Хроники города Энск

- Какой ты выбрал пейзаж? - спросил Хаку, подходя к Седрику. - Твоя комната уже почти готова, Хаякаве осталось только что-нибудь нарисовать. - Мне кажется, что эта картина самая красивая и спокойная, - Седрик указал носом на страницу книги с репродукциями. - Хороший выбор, - одобрил Хаку. - Пойду, позову нашего "главного художника", и ты сам объяснишь ей, что да как. Через пятнадцать минут Хаку вернулся в гостиную вместе с Хаякавой. Девочка устроилась на стуле рядом с Седриком, а Хаку, вдруг вспомнив о каких-то срочных делах, покинул комнату. - Ну, так что же ты выбрал? - начала разговор Хаякава. - "Итальянская Адриатика", - коротко ответил Седрик. Девочка взяла в руки книгу и принялась изучать изображение. - Думаю, из нее получится неплохая панорама, - добавил Седрик, глядя, как сосредоточенно рассматривает репродукцию Хаякава. - Панорама-то получится, - с сомнением ответила она. - Но как быть с отделкой? Акиро все стены в комнате украсил резными наличниками. Окна и двери. Кое-где стоит мебель. Хорошо, что потолок сделали небесно-голубым. Можно дорисовать на нем облака. - Может, нарисовать по углам колонны? - предложил Седрик. - Действительно, - оживилась Хаякава. - Будет создаваться впечатление, что ты не в своей комнате, а в легкой беседке в далекой Италии. - Я смотрел картины Пеймана и мне показалось, что они как бы дополняют друг друга, - Седрик хвостом перевернул страницу, показывая следующие иллюстрации. - Значит, вся панорама уже изображена... - с ноткой разочарования, протянула Хаякава. Видимо, Седрик почувствовал это, потому что после некоторого молчания с тактичной вежливостью спросил: - А что же ты можешь мне посоветовать? - Мне нравятся картины Уччелло, - ответила Хаякава. - Но ты сказал, что тебе будет страшно жить в такой комнате... - С этими словами, она извлекла из шкафа тяжелую синюю папку с надписью "Великие художники", раскрыла ее и принялась по очереди просматривать подшивку журналов. - Номер 33, Уччелло... - Девочка извлекла из папки потрепаный журнал и раскрыла на столе перед Седриком. - Какая-то охота, - вынес свой вердикт Седрик. - Только уж очень лес станный, будто уходит в бесконечность... - Эта картина действительно называется "Охота", - ответила Хаякава. - А лес... Лес как лес, самый обычный. Я была в таком. Зато с панорамами можно пофантазировать. - Мрачный он какой-то, - Седрик поежился. - Темный... Неприятный... Мне бы что-нибудь попроще... - Могу предложить полотно "Черный квадрат" Малевича, - фыркнула Хаякава. - Уж проще не придумаешь! - Ну, не на столько же, - ответил, смеясь, Седрик. - Конечно, "Черный квадрат" считается великим произведением искусства, но я, видимо, не понимаю, что в нем такого глубокомысленного... - Что же тебе нравится? - озабоченно спросила Хаякава, доставая из кармана "вечный мелок" и подбрасывая его на ладони. - Почему тебе нравятся именно картины Роберта Пеймана? - Ну, наверное они соответствуют моему характеру... - Седрика застал врасплох этот вопрос. - Они такие... спокойные. Хаякава внезапно оживилась. - У Паоло Уччелло есть картина, подходящая тебе по характеру! - воскликнула она. - Хочешь увидеть ее? - Девочка перевернула страницу. - Разве не симпатичное изображение? Седрик ничего не ответил, только часто-часто заморгал глазами. Подпись под репродукцией гласила: "Битва святого Георгия с драконом. 1455-1460". Потом Седрик опомнился и слегка улыбнулся. - Да, действительно, она подходит моему характеру... - Он секунду подумал. - Когда я был еще совсем молоденьким, рыцари тоже, бывало, охотились на драконов. Правда, у меня хватило ума не принимать бой... - Значит, тебе нравится? - Хаякава, наблюдая за произведенным эффектом, довольно улыбалась. - Очень! - заверил ее Седрик. - Но все же... Думаю, итальянский пейзаж будет поспокойнее. - Пейзаж так пейзаж, - весело согласилась Хаякава. - Пойду рисовать! - Подожди, - попытался остановить ее Седрик. - А что, собственно, происходит на этой картине? - Я не знаю, - честно призналась Хаякава, пожимая плечами. - Я слышала, что Уччелло написал ее по какой-то легенде... Товарищ генерал скоро придет, он тебе все куда лучше объяснит! Я приехал в поместье около трех часов пополудни, чтобы проверить работу майора Агеева с сослуживцами. Хаякава как раз рисовала верхнюю часть пейзажа. Обвив ногами по-лебединому изогнутую шею Седрика и держась левой рукой за кривой рог, она покрывала потолок легкими меловыми облачками. - Здравствуйте, товарищ генерал! - воскликнула она, хватаясь и второй рукой за рога. - Здравствуйте, здравствуйте! - весело ответил я. - Ну как, продвигается работа? - Я уже почти закончила! - сообщила Хаякава. - Жаль, что Седрик не согласился на картину, которую я ему предложила... - На какую? - осведомился я. - Я не помню точно названия... - Хаякава снова принялась рисовать. - Паоло Уччелло. - Что же на ней изображено? - Всадник, сражающийся с драконом, - Хаякава так увлеклась рисованием, что даже слегка высула язык. - Седрик, передвинься, пожалуйста, на шажок влево, мне никак не дотянуться. - Картина, изображающая Георгия Победоносца?! - воскликнул я. - Хаякава, Хаякава, ты же знаешь, что такие изображения не следует показывать драконам, особенно со слабыми нервами! - А Седрику она понравилась, - возразила она. - Он еще хотел поговорить с вами! - Ну вот, Седрику уже требуется психолог! - воскликнул я, вставая с места. - Надо обратится к Оуэну-Рэйфорду, чтобы тот успокоил ему нервы! - Не волнуйтесь, товарищ генерал, - ответил Седрик. - Я просто хотел узнать у вас некоторые подробности... - Но я ровным счетом ничего не знаю, - возразил я. - События происходили в четвертом веке. Пока они дошли до наших дней, то оказались сильно искажены как простым народом, так и духовенством. Единственное, что я знаю, так это "Чудо Георгия о змие" и пару-тройку вариантов легенды... - Это очень интересно! - Хаякава снова перестала рисовать. - Пожалуй, я тоже присоединюсь к вашей беседе! Седрик бережно опустил ее на пол и приготовился слушать. Я откашлялся и несколько раз прошелся взад-вперед по комнате перед "аудиторией", мучительно соображая, что мне следует говорить. - События происходят в далеком четвертом веке при римском императоре Диоклетиане... - Извините, товарищ генерал, - перебила меня Хаякава. - В четвертом веке до нашей эры? - Нет, Хаякава, нашей эры. Был этот император... В одних книгах говорят, что он был язычником, в других - что атеистом. Во времена его правления поселился на болотах неподалеку от столицы, если верить Уччелло, дракон-кокатрикс. С тех пор на жителей начались нападения. - Бедненький! - воскликнул Седрик. - Ему ведь кушать было нечего... - В те времена все население западной части Евразии не любили драконов, в отличии от жителей востока... Диоклетиан несколько раз посылал армию, чтобы избавиться от кокатрикса. Но та возвращась ни с чем. Они пугались светильного газа, выделявшегося от сотрясений при их приближении. Тогда Диоклетиан объявил, что принесет в жертву дракону сначала всех своих дочерей, а затем и самого себя... - А я думала, что все императоры - эгоисты, - раздался голос Хаякавы. - Так оно и есть, - смутился я. - Но ведь я не говорю, что он по доброй воле собирался жертвовать собой. Я даже думаю, что вообще не собирался. Просто начались народные бунты и он, видимо, решил отправить всех своих дочерей к дракону и таким образом протянуть время, а самому - сбежать. Однако продолжаем. Он снаряжает одну свою принцессу и в карете отправляет на болота. Об этом как-то узнает Георгий. Дальнейшие события представляются мне в весьма туманном свете. - А что же сталось с ними со всеми? - спросил Седрик. Вместо ответа я просвистел первые ноты известной детской песенки "В траве сидел кузнечик..." и добавил: - Все трое за дявять дней... Однако, не будем предвосхищать события. - Да, Седрик, не стоит торопиться, - добавила Хаякава. - Узнаешь все в свое время! - Так завершился первый акт трагедии о Георгии, который мы назовем, скажем, "Слезы". Теперь сделаем небольшое отступление. Я как-то слышал по радио, что Паоло Уччелло в своей второй картине, изображающей Георгия Победоносца, понял какую-то тайную суть легенды. - Какую "тайную суть"? - заинтересовалась Хаякава. - Сейчас мы попытаемся это выяснить... Хаякава, если тебе не трудно, принеси, пожалуйста, репродукции. Девочка мигом умчалась из комнаты. Через пять минут она принесла раскрытый журнал из серии "Великие художники". - Давай я посмотрю... - Я вытащил из кармана очки для чтения и, нацепив их на нос, принялся изучать репродукции, иногда удовлетворенно хмыкая. - Посмотрите на две эти картины повнимательнее, господа! - Я положил "Великих художников" на стол. - Кажется, на первой картине... Вот на этой, маленькой, 1440 года, в углу! На этой картине просто изображено "Чудо", как его приподносит нам духовенство. Но во второй картине, 1460 года, чувствуется нечто особенное. Будто совершенно другая легенда. Мне раньше не приходилось видеть таких качественных репродукций. А в сравнении они дают неповторимый эффект. - Говорят, что чем старше человек, тем он мудрее, - сказала Хаякава. - Думаете, Уччелло познавал тайную суть..? - Именно, - подтвердил я. - И ушло у него на это немного-немало 20 лет. - И в чем же она заключается? - спросил Седрик. - Хотя бы примерно. - Это очень сложный вопрос. Но, думаю, мне удастся дать на него, может, и неверный, но ответ, если... Когда я учился в школе, то любил сравнивать разные учебники истории. Затем складывал приведенную в них информацию и находил "среднее арифметическое". Не могу поручиться, что ответы у меня получались верными, но все это было очень похоже на правду. Здесь будет тяжелее... Легенда прошла более чем через полтора тысячелетия. Она серьезно искажена. Может быть, во времена Паоло Уччелло еще и помнили некоторые отдельные детали... Вы когда-нибудь слышали про мозговой штурм? Я буду рассказывать легенду дальше. А вы попытайтесь найти на репродукции детали, опровергающие мои слова. Обратимся к картине 1460 года. Хаякава взяла у меня журнал и снова устроилась рядом с Седриком. - Давайте, товарищ генерал! - Когда карета высадила прицессу на болоте... Впрочем, легенда ничего не говорит об этом. Что там нарисовано? Как относится кокатрикс к принцессе? - Я даже не знаю... - Хаякава покачала головой. - Посмотри на его глаза! - подсказал я. - Обычно художники передают чувства с помощью взгляда. Как он смотрит? Как потребитель на пищу? - Ну... - Хаякава сосредоточенно изучала репродукцию. - Принцесса держит дракона на поводке. - А у дракона преданный взгляд, - с грустью добавил Седрик. - Безумный, но преданный. - Ага, вот как! Значит, он ей, как верный пес? - Товарищ генерал, тут даже так написано, - Хаякава показала мне на столбик текста слева. - Отлично, - сказал я, потирая руки. - Кое-что мы уже знаем! Итак, принцесса, мысленно попрощавись с жизнью, отправляется блуждать по болотам. И... Покажите мне картину! ...натыкается на пещеру, в которой живет кокатрикс. При виде дракона, она, как любая чувствительная натура, лишается чувств. И, к своему удивлению, приходит в себя, обнаружив, что жива и даже здорова. Кроме того, она видит, что кокатрикс не проявляет к ней никахих враждебных намерений, а наоборот, смотрит на нее с заботой и любовью, она осмелела и подошла к нему. Далее принцесса вспоминает, как отец послал ее на верную гибель, как она прощалась со всеми придворными и с самой собой и как нашла в лице кокатрикса нового друга. Тогда она решает вернуться во дворец и рассказать всем эту историю. А для подтверждения правоты своих слов решила привести с собой дракона. Она повязывает шею кокатрикса своим поясом... Или поводком, хотя откуда она могла взять его посреди болота? Делает она это, чтобы никто не тронул кокатрикса. И потихоньку отправляется домой... Так оканчивается второй акт трагедии. Назовем его "Друг". Ну, как? - Великолепно, товарищ генерал! - в один голос воскликнули Седрик и Хаякава. - Вы так интересно рассказывайте! - Продолжать дальше? - Я подмигнул им. - Конечно! - Но предупреждаю, третий акт -"Кровь" - самый мрачный. Итак, продолжаем... Не успела принцесса достаточно далеко отойти, как завидела мчащегося им на встречу всадника, Георгия... Точнее, увидел кокатрикс. Он принял боевую позицию, готовый защищать принцессу от возможного противника. Далее события произошли так быстро, что принцесса не успела ничего понять. Я уже заметил, что реакция людей развивается с усовершенствованием оружия... Георгий на всем скаку всадил кокатриксу в горло копье, а затем добил копытами коня... Так Георгий Победоносец победоносно победил дракона... Хаякава тихо застонала. У Седрика начал нервно дергаться глаз. - Повторюсь, что в те времена у людей была гораздо более медленная реакция, - добавил я. - Принцесса не догадалась отпустить кокатрикса с поводка, Георгий не сообразил, что если принцесса держит дракона на привязи, значит, стоит повременить и разобраться, что к чему... - Это ужасно, ужасно! - застонал Седрик. Хаякава пришла в себя и принялась успокаивать его: - Не волнуйся, это ведь всего лишь страшный рассказ! Вскоре Седрик успокоился и попросил меня продолжать. - Видя, как жестоко расправились с ее "любимой зверушкой", принцесса со всех ног бросилась во дворец. Не знаю, как ей это удалось, но она поспела во дворец быстрее Георгия. Возможно, она поймала извозчика, а может, была какая-то другая причина. Но в общем она успела нажаловаться на него своему отцу Диоклетиану. Тот разгневался и велел схватить Георгия. Приказ был выполнен быстро, по всей вероятности, организацией при дворе, похожей на современную тайную полицию. Ведь просто так задержать его они не могли: Георгий уже похвастался своей победой горожанам и те вышли чествовать его. - Чествовать... За преступление! - скрипнул зубами Седрик. - Такими были в то время взгляды на жизнь, - с сожалением ответил я. - Да и сам Георгий любил доказывать свои взгляды... В несколько грубой форме. После девяти дней пыток его приговорили к смертной казни... - А принцесса? - с трепетом спросила Хаякава. - По всей вероятности, покончила с собой... По крайней мере, если от нее хотели избавиться, принеся в жертву кокатриксу, значит, могли сделать с ней еще что-нибудь похуже. Вот она и решила сама, по-быстрому, пока ей никто не помог... Я оглядел присутствующих. - Вот и конец трагедии, - слегка нараспев закончил я. - Только уговор: этого разговора никогда официально не существовало. Иначе высшее командование разжалует меня с какой-нибудь позорной отметкой в "Деле"... - Но мы не собираемся ничего рассказывать командованию! - возразила Хаякава. - А есть злые языки, которые хотят избавиться от меня всеми силами. И не пожалеют ни средств, ни методов. Донесут - и все. Будут потом трубить в газетах: "Генерал Юрий Задорожный выдвинул обвинение в убийстве одному из самых почитаемых святых"... - Хорошо, буду молчать как рыба, - кивнула Хаякава. - Вы же меня знаете, товарищ генерал, - подмигнул Седрик. - В семье можете разговаривать об этом. Но выносить за пределы поместья - ни-ни! - Я выпрямился. - Ну ладно, заканчивайте - и будем праздновать новоселие Седрика!