Этот Неправильный Мир

      – Может быть мы всё же сначала поговорим?       Как бы Маринетт сейчас не пылала от таких волнующих властных прикосновений, но ответы на десятки скопившихся вопросов нужны были ей ничуть не меньше. Адриан отвлёкся от исследования податливого женского тела и угрюмо посмотрел на девушку, всё ещё слегка поглаживая подушечками пальцев её бёдра. Возбуждение никуда не исчезло, из-за чего отвечать на очевидные вопросы этой эгоистичной девки в данный момент не было никакого желания.       – Что бы я не сказал, от этого всё равно ничего не изменится, – парень стянул с себя рубашку и кинул за кровать, после чего также поступил и с футболкой. – Мы уже проходили это. Ты будешь клещами вытаскивать из меня ответы на все интересующие тебя вопросы, а потом ужаснёшься тому, что услышишь. Но самое забавное в том, – Мари закрыла красное лицо руками чтобы не видеть, как он расстёгивает ремень на джинсах. – Что в конечном итоге ты сдашься и примешь весь этот кошмар, как нечто неизбежное.       – Я не понимаю, – заикаясь, выпалила девушка. – Пожалуйста, ответь хотя бы на вопрос о моих снах. Это прошлое? Будущее? Другой мир? А может быть просто моё воображение?       – Скажем так, – Адриан закинул её ноги себе на плечи и вжал в кровать, от чего она покраснела ещё больше и тихо пискнула. – Это более ненужные пережитки прошлого, от которых ты без каких-либо сожалений избавилась. Но возможно не всё, что ты видела, является истиной, – он начал неспешно двигаться, скользя членом между её бёдер и срывая с губ молящие глухие стоны. – Порой реальность мешается с вымыслом, и тогда уже трудно отличить правду от лжи. Но ты всё равно хочешь знать, верно? А оно тебе надо?       – У меня ещё никого не было, – панически заверещала Маринетт, почувствовав, что он начинает входить в неё. – Пожалуйста, аккуратнее.       – Ты в этом уверена? – Адриан ядовито ухмыльнулся и, покрепче стиснув сильными пальцами её плечо, сделал резкий толчок. – Ну так что, Принцесса, похоже на то, что Кот Нуар у тебя первый?       И даже если бы она не знала, является девственницей или нет, то было ахренеть как похоже, потому что внизу отдавало сильной болью при каждом новом, свирепом толчке. Мари закусила губу и негромко всхлипывала, сосредоточившись в эти адские секунды на его лице, которое искажали злость и ярко выраженное желание причинить ей как можно больше этой самой неимоверной боли. Но почему? Что она сделала не так?       – Ты уничтожила меня, Маринетт, – мелодично промурлыкал парень, словно опять прочитал её мысли. – Отняла близких мне людей, подавила мою волю, привязала к себе, заставила полностью подчиниться. И такую радость на моей памяти ты испытывала лишь дважды. Тебе интересно, что сделало тебя счастливой во второй раз?       – Нет.       Это было настоящее безумие. Боль перестала приносить наслаждение и осталась просто болью. Тело больше не пылало от жара, а цепенело от холода под его ледяными ладонями. И дело было не в том, что оно просто внезапно решило сменить приоритеты. Нет. Всё из-за того, что он только что сказал.       – Наша первая близость, – он скользнул рукой вниз, оставляя на коже красноватые полосы от её собственной крови. – Прошло столько времени, а я до сих пор не могу забыть твоё сияющее личико, когда ты впервые позволила мне себя раздеть, – Маринетт против воли рвано задышала, когда его пальцы начали нежно ласкать её клитор. – Хоть я тогда и опозорился, после чего ещё неделю не мог смотреть тебе в глаза, но ты всегда говорила, что это был один из самых счастливых моментов в твоей жизни. Момент, когда ты отдала мне всю себя без остатка.       – Бред, – громко выпалила девушка между короткими стонами и уткнулась носом в его шею. – Сейчас я вижу тебя впервые. Впервые, Кот. И если ты не подберёшь для меня более убедительные объяснения, нежели чем "пережитки прошлого", то я не смогу поверить в это. Я не хочу верить в то, что это со мной уже было.       – В этот раз ты не получишь от меня ни одного вразумительного ответа, – Мари начала задыхаться под ним, хватая ртом воздух. Ноги задрожали, а вместо протяжных пошлых стонов, она уже откровенно вскрикивала, бессознательно царапая ноготками широкие плечи. – Но тебе это и не нужно, Моя Леди. Со временем ты дойдёшь до всего сама, а я лишь немного подтолкну тебя в правильном направлении, – Маринетт прогнулась в спине и запрокинула голову, прикрыв глаза от наслаждения, после чего обессиленно рухнула обратно, тут же обмякнув. – Вспомни, Маринетт. Вспомни вечер перед Рождеством, который мы провели вдвоём.       Сделав ещё пару резких толчков, он глухо прорычал и кончил, аккуратно опустившись на девушку. Немного отдышавшись, парень едва ощутимо поцеловал её в шею и приподнялся на локтях. Голова была повёрнута чуть в сторону, а глаза закрыты. Она тяжело и сбито дышала, неосознанно перебирая пальчиками прядь, разметавшихся по подушке волос. И Маринетт была уже не с ним, очевидно опять погрузившись в кратковременный сон, к которым он давно привык. И так она без труда сможет найти все ответы на свои идиотские вопросы.       Верно. С него хватит бесполезных попыток привести в чувство упрямую девчонку, которая и без его подачек продолжит сходить с ума, снова и снова обрекая этот и так бракованный мир на бесконечные страдания. Как и Нуара — человека, за которого когда-то давно готова была умереть.       Он не был глупцом, и не был слеп, чтобы утверждать, что это только её вина. Нет, они оба виноваты в том, что сейчас имеют. Оба расплачиваются за свой нелепый эгоизм и желание оттянуть неизбежное, побыть рядом друг с другом чуть дольше, чем было отпущено им судьбой. Но разве это стоит того, чтобы жить в таком мире?       И если Адриан ещё мог оправдать Маринетт тем, что она не предполагала, чем всё обернётся, то очень скоро эти надежды рассыпались прахом от короткого разговора с её квами. То, как она убеждала девушку всё исправить, взывая к голосу разума, не оставило никаких сомнений. Эта сумасшедшая прекрасно осознавала, что подписывает ему и миллионам других людей смертный приговор. Обрекает на вечные муки в самом настоящем аду. И её это совсем не трогало. Ну, может чуть-чуть.       Ему было одиноко и тоскливо без Плагга — верного заносчивого напарника, который при каждом удобном случае читал ему нотации и требовал со своего подопечного более решительных действий в отношении Леди Баг. Стоило ему только в очередной раз начать хандрить, как этот маленький чертёнок мгновенно появлялся на горизонте и с жаром высказывал всё, что об этом думает, помогая ему в каком-то смысле вновь обрести в себе уверенность, присущую настоящему хранителю камня разрушения — Коту Нуару. Только вот теперь его нет.       Адриан понуро рассматривал свою руку, в данный момент не обтянутую чёрным латексом, зато с грузным серебряным колечком. Когда-то это кольцо было своеобразным домом для его хвостатого квами, но теперь оно не более, чем просто безвкусное украшение. Оно стало таким же пустым, как и он сам.       Плагг, как и его подопечный, исполнил свой долг, и они должны были отправиться на заслуженный отдых. Котёнок — на поиски нового хранителя, а он просто должен был исчезнуть, как будто в этом мире его и не существовало. Но из-за одной обозлённой на них девки всё пошло не так.       Он понятия не имеет, где сейчас находится Плагг. Даже Тикки не смогла толком ответить на его вопрос, ведь такого раньше никогда не происходило. Все их подопечные были преисполнены любовью и состраданием к людям, от чего и заминок возникнуть не могло.       Как же ему надоело жить под маской Нуара и иметь возможность снять её лишь тогда, когда Маринетт соблаговолит вспомнить его настоящего. Надоело пытаться всё исправить, раз за разом всё больше теряя рассудок. Надоела эта бесконечная погоня за недостижимым для них счастливым будущим.       Все эти разговоры и ненужные телодвижения просто не имеют смысла. И Адриан давно понял это, превратив бессмысленную борьбу в увлекательнейшую игру, финал которой подразумевает сломленную и отчаявшуюся Маринетт. Ползающую перед ним на коленях и молящую о прощении. Умоляющую пощадить её и просящую позволить ей наконец-то всё исправить.       Пока что он ни разу так и не остался доволен конечным результатом, хоть и перебрал немало способов сделать ей больно. Не хотелось этого признавать, но даже не имея альтернативы обратиться в Леди Баг и вздёрнуть его на йо-йо, у Мари оставалась абсолютно ненормальная воля к жизни. Даже Адриан не был уверен в том, что не сломался бы, если бы его так изощрённо мучили.       А ведь это всего лишь обыкновенная щупленькая девчонка, которая к тому же понятия не имеет, что происходит, и за что ей приходится из раза в раз так страдать. Обычно пытки заканчивались тем, что она проклинала его и обещала выпустить кишки, как только сумеет избавиться от ремня, стягивающего её руки.       И в этот раз он избрал тактику невмешательства, хоть и откровенно скучает без возможности на решительные действия, к которым уже привык. Но ему слишком любопытно, что предпримет Маринетт, когда будет знать достаточно. Что он увидит на её личике, когда она осознает, что натворила? Будет ли это гримаса ужаса или совсем привычный безумный оскал? Что она выберет на этот раз?       Парень скрежетнул зубами и посмотрел на спящую девушку, которая, судя по улыбке на лице, видела сейчас что-то приятное во сне. Опять эта сука счастлива, теряясь в воспоминаниях многолетней давности, пока он вынужден тут бороться сам с собой, чтобы случайно не сорваться и не вспороть ей глотку. А это довольно занятное зрелище, уж он то знает.       В каком же он был ужасе, когда впервые случайно убил Маринетт, не рассчитав силу. Она истекала кровью в собственной постели, обнажённая и связанная, но всё с тем же, горящим жаждой убийства взглядом. Тогда Нуар окончательно обезумел, сдавив когтистой лапой её тонкую шейку, и уже через пару секунд услышал глухой хруст.       Ещё никогда в жизни ему не было так страшно. Когда на Париж разом обрушилось несколько десятков акум, он не испытывал ужаса. Когда Нуар и Леди Баг позволили товарищам в муках умирать за жителей этого города, страх плескался где-то на задворках сознания. Даже когда над ним порхали тысячи фиолетовых бабочек, а он сидел рядом с трупами своих друзей — страх был ничтожен. И только искалеченное тельце любимой девушки, последние слова которой были пожеланием ему мучительной смерти, раздавило его полностью.       Только вот он был не уверен, чего в этот момент боялся больше. Того, что собственными руками убил любимого человека? Или того, что теперь у него не будет шанса всё исправить? На несколько секунд он даже испытал облегчение, ведь её смерть могла означать лишь одно — ему больше не придётся страдать. Никому по вине Маринетт больше не придётся страдать. Но как же Адриан ошибался.       Не прошло и минуты, как он опять оказался на крыше её дома, разглядывая спящее личико ничего не подозревающей девушки. Ему понадобилось ещё немного времени для того, чтобы перестать громко смеяться, разнося к чертям собачьим жалкое убранство небольшого балкончика. Из-за чего Мари конечно же проснулась и осторожно выбралась наружу, сжимая в дрожащих руках канцелярский нож.       С каким же облегчением он тут же вырвал ей сердце и небрежно спихнул ногой труп обратно в люк. Это повторялось снова и снова, пока он не почувствовал глубокую удовлетворённость, наконец-то выплеснув агрессию, скопившуюся внутри за долгое время. Возвращал остатки рассудка, убивая её самыми бесчеловечными способами, на которые только хватало духу, и начинал более трезво мыслить.       Ну конечно, как же он мог забыть? Его кошмар никогда не закончится, если Маринетт сама этого не пожелает. Пока не решит, что Адриан сполна расплатился за свои грехи и достоин быть прощённым. Пока вдоволь не наиграется, наблюдая за его безумной агонией. Что, в принципе, не имело бы никакого смысла, если бы он ей об этом не рассказал.       Временами Нуара посещали идиотские мысли, которые он тут же гнал прочь, отказываясь верить в это после стольких лет заточения в промежутке нескольких дней, которые девушка снисходительно отпустила Коту и людям этого мира. Он не хотел верить, что это не было своеобразным наказанием для него. Что это всего лишь попытка вернуть утраченное ими счастье, хоть за неё и пришлось заплатить непомерную цену. Что в тот момент ею двигало именно чувство безграничной любви, а не жажда мести. Он не верил, но как же хотелось на это надеяться.       – Адриан, – невнятно пробормотала Маринетт, слегка сморщив носик. – Со всеми случается. Не переживай.       Парень тихо прыснул, прекрасно понимая, что именно в данный момент видит Мари. Пожалуй, за его долгую жизнь это и правда был самый грандиозный провал. Ну что взять с перевозбуждённого подростка, которому впервые посчастливилось овладеть девушкой. Любимой девушкой.       – Скорее просыпайся, Принцесса, – он трепетно провёл рукой по её взлохмаченным волосам и скованно улыбнулся. – Мы ещё не закончили.       Маринетт стояла на балконе, обернувшись в тёплый плед на нагое тело и сжимая двумя руками кружку горячего чая. Дурацкая улыбочка никак не желала сойти с её лица, возвращая счастливицу на пару часов назад, когда им с Адрианом наконец-то удалось стать парой в полном смысле этого слова. От воспоминаний об этих минутах щёчки нещадно горели, а сама девушка не прекращала томно вздыхать, лишь изредка издавая тихие смешки.       – Да-да, я в курсе, что облажался по полной. Но только, пожалуйста, посмейся, когда я уйду.       Она возмущённо хмыкнула и опустила голову вниз. Нуар сидел на полу, облокотившись спиной на железные прутья, и держал в руках такую же чашку чая, к которой так и не притронулся. Кот был расстроен и подавлен неудавшейся попыткой доставить ей удовольствие после того, как умудрился кончить за одну минуту.       Кажется, ещё никогда прежде она не видела настолько красного Агреста, мямлящего тихие сбивчивые извинения. Господи, каким же он был милым и забавным. Совсем не похожим на привычного неунывающего Нуара, которому всё по плечу. Хоть Маринетт и понимала, что для здорового парня в этом нет ничего весёлого, но никак не могла справиться с эмоциями, из-за чего Кот и решил, что она над ним смеётся.       – Со всеми случается, – со знанием дела изрекла девушка, прихлебнув из кружки. – Не переживай. Мы ведь всего лишь подростки, которые впервые решились на что-то подобное. Ну и ты же в курсе, как у меня обстоят дела, – она загорелась ещё ярче и прижала ладошку к щеке, понизив голос. – Я где-то читала, что девочкам сложно получить оргазм в первый раз, и что чаще всего они испытывают лишь боль. Поверь, я и не ждала, что буду задыхаться от удовольствия. Так что, Котик, твоей вины в этом нет.       – Одна минута, Маринетт, – горестно взвыл Кот и поднял голову, посмотрев на неё запредельно несчастным взглядом. – Одна ёбаная минута, и я уже валяюсь рядом, пытаясь переварить тот факт, что дома мог растягивать это на десятки минут, представляя перед собой Мою Леди. А как дошло до дела, так я сразу сдулся, словно ебучий воздушный шарик, который вместе с воздухом выпустил из себя и моё раздутое самомнение. Я и правда готов был вскрыться после такого фиаско.       – Если честно, то я не считаю, что это плохо, – ответила Мари, решив не озвучивать, что у Нуара и впрямь порядком раздутое самомнение. Поэтому выпустить из ебучего шарика немного воздуха ему не помешает. – Об этом я тоже читала. Девушки часто жалуются, что парней надолго не хватает, и что они думают лишь о себе.       – Да по-видимому, так и надо было сделать, – взорвался Адриан, прижав когтистую лапу к лицу. – Стоило представлять свою голую задницу, но никак не твою. А я, как полный придурок, думал только о тебе. Не мог перестать размышлять о том, что ты теперь моя. Из-за чего через чур перевозбудился, и в итоге теперь ничто не поможет мне восстановить в твоих глазах свою репутацию.       – Да я не это имела ввиду, – Мари звонко рассмеялась, сотрясаясь всем телом, и пролила на себя немного чая. – Я к тому, что варианта может быть два. Или парень совсем не думает о девушке, полностью сосредотачиваясь лишь на своих ощущениях, или как раз таки наоборот. То есть, быстрая разрядка может говорить о том, что ты просто так сильно меня любишь, что не можешь долго сдерживаться. Плюс, не забывай, что для нас это всё в новинку.       – Ты забыла третий вариант, который устроил бы обоих, – ворчливо бурчит Кот, которому речь Маринетт не принесла должного облегчения. – Пока ты не кончишь, мне просто стоит представлять мсье Демокля в костюме Совы. И ведь не прикопаешься, что я думаю о посторонних вещах. Ведь по сути это самое натуральное извращение, что при занятии сексом вполне нормально.       – То есть, ты предлагаешь мне делить тебя с нашим директором? – Мари предусмотрительно поставила кружку на небольшой столик и согнулась пополам, утирая с глаз слёзы. – Кот, ещё никогда прежде ты не озвучивал мне настолько бредовый план. Даже для тебя это слишком. Давай лучше как-нибудь по старинке — методом проб и ошибок.       – Да и к чёрту всё, – обречённо простонал Адриан, оставляя чашку на полу и поднимаясь на ноги. – У меня ещё будет время тебя удивить.       – Другое дело, – она одобрительно хмыкнула, когда Кот обнял её, смыкая руки на талии, и положил голову ей на плечо. – Просто знай, что я не считаю это провалом и с уверенностью могу сказать, что это был один из самых счастливых моментов в моей жизни.       – Ой, ну прекрати. А то я сейчас покраснею, – съехидничал Нуар, закатывая глаза. – Лучше поговорим о чём-нибудь другом, Принцесса. Сегодня ночь в Париже слишком прекрасна, чтобы тратить время на обсуждение очередной моей неудачи.       – Это первое Рождество, которое мы проводим вместе, – сразу нашлась девушка, с улыбкой смотря на толпы людей, прокладывающих себе дорогу сквозь снежные завалы. – И я не ожидала, что родители так запросто согласятся оставить дом в нашем полном распоряжении. Адриан, я думаю, ты им понравился.       – Ага, особенно твоему отцу, – Кот хихикнул, неосознанно потерев запястье.       – Погоди, он что-то тебе сказал?       – Нет, но его рукопожатие было куда красноречивее, нежели он сам. Смею предположить, это был прозрачный намёк на то, что Том скрутит меня в бараний рог, если я попытаюсь распустить свои ручонки. И боюсь, его ждёт жестокое разочарование. Ведь его девочку я уже испортил.       – Кот!       – Молчу.       Они простояли неподвижно ещё несколько минут, любуясь яркими огнями Парижа и вслушиваясь в непринуждённую болтовню людей, проходящих мимо её дома. В канун Рождества на улице их было куда больше, чем в обычный будний день. Взрослые шли с огромными цветастыми пакетами, набитыми подарками, а ребятишки радостно смеялись, путаясь у них под ногами и играя в снежки.       – Волшебно, правда? – на губах Маринетт непроизвольно расцвела тёплая улыбка. – Знаешь, наверное такие моменты и можно назвать абсолютным счастьем.       – Стоять на балконе в минусовую температуру в одном лишь пледе и домашних тапочках? – недовольно проворчал Кот, ощущая, как девушка слегка подрагивает. – Это первый и последний раз, когда я позволяю Моей Леди такую глупость.       – Я про город и его жителей, – она запрокинула голову, и на её лицо тут же опустилось несколько снежинок. – Скорее всего сейчас многие сидят за обеденным столом в кругу семьи и едят рождественскую индейку. А дети с радостным блеском в глазах разворачивают подарки, приготовленные для них родителями.       – Как же хорошо, что ты смогла провести это Рождество со мной, – Нуар поцеловал её в висок и глубоко вздохнул. – Иначе пришлось бы проводить его в компании нашей прислуги.       – А где твой отец?       – В городе его нет. Улетел куда-то по делам ещё три дня назад. Натали конечно обещала, что он вернётся вовремя, но я слишком хорошо его знаю, – Кот начал тихонько мурлыкать ей на ушко. – Так что, Принцесса, сегодняшним вечером ты — моя семья.       – А разве мы не семья? – Девушка коварно усмехнулась и повернула голову, потеревшись носом о его щёку. – После всего произошедшего ты просто обязан на мне жениться. Иначе мой отец и правда найдёт тебя и скрутит в бараний рог.       – Господи, Маринетт, – Адриан в картинном ужасе округлил глаза. – Ты что, сейчас делаешь мне предложение?       – Ещё чего, – она возмущённо надула щёчки и пихнула его локтём. – Разве не парень должен думать о таких вещах? И вообще, как ты себе это представляешь? Я вхожу в аудиторию и опускаюсь перед тобой на одно колено, протягивая маленькую коробочку с обручальным кольцом. Хлоя падает в обморок, а Алья непременно записывает всё это на телефон, чтобы потом, спустя десяток лет, показать минуты моего позора нашим детям. Скорее всего только Нино дал бы мне пятюню и похлопал тебя по плечу, призывая отмереть и принять наконец-то чёртово кольцо.       – Меня вполне устроит такое развитие событий, – громко рассмеялся Нуар, наверняка представив в голове эту комичную картинку. – Девушка, делающая предложение своему парню — это что-то из ряда вон выходящее. Да и я бы с удовольствием заценил выражение лица Хлои. Ну и чем плохо увековечить твой отважный поступок, Моя Леди? Наши дети должны знать, какой бесстрашной когда-то была их мама.       – Когда-то? – Мари посмотрела на него с лёгким укором. – Я же Леди Баг, котёнок! Я не могу позволить себе испытывать страх, потому что являюсь героем Парижа.       – Рано или поздно нам придётся распрощаться с камнями чудес, – его ушки поникли, а хвост-ремень перестал возбуждённо дёргаться из стороны в сторону. – Нам всё равно придётся повзрослеть, как бы мы этому не противились.       Маринетт взглянула на ночной город с непередаваемой тоской. Конечно она думала об этом, и ни раз. Когда-нибудь детство закончится, и начнётся новая взрослая жизнь, в которой уже не будет места геройским сражениям и долгим ночным патрулям. Не будет места даже самому крошечному кусочку волшебства. Магии, которой когда-то поделилась с ней Тикки, вручив коробочку с маленькими серёжками-гвоздиками.       Из её мира навсегда исчезнет прекрасная и смелая Леди Баг, вселяющая в сердца людей веру и надежду. И больше она не сможет исцелить ни душу акумы, ни этот город. Она станет просто обычной девушкой, с завистью наблюдающей за новоиспечённой героиней Парижа. Как бы это не было прискорбно, но и среди хранителей талисманов имеются правила. И к сожалению, именно на владение камнями созидания и разрушения наложено возрастное ограничение.       Маринетт покрепче стиснула руку Нуара и сжала зубы, чтобы с губ случайно не сорвался тихий всхлип. У неё и Кота в запасе есть ещё два года до их восемнадцатилетия. Многие считают данный возраст прекрасным и с нетерпением ждут своего дня рождения, чтобы отметить этот праздник с любимыми. Только вот для них с Адрианом этот день непременно окрасится в тёмные тона. День, когда они навсегда потеряют своих квами, ставших для них за это время верными друзьями. День, когда они потеряют части самих себя, которые вернуть будет уже невозможно.       – Это чертовски несправедливо, – Кот сильно злился, размышляя о том же, о чём и девушка. – И почему только мы вынуждены отказаться от талисманов так рано? Ведь Бражнику, судя по его самодовольной морде, уже давно перевалило за сорок. Маюра, хоть на вид особо и не определишь, но тоже уже не девочка. А Мастер Фу? Ему вообще за шестьдесят, и он совсем недавно передал камень Нино.       – И вполне возможно, что именно нашим друзьям будет суждено победить Бражника, если мы не успеем этого сделать, – горько вымолвила Маринетт, вспомнив о своей лучшей подруге. – У Альи, Нино и Хлои будет выбор, которого нет у нас.       – И мы опять возвращаемся к вопросу — почему.       – Ты же знаешь. Тикки и Плагг давно объяснили нам причину.       – Но это не значит, что меня всё устраивает. Какая же это откровенная дурость. Как будто взрослые совсем не умеют мечтать. И что мешает в случае катастрофы, которую, я уверен, нам наблюдать не придётся, просто передать камни подросткам?       – И по-твоему это будет справедливо? – Мари скривилась, так как сама уже думала о таком варианте. – Обречь их на смерть, навязав идею жертвы во благо человечества. Скорее всего из таких соображений для Плагга с Тикки и не существует подобной лазейки. Ведь талисманы чудес должны нести добро в этот мир. Они не должны стать источником принуждения, ведь тогда теряется сама суть чуда. Кот, мы просто должны смириться с этим.       И как бы Маринетт не хотелось поспорить с пятнистой квами, что они будут вполне способны справляться со своей работой и после восемнадцатилетия, но ведь букашке должно быть виднее. Как ни странно, но дело было именно в том, что их талисманами должны обладать только дети. И на то есть своя причина, хоть по мнению девушки и довольно глупая. Но опять-таки она не берётся судить об этом, потому что совсем не разбирается в механике камней чудес.       Как им объяснил Плагг, у детей есть то, чего нет у взрослых, а конкретно — невинность. Светлые и безгрешные мысли и чувства. Неосознанное желание делать мир лучше. А при возникновении угрозы, ставящей человечество на грань полного уничтожения, они без каких-либо колебаний готовы будут отдать свою жизнь. Дети — это бесконечный источник энергии для камней чудес. И главную роль играет именно слепая вера во что-то большее, чем они сами. Вера, что позволит им поставить жизни других людей превыше своих собственных.       Иначе говоря, у взрослых может просто не хватить внутренней энергии или силы воли, чтобы решиться на подобное. Чем дольше они живут, тем сильнее привязываются к людям и этому миру. Они живут, влюбляются, мечтают о большой крепкой семье, хотят просто тихо состариться и умереть, ни о чём не жалея. Но именно эти сожаления и являлись бы самой большой слабостью хранителей, если бы встал вопрос о спасении мира. Куда проще отказаться от того, чего у тебя ещё нет, чем от того, что ты уже имеешь.       Талисманы созидания и разрушения — единственный шанс нашего мира на возрождение из пепла. Из-за чего квами и не могут так рисковать, уповая лишь на то, что их взрослым хранителям хватит духу принять свою судьбу. У Тикки и Плагга так же нет никакого выбора, как и у них с Котом.       – Знаешь, Моя Леди, в наших жизнях и правда не должно остаться места для сожалений, – Нуар развернул к себе Маринетт и ободряюще улыбнулся. – Благодаря камню чудес я смог познакомиться с такой потрясающей девушкой. Благодаря ему наши отношения с друзьями стали только крепче. Благодаря ему мы имеем возможность прожить несколько лет в самой настоящей сказке, о чём мечтают тысячи других детей по всему миру.       – И мы должны быть благодарны им за это чудо, – подытожила Мари, выглянув через его плечо на букашку, что всё это время сидела на небольшом столике и внимательно слушала их разговор. – Прости меня, Тикки. Мне и правда не следовало рассуждать о том, чего я совсем не понимаю.       – Глупости, Маринетт, – взлетев, квами звонко хихикнула и приземлилась в её протянутые ладони. – Вы не первые хранители, недовольные таким положением вещей. И мне прекрасно понятны ваши чувства. Я не хочу поступать с тобой так жестоко, но риск слишком велик. Только Кот Нуар и Леди Баг могут объединить свои талисманы и исполнить заветное желание. Но если в критический момент вам не хватит на это энергии только потому, что мы с Плаггом эгоистично решили сделать для вас исключение, это может ознаменовать конец человечества.       – Смею предположить, прецеденты уже были, – на его вопрос малютка лишь печально кивнула. – То есть, раньше мир уже находился на грани катастрофы?       – И ни один раз. Из-за чего у нас с Плаггом не оставалось выбора, кроме как привлечь к этому выживших детей, – прошипела Тикки, чувствуя всепоглощающее отвращение к самой себе. – Больше мы не хотим допускать подобного, но не имеем права принуждать хранителей к отказу от талисмана. Сколько мы не бились, вдалбливая это в головы повзрослевшим подопечным, не все так легко соглашались расстаться с полюбившейся игрушкой.       – Не беспокойся об этом, – Мари ласково погладила кроху по головке и перевела уверенный взгляд на Адриана. – Мы с Котом меньше всего хотим распрощаться с этой частью нашей жизни, но никогда бы не рискнули подвести вас и жителей нашего города. Если ты считаешь это необходимым, то у нас нет причин сомневаться. Когда придёт время, мы добровольно откажемся от камней чудес.       – Что-то мне подсказывает, Принцесса, что с твоей стороны это всего лишь повод перестать так безбожно проигрывать мне в наших ночных забегах, – девушка грозно прищурилась, а Нуар уже вскочил на перила, вертя в руках шест. – Что скажешь? Готова принять вызов?       – Можешь стартовать, Котик, – насмешливо фыркнула Маринетт и заговорщически подмигнула пятнистой квами. – Дадим фору надменному придурку, чтобы не плакал, когда доберётся до места на пять минут позже, а не на десять.       – Отлично, – Кот красиво изогнулся, готовясь к прыжку. – Но если проиграешь, то я заставлю тебя целый месяц называть меня котиком, – и пока она возмущённо надувалась, парень заливисто рассмеялся. – Ты представляешь, что тогда с тобой сделает Хлоя? Если дорога жизнь, то тебе стоит поторопиться.       – Самодовольный индюк, – прыснула Мари вслед удаляющемуся чёрному силуэту и посмотрела на букашку. – Ты готова надрать одну хвостатую задницу?       – Ох уж эти ваши игрища, – устало вздохнула квами, но всё же и в её глазках загорелся озорной огонёк. – У меня нет выбора. Я не могу себе позволить проиграть Плаггу.       – Отличный настрой! Превращение, Тикки.       Балкон осветила розоватая вспышка, а по телу за несколько секунд разлилось приятное тепло. Маринетт сразу сняла с пояса йо-йо, так как на нём передвигаться будет куда проще и быстрее. Перепрыгнув на соседнюю крышу, она спикировала вниз и, цепляясь за фонарные столбы, помчалась на всех парах.       Это было просто невероятное чувство свободы. Только под пятнистой маской у неё получалось освобождаться ото всех условностей и просто быть самой собой. Хоть Адриан никогда об этом не заикался, но Леди Баг знала, что он чувствует тоже самое.       Настигнув Нуара уже через минуту, она издевательски показала ему язык и вырвалась вперёд под громкие недовольные возгласы за спиной. Конечной целью всегда являлась Эльфелева башня, до которой было уже рукой подать. Маринетт громко смеялась, увеличивая расстояние между ними и оставляя несчастного Кота позади.       – Не переживай, Котик, – крикнула она назад на крутом повороте. – В качестве утешительного приза можешь рассчитывать на поцелуй.       – Я знаю, что ты уже пришла в себя, – едва слышно прошептал ей парень, от чего девушка нервно вздрогнула и покрылась мурашками. – У тебя не получится меня обмануть. Ведь я тот, кто знает о тебе всё, помнишь?       – Почему ты не такой, как он?       Задавать этот вопрос явно не стоило, потому что, когда она всё же неуверенно посмотрела на Нуара, на его лице уже появилась жёсткая усмешка, а в глазах плескались злость и раздражение. Он был совсем не похож на того весёлого заботливого парня, что с таким трепетом прижимал её к себе на балконе, стараясь согреть. В его взгляде больше не было ни капли тепла или нежности. Теперь там можно было увидеть только пробирающий до костей холод.       И отдалённо Мари понимала, почему он так злится. Ведь на её личике сейчас застыло абсолютно неприкрытое разочарование. Если поначалу девушку и захлестнули непонятные чувства к ночному хвостатому гостю, то теперь ей было с чем сравнивать. Адриан из её сна, и Адриан, которого она вынуждена лицезреть сейчас, являлись совершенно непохожими друг на друга людьми.       – Я разочарована, – дрожащим голосом пролепетала Маринетт, прекрасно осознавая, что добром это для неё не кончится. – Ты не тот человек, которого я любила. Всего лишь жалкое подобие на оригинал, – и помедлив ещё несколько секунд, пока его глаза не блеснули ядовитой зеленью, выпалила. – Ты не существуешь.