал я. - Мне приходилось слышать о многоглавых драконах, живущих в горах на западе. Возможно, кому-нибудь из них понравится идея стать кинозвездой. - Все может быть, - согласился Рутгер. Мы еще немного поболтали, а потом распрощались. Луиджи завел мотор и мы поехали дальше. А Рутгер подошел к роскошному белому "кадиллаку", поудобнее устроился на просторном сидении, завел мотор и повел машину к своему особняку. - Нет, ну каков мерзавец! - когда мы отъехали подальше, я дал волю душившему меня возмущению. - Тоже мне, Феллини местного разлива! - А что это - Феллини? - спросил Луиджи, аккуратно объезжая выбоины на дороге. - Великий кинорежиссер двадцатого века, - буркнул я, потихоньку остывая. - А-а-а, - понимающе кивнул мой водитель. - И как, хорошо снимал? - Скажи, мой мальчик... - осторожно начал я, - ты совсем не обиделся на этого прохвоста? - А за что? - искренне удивился Луиджи. - Я и сам знаю, что толстый и умом не вышел. Вот герра Рутгера он зря... Помните, каким он был? А теперь - машина, библиотека, книжку пишет... эти... как их... - Сказки? - поднял я правую бровь. - Да нет, - засмеялся мой неунывающий водитель. - Ме... мема... - Мемуары?! - воскликнул я, догадавшись. - Ага, - кивнул Луиджи. - Про свою жизнь, про то, как охотился на драконов... - Ну да, ну да, - вздохнул я. - Из песни слов не выкинешь... Между тем, бывший истребитель драконов, а ныне - знаменитый киноактер подъехал к кованым воротам собственного особняка и покатил, хрустя гравием, по подъездной аллее. Поставив машину в гараж, он хотел было подняться в жилую часть дома, но тут его окликнул голос жены: - Дорогой, ты уже дома? Иди сюда, погляди на это чудо! Герр Рутгер обогнул угол дома и увидел супругу. Она как раз снимала длинные, до локтя, садовые перчатки и помахала ему рукой, чтобы шел скорей. - Ты три недели был на съемках и даже не заходил в свой розарий! - загораживая что-то пышными рукавами, тоном государственного обвинителя торжественно произнесла она. - А тут..! Она отступила, и Рутгер увидел... Двенадцать розовых кустов, в позапрошлом году посаженных вдоль садовой дорожки и до этого ни разу не дававших ни единого бутона, теперь стояли в цвету. Нет, не так. Они были усыпаны роскошными букетами абрикосово-желтых цветов, красиво выделявшихся на фоне пышной бронзовой листвы. Он шагнул к ним, наклонился, вдохнул кружащий голову аромат с ноткой лимона и восторженно покачал головой. - Это настоящее чудо! - проговорил он. - Я никогда не видел роз красивее "Амбер Квин"! - Я срезала несколько штук для букета, - сказала фрау Гутенберг. - Ветви лежали одна на одной и прямо пригибались к земле. Ты не против? - Что ты! - отмахнулся Рутгер. - У тебя рука легкая, обрежешь - еще пуще расцветут! Хотя куда уж пуще... Они еще немного постояли, любуясь цветами, а потом медленно направились к дому, оживленно обсуждая прихоть природы, по которой целых два года кусты не торопились расцветать... - Теперь заскочим к Кохакунуси, передадим Тихиро посылку от родителей - и в авиаотряд, - проговорил я, зевнув и потянувшись. Годы неумолимо напоминали о себе то ломотой в костях на дождь, то желанием вздремнуть после обеда. А ведь еще лет двадцать тому назад мне хватало для сна трех часов в сутки! - Хорошо, товарищ генерал, - покладисто кивнул Луиджи. - Только, если не возражаете, заедем на минутку к нашим? Саломея все время спрашивает о вас, да и дедушка с бабушкой тоже... Разумеется, я не возражал. Я нежно любил это бесхитростное семейство и понимал, почему надменный богач господин Кобаяси удочерил в свое время Саломею, трепетно заботится о стариках и обожает крошку Лею... Час спустя, выпив шесть стаканов чая, съев целую корзинку бесподобной выпечки и покатав очаровательную белоголовую малютку на своем ревматически похрустывающем колене, я грузно вывалился из-за стола и, тяжело переваливаясь, побрел к машине. Неудивительно, что Луиджи округлился за три года - на таких-то харчах! - Доброй ночи, товарищ генерал! - кричало мне вдогонку все семейство, а Лея испускала пронзительный визг на руках у смеющейся матери. Луиджи уселся за руль, я развалился на заднем сидении, чувствуя, что отяжелел на добрый центнер, и мы покатили по ухабистой дороге к поместью "Sen Kaminari". - У вас что, каждый день такой банкет? - осведомился я, расстегивая воротник рубашки. - Что вы, товарищ генерал! - засмеялся Луиджи. - Бабушка еще неделю будет сокрушаться, что отпустила вас голодным! К воротам поместья мы подъехали, когда почти стемнело. - Луиджи, дружок, ты сам управишься? - жалобно попросил я, не в силах пошевелиться. Вместо ответа Луиджи вытащил из багажника посылку, рысцой подбежал к воротам и гулко крикнул: - А-у! Есть кто дома? В ответ раздался пронзительный свист, и на улицу высыпало все семейство Кохакунуси. - Держи, Тихиро! Это от твоих. - Ура!!! - завопила Хаякава, прыгая вокруг матери. - Добрый вечер, товарищ генерал, - подал мне руку подошедший Хаку. - Как поживаете? - вежливо осведомился Акиро. - Добрый, добрый, - кивнул я. - Воюю помаленьку. - Спасибо, товарищ генерал, - расстроганно поблагодарила меня Тихиро. - Не хотите ли чаю? С жасмином... - Не говори мне о чае, - ужаснулся я. - У Луиджи опился! Перебросившись парой слов с Акиро и взлохматив челку Хаякаве, мой водитель прыгнул на свое место. - Ну что, поехали? - Давай, - кивнул я. Окончательно стемнело. Луиджи вел осторожно, освещая путь мощными фарами. Я не любил это время суток... В темноте хорошо возвращаться к родным, к накрытому столу и теплой постели. А я, как бездомный пес, грею старые кости у чужого порога... - Товарищ генерал, смотрите, кто это? - прервал мои печальные раздумья Луиджи. Вглядевшись в темноту, прорезанную светом фар, я увидел бегущего к нам сержанта Остроухова. - Товарищ... генерал... - задыхаясь, прохрипел он. - Слушайте... На реке Горынь... На реке обнаружены дикие драконы... Трехголовые злобные чудовища... Я подскочил от неожиданности и вцепился в плечо Луиджи. - Едем!