Хроники города Энск

Незаметно для себя, под приятное потрескивание хвороста в пламени костра, Генри погрузился в дрему, незаметно перешедшую в крепкий сон без сновидений. Разбудил его леденящий душу вой. Открыв глаза, пришелец понял, что костер погас и волки, о которых ему рассказывал охранник, окружают их. Нащупав оставленный ему охранником фонарик, Генри нажал на кнопку. В темноте он различил сверкание бесчисленного количества глаз, наблюдавших за своей потенциальной добычей. Не в силах вымолвить ни слова, чтобы разбудить Николая, пришелец со страхом съежился и уже приготовился в свою очередь завыть, вторя им, как, к счастью, охранник, спавший достаточно чутко, почувствовал, что что-то не так, и проснулся. Торопливо вскинув ружье к плечу, он сделал наугад один выстрел. Вой прекратился, а через минуту вновь раздался, но уже где-то вдалеке. Генри, тем временем, дрожащими руками чиркал спичками, стараясь вновь разжечь погасший костер. Вскоре огонь разгорелся снова, и хищники больше не решались подходить к своим потенциальным жертвам. Тем не менее, эта ночная встреча произвела на обоих такое сильное впечатление, что они весь остаток ночи провели у костра, затравленно озираясь и вздрагивая при малейшем шорохе. Постепенно ночь стала уступать туманному августовскому утру. Начинало светать. Погасив огонь, утомленные бессонной ночью путешественники отправились обратно в лагерь. Генри, едва пройдя мимо удивленно взирающих на него охранников, тут же направился к себе домой. Николаю же еще предстояло выслушивать выговор от начальства за самовольное покидание режимного объекта, поэтому прямо тут у ворот им и пришлось расстаться. Убедившись, что брат-сержант не вернулся, Генри хотел уже собрался идти к начальнику охраны, чтобы просить его о начале поисков, но усталость все же взяла верх и пришелец сам не заметил, как добрался до дивана и не раздеваясь рухнул на него спать. *** - Тук-тук, я дома! - раздался с порога голос брата-сержанта. - Вася! - обрадованно воскликнул Генри, бросаясь навстречу своему водителю и повисая у того на шее. - Найджел! - Пес приветственно ткнулся носом ему в щеку и засопел. - Дорогие мои! Где же вы пропадали все это время?! - Мы были в городе, - ответил брат-сержант. - В... в городе? - не веря своим ушам, переспросил Генри. - Но что вы там делали?! - Да, видишь ли, - виновато начал Василий, - когда ты ушел, я как-то полез в карман и понял, что не нашел ключи от дома. Пошел искать в спальню, вдруг там их выложил, но ничего не нашел. Ну, и стал думать, куда они могли подеваться. Думал-думал и ничего лучшего не придумал, как поехать обратно на вокзал и поискать их там. Вызвал такси, вышел через задние ворота, чтобы не привлекать лишнее внимание. Смотрю, уже машина подъехала. Я только хотел садиться, как ко мне Найджел подбежал, схватил за полу пальто и не отпускает одного. - Брат-сержант перевел взгляд на пса, сидевшего на задних лапах и время от времени помахивающего хвостом. - Вот я и подумал, раз уж он тут, почему бы не взять его с собой. Да и водитель не возражал. Мы погрузились и поехали. Пришел я, значит, сначала на стоянку такси, отыскал того, кто нас вез. Он посмотрел в машине, говорит, ничего нет. Вот я и отправился в привокзальное бюро находок. Пришел, а они как начали спрашивать, что за ключи, да как выглядели, да какой брелок на них болтался. Паспорт еще потребовали: говорят, без расписки не выдадим, а я его, как назло, тут оставил. Еле-еле убедил их вернуть пропажу, показал права, они кое-как поверили. Пока они мне их отдали, уже темнеть начало. Пришел обратно на стоянку, говорю, чтобы меня в "Две сосны" отвезли, а мне и отвечают, что они на ночь закрываются и попасть обратно в лагерь можно только утром. Ну, что ж делать, попросил, чтобы отвезли меня в гостиницу, там и провели с Найджелом ночь... Генри, выслушав этот рассказ, сердито насупился и отвернулся. - А меня почему не предупредили? - исподлобья глядя на друзей задал он резонный вопрос. - Я за вас так беспокоился... - Так я ж оставил тебе записку, - Василий подошел к дивану и вытащил из-под подушки клочок аккуратно свернутой бумаги. - Неужели ты ее не нашел? Он замолчал, разглядев, наконец, в каком плачевном состоянии находился пришелец. Руки оказались до локтей испачканы травой и землей, шерсть на пальцах потемнела от спичек, а к голове пристало несколько мелких веточек и листьев. - Что с тобой случилось, котик? - в ужасе спросил брат-сержант. - Где ты так вымазался? - Вас искал, - горько усмехнулся Генри. - Как?! Где?! – ахнул брат-сержант. – Не томи, выкладывай! Пришелец рассказал ему все, что произошло за то время, что они с Найджелом отсутствовал. - Вот что, дружок, - посоветовал ему брат-сержант, дослушав рассказ до конца и поглядев на часы. - Иди-ка ты в ванную, приведи себя в порядок и пойдем завтракать. И не беспокойся впредь обо мне, я не пропаду. Да и не настолько я дурной, чтобы на ночь глядя в лес пойти. Из ванной Генри вышел уже в более приличном виде. Подпаленную шерсть он аккуратно состриг ножницами, тщательно вычесался, принял душ и высушил себя феном. Но, тем не менее, настроение у него все равно оставалось хуже некуда. Его пальто, из кремового превратившееся в грязно-серое, брат-сержант отнес в прачечную, где оставил на несколько часов в стиральной машине - довольно редком и дорогом изобретении, о котором мечтала каждая домохозяйка в Энске. После завтрака Генри вознамерился навести в домике. Вырвав из блокнота одну страницу и написав на ней длинный список всего, что могло ему пригодится, он вручил ему брату-сержанту, чтобы тот съездил в город и купил все необходимое. Василий хотел возразить, что это не их дом, не их вещи, и нет нужды так о них заботиться, но Генри, привыкший к тому, чтобы во всем соблюдался порядок, даже слушать его не стал. Брат-сержант, которого разморило после плотного завтрака, с неохотой пошел собираться. Пришелец же занялся уборкой. В тумбочке под телевизором Генри обнаружил продолговатый серый пластмассовый кирпич, из которого торчал короткий провод и вилка. Брат-сержант осмотрел его и сообщил, что это, судя по всему, усилитель, с которым телевизор станет лучше показывать. Однако подключив его к телевизору, он обнаружил, что прием стал только хуже. И тут же в список его покупок добавились отвертка, паяльник, припой, канифоль и все то, что могло бы пригодиться для ремонта прибора. Едва брат-сержант вышел за порог, Генри решительно направился к манившему его еще со вчерашнего дня книжному шкафу. Сначала он стал снимать книги с нижней полки, внимательно их пересматривать, протирать от пыли очень кстати прихваченным братом-сержантом кухонным полотенцем и складывать аккуратными стопками на диван. Затем он перешел к средней полке и также разгрузил ее. Взобравшись на спину Найджела, который всегда был готов прийти на выручку своему невеличке-хозяину, Генри наконец смог добраться и до верхней полки. Судя по всему, на верхнюю полку кто-то когда-то поставил что-то очень тяжелое и она прогнулась вниз. За книгами обнаружилась полость, которая могла служить своеобразным тайником. Тщательно ощупав ее, Генри обнаружил небольшую коробку. Когда он извлек ее и открыл, то с удивлением нашел внутри коллекцию старых, слегка пожелтевших от времени открыток, на которых изображались различные пейзажи, открывающиеся из лагеря "Две сосны" и его окрестностей. Несколько минут Генри думал, положить их на место или как-нибудь использовать, после чего решил, что они могут стать отличным украшением, если грамотно распределить их по помещению. Опустошив шкаф и пошарив рукой наверху, чтобы убедиться, что никто ничего не оставил наверху, Генри вооружился полотенцем и тщательно его вытер. Осмотрев проделанную работу и оставшись удовлетворенным ее результатами, он направился на кухню. Заглянув в отделение под рукомойником на кухне, Генри обнаружил в нем внушительное количество посуды. Несмотря на то, что внешне она казалась абсолютно чистой, пришелец все же извлек ее и расставил на столе. Выбрав подходящего размера кастрюлю, он наполнил ее водой в ванной и поставил на газ. Несколько секунд помедлив, не решаясь прикоснуться к коробку спичек, Генри все же вздохнул и поборов свой страх перед этим изобретением человечества, с которым ему пришлось впервые познакомиться в столь экстремальных обстоятельствах, аккуратно зажег конфорку. Когда вода нагрелась, он перелил ее в таз, разбавил до приемлемой температуры и, засучив рукава, принялся ее тщательно перемывать. За этим занятием его и застал Василий, вернувшийся из города. В обоих руках он держал по несколько битком набитых пакетов. Генри предложил ему оставить их на кухне, а самому пойти отдохнуть, пока он занят. Брат-сержант не возражал. Со своей работой Генри справился довольно быстро и даже не думая отдыхать, полный сил и энергии, направился в комнату Василия. Брат-сержант, поняв, что ему все-таки не отвертеться от работы, со вздохом уселся за стол в спальне ремонтировать усилитель. Генри же, расчистив небольшое пространство на диване и вооружившись скотчем и ножницами, стал проклеивать повреждённые места книг и ставить их на места. Любая работа, за которую он брался, спорилась "на ура". Закончив ставить книги в шкаф и прислонив к ним несколько открыток, чтобы оживить интерьер, Генри вооружился отверткой и направился на кухню, где стал прилаживать на место видавшую виды вешалку, на которую они вчера так опрометчиво вешали одежду, Брат-сержант, тем временем, закончил ремонтировать усилитель и, подключив его к телевизору, убедился в том, что прием сигнал стал гораздо четче. Через некоторое время, покрутив ручки настройки с таким терпением и аккуратностью, которые сделали бы честь опытному «медвежатнику», ему удалось настроить еще несколько каналов. Но когда он направился за стулом, чтобы устроиться тут и посмотреть утреннюю сводку новостей, Генри деликатно попросил его вкрутить во все люстры новые лампочки взамен сгоревших. Мысленно чертыхаясь и проклиная трудоголизм своего друга, брат-сержант взял купленную на рынке картонную коробку, в которых, как в сотах, расположилась дюжина стеклянных колб лампочек. Стул ему, в конце концов, пригодился, но вместо приятного времяпрепровождения у экрана Василий Остроухов то забирался на него, чтобы вкрутить в патрон новую лампочку, то спускался, чтобы щелкнуть выключателем и с не утешением узнать, что он пропустил какую-то или вкрутил не в тот патрон. Справившись, в конце концов, с вешалкой, которая никак не хотела становиться на место, пришелец извлек из покупок брата-сержанта несколько баночек с краской и кисточку, после чего откупорил их и стал размешивать, намереваясь покрасить рамы, подоконники и плинтуса. Честь красить карнизы, до которых пришелец все равно не смог бы дотянуться, принадлежала Василию, с которого от усердия уже сошли семь потов. Работа не остановилась даже когда кто-то деликатно постучал в дверь. Только когда стук стал более громким и отчетливым, брат-сержант, радуясь возможности отвлечься от работы, поспешил открыть. На пороге стояла диспетчер Ольга: - Вы еще не потерялись? - довольно невежливо приветствовала она его. - Между прочим, из-за вашей самовольной выходки мы всю ночь на ушах стояли, да еще и ваш друг отличился... А что вы тут делаете? Она заглянула за спину Василия и увидела, что творилось в номере. Генри как раз прокрашивал кисточкой те места оконных рам, с которых от времени слезла краска. - Да нет, не потерялся, - как ни в чем не бывало пожал плечами брат-сержант. - А занимаемся мы... М-м-м... - Он на мгновение задумался, выбирая слово, которое точнее описало бы бардак, царивший в доме. - Уборкой! - не придумав ничего лучше выпалил он. - Никогда не видела, чтобы наши жильцы устраивали ремонт в своих номерах, - сказала она, рассматривая до блеска отполированную посуду, которую Генри аккуратно расставил на подоконнике и кухонном столе сушиться. - Ну, мы просто пытаемся сделать его уютнее, - сообщил Генри, нанося последние штрихи и немного отходя, чтобы полюбоваться результатами проделанной работы. - Думаю... - Пробормотала Ольга, наблюдая как Найджел тащит вслед за Генри небольшое ведро, наполненное дефицитной белой краской, держа его зубами за ручку. - Думаю, мы забронируем этот номер за вами. Когда вы к нам вернетесь, - она пристально посмотрела на брата-сержанта, красноречиво давая понять, что это утверждение не подлежит оспариванию, - вы найдете его в неприкосновенности.