Хроники города Энск

Акиро и Хаякаве жилось в авиаотряде неплохо. В их полном распоряжении были две большие светлые комнаты - спальня и детская, заваленная таким количеством игрушек, какое не снилось и образцовому детсаду. К детской примыкала крохотная каморка, в которой ночевал майор Агеев. В конце концов, я сжалился над ним, и вместо того, чтобы приглядывать за детьми круглосуточно, он перешёл на тихую и необременительную должность ночной няни. Дневными часами безраздельно завладела наша кладовщица - мадам Остроухова. Эта немолодая полнотелая дама много лет подряд заведовала детским садом, но с возрастом её одолела мигрень, заставив сменить род занятий. Своих детей у четы Остроуховых не было, и мадам Остроухова с воодушевлением взялась за воспитание чужих. Маленькие Кохакунуси возненавидели её с первого взгляда. Стоило им увидеть её грандиозную фигуру и морковно-рыжие волосы, которые она каждый вечер накручивала на бигуди, как они тут же старались исчезнуть. Обычно им это удавалось, и тогда они очень весело проводили время у Святогора и Лаверне, где чинно катались на флегматичном Луиджи, или играли в прятки со Стефано и Лео, или слушали рассказы о Шерлоке Холмсе, которые читала им, приходя в гости, Саломея. В такие дни они обедали в доме драконов и, надо признать, на отсутствие аппетита никогда не жаловались. Но если мадам Остроуховой удавалось сцапать их ещё непроснувшимися, обычный летний день превращался для них в сущий ад. Душа мадам Остроуховой жаждала бурной деятельности. Воспитательные игры сменялись строевой подготовкой, а строевая подготовка - экскурсиями по музеям боевой славы, после посещения которых Акиро стал бояться темноты и спал теперь только при мягком свете ночника, а Хаякава незамедлительно пожаловалась маме. Донельзя встревоженные, Тихиро и Хаку обратились ко мне с просьбой объяснить мадам Остроуховой, что её методы воспитания подрастающего поколения несколько устарели и к детям нужен иной подход. Я был в полной растерянности: сказать что-либо в этом роде - значит, нарваться на скандал, в который, как я уже знал по горькому опыту, будет немедленно вовлечён весь авиаотряд. До окончания ремонта оставались считанные дни, поэтому я кое-как уговорил своих друзей немного потерпеть и в свою очередь пообещал по возможности ограждать детей от чересчур навязчивой опеки этой дамы. И тут случилось несчастье: малышка Хаякава заболела. Ещё утром она была весёлой и оживлённой, как синичка, когда за руку с Акиро отправилась в гости к Лаверне, а в полдень... Как ни предупреждала её Лаверне, как ни грозился я самым суровым наказанием шалопаю Стефано, эти двое не послушали нас. Один из ремней, затянутый детской ручонкой, ослаб и во время крутого виража Хаякава выскользнула из седла. Стефано удалось смягчить удар, молниеносно поднырнув под неё и подставив упругое крыло, по которому девочка скатилась в густую траву. Это и спасло ей жизнь... Когда весь авиаотряд сбежался к дому Святогора и Лаверне, она без чувств лежала на подушке, окружённая безутешными родителями и горько плачущим Акиро, а поодаль, на голом каменном полу, весь в крови и ссадинах, распластался Стефано. Не медля ни секунды, я обернулся драконом и помчался к Оуэну-Рэйфорду Третьему: на своевременное прибытие "скорой" особенно рассчитывать не приходилось... К счастью, старик был дома и, поймав мой мысленный призыв о помощи, вылетел мне навстречу. Не пробыв у ложа нашей любимицы и нескольких минут, Оуэн-Рэйфорд поднялся с колен и сурово произнёс: - Нужно немедленно отнести ребёнка в поместье, и чем быстрее, тем лучше. Генерал, прикажите всем - слышите, всем! - вашим людям тотчас покинуть территорию "Sen Kaminari" и взять с собой его владельца. Чтобы там не было ни одной живой души! Затем позвал: - Лео! Ты самый быстрый из семьи. Я возьму Хаякаву и мы полетим на тебе. Ты оставишь нас в поместье, а сам вернёшься домой. В случае чего, я тебя призову. Оуэн-Рэйфорд остался в поместье один. Он несколько раз быстрыми шагами прошёл из одного угла комнаты в другой. Внезапно зазвучал тихий бесплотный голос, казалось исходивший от стен: - Ты всё-таки пришёл... Я знал, что рано или поздно мы опять встретимся... - Слушай, может оставим былое? - произнёс Оуэн-Рэйфорд в пустоту. - Я пришёл к тебе не для того, чтобы... - ...Воевать? - продолжил за него голос. - Я и не собирался. Я вижу, ты принёс маленькую девочку, которой очень-очень плохо... И ты просишь моего совета, моей помощи... - Я обращаюсь к тебе не потому, что не могу справиться! - неожиданно громко воскликнул Оуэн-Рэйфорд. - Ты совершенно не изменился... Такой же, как в молодости... Из стены медленно вышел, казалось, состоявший из серебристого дыма старичок. - И ты такой же, - на устах Оуэна-Рэйфорда мелькнула тень улыбки. - Если не считать отсутствия плоти, - мрачно ответил старичок. - Я живу на заброшенном химзаводе, а ты - в шикарном поместье, в огромном доме... - Мой настоящий дом разрушен шайкой каких-то болванов! - внезапно рассвирепел старичок. - Как ты думаешь, приятно на протяжении двухсот лет раз в год видеть его руины? Он остановился, словно ожидая ответа. Но Оуэн-Рэйфорд молчал. - Этот перстень, - старичок указал на руку учёного, - не принадлежит тебе по праву. На нём выгравировано моё имя и только я или мой наследник могут владеть им. - Я понимаю, - Оуэн-Рэйфорд снял перстень и положил на стол. - Твоя родина зовёт тебя. Но я больше не хочу вражды между нами. Старичок молча взял перстень со стола, надел на призрачный палец. - Я, Дон Феандилль Ур Лапута, клянусь до скончания веков жить в мире и согласии с Оуэном-Рэйфордом-третьим, - прошептал он. - Повтори клятву, повтори, Оуэн! - Я, Оуэн-Рэйфорд-третий, клянусь до скончания веков жить в мире и согласии с Доном Феандиллем Ур Лапутой, - повторил учёный. Они пожали друг другу руки и повернулись к лежащей на кровати Хаякаве. Мадам Остроухова рвала на себе волосы. - И как я могла не уследить за ними? - причитала она. Хаку, полный неописуемой ярости, обернулся драконом, схватил Стефано зубами и несколько раз встряхнул, да так, что я испулся, как бы он не вытряс из него дух. - Перестань! - взвизгнула Лаверне, видя как жестоко обращаются с её детищем. - Ты что, не видишь?! Он же ранен! Она бросилась на Хаку и отбила у него Стефано. Разгорелась словесная перепалка. Я испугался ещё больше: в довершение всего нам не хватало битвы драконов. Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы не вмешался сам Стефано. - Я сам во всём виноват, - простонал он, с трудом приподнимаясь на передние лапы. - Не надо из-за меня ссориться... Несколько секунд помолчав, он продолжил: - Я понимаю, мне нет прощения... Я готов понести заслуженную кару... Лапы его подогнулись и он снова упал на пол. Лаверне, забыв обо всём на свете, бросилась к нему. - Товарищ генерал! - Она умоляюще посмотрела на меня. - Позовите врача! Скорее! Ему плохо! Я в замешательстве посмотрел на часы. Гаэтано Филь уже должен был давно привезти Никитушку, но, видимо, что-то задержало его. Мой взгляд лихорадочно перебегал то к небу с той стороны, откуда должны были показаться Лео или Оуэн-Рэйфорд, то сталкивался с тревожным взглядом Хаку, то устремлялся на тяжело дышащего Стефано, то встречался с полными ужаса глазами Лаверне. Я не мог с уверенностью сказать, прошел целый час или только минута, когда меня привёл в себя спокойный голос Никитушки: - Где пострадавший? - Ну вот и всё, - объявил Оуэн-Рэйфорд, выпрямляясь. - Теперь жизни малышки Хаякавы ничего не угрожает. Дон Феандилль Ур Лапута потёр призрачной рукой столь же призрачный лоб. - Всё будет в порядке? - хрипло спросил он. - Да, практически, - ответил учёный. - Что ты имеешь ввиду - практически? - Дон Феандилль Ур Лапута вскинул брови. - Она останется немного сутулой, не более того, - ответил Оуэн-Рэйфорд. - Но это не моя вина. - У тебя, как всегда, не достаёт сил довести дело до победного конца, - парировал Дон Феандилль Ур Лапута, непринуждённо зависая над креслом. И заметив гнев в глазах учёного, добавил: - Ты совершенно ничего без меня не можешь! Эх, будь я лет так на триста помоложе, да имей тело, я бы... - Слушай, не принимайся опять за старое, - проворчал Оуэн-Рэйфорд. Дон Феандилль Ур Лапута что-то неопределённо хмыкнул. - Тебе лучше скрыться, - посоветовал Оуэн-Рэйфорд. - Хаякава скоро очнётся и я должен буду позвать её родителей. Они так переживают!.. Но постой, что это?.. - Он на мгновение замолчал. - Сюда летит дракон Лео, друг семейства Кохакунуси. Поторопись! - Вечная моя доля - прятаться ото всех, - пробормотал Дон Феандилль Ур Лапута, проходя сквозь стену. За стеной послышалось хлопанье крыльев, а в следующее мгновение голова Лео просунулась в форточку. - Вы меня звали? - спросил он. - Да, лети скорее в авиаотряд и скажи Тихиро и Хаку, что их дочь в порядке и они могут вернуться в поместье. Лео взмыл в воздух и полетел назад. - С ним всё будет хорошо, - объявил Никитушка, закончив последнюю перевязку и поглаживая Стефано по затылку. - Лучше всего перенести его в какое-нибудь спокойное место. Ему необходимы тишина и полный покой! Неподалеку спланировал Лео и тут же воскликнул: - Господин Рэйфорд зовёт вас в поместье! - Что с Хаякавой? - с тревогой спросила Тихиро. - Всё в порядке! Я завёл мотор в машине. - Скорее, садитесь и поедем! Когда мы приехали в поместье, Хаякава уже пришла в себя. Она ничего не помнила из того, что произошло. Девочка была сильно напугана, но - на вид - не более того. Увидев своих родителей, она хотела броситься им в обьятия, но Оуэн-Рэйфорд не позволил ей сделать этого. Родители долго благодарили учёного за спасение своей дочери. Тихиро, не в силах удержаться, судорожно всхлипнула... а через миг повисла у старика на шее. Оуэн-Рэйфорд ободряюще похлопал её по плечу. - Хаякаве следует полежать денька два-три, - сказал он, удерживая порывавшуюся встать Хаякаву. - Никаких лекарств не надо. - Мы даже не знаем, как и отблагодарить-то вас, - сказал ему Хаку. - Я готов отдать всё, что угодно! - Ничего не надо, - улыбнулся учёный. - Главное, чтобы в вашей семье был мир и благополучие! Оуэн-Рэйфорд взглянул на часы, извинлся, сказал, что опаздывает на важную встречу, обернулся драконом и улетел. Я приказал солдатам вернуться в поместье и продолжить ремонт. Работы оставалось совсем чуть-чуть, так что до вечера обе бригады объединёнными усилиями справились. Я съездил в авиаотряд, привёз Пантелея и вещи Акиро и Хаякавы. Затем, получив на почте очередной номер "Энской правды", отправился в авиаотряд. В тот день я засиделся до поздней ночи, внимательно просматривая колонки объявлений. Периодически снимая телефонную трубку, я то отдавал разные распоряжения, то спрашивал у радиста Цукурова документы о Хаку и Тихиро, то звонил по разным предприятиям. Друзья ещё до отъезда из Японии просили меня присмотреть им работу. Пора было этим заняться...