Хроники города Энск

Брат-сержант привычно выглянул в окно и, не увидев ни души, с хрустом потянулся. После происшествия с кинодивой посетителей у них с Генри резко поубавилось. Можно сказать, они сошли на нет, если не считать двоих-троих особенно упорных, близко к дому не подходивших, но с поразительным постоянством появлявшихся на противоположном конце улицы в одно и то же время и через полтора часа смиренно исчезавших. Внезапно появившееся у него свободное время брат-сержант вначале тратил на просмотр телепередач, предаваясь этому занятию до шума в голове и звездочек в глазах. Однако вскоре, к его немалому неудовольствию, наступило что-то вроде пресыщения. Телевизор уже не радовал, как прежде, и не давал пищи для размышлений. Чем занять себя, он не знал, и начал - о ужас! - скучать. От нечего делать брат-сержант стал вспоминать разные смешные случаи из собственной жизни, из жизни своих приятелей или просто где-то подслушанные истории. Среди прочих пришла ему на ум история одного православного дьяка Мефодия, его хорошего знакомого, человека во всех отношениях положительного, но как магнит притягивавшего к себе всякие происшествия. То у его соседей корову украдут, то деньги из кубышки таинственным образом пропадут, а на следующий вечер появятся, то стадо диких свиней станет рыть картошку у него на огороде и выроет сундучок с серебряными монетами. А один раз дьяконица - Господь Кришна, смилуйся над нами, грешниками! - нашла в своем собственном подполе труп бывшего председателя совхоза. Истории были одна другой жутче, однако дьякон рассказывал их с таким юмором, что слушатели держались за животы от смеха. К чему он припомнил дьяковы рассказы, брат-сержант не знал, но отчего-то захотелось ему их записать. Сказано-сделано: убедившись, что Генри спит сном праведника, он выскочил в ближайший магазинчик канцтоваров, купил толстую тетрадь на спирали и пару ручек с фиолетовой пастой, убрал со стола посуду и, не долго думая, вывел на первой странице крупным разборчивым почерком - "Приключения дьяка Мефодия. История первая". Ниже он записал случай с сундучком и свиньями, добавив, как положено в художественной литературе, диалоги и короткие, но выразительные и к месту описания природы. Он так увлекся, что не заметил, как в дверном проеме показался пришелец. Встревоженный воцарившейся в доме непривычной тишиной, он собрался с силами, встал с постели и, держась за стеночку, добрел до зала. Представшее его взору зрелище было таким необыкновенным, что он уж было подумал, не померещилось ли ему. - Вася! - воскликнул он, позабыв об осторожности. - Ты пишешь?! Резко вздрогнув, брат-сержант обернулся и смущенно опустил глаза. - А ты думал, я писать не умею? - неловко пошутил он. - Глупости! - рассмеялся пришелец. - Я прекрасно знаю, что писать ты умеешь. Но писать!!! - Ну-у... как бы, да... то есть, нет... То есть, раньше я не пробовал... - замычал брат-сержант. - И как, нравится? - с живейшим любопытством спросил Генри, понемногу подбираясь к тетради. - Э-э... - выдавил брат-сержант, заливаясь густым румянцем. - Можно мне взглянуть? - очутившись в непосредственной близости от заветной тетради, сделал трогательные глазки пришелец. - Ну, пожалуйста, Ва-ась... Отказать ему было бы попросту бессердечно, и брат-сержант со вздохом кивнул. Генри только это и было нужно. Он тут же уткнулся носом в тетрадь, благодаря небеса за то, что у его друга такой крупный и четкий почерк. По мере того, как он читал, его мордочка все больше расплывалась в радостной улыбке. Наконец, последний абзац остался позади. Закрыв тетрадь, пришелец обратил на брата-сержанта сияющий взгляд. - Вась, это здорово! Прямо-таки отлично! - проговорил он. - Пара мелких поправок - и твой рассказ с руками оторвет любой журнал! - Да сколько у нас тех журналов... - пробормотал брат-сержант, еще пуще краснея. - У нас - два, да в столице - не меньше полусотни... - Ну нет, посылать в столицу я не согласен! - запаниковал Василий. - Только тут! - Ладно, - покладисто согласился пришелец. - Я сам все исправлю и отнесу редактору "Энской нови", договорились? - Договорились, - обреченно махнул рукой брат-сержант. Он считал, что это произойдет после окончательного выздоровления Генри, однако у маленького пришельца были совсем другие планы. Воспользовавшись временным отсутствием брата-сержанта, которого он сам же и отправил в соседний город за лекарствами и книгами, он перепечатал его рассказ, внеся несколько правок, перечитал и, не долго думая, набрал номер редактора "Энской нови". - Добрый день, Сан Саныч! - поздоровался он, едва в трубке раздалось густое звучное "Алло!". - Вас беспокоит Генри Аллан... Да-да, большое спасибо, я в порядке. Надеюсь скоро выйти в эфир! Сан Саныч, дорогой мой, не могли бы вы заскочить ко мне на пару минут? У меня есть для вас маленький сюрприз... Если вас не затруднит, можно прямо сейчас. Да? Вот и отлично! Жду! Через пятнадцать минут в дверь постучали. - Найджел, посиди пока тут, - велел пришелец, запирая пса в ванной комнате, и поспешил навстречу гостю. Редактор поздоровался, величественно вплыл в небольшую комнатку о четырех окнах, пышно именуемую залом, и грузно осел на диване. Пришелец скромно примостился на самом кончике кресла, держа в лапах несколько листов бумаги, покрытых машинописным текстом. - Сан Саныч, посмотрите, пожалуйста, вот это, - предложил он, протягивая редактору бумаги. - Много времени это не займет, а мне очень нужно знать результат прямо сейчас. Пошевелив бровями, что могло означать все, что угодно, редактор взял бумаги и углубился в чтение. На его невозмутимом лице не отражалось никаких эмоций, что, впрочем, не пугало Генри, не раз бравшего у него интервью и хорошо знакомого с его мимикой. - Что скажете? - спросил пришелец, увидев, что редактор дочитал. - Недурно, - прогудел он. - Очень недурно. Это ваш рассказ? - Нет. Это написал мой друг и коллега, Василий Остроухов. - Мгм, - не удивился редактор. - Что ж, весьма достойная вещь. - Благодарю вас! - слегка поклонился пришелец. - Как вы думаете, ее можно напечатать? - Вполне. Если у вашего коллеги найдется еще несколько подобных сюжетов, их можно выпустить отдельным сборником. Выйдет отличная книжка для легкого чтения, нечто в духе честертоновского отца Брауна. - А можно напечатать его в "Энской нови"? - мягко, но настойчиво спросил пришелец. - Было бы неплохо возродить эту прекрасную традицию - печатать в газете серии рассказов или романы с продолжением... - На мой взгляд, это довольно старомодно, - поджал губы редактор. - Значит, вы отказываетесь напечатать этот рассказ? - ничуть не огорчившись, спросил пришелец. - Отлично! В таком случае я могу с чистой совестью передать его главному редактору "Столичных новостей". Я пообещал ему передать этот, а также все последующие рассказы Василия Остроухова, если местная пресса ими не заинтересуется! - Зачем так торопиться? - вкрадчиво спросил редактор, крепко сжав в руках листы с рассказом. - Я отнюдь не против возрождения традиций! - Тем более, именно в газетах читатели впервые прочли полизведения Александра Дюма, Чарльза Диккенса и многих других всемирно знаменитых писателей! - дружелюбно подхватил пришелец. - Э-э... Да. Безусловно. - Редактор не без труда поднялся с дивана. - Я посмотрю, что можно сделать с этим рассказом. Ничего не обещаю, но... Когда час спустя, нагруженный свертками с книгами и пакетами с лекарствами, брат-сержант ввалился в дом, его тетрадь лежала на прежнем месте. Сам пришелец отдыхал, откинувшись на белоснежные подушки, до самого подбородка укрытый своим любимым вязаным пледом из разноцветных квадратиков. Найджел безмятежно спал на половике у его кровати. - Как съездил, Вася? - спросил Генри, радостно улыбаясь ему. - Что купил? - Все, что ты заказал, - ответил брат-сержант, сгружая покупки на прикроватную тумбочку. - М-м-м... А чем это пахнет? - спросил он, энергично принюхиваясь. - Как будто одеколон... - Ну откуда у нас одеколон? - засмеялся пришелец. - Ты же сам знаешь, у нас в доме, кроме твоего лосьона после бритья, ничего такого нет. - Наверное, в очереди провонялся, - не стал спорить брат-сержант. - Сегодня в аптеке прямо-таки аншлаг! Не иначе как к очередной эпидемии гриппа все готовятся. Я тоже прикупил на всякий случай: противовирусные, от кашля, от насморка, от температуры, от сердца... - Так мы же здоровы, - удивился пришелец. - А это как обереги, - ответил брат-сержант. - Пока лежат на видном месте - никакая зараза к нам не пристает. А стоит убрать подальше или выбросить, потому что вышли из срока годности, - и на тебе, сразу заболеваешь! - Ну, хорошо! - окончательно развеселился пришелец. - Пусть оберегают! Ого, сколько книг?! - удивился он, заметив, что свертков с книгами явно больше, чем он заказывал. - Ну да... В книжном магазине была такая толпа! Представляешь, завезли полное собрание сочинений Толкиена! Как было не купить?! - Это тоже обереги от гриппа или от какой-то другой инфекции? - невинно поинтересовался пришелец. - Это, - расхохотался брат-сержант, - отличные обереги от скуки, осенней хандры и недостатка солнечного света! Мне эти книжки герр Рутгер советовал почитать! - Правда? Тогда, наверное, это действительно интересно! У нашей звезды киноэкрана хороший вкус. - А я что говорю?! Ну, ладно, я на кухню. Надо быстренько что-нибудь приготовить, а то я зверски голоден. Да и ты, дружочек, верно, тоже... Ровно через десять дней в доме Генри и брата-сержанта раздался телефонный звонок. Трубку снял брат-сержант. - Вася!!! - чуть не оглушил его голос старшего брата, Викентия Остроухова. - Ты свежую газету получил?! - Нет еще, - ответил Василий. - А что, какие-то интересные новости? - Сбегай к почтовому ящику, проверь! - скомандовал сержант Остроухов. Василий послушно "сбегал" и снова прижал трубку к уху. - Так... Открой на двадцать третьей странице, - продолжал командовать Викентий. Василий открыл - и едва успел подхватить трубку. - Ничего себе!!! - Что, разве это не ты написал? - хитро поинтересовался Викентий. - Я, конечно. Но... - Генри расстарался! - догадался Викентий. - Ну, что ж, не зря, не зря! Очень интересно! Мы всем авиаотрядом прочитали! Всем понравилось! Товарищ генерал передает тебе привет и желает дальнейших успехов в... как это? В литературном творчестве! - Спасибо! - расцвел Василий. В этот миг дверь отворилась и в дом вошли Найджел и пришелец, одинаково распушившиеся после прогулки по морозцу. - Признавайся, твоя работа? - спросил брат-сержант, показывая Генри газету с напечатанным рассказом. - Моя, - не стал отпираться пришелец. - Только не говори, что не рад! - Рад-то я, конечно, рад, только никак в толк не возьму, как это ты ухитрился провернуть такое дело, а я ничего не узнал? - Да ты сразу узнал, только не понял, - широко улыбнулся пришелец. - Носом учуял. - Как так? - не понял брат-сержант. - Помнишь, я посылал тебя в город, в аптеку и за книгами? - Да недавно, дней десять назад... - Еще спрашивал меня, не одеколоном ли у нас пахнет. - Ну? - Вот тебе и "ну"! Пока тебя не было, я перепечатал твой рассказ, позвонил редактору "Энской нови", а поскольку сам еще выйти из дому был не в состоянии, пригласил его сюда. А у его одеколона такой, знаешь, едкий запах - Найджел потом полчаса прочихаться не мог... - И? - И он пообещал напечатать. Сам видишь, слово сдержал. А сегодня утром я получил твой первый гонорар! Так что заводи машину и поехали за тортом, фруктами и всякими-разными вкусностями! Будем праздновать! Просияв, брат-сержант помчался выполнять поручение Генри - и на пороге столкнулся нос к носу с топтавшимся на пороге Луиджи: тот как раз вытирал о придверный коврик свои облепленные снегом армейские ботинки. В руках у него было нечто, подозрительно похожее на гигантских размеров торт. - О, Луиджи! Привет, старина! - радостно поздоровался с гостем брат-сержант. - С чем пожаловал? - С поручением от товарища генерала. - Проходи, Генри дома, он тебя встретит. А я - заводить "бьюик"; нам нужно по магазинам пройтись. - Сначала поглядите, что вам товарищ генерал прислал! - сказал Луиджи, проходя в дом и водружая в центр кухонного стола огромную картонную коробку. Генри и брат-сержант осторожно сняли крышку и даже ахнули от восхищения: их взорам предстал трехъярусный торт из темного шоколада с орехами и вафельной крошкой, украшенный затейливыми завитушками из все той же шоколадной массы. На самом верху красовались искусно вылепленные розы из белого шоколада, между которыми было выведено: "Поздравляем с дебютом!"