Хроники города Энск

Увидев невысокую фигурку жены, застывшую посреди выложенной фигурными плитами площадки, Стефано ускорил шаги. «Хаякава!» – хотел крикнуть он, но заставил себя промолчать. Что-то здесь было не так... Стефано мягко проник в ее мысли – и сорвался на бег. Несколько секунд спустя он стоял подле нее, в такой же напряженной позе, до крови закусив губу и вглядываясь в холодную синеву утреннего небосвода. Грифон появился не с той стороны, откуда его ждали. Огромный зверь вынырнул из-за края острова, сделал над ним два круга и тяжело опустился на площадку метрах в тридцати от Хаякавы и Стефано. – Мамочка! Мамочка! – донесся до них веселый голос Маритаими. Съехав, как по снежной горке, по боку грифона, девочка со всех ног помчалась к ним. Следом, тяжело дыша и держась за сердце, поспевал Акиро. – Я прилетела на Фейро! – радостно доложила Маритаими, обхватив Хаякаву обеими руками и заискивающе, как нашкодивший котенок, заглядывая ей в лицо. – Правда, здорово?! Хаякава присела перед ней на корточки, крепко обняла и прижала к себе, не в силах что-то произнести. Акиро посмотрел на сестру и племянницу, шумно вздохнул и обреченно опустил голову, понимая, что его ждет. – Как ты мог... – задохнулся Стефано, сжав кулаки и подступая к шурину. – Разиня! Кретин!! Ботаник чертов!!! Акиро начал медленно отступать, не сводя глаз с золотой серьги, пляшущей в ухе зятя и понимая, что сейчас, вот прямо тут, на этом месте, его будут бить. Подмога пришла, как всегда, вовремя и, по обыкновению, неожиданно. – Эй, ребята! – ввинтился между ними неведомо откуда появившийся Лео. – Ну-ка, разойдитесь! Братец, не скрипи зубами. Акиро, ты что стоишь, как засватанный? Говори, что стряслось? Сглотнув, Акиро попробовал что-то сказать, но его опередила вырвавшаяся из материнских объятий Маритаими. – Я забралась на Фейро, – сообщила она, показывая пальцем на мирно лежащего грифона. – Дядя Акиро хотел меня снять, а мне хотелось полетать, и я попросила Фейро подняться в воздух... Стефано криво усмехнулся. Молниеносно прочитав мысли обоих виновников переполоха, он понял, что все это – чистая правда. – Как же ты осмелилась подойти к грифону? – строго спросил он дочь. – Это дикий зверь, непредсказуемый и... и... и неуправляемый! Дикий зверь, управлять которым могла шестилетняя крошка, косился на них, изредка помаргивая добродушными глазками и по-коровьи отгоняя мух хвостом. – Фейро хороший! – убежденно сказала Маритаими. – Он меня слушается и летает совсем потихоньку, как дядя Луиджи! – Все равно, летать на нем нельзя! – погрозил пальцем Стефано. – Мы с мамой запретили тебе это, по крайней мере здесь, на острове. – Но мне же хочется! – расплакалась Маритаими. – Вы не разрешаете мне летать нигде, даже у бабушки с дедушкой! Только на дяде Луиджи, а на нем неинтересно! – Никаких полетов! – отрезал Стефано, сам чуть не плача от сочувствия к дочери. – Пока тебе не исполнится восемнадцати! – Ой-ей-ей!!! – зарыдала в голос бедняжка. – Вы меня не любите! Вы плохие!!! Вы ужасные!!! И она, рыдая, побрела прочь. Стефано и Акиро одновременно рванулись ее утешать, но Лео предостерегающе покачал головой. – Вы говорили ей, почему запрещаете полеты? – спросил он. – Н-нет... – замялся Стефано. – Она же еще ребенок! – вспылил Акиро. – Она достаточно большая, чтобы все понять, – спокойно и твердо возразил Лео. – Не вмешивайтесь. Я сам ей расскажу обо всем. Лучше помогите Хаякаве. Похоже, ей нехорошо... Стефано и Акиро успели подхватить молодую женщину за миг до того, как она начала оседать на каменные плиты, бережно внесли в жилую часть корпуса и уложили в постель, заботливо укрыв одеялом. – Слетать за доктором? – спросил Стефано, видя, что Хаякава приходит в себя. Она отрицательно помотала головой. – Мне нужно немного отдохнуть... – еле слышно шепнула она и закрыла глаза. Акиро и Стефано на цыпочках вышли из комнаты и плотно затворили за собою дверь. Хаякава спала. На детской площадке было скучно и отчего-то особенно уныло. Маритаими села на низенькую скамеечку, выкрашенную в веселый желтый цвет, и стала сосредоточенно, по одной, выдергивать пластмассовые ресницы у большой красивой куклы. Как ни странно, это занятие помогло ей успокоиться. Оставшиеся три ресницы она выдернула только потому, что была девочкой обстоятельной и любила все доводить до конца. За этим похвальным занятием и застал ее Лео. – Ну, как? – спросил он, обвившись кольцом вокруг скамеечки. – Успокоилась? – Да, – кивнула Маритаими, показав ему аккуратную кучку ресниц. – Великолепно, – усмехнулся дракон, ощерив громадные белые зубы. – Весьма умиротворяющее занятие. Критически оглядев куклу, Маритаими нашла ее заметно похорошевшей и приступила к монотонному вытягиванию длинных блестящих волос из ее многострадальной пустой черепушки. – Скажи, дядя, – бросая под ноги очередную прядь, – почему мне не позволяют летать? Лео ответил не сразу. Ему оказалось неожиданно трудно начать этот разговор. – Твоя мама... – проговорил он медленно, подбирая слова, – когда ей было примерно столько же лет, сколько сейчас тебе, была такой же непоседой и шалуньей. Бабушка и дедушка с ног сбились, гоняясь за ней. Однажды дедушка Хаку привел ее и дядю Акиро в авиаотряд... Рассказ Лео был спокойным и сдержанным, лишенным страшных подробностей того памятного дня, но на маленькую Маритаими он произвел очень сильное впечатление. – Значит, если бы не господин Оуэн-Рейфорд и дедушка Дон Феандиль, мама бы умерла... – в ужасе проговорила она, сжав ладошками пухлые щечки. – И они с папой не поженились бы... И не было бы меня... – Рад, что ты понимаешь это, – ласково проговорил Лео, медленно скользя вокруг племянницы и словно завораживая ее таинственным блеском своей чешуи. – А если бы не госпожа Юбаба, твоя мама навсегда осталась бы горбуньей. Подумай, малышка, разве полчаса полета стоят чьей-то жизни? – Я понимаю, дядя Лео! – воскликнула Маритаими, отшвырнув куклу в песок, и вскочила на ноги. – Я больше никогда не буду летать на грифоне, обещаю! Но... – она вновь опустилась на скамеечку и задумчиво поболтала ногами. – Дядя Лео, я хочу спросить тебя об одной вещи... – Какой? – насторожился дракон. – Дядя Луиджи – ваш брат, твой и папин. Лея, Лауретта и Аурелио – наполовину драконы, и все умеют превращаться в драконов и летать... А я? Я больше дракон, чем они! Почему я не могу?! Почему, дядя Лео?! – Не знаю, крошка, – с искренним сожалением проговорил Лео. – И никто не знает. – Даже господин Оуэн-Рейфорд? – Даже он. Маритаими помолчала, закусив пухлую нижнюю губку и ковыряя песок носком туфли. Мысли, теснившиеся в ее голове, были слишком велики и сложны, чтобы она могла их выразить, поэтому, после недолгих раздумий, она попросила: – Прочитай, пожалуйста, о чем я думаю! А то я, понимаешь, все думаю, думаю, а сказать не могу... Лео без труда проник в ее головку – и его сердце сжалось от любви и сострадания. – Не огорчайся, Маритаими, – проговорил он, снова принимаясь скользить вокруг нее, на этот раз быстрее. – Когда ты пойдешь в школу, все будет иначе. У тебя появятся друзья, новые занятия. Уверен, ты и думать забудешь о каких-то там полетах. К тому же, когда ты будешь на земле, господин Оуэн-Рейфорд сможет обследовать тебя и, возможно, понять, в чем причина того, что ты не трансформируешься. – Когда я пойду в школу? – подняла голову девочка. – На будущий год. – Я хочу в этом. – Тебе только шесть лет, – напомнил Лео. – Я хочу пойти в школу в этом году, – твердо сказала Маритаими. – Вместе с Лауреттой и Аурелио. Пусть дедушка Хаку меня запишет. «Вот те на... – растерялся Лео. – Что же я скажу Хаякаве и Стефано? А, будь что будет. Лучше пусть учится в школе, чем страдает по углам и – кто знает? – однажды отважится на безумный поступок...» – Хорошо, – согласился он. – Ты сама скажешь об этом папе с мамой, или лучше мне? – Сама, – ответила Маритаими, отряхнула с колен остатки куклиных волос и побежала домой, держа руку на спине скользившего рядом дракона. – Что?! – изумилась Хаякава, услышав от дочери категорическое «хочу в школу!». – Солнышко, но ты же такая маленькая! Тебе только-только исполнилось шесть! Неужели тебе не хочется еще годик побыть дома? – Нет! – ответила Маритаими, сидя на краю кровати и болтая ногами. – Я хочу учиться! – До первого сентября еще масса времени, – робко проговорил Акиро. – Походи с этой мыслью несколько дней. Если не передумаешь... – Не передумаю, – заверила его Маритаими. – Папа, пожалуйста, слетай к дедушке и попроси его записать меня в тот же класс, где будут учиться Лауретта и Аурелио. Стефано, который сидел перед дочерью на корточках, взъерошил свои цыганские кудри и вопросительно взглянул на жену. – Не знаю, Стефано... – беспомощно проговорила она. – Она же совсем крошка! Теперь почти никто не отдает детей в школу в таком возрасте. Даже меньшие дети Луиджи старше нее, а они, как я слышала от отца, самые младшие в классе... – Я хочу учиться в школе, – снова подала голос Маритаими. – Если вы не позволяете мне летать на грифонах, я могу хотя бы ходить в школу? Против этого трудно было что-то возразить. Взрослые молча склонили головы, признавая свое поражение. Маритаими обвела всех сияющим взглядом, в котором, если бы кто-то посмотрел на нее, а не в пол, читалось неприкрытое торжество. – Большое спасибо! – проговорила она, соскакивая с кровати. – Ну, я пошла. Попрощаюсь с Фейро и другими грифонами. Ухватившись за руку Акиро, она потащила его прочь из комнаты. Хаякава и Стефано с грустью глядели им вслед. – Не могу представить ее за школьной партой, – прошептала Хаякава, заливаясь слезами. – Такую крошечную – и уже в форме, с портфелем... Как она высидит целых сорок пять минут без того, чтобы не побегать? – Если не сможет выдержать – заберем ее, и баста! Пойдет со своими сверстниками через год-другой. – Нет, Стефано, – совсем расстроилась Хаякава. – В том-то и дело, что Маритаими будет стараться изо всех сил. Она никогда не признается, что ей тяжело. – Не будем о плохом, родная, – грустно ответил Стефано. – Это нам будет плохо без нее. Это мы будем стараться изо всех сил жить как прежде. – Папа улетел, – проговорила Маритаими, глядя вдаль. – И дядя Лео с ним. – Наверное, к дедушке Хаку. – Акиро подхватил племянницу на руки и внимательно поглядел в ее печальные темные глаза. – Что ты задумала? Признавайся, а то укушу! Маритаими засмеялась, но тут же снова стала серьезной. – Дядя Лео все тебе расскажет. Потом... Когда я буду на земле. Давай лучше погуляем. Завтра утром я улечу... – Я обязательно буду у тебя на первом звонке, – пообещал Акиро. – Уж на один-то час могу оставить остров без присмотра. Дон Феандиль присмотрит и сообщит, если что случится. А потом буду прилетать к тебе на каждые выходные. Хочешь? – На каждые – не нужно, – вздохнула Маритаими в доказательство того, что этого ей хочется больше всего на свете. – Раз в две недели. – Договорились! – Акиро прижал ее к себе и чмокнул в смуглую щечку. – Будем навещать тебя по очереди: мама с папой и мы с Лео. Маритаими попыталась улыбнуться, но улыбка получилась невеселая. – Я буду очень-очень сильно скучать, – жалобно проговорила она, обнимая его за шею и уткнувшись в воротник его серого анорака. – По тебе, по грифонам, и по маме с папой... – Зачем же ты нас покидаешь? – Так надо, – хлюпнула носом Маритаими. – Я должна быть, как все. – Знаешь... – сказал Акиро, гладя ее по спине, как котенка. – Я прочел в одной книжке очень неглупую фразу: «Лучше причислять себя к некоторым, чем ко всем». Ты еще слишком маленькая, чтобы понять ее, но постарайся крепко запомнить. Когда ты станешь взрослой, поймешь, как был прав тот, кто это написал. – Хорошо, – послушно кивнула Маритаими. – Я запомню. А что это за книжка? – Толстая книга об одном... одном человеке, который боролся с чудовищами, дружил с поэтом и любил прекрасную ведьмачку! – рассмеялся Акиро. – Но тебе читать ее еще рановато! – Да я и читать еще не умею, – засмеялась Маритаими в ответ. – Ничего, научусь и прочту! – Желаю успехов! – Дядя Акиро... – А? – Как звали того человека, про которого написана книжка? Акиро осторожно спустил Маритаими на землю, поглядел куда-то поверх увитых виноградом серых башен и со вздохом проговорил: – Его звали Геральт...