Хроники города Энск

После всех произошедших с ним историй Генри клятвенно поклялся брату-сержанту - и самому себе - никогда больше не оставаться с грифонами наедине. Выходя с работы, он постоянно держался рядом с Василием. Те же короткие минуты, когда ему приходилось идти по улице самостоятельно, он затравленно озирался, прижимал уши и старался юркнуть в ближайший двор или подъезд каждый раз, как видел кого-нибудь из этих могучих пернатых, вне зависимости от того, парил ли он над городом, широко распластав крылья, или неторопливым шагом двигался по улице, патрулируя ее. Долли, которой поначалу нравилось жить в доме пришельца, снова начала капризничать. Генри с Василием уезжали на работу на целый день, оставляя ее одну. По утрам ей не с кем было поиграть во время утренней зарядки и никто не катался на ее спине во время утренней пробежки. Пришелец решил не запирать дверь дома, чтобы его подопечная могла в любой момент выйти на прогулку, и она иногда прилетала к нему на работу. Там ее всегда тепло принимали, несмотря на постоянное ворчание режиссера, что «грифон отвлекает от работы». В один прекрасный день Долли прилетела на студию в довольно необычном настроении. Будучи всегда чуть отстраненной и холодноватой, она на этот раз все время вертелась подле Генри и ласкалась то к нему, то к брату-сержанту, ненадолго оставляя их в покое только после сердитых окликов режиссера, считавшего, что ей не место в кадре. Пришелец же с братом-сержантом, вернувшись домой, увидели, что грифонша, стараясь хоть как-нибудь себя развлечь, обрушила на пол полку в гостиной. Увидев же, она, недолго думая, бросилась на работу к пришельцу, намереваясь показать ему, если и не то, что ее даже дома не было в тот день, то хотя бы свою глубокую любовь и привязанность к нему. И несмотря на то, что Василий тут же вооружился дрелью и повесил злосчастную полку на место, а Генри аккуратно сложил разбросанные по полу книги, шикарные механические часы, подаренные товарищем генералом на один из праздников, оказались безнадежно разбитыми, и даже часовой мастер, которому на следующий день отнесли их, только сокрушенно покачал головой. После этого пришельцу пришлось попросить брата-сержанта, официально не числящегося в штате сотрудников телестудии, оставаться дома и приглядывать и по возможности за игривой молодой грифоншей. Сам же он теперь ездил на работу на автобусе вместе с Найджелом, а до места интервью его отвозили коллеги на служебной машине. *** Едва Генри, возвращавшийся с очередного репортажа, зашел в свой кабинет, как на его столе зазвонил телефон. Поспешно сняв трубку, он услышал мелодичный голос секретаря, которая сообщила, что его просил срочно перезвонить Акиро. Генри поблагодарил ее и тут же набрал номер Лапуты. Ему ответил уставший и взволнованный Акиро. Оказалось, что они никак не могли вылечить грифонят. Их заболевало с каждым днем все больше и больше. Он с Леей лихорадочно искали лекарства и у них уже наблюдался определенный прогресс в лечении, но сами они уже едва справлялись с работой. Исследования пришлось прекратить, поскольку им едва хватало времени на сон, не говоря уже о работе в лаборатории. Но хуже всего оказалось то, что некому было приглядывать за травмированным Дролло, которому требовался особый уход. Сердобольный Генри тут же согласился помочь и тут же побежал в отдел кадров, писать заявление о неоплачиваемом отпуске. Режиссер выглядел немного раздосадованным тем, что пришелец, едва вернувшись с отпуска, снова уходит с работы, но возражать не стал. Пока он ехал в такси к аэродрому, Генри до мельчайших деталей припоминал все, что происходило в последнее время с грифоном. Дролло после неудачного полета несколько дней пробыл без сознания и Акиро даже разбил палатку в огороде тех людей, к кому он попал, и пробыл все это время там, чтобы в случае чего оказать ему помощь. Поселиться у них в доме он категорически отказался, предпочитая все время находится рядом со своим подопечным. Когда же несчастный грифон пришел в себя, выяснилось, что после попадания молнии в хвост он не мог не то что лететь, но даже двигать им или задними лапами. Далее требовалось содействие товарища генерала. Дролло предстояло доставить на Лапуту для полноценного обследования и лечения. Грифоны сами по себе относительно легкие, но из-за больших размеров их тяжело транспортировать. Юрий Задорожный без лишних проволочек выделил все необходимое. Он понимал, что дело может идти не на дни, а на часы, и поэтому без лишних расспросов вызвался помочь Акиро. Договорившись с хозяевами дома, чей огород уже и так был безнадежно испорчен не только свалившимися как снег на голову гостями, но и прошедшейся по нему, как стадо бизонов, бригаде скорой помощи, Юрий Задорожный прислал нескольких солдат, чтобы те разобрали часть забора, ограждающего участок, чтобы к грифону могла подъехать фура с платформой, на которую его предстояло погрузить и отвезти на аэродром, чтобы дальше, на специально оборудованном для этого транспортном самолете, перевезти его на летающий остров. Дролло, ко всему прочему сильно истощенный от быстрой регенерации, не мог никак забраться на грузовик, поэтому его буквально пришлось заносить на руках. К счастью, с погрузкой в самолет таких проблем не возникло - прицеп просто вкатили внутрь фюзеляжа по откидной рампе, после чего майор Агеев и сержант Остроухов, как самые лучшие летчики в авиаотряде, подняли крылатую машину в воздух и благополучно доставили пациента на летающий остров. Уже на острове Акиро с Леей смогли как следует обследовать пострадавшего. Итог оказался неутешительным - помимо многочисленных ушибов, у бедняги были парализованы задние лапы, сломаны оба крыла и несколько ребер. Даже несмотря на прекрасную регенерацию грифонов, у Акиро и Леи, проводивших обследование, возникли серьезные опасения за его жизнь. Поскольку о физиологии грифонов они на самом деле знали не так уж и много, Лея отважилась прописать своему пернатому пациенту поддерживающее лечение. Акиро же решил пока углубиться в книги по медицине и ветеринарии, надеясь найти в них более эффективные лекарства. Знания, приобретенные им во время их изучения, очень помогли, когда у грифонят вспыхнула эпидемия какой-то неизвестной болезни, которой, как люди корью, не заражались взрослые особи. Всю дорогу до Лапуты Генри вспоминал день, когда снимал репортаж об организации с ограниченной возможностью «Пух и перья» и последовавшую за ней бурю, и корил себя за то, что не вмешался и не убедил Хаякаву, что им нужно приземлиться. «Столько бед можно удалось бы избежать…» - думал он, терзаемый муками совести. Акиро очень обрадовался тому, что Генри согласился прийти на помощь. Он тут же проводил его к Дролло, которого поместили в один из теплых крытых ангаров. Беглого взгляда на грифона хватило, чтобы понять, как ему плохо. Акиро показал Генри коробку, в которой оказались аккуратно сложенные лекарства, и рассказал, какой препарат когда давать больному. Также он показал, куда Дролло делать уколы, чтобы грифону не было больно. Пришелец очень внимательно слушал его и периодически делал пометки в своем знаменитом блокноте, уже и без того исписанном вдоль и поперек. Генри высказал готовность не только выполнять ежедневные обязанности, но и продолжать прерванные исследования. Для этого он, несмотря на несмелые возражения Акиро (тот все еще помнил их неудачное знакомство и боялся вновь как-нибудь обидеть дружелюбного пришельца), собственноручно перенес из химической лаборатории большую часть оборудования. Также он предлагал готовить на кухне, пока Стефано, обычно исполнявший у них обязанности повара, находится в больнице вместе со своей супругой, но этому категорически воспротивилась Лея. - А то потом будем есть борщ с твоей шерстью, - отрезала она, когда настойчивый Генри в пятый раз прибежал на кухню предложить ей помощь. - Иди лучше Акиро помоги, а тут я и сама управлюсь. Едва Генри остался наедине с Дролло, он тут же решительно взял в лапы пробирки и колбы, зажег горелку и, сосредоточено нахмурив лоб, принялся смешивать какой-то состав. Пару раз он отвлекался от работы, чтобы сбегать в лабораторию за забытым реактивом, а один раз Дролло начал жалобно скулить и Генри пришлось его долго успокаивать. Потом грифон забылся тревожным сном, а пришелец, облегченно вздохнув, смог вернуться к работе. Спустя какое-то время в лапах Генри оказалась небольшая пробирка с оранжевой жидкостью. Внимательно осмотрев рабочий стол и убедившись, что он ничего не забыл, пришелец подошел к небольшой кастрюле на электрической плите, в которой стерилизовались шприцы. Выудив один из них, Генри взвесил его на ладони, словно что-то прикидывая, после чего наполнил его полученной жидкостью и вколол ее в основание хвоста Дролло. Грифон даже не почувствовал этого, только чуть заметно дернул усами во все от щекотки. Промыв шприц под струей воды из крана и вернув его в кастрюльку, Генри начал убирать на столе, тщательно скрывая все следы недавней деятельности. Не прошло и пяти минут, как рабочее место заблестело, а пришелец, подвинув к себе микроскоп, принялся как ни в чем не бывало что-то изучать. Работу прервало осторожное касание его спины. Оглянувшись, пришелец увидел Дролло, который тянул к нему клюв. Бросив беглый взгляд, Генри увидел, что грифон поднялся на четыре лапы и тихонько шевелит хвостом. Он должал от усталости, но все же стоял, глядя на него голодным взглядом. Пришелец, обрадовавшись чудесному выздоровлению пациента, как зачарованный смотрел на него. А потом, спохватившись, приказал: - Лежать! - чтобы истощенный болезнью и недоеданием грифон не тратил силы. Дролло послушно рухнул на свое место, но интерес к жизни в его глазах отнюдь не угас. Чтобы изголодавшийся грифон не заинтересовался ненароком им самим, Генри выскользнул в маленькую дверь в воротах ангара и вскоре вернулся с двумя разбухшими брикетами, которые катил перед собой на небольшой тележке. Положив один из них в тазик для стирки, служивший грифону миской, Генри придвинул его к самому клюву Дролло. Тот, благодарно ухнув, быстро склевал еду. Генри торопливо предложил ему следующую порцию. Наевшись, грифон закрыл глаза и благодарно заурчал. Пришелец подошел к нему и принялся чесать за ухом, пока он не заснул, а потом вернулся к работе. Как же радовался Акиро, когда, зайдя к Генри посмотреть, как дела, он увидел, что его любимец встал на лапы! Он даже специально попросил Дролло несколько раз встать и лечь, Генри даже пришлось остановить его, поскольку грифон, несмотря на все желание показать, что ему гораздо лучше, все еще неважно себя чувствовал. Акиро долго благодарил пришельца и шутил, что само присутствие Генри поблизости способствует выздоровлению больных. Генри лишь скромно улыбался и отшучивался. По законам своей родной планеты он, даже несмотря на всю свою искреннюю привязанность к обитателям Земли, не мог разглашать свои секреты, рассказывая либо то, что не представляло особой ценности для людей, либо то, о чем они и сами знали. Делал он это исключительно для того, чтобы запретные знания случайно не попали в руки враждебно настроенных инопланетных агентов, которых он, будучи контрразведчиком, так часто обнаруживал на Земле. Разговаривать с ним на самые разнообразные темы пробовали и Акиро, и Хаякава, и Юрий Задорожный, но стоило им дойти до какого-нибудь серьезного вопроса, как Генри либо переводил диалог на другую тему, либо притворялся, будто не понимает, о чем идет речь. Но, видя как мучается живое существо, Генри забывал обо всех законах и самоотверженно приходил на помощь. Правда, делать он это старался в тайне, так как в прошлый раз ему стоило больших усилий вернуть себе и тщательно разобрать на мельчайшие детали устройство для воздействия на клетки мозга, которое он использовал, чтобы превратить Акиро обратно в человека. Хотя благодарный Акиро тут же предложил Генри вернуться домой, пришелец вежливо отказался, аргументируя это тем, что несмотря на то, что угроза для жизни миновал, за Дролло все еще нужен тщательный уход. - А вдруг ему снова станет хуже? - использовал свой последний аргумент Генри, продолжая чесать урчащего грифона под клювом. После этого Акиро сдался и ушел заниматься грифонятами дальше. Пришелец тоже вернулся к работе и не вставал из-за стола, пока не стемнело. Уже глубоким вечером Лея, зашедшая в ангар, чтобы позвать Генри в комнату, где он должен был ночевать, увидела, что он спит, уронив голову на стол, а рядом с ним устроился, тихо посапывая, Дролло.